Очерки про афган вертолетная эскадрилья. Вертушки для поддержки: откровения частного вертолетчика-контрактника в Афганистане - bmpd

Первоначальные планы развертывания советских частей при вводе в Афганистан предусматривали лишь размещение гарнизонов в городах, охрану дорог и предприятий и не предполагали масштабных боевых действий. Очевидно, поэтому в ДРА направили незначительное число Ми-24: к началу 1980 года в состве ОКСВ их насчитывалось всего 6. В вертолетных частях «двадцатьчетверки» играли роль лидеров, используясь в основном для разведки и прикрытия высадки на занимаемые аэродромы. Так, ранним утром 1 января 1980 года перед вылетом на Кандагар большой группы Ми-6 и Ми-8 с десантниками на единственном в 280-м овп Ми-24А командир полка Владимир Бухарин первым прошел по маршруту, проложив путь остальным. В этот же день переброшенные из Ашхабада вертолеты штурмовали огневые точки у приграничного перевала Рабати-Мирза, расчищая дорогу движущимся на Герат и Шинданд колоннам.

Необычайно холодная и снежная зима «заморозила» действия оппозиции. Так, в Кандагаре за весь январь душманы лишь однажды обстреляли подлетавший к аэродрому вертолет, а единственным боевым заданием стало уничтожение угнанного из афганской части танка. На его поиск на Ми-24А вылетел сам Бухарин в сопровождении МиГ-17 советника командира местного истребительного полка П.П.Иванцова. Танк он обнаружил в узком горном проходе под нависавшим карнизом. Не очень рассчитывая на прямое попадание, Бухарин бомбовым ударом ФАБ-250 обрушил каменный козырек на добычу моджахедов. Тот вылет пришлось почти сутки согласовывать с Кабулом, но уже в конце января было получено разрешение на самостоятельное применение оружия.

Очаговый характер боевых действий и тактика моджахедов, использовавших засады и набеги, требовали быстрой реакции и точного ответа.

В горах, где противник старался использовать господствующие высоты (кто выше, тот сильнее!), помощь авиации становилась первостепенной. Война обещала стать «вертолетной», и Ми-24 предстояло сказать в ней веское слово.

Уже в последних числах февраля ВТА начала спешную переброску еще двух эскадрилий Ми-24Д. В «Антей» загоняли по два вертолета со снятыми лопастями, стабилизатором и крылом, «осаживая» их на спущенных амортизаторах. Ми-24 разместили и на приграничных площадках в Припамирье и Туркмении для работы на севере ДРА. Каждый гарнизон в обязательном порядке оборудовался вертолетной площадкой, посадочные «пятачки» имели даже удаленные заставы и блокпосты. Такое решение, перенятое у американцев с их вьетнамским опытом, упрощало снабжение и связь, не в последнюю очередь позволяя рассчитывать на эвакуацию в крайнем случае. Базируясь в операциях на полевых площадках, вертолетчики могли получать задачи и целеуказания из первых рук, а быстрый «подскок» к месту удара делал его своевременным и эффективным. Успешным действиям вертолетчиков способствовал смешанный состав полков и отдельных эскадрилий.

Плотное взаимодействие «пчелок» (как прозвали Ми-8) и боевых «крокодилов» обеспечивало достаточность сил для широкого круга задач. В 40-й армии удалось успешно решить очень сложный для советских Вооруженных Сил вопрос включения авиационных частей в состав общевойсковых объединений. Предпринятая незадолго до этого попытка реализовать подобную структуру дома, сведя вертолетные части в армейскую авиацию (АА) и передав ее с начала 1980 года в подчинение командованию военных округов для лучшего взаимодействия, особого успеха не имела. В Афганистане командующий авиацией имел «свой голос» в руководстве армии, задания в интересах подразделений сухопутных войск проходили через его штаб, отдававший конкретные распоряжения авиаторам.

С весны 1980 года поджарые пятнистые силуэты Ми-24 все чаще стали появляться в афганском небе, став вскоре настоящим символом этой войны. Атаки «двадцатьчетверок», летавших «ближе, ниже и медленнее всех», давали много большую результативность, чем удары сверхзвуковых машин ИА и ИБА, мгновенно проносившихся над целью и без особого уважения прозванных «свистками». После первых стычек и потерь вертолетчики начали выполнять задания минимум парой, страхуя друг друга на случай вынужденной посадки. Основной тактической единицей стало звено (четыре машины) или восьмерка, дававшие должную эффективность удара в изобилующей естественными укрытиями местности. При встрече с огрызающимся и неплохо вооруженным врагом звено позволяло реализовывать большинство тактических приемов: атаку с круга, заимствованную у штурмовиков Отечественной войны, «поточную» обработку цели строем уступа с последовательным доворотом ведомых на цель; налет «ромашкой», включавший роспуск группы на подходе и чередующиеся удары с разных сторон с минимальными «зазорами»; противозенитные «ножницы» с «раскачкой» по высоте (курсу), когда верхняя пара прикрывала атакующую. Основной удар делался на внезапность, непрерывность огневого воздействия и взаимное прикрытие. Плотность удара доводили до предела: бывало, что ракеты с ведомого свистели по бокам не успевшего отвернуть с боевого курса ведущего. Не меньшее значение имели гибкость тактики и ее совершенствование – шаблон тут же наказывался, даже при повторном полете по тому же маршруту можно было наткнуться на засаду. Поэтому, чтобы не попасть под одну очередь и успеть среагировать, уклонившись или подавив огневую точку, при следовании к цели или патрулировании интервал между машинами держали увеличенным до 1200-1500 м.

В учебе экипажей Ми-24 боевое маневрирование занимало должное место, что позволило изобретать новые приемы и маневры, во многом выходя за пределы предусмотренного. Неплохо подготовленные летчики, помимо привычных виражей, боевых и форсированных разворотов, практиковали подкрадывание и выполнение для удара подскока-горки с перегрузкой до 3g, выход из атаки с крутым кабрированием до 50 град. и резким разворотом в верхней точке, где машина валилась в крен за 90 град., моментально оказываясь на обратном курсе, лицом к противнику для повторной атаки.

Высокие скоростные характеристики Ми-24 были достигнуты ценой нагрузки на несущий винт, в полтора раза большей по сравнению с «восьмеркой». В повседневных экстремальных условиях (жара, высокогорье, повышенная запыленность) это существенно сказывалось на управлении. Мало того, привычные навыки пилотирования зачастую оказывались даже вредными и могли привести к аварии. На взлете и посадке при перетяжеленном винте резкое движение ручкой вызывало просадку, машину пытались удержать дачей «шаг-газа», приемистости «ослабевших» двигателей не хватало, и вертолет валился к земле. На малых скоростях на «горке» или у земли Ми-24 начинал вести себя непривычно. Управляемости по курсу оказывалось недостаточно, реактивный момент несущего винта тянул машину в самопроизвольный левый разворот и мог свалить в вертолетный штопор. При энергичных маневрах с перегрузкой на больших скоростях и углах атаки из-за срыва потока с лопастей Ми-24 задирал нос, переходя в «подхват» – кабрирование с неподчинением управлению, после чего резко проваливался. Дело не раз оканчивалось грубой посадкой на законцовки крыла и блоки. Избежать «подхвата» можно было строгим соблюдением ограничений, но в бою летать «пониже да потише» не приходилось. В «подхвате» и при энергичном выводе из пикирования случались удары лопастей о хвостовую балку. Так, в августе 1980 года после штурмовки каравана «двадцатьчетверки» комэска Козового и его зама Алаторцева вернулись в Файзабад с посеченными лопастями хвостами. Этот случай имел трагические последствия: пойдя в контрольный облет после ремонта, м-р Козовой попал под огонь ДШК, рулевой винт с отстреленной лопастью пошел вразнос, поврежденная хвостовая балка разрушилась, и неуправляемая машина рухнула, похоронив весь экипаж. В ней погиб и Герой Советского Союза В.Гайнутдинов, – комэск с «восьмерок», занявший место оператора в машине своего товарища по училищу.

На выходе из пикирования с углом 20° и при скорости 250 км/ч просадка Ми-24 достигала 200 м. При пилотировании на малых высотах и крайних режимах, когда ошибка летчика уже не могла быть исправлена, важнейшее значение приобрели энергичность и скорректированность маневра (бытовала шутка, что это «так же просто, как ходить по канату»). Эскадрилье из Кундуза наука стоила 6 Ми-24Д, потерянных за первый год, большей частью, по небоевым причинам: разбитых в горах из-за тумана и неожиданных воздушных потоков, подломленных при посадке на склонах и в теснинах.

Запрещенные маневры «авиахулиганы» продемонстрировали побывавшему в апреле 1980 года в Афганистане Генеральному конструктору милевского ОКБ М.П.Тищенко. Увидев виртуозный пилотаж с очень крутым кабрированием, лихими штопорными спиралями и даже невозможной «бочкой» (ее на Ми-8 выполнял майор В.Харитонов), пораженный Генеральный не мог сдержаться: «Теперь я и сам не знаю, как летают вертолеты!». Впечатления от визита не замедлили сказаться: уже летом 1980 года начались доработки Ми-24, включавшие перерегулировку заводскими бригадами топливной автоматики двигателей, призванную компенсировать падение мощности в разреженном жарком воздухе, и установку пылезащитных устройств (ПЗУ). На «особый период» подняли допустимую температуру газов перед турбиной, предпочитая возможность прогара недобору мощности. «Заглушки» ПЗУ, отсеивавшие песок и пыль на входе в двигатели, очищали воздух на 70-75%, снижая износ лопаток компрессора в 2,5-3 раза. Ми-24 оборудовались ими даже прежде «восьмерок», хотя боевым вертолетам и меньше приходилось работать с неподготовленных площадок. Дело в том, что установление на Ми-24Д двигателей ТВЗ-117 на малом газу на земле имели более высокие обороты, энергичнее засасывали песок и нуждались в защите в первую очередь.

С 1981 года в Афганистан начали поступать Ми-24В, оснащенные новыми высотными двигателями ТВЗ-117В, которые имели на 15-20% большую мощность в условиях жаркого высокогорья. При ремонтах этими двигателями стали оборудовать и Ми-24Д.

Уже к концу 1980 года вертолетную группировку 40-й армии усилили вдвое, доведя ее до 251 машины, что вчетверо превосходило численность самолетов (первоначальная пропорция составляла 2:1). Основными в боевой работе стали плановые удары и вылеты по вызову в ходе операций. АА выполняла 33% всей «работы по графику», зато в непосредственной авиаподдержке ее доля составляла 75%. К этому времени оформились три типа операций наземных войск: армейская, частная и реализация, проводившиеся, соответственно, силами дивизии, бригады и батальона при обязательной поддержке вертолетов. Ми-24, используя богатый боевой арсенал, выступали в них мощным ударным «кулаком». При смешанном ракетно-бомбовом вооружении практиковалось комплексное проведение БШУ: с дистанции 1200-1500 м летчик пускал НАР, а на подлете открывал огонь из пулемета, давая оператору возможность прицельно сбросить бомбы.

Точный удар с малых высот наносили на высокой скорости, выставляя взрыватели на бомбах со «штурмовым» замедлением до 32 секунд, чтобы уйти от собственных осколков, хотя ведомым это и не всегда удавалось. Проблема встречи с осколками собственных бомб и НАР, как следствие плотного «контакта» с целью, оставалась насущной и далее. Так, летом 1985 года в Газни вернулся Ми-24 335-го полка, имевший 18 осколков от бомб ведущего. На пределе боевой нагрузки на Ми-24 подвешивали до 10 «соток», используя многозамковые бомбодержатели МБД-2-67у. Точность их залпового сброса была невысока, но давала возможность накрывать площадные цели типа лагерей моджахедов.

Открывая дорогу десанту, бомбами прошибали толстые стены дува-лов, хороня под обломками вражеских стрелков. Другим средством борьбы с ними стали подвесные контейнеры УПК-23-250 с пушками ГШ-23Л, снаряды которых имели большую начальную скорость и прошивали глину стен насквозь, оказываясь куда эффективнее С-5. Бомбы крупного калибра (Ми-24 мог нести до четырех ФАБ-250 или двух ФАБ-500) были необходимы в борьбе с крепостями, сохранившимися во многих местах с незапамятных времен и служившими пристанищем моджахедам. Сложенные из камня или глинобитные со стенами трехметровой толщины, эти сооружения прикрывали входы в селения, развилки дорог и «ласточкиными гнездами» нависали с неприступных скал, оставаясь неуязвимыми для С-5. В июне 1980 года работа восьмерки Ми-24Д помогла взять «гору воров» Санги Дуздан под Файзабадом, знаменитую тем, что в свое время с ней не смог справиться сам Александр Македонский. Изрытая норами и пещерами гора веками служила убежищем местным бандам и была превращена моджахедами в крупный лагерь. Пробивая дорогу штурмующим, по горе безостановочно работал «Град», а по ночам подключались вертолеты, выполнявшие рейс за рейсом. Чтобы взять побольше бомб, в кабине остался один летчик. Все остальные подтаскивали и вешали фугаски.

В августе 1980 года в боях, вероятно, впервые были использованы объемно-детонирующие авиабомбы, примененные с Ми-24Д для ликвидации засады в каменном мешке Файзабадского ущелья. Зная о проявившейся при испытаниях невысокой надежности подрыва распыленного ВВ, в окутавшее цель маслянистое облако для подстраховки тут же всадила ракеты ведомая пара. ОДАБ сбросили с большей, чем обычно, высоты, и все же ударная волна догнала вертолеты и чувствительно их тряхнула (как рассказывали летчики, «только зубы лязгнули»). Претензии к ОДАБ оставались до конца войны, на их эффективности сказывались высота и скорость сброса, высокогорье и температура воздуха (по некоторым данным, во фронтовой авиации срабатывали от 15 до 50% таких бомб). Их применение с вертолетов было эпизодическим, обычно вместе с зажигательными или фугасными бомбами. При успешном ударе ОДАБ были страшным оружием: на месте бомбардировки «в дым» разносило строения, а десантники находили лишь обожженные трупы, ослепших и оглохших раненых.

Для целеуказания, помимо сигнальных ракет и пулеметных трассеров (для обмана, впрочем, использовавшихся и моджахедами), применяли артиллерию и танковые пушки, пускавшие снаряд в сторону цели. Чтобы помочь авианаводчику, в примерном направлении с вертолета пускали пристрелочную серию НАР, по разрывам-ориентирам которой тот уточнял положение цели. При непосредственной поддержке бомбардировку разрешалось выполнять не ближе 1500 м от своих, пуск НАР – не ближе 500 м, а вести пулеметный огонь – 300 м. В бою же враг оказывался рядом, и вертолетчикам приходилось выбивать цели в паре десятков метров от пехоты.

Перед плановыми ударами летчики изучали местность по картам и данным фоторазведки. Для ориентировки на месте, отказавшись от непрактичной и неточной привязки по координатам, использовали «улитку» – разбивку участков карты-километровки на квадраты небольшого размера, порядка 600×600 м, пронумерованные по спирали. Выйдя по «улитке» в нужный квадрат, летчик получал положение цели с точностью до десятка метров и по указанным приметам отыскивал предмет атаки. В местах, где работать приходилось почти постоянно, обходились вовсе обрывком карты в наколенном планшете с непосредственным районом штурмовки. Ударной группе мог придаваться Ми-8 целеуказания с наводчиком на борту, обычно из афганской контрразведки ХАД, помогавшим сориентироваться в населенном самым разным людом «муравейнике» зеленой зоны и отыскать нужный дом в кишлаке. Разведданные поступали от пленных, своих людей в селениях и бандах или просто покупались (хотя не раз получивший деньги информатор тут же шел к моджахедам, чтобы подзаработать и там, предупредив о налете). Ми-24 сопровождались на задания парой «восьмерок» ПСС, которые вели также фотоконтроль результатов, а при штурмовке важной и защищенной цели проводили доразведку, оценивая возможные ответные действия. В марте 1982 года силами эскадрильи 335-го обвп предстояло уничтожить собравшихся в Асадабаде на сходку вожаков оппозиции. В образцово организованной операции звено Ми-24 отвлекало противника, имитируя атаку в другом месте, еще одна группа блокировала квартал, где предстояло работать. Наводчик-афганец точно указал дом, на который и навалилась вся эскадрилья. По возвращении «союзник» сразу сбежал, не дожидаясь шумного скандала: уничтоженный дом принадлежал местному начальству, давним кровникам этого афганца, который воспользовался случаем отомстить. В другой раз в Кандагаре случился трагикомический случай: наводчик указал на дом внизу, тут же атакованный с ходу. Бедняга, не знавший русского языка, всего лишь хотел показать свое собственное жилище…

На точности поражения целей сказывались орографические (от греческого «орос» – горы) возмущения воздуха, приземные ветры, различные порывы и потоки, которые из-за разного нагрева солнечных и затененных склонов подхватывали бомбы и НАР, снося их от цели. Самим летчикам опыт подсказывал больше надеяться на меткий глаз и навык, чем на имеющиеся на Ми-24В автоматический прицел АСП-17В и баллистический вычислитель стрельбы и бомбометания ВСБ-24. Летчик-снайпер Николай Малышев секрет своих успехов раскрывал просто: «Попадать надо, а не целиться!». В Джелалабаде был знаменит оператор Иван Маненок, отлично чувствовавший вертолет и умевший, как никто, сбрасывать бомбы «на макушку» крепостей и в пулеметные гнезда. При штурме кишлаков ему удавалось с маневра укладывать бомбы плашмя точно под стену, добиваясь максимального фугасного действия. Прячась от ударов с воздуха, моджахеды оборудовали укрытия и огневые точки за каменными гребнями. Чтобы выбить их, бомбы «закатывали» туда с кабрирования, этим же методом атаковали цели, защищенные ПВО.

Некоторые Ми-24 вооружались крупнокалиберными НАР С-24 с мощной осколочно-фугасной БЧ. Это позволяло поражать цели с дистанции более 2000 м, не попадая под огонь зенитчиков. Вертолетчики п-ка Горшкова из 50-го осап с успехом произвели 50 пусков С-24. Но массовым оружием на Ми-24 они не стали, оказавшись доступными только наиболее опытным экипажам: при пуске мощной ракеты пороховой дым накрывал почти весь вертолет, грозя помпажом.

В операциях, когда заранее были известны цели – огневые точки и укрепления, использовали ПТУР. Оператор мог с 1,5-2 км вогнать 35-кг ракету в амбразуру или устье пещеры, особый эффект при этом давали ракеты 9М120 с объемно-детонирующей БЧ, разносившей укрытия изнутри. При пуске по машинам душ-манских караванов «Штурм-В» давал точность поражения подвижных целей порядка 0,75-0,80 (летчики в докладах даже сетовали «на малое число подходящих объектов»). В Панджшерской операции 17 мая -10 июня 1982 года применение ПТУР было массовым: вертолетчики израсходовали по огневым точкам и укреплениям 559 ракет.

В ближнем бою с дистанции 800-1000 м в дело пускали мощный четырехствольный пулемет ЯкБ-12,7, который давал плотнейший точный ливень огня, способный разворотить дувал полуметровой толщины. В августе 1982 года п/п-к Александров, встретив под Кандагаром караван, одной очередью разрубил пополам шедший впереди «командирский» автобус. Однако для работы на вертолете кинематика пулемета с вращающимся блоком стволов и электроприводы наводки оказались избыточно сложными. Установка страдала от пыли, грязи, перегрева, отказывала и система самоподтяга патронной ленты, подведенной со множеством перегибов. После 200-250 выстрелов ЯкБ начинал «плеваться», часто его клинило, и расстрелять без отказа хотя бы 500 патронов считалось уже большой удачей. Рекомендуемый разработчиками огонь короткими очередями не всегда был уместен в горячке боя. Поэтому штатный боекомплект в 1470 патронов урезали втрое, идя на это еще и из экономии веса. Сама концепция «летающей БМП» не оправдала себя: стрелков для ведения огня через бортовые блистеры брали крайне редко, экипажи не хотели воевать на «автобусе с автоматчиками», предпочитая сохранять «летучесть». Ми-24 был все же тяжеловат. Сиденья и броню в грузовом отсеке часто снимали, боевую нагрузку ограничивали парой блоков или бомб, достаточных для большинства заданий, а горючего заправляли не более 2/3 от объема баков. С полной загрузкой всех узлов выполнялись только 16% вылетов – на «коротком плече» к месту атаки.

Охоту, официально именовавшуюся разведывательно-ударными действиями (РУД) и сводившуюся в основном к поиску и ликвидации караванов, вели парой или звеном Ми-24 (менее защищенные и вооруженные Ми-8 для рискованных самостоятельных рейдов выделялись реже, но могли их поддерживать). В указанном разведкой районе вертолеты разворачивались в пеленг под углом 15-20° и прочесывали местность на высоте 1500-1700 м, выдерживая дистанцию 600-800 м, что давало хороший обзор и свободу маневра. Обнаруженный караван останавливали предупредительным огнем и брали в кольцо до подхода досмотровой группы на Ми-8. Под тентами автомобилей все чаще встречались скрытые пулеметы, и вызывавшие подозрение конвои стали расстреливать с ходу, а десанту оставалось собрать трофеи и уничтожить уцелевшие машины. Обычный вариант вооружения Ми-24 для РУД включал пару блоков, два ПТУР и 500-700 патронов к пулемету. В августе 1985 года силами смешанной группы из звена Ми-24В и двух Ми-8МТ в одном рейде удалось уничтожить 5 ДШК и 2 крупнокалиберные ЗГУ и захватить целыми 4 пулемета и 3 ЗГУ.

По ночам, когда скрытый темнотой противник начинал чувствовать себя свободнее, поиск вдоль троп и дорог вели парами, для безопасности разойдясь по высоте на 80-100 м. Заметив фары или костры привала и получив подтверждение, что в этом районе нет своих, тут же атаковали. Все решал темп, не позволявший врагу раствориться во тьме. В направлении потухших огней с 2-3 км пускали специальные осветительные НАР С-5-О, «фиксировавшие» положение цели, затем развешивали на парашютах САБы, под которые вертолеты ныряли для удара (позднее боевой заход стали строить над «люстрами», оставаясь невидимыми с земли). Работа по ночам требовала отменной выучки, но давала большой эффект: в апреле 1986 года по сигналу разведпоста к кишлаку Гаркалай у Кандагара на перехват каравана вылетело звено Ми-24. После одного их захода не выдержавшие ужаса ночной атаки моджахеды кинулись врассыпную, без боя оставив подоспевшим бронегруппам 6 машин с оружием. В декабре того же года под Баграмом испытывались «ослепляющие» бомбы на основе ФОТАБ, вспышки которых в радиусе 30-50 м на несколько часов выводили противника из строя, лишая зрения.

Важнейшими задачами вертолетчиков являлись высадки десантов, которые приходилось проводить вблизи кишлаков, дорог и в узловых пунктах, облюбованных моджахедами. «Двадцатьчетверкам» в этих операциях отводилась роль тарана, бомбами и НАР расчищавшего путь Ми-8 и Ми-6. Группу транспортников, иногда насчитывавшую до 60 машин, на маршруте сопровождали 1-2 пары Ми-24, шедшие по бокам колонны с превышением 200-400 м и державшие «подопечных» под присмотром до самой посадки. Высадку предваряли удары артиллерии и самолетов, а сразу после них цели обрабатывали 1-2 звена Ми-24. С минимальным интервалом, не давая противнику опомниться, на расчищенный участок доставляли десант. Его прикрывали еще несколько пар вертолетов, которые кружили на высоте 1200-1800 м, выбивая уцелевшие огневые точки. Остававшееся на аэродроме дежурное звено находилось в готовности и при необходимости могло сменить отработавшие над полем боя Ми-24. Для прикрытия небольших высадок выделялось минимум звено вертолетов, одна пара которых подавляла ПВО, а другая барражировала выше, контролируя обстановку. В ноябре 1981 года у Асадабада вдогон отходившим после десантирования вертолетам открыл огонь затаившийся пулеметчик. Замыкающий Ми-24 тут же с разворота дал по нему залп С-5С, начиненными тысячами стальных стрелок. Подсев, чтобы забрать оружие, экипаж получил нечастую возможность увидеть результат своей работы: превращенное в груду фарша тело стрелка, облепившее пулемет.

Интерес Советского Союза, а затем и его правопреемника, Российской Федерации, к Афганистану имеет очень давнюю историю. В середине XIX века эта горная страна с сильно пересеченной местностью стала ареной соперничества между Российской империей, стремившейся расширить сферу своего влияния и приобрести порт на берегу Индийского океана, и Британской империей, преисполненной решимости защитить свои интересы в Индии. После Второй мировой войны внимание Советского Союза к этому региону в значительной мере усилилось. Как Афганистан, так и Иран имели общие с СССР границы протяженностью несколько тысяч километров и представляли собой буферные государства против враждебных Советскому Союзу сил. СССР еще в 1925 г. начал оказывать помощь королевским ВВС Афганистана, и в 50-е гг. XX века стал для них основным поставщиком боевой техники.

В 1973 г. монархия в Афганистане была свергнута, но пришедшее к власти республиканское правительство во главе с генералом Мухаммедом Даудом продолжало поддерживать с Москвой дружеские отношения. Вооруженные силы страны были оснащены новой советской техникой, которая была закуплена в большом количестве. Особенно это коснулось ВВС, где к концу 70-х гг. в строю находилось свыше 180 единиц боевой техники, включая истребители МиГ-17, МиГ-19 и МиГ-21, штурмовики Су-7БМ и бомбардировщики Ил-28.

В апреле 1978 г. произошел военный переворот. Дауд погиб, а у власти оказалась Народно-Демократическая партия Афганистана (НДПА) во главе с Мухаммедом Hyp Тараки. Вскоре его сменил Хафизулла Амин, получивший образование в Америке и по этой причине не пользовавшийся доверием в СССР. В стране поспешно начала проводиться земельная реформа, что вызвало недовольство широких слоев населения. Вспыхнуло восстание. На сторону повстанцев перешло несколько армейских частей. В марте 1979 г. силы мятежников выросли настолько, что они даже смогли захватить Герат, крупный город на западе страны, где казнили сотни правительственных военнослужащих, а также около полусотни советских советников и членов их семей.

ПОДГОТОВКА К ВТОРЖЕНИЮ

В этот момент в Афганистане находилось свыше тысячи советников из СССР. Не желая и далее рисковать их жизнями, в Советском Союзе приступили к планированию операции по вводу своих войск в эту страну, что должно было по замыслу советских стратегов привести к стабилизации внутреннего политического положения в Афганистане. Однако судьба советников была не единственным фактором, беспокоившим СССР. Советское руководство было также серьезно встревожено очевидным возрождением мусульманского фундаментализма и хотело посредством предстоящего вторжения послать недвусмысленные предупреждения в адрес Ирана и Пакистана. Генерал армии Епишев, кроме того, подписал соглашение с тогдашним афганским правительством, по которому Афганистану были поставлены 100 танков Т-62 и 18 вертолетов огневой поддержки Ми-24.

Дальнейшие нападения повстанцев привели к тому, что СССР поставил кабульскому режиму еще 18 вертолетов Ми-24, в числе которых было несколько машин огневой поддержки модификации Д. В декабре 1978 г. был подписан советско-афганский договор о дружбе. В ООН его зарегистрировали в сентябре 1989 г. Согласно этому пакту в случае угрозы безопасности какой-либо из сторон другая сторона получала право на интервенцию для ликвидации такой угрозы. За несколько недель до начала вторжения советское командование сосредоточило на авиабазах в Баграме и Шинданде. предоставленных в его распоряжение, ударные части численностью до 6000 солдат. В период с 24 по 26 декабря 1979 года, когда все западные страны в политическом и военном отношении были бессильны что-либо предпринять, резко возросла интенсивность советских воздушных перевозок. Всего было отмечено около 300 рейсов военно-транспортной авиации.

27 декабря советский спецназ атаковал президентский дворец в Кабуле, и после свержения Амина у власти был поставлен бывший заместитель премьер-министра Бабрак Кармаль, который до начала вторжения находился в ссылке. Одновременно 15-тысячная советская группировка войск начала свое продвижение от советской границы в глубь Афганистана. Ее прикрывали с воздуха истребители-бомбардировщики МиГ-21 и вертолеты огневой поддержки Ми-24.

Афганские представители исламского движения фундаменталистов оказали сильное сопротивление в сельской местности, объявив советским войскам джихад, «священную войну». США начали тайно поставлять повстанцам оружие. Первоначально они организовали поставки оружия советского производства из Египта.

Как когда-то англичане, и советские военные обнаружили, что территорию Афганистана просто невозможно контролировать. Моджахеды, действовавшие мелкими группами, без труда находили убежище в гористой местности и далеких долинах. Советские базы и аэродромы, разбросанные по всей стране, были островками во враждебном мире.

Вскоре боевые действия зашли в тупик. Советские войска регулярно проводили операции по очистке той или иной местности от повстанцев, однако, как только они уходили обратно, моджахеды возвращались опять. В качестве средств огневой поддержки советское командование широко использовало вертолеты. В операциях также принимали участие как истребители-бомбардировщики, базировавшиеся в самом Афганистане, так и дальние бомбардировщики, действовавшие с баз в Советском Союзе. Была выработана специальная тактика, которая заключалась в том, что мобильные наземные силы выгоняли повстанцев на открытую местность, где их с воздуха уничтожали вертолеты.

УСЛОВИЯ ВЕДЕНИЯ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ АВИАЦИИ НА ТЕРРИТОРИИ АФГАНИСТАНА

70% территории Афганистана занимают горы с бедной растительностью. Высота горного хребта Гиндукуш – до 6-7 тыс. м. Глубина ущелий достигает 3000 м, причем ширина некоторых из них такова, что там не может развернуться даже вертолет. На севере страны – равнина, на юге и юго-западе – большая пустыня.

Нагромождения скал и камней крайне затрудняют обнаружение наземных целей.

8 месяцев в году над Афганистаном стоит солнечная, жаркая погода. Температура до +50 градусов. Но в это время возможно ограничение по летной погоде из-за пылевых бурь и слишком высокой температуры воздуха.

Горы затрудняют использование наземных РТС. Основным способом самолетовождения считается полет по курсу и времени с постоянным ведением контроля пути по визуальным ориентирам. Однако однообразие горного рельефа затрудняет ориентирование.

Аэродромы и посадочные площадки находятся на значительном превышении над уровнем моря (до 2500 м). Это уменьшает радиус действия боевой авиации и время нахождения над полем боя.

ВОЕННО-ТРАНСПОРТНАЯ АВИАЦИЯ В АФГАНИСТАНЕ

В условиях, когда передвижение военных колонн по дорогам было сопряжено со значительным риском и требовало очень сильного охранения, советские и афганские войска вынуждены были использовать в основном транспортную авиацию как для доставки живой силы и техники из СССР в Афганистан, так и для передислокации войск внутри страны. Что интересно, многие советские транспортные самолеты, летавшие в Афганистан, несли опознавательные знаки Аэрофлота, хотя их пилотировали экипажи ВТА.

Основными типами военно-транспортных самолетов, применявшихся для перевозок войск и грузов в Афганистане, были Ан-22 «Антей», Ил-76 и Ан-26.

Ан-22 был самым большим транспортным самолетом из всех, что совершали регулярные полеты в Афганистан. Однако основную часть перевозок как из СССР в Афганистан, так и внутри Афганистана вынес на себе реактивный Ил-76. К моменту ввода войск в Афганистан советская ВТА уже, в основном, успела перевооружиться данными машинами вместо турбовинтовых Ан-12. Впрочем, от Ан-12 тоже полностью не отказались.

ВВС Афганистана обладали небольшой транспортной авиацией, имевшей на вооружении различные типы самолетов. Самым современным из них был Ан-26. Оборудованный вспомогательной силовой установкой, расположенной в мотогондоле, Ан-26 отлично зарекомендовал себя в условиях жары и высокогорья и оказался незаменим для перевозок небольших грузов.

Военно-транспортная авиация (ВТА) ВВС СССР начала применяться для переброски грузов на военные аэродромы Афганистана еще в предвоенный период. На аэродроме Баграм уже в это время базировались вертолетная эскадрилья 280 овп и военно-транспортная эскадрилья (отряд) из 10 самолетов Ан-12.

25 декабря 1979 года в 18.00 по местному времени началась переброска по воздуху десанта в составе 103-й ВДД и отдельного ПДП. В этой операции было задействовано 55 самолетов ВТА. Протяженность маршрута составляла более 2 тыс. км, и несколько раз самолетам приходилось идти в режиме полного радиомолчания. Посадка самолетов производилась на аэродромах Кабул и Баграм. На разгрузку отводилось 10-15 минут.

Военно-транспортной авиацией было совершено 343 самолето-рейса, в том числе 66 рейсов Ан-22, 77 - Ил-76, 200 - Ан-12, затрачено всего 47 часов. Таким образом, воздушный транспорт доставил в Афганистан первые советские воинские части общей численностью 7700 человек, с 894 единицами боевой техники. Помимо личного состава и боевой техники, было доставлено 1062 тонны различных грузов. Однако это было всего лишь 2% от общего объема грузов, которые предстояло доставить в Афганистан транспортной авиации.

В это же время ВТА и десантники понесли первые потери в Афганистане. В 19.35 25 декабря при заходе на посадку в Кабуле врезался в гору и взорвался самолет Ил-76 под командованием капитана Головчина В.В., на борту которого находилось 37 десантников и 7 человек экипажа. Утром 26 декабря генерал Егоров на вертолете из эскадрильи 280-го овп вылетел в район катастрофы. Однако начать поисково-спасательную операцию не было возможности как из-за погодных условий, так и из-за отсутствия необходимых сил и средств. В спешном порядке были вызваны альпинисты из армейского спортивного клуба, которые тренировались в Средней Азии. Им выдали оружие, придали 5 десантников в качестве охраны, и направили в район падения. 1 января 1980 г., после трех дней поисков, в горах была обнаружена кабина самолета с телом командира. Скорее всего, самолет зацепился за один из горных пиков, и разломился пополам…

В последующих боевых действиях именно повседневная работа военно-транспортной авиации в значительной мере обеспечивала действия всего Ограниченного контингента. Ежемесячно выполнялось от 150 до 200 рейсов как внутри Афганистана, так и в Советский Союз и обратно. При подготовке и во время проведения крупномасштабных операций количество вылетов ВТА доходило до 400-500 в месяц. Экипажи непрерывно выполняли задачи по снабжению контингента советских войск всем необходимым не только для боевых действий, но и для жизни. Части ВТА обеспечивали маневр фронтовой и армейской авиации. Немалую долю в общем объеме перевозок составляли и гуманитарные грузы, предназначенные для афганцев. Регулярно облетали гарнизоны и забирали тяжело раненых и больных санитарные самолеты, под которые по мобилизационному плану были переоборудованы пассажирские самолеты Ил-18.

Полеты на перевозку осуществлялись, как правило с предельной загрузкой. Доставка грузов и боеприпасов транспортной авиацией осуществлялась при нижней границе облачности 1000 метров. Однако это правило часто нарушалось в связи с требованиями боевой обстановки, и наиболее подготовленные экипажи частей ВТА выполняли полёты и при нижней границе облачности 800, и даже 600 метров.

В связи с разговором о транспортной авиации нельзя не упомянуть зловещий символ афганской войны – «Чёрный тюльпан». Так назывался военно-транспортный самолет Ан-12, применявшийся для перевозки гробов с погибшими. Вообще-то это название пошло от названия похоронного предприятия в Ташкенте, производящего гробы, обитые цинком, специально для ОКСВ. В самолёт загружали обычно от восьми до пятнадцати гробов, сопровождал этот груз офицер из подразделения откуда были погибшие или близкий друг, который был в бою вместе с погибшем товарищем. Доставив груз в Союз, их передавали в райвоенкоматы, откуда призывались погибшие.

Всего экипажи только военно-транспортной авиации выполнили в Афганистане 27 тысяч самолёто-рейсов (из них 14700 – в условиях противодействия ПВО противника), перевезли более 880 тысяч человек личного состава и около 430 тысяч тонн различных грузов. Более 1700 военнослужащих ВТА награждены орденами и медалями. За время войны потеряно от зенитного огня душманов и в результате несчастных случаев 2 Ил-76, 5 Ан-26, 8 АН-12 и 1 Ан-30. Излюбленной тактикой моджахедов было размещать зенитные средства около советских авиабаз, и «подлавливать» самолеты на взлете или посадке. Так, в феврале 1983 г. над аэродромом Джелалабад при заходе на посадку из ПЗРК сбит Ан-12, все члены экипажа погибли. А уже в июле того же года над тем же аэродромом на взлете из ДШК сбит еще один Ан-12. На борту находилось 8 человек, все они погибли.

ФРОНТОВАЯ АВИАЦИЯ В АФГАНИСТАНЕ

Истребительная и истребительно-бомбардировочная авиация в Афганистане решали следующие задачи:

• авиационная поддержка войск, прикрытие транспортных колонн и сопровождение сухопутных войск в рейдовых операциях;
• авиационные удары по выявленным объектам противника;
• прикрытие вертолетных подразделений;
• уничтожение огневых точек, опорных пунктов моджахедов;
• воздушная разведка;
• прикрытие территории ДРА в общей системе ПВО.

Основная тяжесть боевой работы во время Афганской войны лежала на ВВС 40-й армии (до 1980 г. - 34-й авиационный корпус). В разное время, в порядке ротации воинских частей, через авиацию 40-й армии прошли шесть истребительных авиационных полков (иап ), один штурмовой авиационный полк (шап ), одна отдельная штурмовая авиационная эскадрилья (ошаэ ), один отдельный смешанный авиационный полк (осап ), четыре истребительно-бомбардировочных авиационных полка (ибап ), восемь отдельных вертолётных авиационных полков (овап ), одиннадцать отдельных вертолётных авиационных эскадрилий (оваэ ).

Штаб ВВС 40-й армии находился в Кабуле. Основными местами базирования авиации были аэродромы Кабул, Кандагар и Баграм. Аэродромы имели оснащение из СССР, что упрощало задачу ремонта и обслуживания на них советских самолетов. По воспоминания авиаторов, бытовые условия там в первую зиму были настоящим кошмаром. Жили в палатках и землянках, кое-как спасаясь от снега и холодного дождя. Одежду не снимали по две недели – стирать ее было все равно негде. Но со временем вокруг авиабаз выросли настоящие городки, с электростанциями, котельными и водопроводом.

Надо сказать, что в первое время после ввода ОКСВ советское руководство не исключало вторжения в Афганистан войск дружественных США стран Ближнего Востока, и даже самих США. Исходя из такого варианта развития событий нужна была истребительная авиация. В дальнейшем все истребители выполняли чисто штурмовые задачи – авиации у моджахедов не было.

Для поражения живой силы, незащищенных и легкобронированных целей использовались разовые бомбовые кассеты (РБК), пушки, НУРС С-5 и С-24 с неконтактными радиовзрывателями для подрыва на высоте 15-30 м. Для поражения защищенных, а также площадных целей, использовались фугасные и осколочно-фугасные авиабомбы калибром 250-500 кг и НУРС С-24 с контактным взрывателем.

Истребительная группировка авиации 40-й армии на первом этапе была представлена самолетами МиГ-21бис – последней модификацией МиГ-21. Имелись машины двух исполнений: в обычной комплектации и с дополнительным комплектом радиосистемы ближней навигации РСБН. Последняя существенно упрощала полеты в сложных условиях, делая возможным круглосуточное выполнение снижения и захода на посадку даже при ограниченной видимости по приборам. Заход инструментальным способом допускался до высоты 50 м в любое время суток и в любых метеоусловиях. Еще одним достоинством МиГ-21бис была увеличенная дальность полета с подфюзеляжным подвесным баком (до 1480 км) и увеличенные возможности по весу и арсеналу вооружения (до полутора тонн бомб, 32-зарядные блоки УБ-32, пушка ГШ-23Л). Таким образом, далеко не новый МиГ-21бис по некоторым параметрам превосходил даже более современные машины, такие, как МиГ-23.

В качестве чисто ударных самолетов использовалась более старая модификация «двадцать первого» - МиГ-21ПФМ (в марте 1980 г. подразделения, вооруженные ими были отозваны и перевооружены более современными МиГ-21СМ). Как истребители, они уже не представляли ценности, а обстреливать и бомбить наземные объекты еще вполне были способны.

Первый случай боестолкновения с применением авиации произошел 9 января 1980 г. Афганские партизаны успешно атаковали войсковую колонну, шедшую из Термеза на Файзабад. Потери убитыми в колонне составили 42 человека. Была вызвана боевая авиация. Самолеты работали парами, по очереди, расстреляв НУРСами большое количество пеших моджахедов и кавалерии практически на открытой местности.

Уже в феврале-марте 1980 г. авиация применялась «вовсю»: истребители-бомбардировщики поддерживали продвижение мотострелковых частей, ликвидировавших очаги сопротивления моджахедов. Первая крупная операция такого рода была проведена в марте в провинции Кунар. Усиленный мотострелковый полк должен был пройти к населенному пункту Асабад, чтобы деблокировать гарнизон правительственных войск. К городу вела единственная дорога, шедшая, в основном, по горным карнизам. Истребители-бомбардировщики поддерживали продвижение наземных войск, однако малоразмерные огневые точки было трудно обнаружить в скалах, тем более, на большой скорости, и удары приходилось наносить, в основном, по площадям. Находившиеся в боевых порядках наземных войск авианаводчики сами часто не могли определить, откуда ведется огонь. Не обошлось и без ударов по своим подразделениям, но к счастью, погибших не было.

Еще одним распространенным методом боевой работы стали разведывательно-ударные действия, в просторечии – «охота». Истребители-бомбардировщики проводили разведку в назначенных зонах, а при обнаружении целей атаковали их, получив предварительно разрешение на применение оружия.

Впоследствии в Афганистан были направлены более современные советские фронтовые истребители МиГ-23МЛ/МЛД. Они, также как и МиГ-21 выполняли, в основном, наземные удары (за исключением редких столкновений с ВВС Пакистана) и зарекомендовали себя очень хорошо.

Штурмовая авиация в Афганистане была представлена истребителями-бомбардировщиками Су-17 и бронированными дозвуковыми штурмовиками Су-25. Последний особенно хорошо оказался приспособлен для минирования с воздуха. Привлекался он и для ударов по заранее намеченным целям, и для поддержки войск. Также Су-25 вели самостоятельные разведывательно-ударные действия, охотясь на караваны и места стоянок афганских партизан. Боевая загрузка при этом выбиралась универсальной и включала пару бомб или РБК калибра 250–500 кг и два блока УБ-32 или Б-8. Признанием заслуг Су-25 являлся тот факт, что боеприпасы, пришедшие из Союза, в первую очередь распределялись в пользу этих самолетов, так как они давали лучший результат. Да и авианаводчики предпочитали работать с чистыми штурмовиками, а не истребителями-бомбардировщиками – бронезащита и меньшая скорость позволяли им отработать по наземным целям высоты 600-1000 м (истребители – с 2000-2500 м), с минимальным риском «зацепить» своих. Авианаводчики особо отмечали аккуратность атак штурмовиков, мощь их ударов и способность к «точечной работе».

А вот истребитель-бомбардировщик МиГ-27Д не нашел широкого применения в Афганистане. Этот самолет создавался для воздушных операций в Западной Европе, в ходе которых предусматривалось нанесение ударов с малых высот. Он был оборудован современной авионикой, но оказался ненужным в условиях Афганистана, где преимуществом пользовалась эффективная, простая и надежная авиатехника.

Тактика действий ударных самолетов зависела от боевой обстановки, погодных условий, характеристик цели и боевой задачи. Как правило, выделялось 4 группы:

• подавления ПВО (2-4 истребителя-бомбардировщика) – наносила удар НУРСами или РБК в районе цели и по обе стороны от боевого курса;
• целеуказания (2 Ми-8 или пара самолетов) – обозначала цель НУРСами;
• ударная группа (4-8 истребителей-бомбардировщиков) – для нанесения основного удара по цели;
• группа контроля результатов удара (2 самолета-разведчика).

Впрочем такая схема была актуальна скорее для боевой работы над равниной, где много места. В узких ущельях применялся один максимально мощный бомбово-штурмовой удар, чтобы противник не успел рассредоточиться.

Применялись следующие приемы нанесения ударов:

Удар с пикирования парой - после обнаружения цели ведущий выполнял доворот со скольжением и полупереворотом, вводил самолет в пикирование, обычно под углом 30–40 или более крутым снижением. Высота сброса бомб и нижняя граница вывода определялись по условиям безопасности от огня ПВО, осколков собственных бомб и особенностей горного рельефа. Ведомый перед атакой отставал от ведущего, увеличивая дистанцию для свободы маневра и, самостоятельно прицеливаясь, следом за ним строил боевой заход

«Карусель» - более сложная схема, при которой самолеты заходят для бомбометания с небольшими ударами, обеспечивая непрерывное воздействие на цель. Требовала точного расчета и согласованности действий.

Бомбометание с кабрирования – использовался для поражения целей с известным местоположением, как правило, площадных. Таким образом, можно было перебросить бомбы, например, через горный хребет, оставаясь вне зоны действия ПВО. Разогнавшись в пологом снижении, самолет выполнял горку с углом 25–30 о (или до 45 о) с отделением бомб в верхней точке и отворачивал в сторону. Бомбы уходили вверх по траектории, пролетая к цели еще несколько километров

Ночной удар - ведущий, обнаружив цель или ориентируясь на ее примерное местоположение, сбрасывает парашютные световые авиабомбы с высоты 2000–3000 м и в следующем заходе наносит удар, используя 6–8 минут подсветки. При действии парой ведомый, следующий по условиям безопасности ночного полета с интервалом 2–3 минуты, атакует бомбами, НАР или пушечным огнем с пологого пикирования с дистанции 1500–2000 м. Для скрытности боевое маневрирование выполнялось с нахождением над факелами САБ, где самолеты оставались невидимыми в темноте.

С 1984 г. в Афганистане начинают задействоваться фронтовые бомбардировщики Су-24. Эти самолеты могли нести 7000 кг бомбовой нагрузки, обладали дальностью 2400 км, и могли использоваться с аэродромов Туркестанского и Среднеазиатского военных округов. Непосредственным поводом для их привлечения к военным действиям стало планировавшееся на весну-лето 1984 г. грандиозное наступление советских войск на Панджшерскю долину – оплот известного полевого командира Ахмад Шаха Масуда. В этой операции Су-24 производили ковровые бомбардировки оборонительных позиций моджахедов по пути следования советских войск. Бомбардировки производились с высоты 5000 м. Впрочем, особого успеха они не принесли – отчасти из-за слишком большой скорости бомбардировщиков и невысокой эффективности бомб (чтобы разрушить глинобитное строение с толстыми стенами, требовалось прямое попадание), отчасти потому, что Ахмад Шах Масуд заблаговременно вывел свои основные силы из долины.

Су-24 зарекомендовал себя надежной машиной, но его возможности для противопартизанской войны были избыточными. Тем не менее, там, где требовалось тотальное уничтожение всего живого, они справлялись лучше всего. Предпочтение отдавалось мощным авиабомбам ФАБ-1500 в связке с РБК-500. Первыми земли достигали ФАБ-1500, разрушая стены дувалов, а за ними прилетали уже РБК-500. Последние при взрыве давали разлет сотен тысяч стальных 5,5-мм шариков, иссекая все в труху на площади 400 на 600 м. Если моджахеды прятались в «зеленке», их выкашивало вместе с ней.

Постепенно усиление ПВО моджахедов привело к тому, что в конце войны Су-24 вынуждены были работать уже с 7500-8000 м, соответственно, точность бомбометания стала очень приблизительной.

Су-24 работали в Афганистане до самого вывода ОКСВ. В дни вывода советских войск бомбардировщики «рубили хвосты», нанося удары по Салангу, Чарикарской долине, районам от Кабула и до Пянджа. Более того, уже после ухода советского контингента Су-24 некоторое время находились в готовности оказать поддержку войскам Наджибуллы в случае непосредственной угрозы Кабулу со стороны оппозиции. Впрочем, штурма города так и не последовало, и 6 марта бомбардировщикам был дан «отбой».

За время Афганской войны потери советских ударных самолетов оказались довольно существенными: 21 МиГ-21, 11 МиГ-23, 34 Су-17 и СУ-22 (экспортный вариант Су-17), 1 Су-24 (в результате несчастного случая), 36 Су-25, 2 Як-28 и 1 Як-38.

ДАЛЬНЯЯ АВИАЦИЯ

Дальняя авиация в Афганистане была представлена самолетами Ту-16, Ту-22М2, а позже – новейшими на то время Ту-22М3. Самолеты Дальней авиации были перебазированы из других регионов Советского Союза поближе к Афганистану – на аэродромы Хайдабад, Семипалатинск, Мары и Мары-2.

Преимущества Дальней авиации, из-за которых столь мощную силу привлекли к боевой работе в Афганистане, были следующие:

• возможность «накрыть» любую точку Афганистана с аэродромов на советской территории;
• возможность применения авиабомб калибром 3000, 5000 и 9000 кг.
• независимость от погодных условий;
• более совершенное, чем на самолетах фронтовой авиации, навигационное оборудование;
• неуязвимость от зенитного огня душманов, так как полет и бомбометание производились на высотах порядка 10 км.

Впрочем, если фронтовые бомбардировщики Су-24 плохо подходили для противопартизанской войны, то самолеты Дальней авиации создавались вообще не для этих целей. Они предназначены в первую очередь для сокрушения стратегических объектов и тыла противника, а партизаны, как правило, все свое имущество носили с собой и не имели развитой инфраструктуры.

Единственный случай боевого применения Дальней авиации более-менее по назначению – бомбардировка лазуритовых копей в уезде Джарма, представлявших собой экономическую основу мощи Ахмад Шаха Масуда. Бомбометание велось с высоты 10-12 тыс.м, при этом сами копи находились на высоте 6729 м над уровнем моря. Результативность бомбардировки установить не удалось.

Следующей операцией с участием Дальней авиации стало уже упоминавшееся выше наступление на Панджшер в 1984 г. Ту-16 и Ту-22М2, как и бомбардировщики Су-24, не смогли реализовать здесь свой потенциал. Их бомбы калибров 3000, 5000 и 9000 кг вообще не соответствовали задачам борьбы с живой силой – они появились в 1940-х гг., как средство борьбы с крупными кораблями. Между тем радиус летального поражения ударной волной ФАБ-3000 не превышал 39 м и даже для ФАБ-9000 оставался в пределах 57 м.

Тем не менее, с 1986 г. Дальняя авиация снова привлекается к работе в Афганистане. На этот раз ее задачей стало разрушение пещер и других укрепленных объектов моджахедов. Часто такие укрытия, будучи вырубленными в цельной скале, выдерживали попадания 500-киллограмовых авиабомб. Здесь пригодились авиабомбы крупных калибров. Фугасный удар вызывал растрескивание и обвал пещер. Хорошие результаты давало бомбометание по склонам. Сход огромной массы камней наглухо заваливал входы в пещеры, перерезал немногочисленные горные тропы, вызывал обрушения карнизов. Все это создавало дополнительные трудности для партизан.

Осенью 1988 г. была создана отдельная группа Дальней авиации, основной задачей которой было прикрытие частей, выводимых из ДРА. В нее включили Ту-16 251-гоГв.ТБАП из Белой Церкви и две эскадрильи Ту-22М3 из полтавского 185-го Гв.ТБАП. В это время бомбардировки приобрели характер противовеса усиливающейся партизанской активности, поскольку наземные части Советской Армии уже начали выводиться, а от афганских союзников было мало толку. Кабул уже постоянно подвергался ракетным обстрелам со стороны различных группировок моджахедов, и для ответа им привлекали «дальников». Они бомбили окрестности города, обращая особенное внимание на те места, откуда были замечены пуски, но результативность боевой работы была невысокой – пусковые установки монтировались, в основном, на автомобилях и быстро уходили из-под удара. В конце ноября 1988 г. бомбардировке вновь подверглись лазуритовые и изумрудные копи Масуда.

Самолеты Дальней авиации работали под прикрытием истребителей. Опасались, прежде всего, пакистанской авиации. Использование Ту-22М3 тепловых ловушек для отвлечения ракет моджахедов с инфракрасными ГСН было обычной практикой. В боевых порядках Ту-22М3 также шли три самолета РЭБ Ту-22ПД, задачей которых был срыв возможного пуска пакистанских ракет ЗРК «Кроталь» и, особенно, атак F-16.

С начала февраля 1989 г. вылеты выполнялись без сопровождения Ту-22ПД, так как большая часть целей находилась в центральных районах, вдали от границы. Последний боевой вылет экипажей отдельной группы Дальней авиации практически совпал с моментом полного вывода войск. 14 февраля, когда границу оставалось пересечь только генералу Громову со своим сопровождением, «дальники» бомбили северные районы. Афганское правительство настаивало на продолжении бомбардировок Дальней авиацией в качестве компенсации ухода 40-й армии, но на это не пошли. Тем не менее, «дальники» задержались на аэродроме Мары на три недели после вывода войск, в боевой готовности «на всякий случай», и покинули его только 13 марта 1989 г. За время войны в Афганистане Дальней авиации удалось обойтись без потерь.

ВЕРТОЛЁТНАЯ ВОЙНА

По оценкам авианаводчиков, работавших в боевых порядках наземных подразделений, именно вертолеты обладали наивысшей эффективностью при огневой поддержке. Применение вертолетов позволило советскому командованию оперативно реагировать на партизанскую тактику моджахедов. Вертолеты использовались для огневой поддержки наземных подразделений, преследования отходящего противника, воздушного патрулирования местности и сопровождения автоколонн, высадки десантов на ключевых позициях, снабжения войск, спасения сбитых летчиков и эвакуации тяжелораненых. (Правда, в районах с превышением над уровнем моря свыше 2500-3000 м вертолеты уже работали на пределе своих возможностей, и здесь огневую поддержку войскам оказывали Су-25).

Вертолеты стали настоящими летающими танками и бронетранспортерами, которым не страшна была самая пересеченная местность. Именно поэтому вертолеты были приоритетными целями для огня моджахедов. Излюбленной тактикой моджахедов было дать пролететь вертолету над их замаскированными позициями, а затем открыть огонь вдогонку. В мае 1980 года впервые появились в воздухе Ми-24, вооруженные пулеметами для стрельбы назад.

Ми-24 – боевой вертолет с частично бронированным корпусом. В базовой версии вооружение включало крупнокалиберный пулемет для стрельбы вперед, блоки НУРСов, и 4 ПТУР комплекса «Фаланга-М». Впоследствии неоднократно модифицировался. Самой массовой версией стал Ми-24В с подвижной пулеметной установкой УСПУ-24 с четырехствольным 12,7-мм пулеметом ЯкБ-12,7, 16 ПТУР и блоками вооружения с неуправляемыми авиационными ракетами (НАР) различных типов. Дополнительно вертолет мог нести бомбовое вооружение.

Ми-24 сыграли ведущую роль в Афганской войне. К концу 1980-г количество Ми-24 в 40-й армии было доведено до 251 единицы. В бою Ми-24, как правило, выпускал ракеты с 1200-1500 м, а на дистанции 800-1000 м открывал огонь из пулемета. Вертолетное вооружение было достаточно эффективным против живой силы противника: каждая боеголовка НАР С-8 обеспечивала сплошное поражение в радиусе 10-12 м, а четырехствольный пулемет давал особенно мощный и точный огонь и пробивал дувал толщиной до полуметра. Для разрушения укрепленных объектов, устойчивых к НАР, использовались авиабомбы калибром 250 и 500 кг или зажигательные баки калибром 500 кг.

В первые месяцы после ввода советских войск для усиления вертолетной поддержки с воздуха к вертолетам Ми-24 добавились Ми-8, причем некоторые из машин были позаимствованы у гражданской авиакомпании «Аэрофлот». Ми-8 не обладали столь грозной огневой мощью, как Ми-24, зато были незаменимы в десантных операциях. Они чаще всего привлекались для обеспечения доставки и эвакуации групп спецназа при проведении разведывательных операций, рейдов, засад. Кстати, в Афганистане на Ми-8 в качестве борттехника летал , впоследствии Герой России, гвардии подполковник спецназа ВДВ - личность достаточно известная.

Объемы повседневной боевой работы, проведенной вертолетчиками, не поддаются никакому описанию. Если в 1985 г. среднее число вылетов на один Су-25 составляло 216, а на МиГ-23 – 112, то на один вертолет в среднем приходилось 360-400 вылетов, а у отдельных машин количество вылетов за год доходило до тысячи.

Отсюда и ужасающее, по сравнению с другими типами авиатехники, количество потерь – 333 машины, из них 28 тяжелых транспортных вертолета Ми-6, 174 транспортно-боевых Ми-8 и 127 боевых Ми-24, 4 Ми-9 и Ми-10. К этому количеству следует добавить еще 338 Ми-8/17 и Ми-25/35 афганской армии.

Многие из этих машин не были сбиты непосредственно огнем моджахедов, и внешне их гибель выглядела как несчастный случай. Однако аварии вертолетов, происходили, в основном, вследствие выхода на рискованные режимы полета в экстремальных условиях боя. Например, попытка уйти от обстрела ракетами на «бреющем» полете, в результате – столкновение с землей.

ПРОТИВОВОЗДУШНАЯ ОБОРОНА МОДЖАХЕДОВ

В начальный период войны ПВО моджахедов составляло ручное стрелковое оружие. К тому же выучки для стрельбы по летящим самолетам у них не было. В первое время применялся «китайский метод», когда весь отряд открывал массированный огонь перед самолетом в расчете, что тот налетит на стену пуль.

Но со временем душманы обзавелись крупнокалиберными пулеметами ДШК и 14,5-мм зенитными горными установками ЗГУ с дальностью поражения до 2000 м. По сообщениям летчиков, горы буквально «искрили», особенно возле партизанских баз и опорных пунктов. В 1985 г. отряды Ахмада Шаха Масуда получили 30 20-м швейцарских зениток «Эрликон-Берле» с досягаемостью 2000 м. Постепенно моджахеды научились строить систему ПВО вокруг своих баз, пользуясь горным рельефом. Огневые точки маскировались и разносились так, чтобы при атаке одной из них самолет или вертолет попадал под обстрел других. Машины стали все чаще «привозить» пулевые пробоины. Подчас повреждения бывали весьма серьезными.

В ответ советской авиацией на боевых операциях стали выделяться специальные группы подавления ПВО из истребителей с НАР или РБК с шариковым либо осколочным снаряжением. При этом следовало добиваться прямых попаданий. Уничтожение расчета ничего не решало – на место убитых тут же вставали другие моджахеды. Только выведение из строя самого огневого средства могло заставить «замолчать» огневую точку.

Дальнейшее увеличение противовоздушных возможностей моджахедов связано с насыщением их ПВО ПЗРК разных типов, которые окольными путями попадали в Афганистан. Сначала это были несложные в применении «Стрелы» и «Ред Ай». Они не требовали специально оборудованных позиций, могли применяться с машин и крыш зданий, и даже скрытно доставляться непосредственно к аэродромам. Первые случаи применения ПЗРК зафиксированы в 1983 г., а с 1986 г. это явление приобрело массовый характер. Достоинством ПЗРК было еще и то, что подрыв мощной БЧ ракеты выводил самолет или вертолет из строя даже без прямого попадания. Следствием полученных повреждений, как правило, являлась потеря машины.

Осенью 1986 г. у моджахедов появились ПЗРК «Стингер», расширив дальность действия их ПВО до 3500 м. С этого момента развернулась настоящая жестокая борьба за воздух. Советским летчикам пришлось забыть о полетах «на бреющем». Работа с безопасных высот стала условием выживания. И все равно самолеты все чаще получали серьезные боевые повреждения, гибли. Нищие горцы оказались на удивление грозным противником для советской авиации, не говоря уже ВВС афганского правительства.

ИНЦИДЕНТЫ С ВВС ПАКИСТАНА

Советское присутствие в Аф­ганистане не создавало про­блем для соседних стран, за исключением Пакистана, где оно сказалось почти сразу же и имело далеко идущие последствия. Че­рез границу в Пакистан хлынули тысячи беженцев, среди которых были и моджахеды. Устроив в Па­кистане базы, они совершали от­туда рейды против советских войск в Афганистане. Нарушения границы стали неизбежными, по­скольку ее линия была оп­ределена весьма приблизительно, а советские и афган­ские союзники жаждали нанести ответный удар. Иногда наруше­ния пакистано-афганской грани­цы были случайными, по незнанию, иногда умышленными, в связи с требованиями боевой обстановки.

Изначально ВВС Пакистана проявляли сдержанность, тем более, что отношения между СССР и Пакистаном не были совсем уж плохими, и обе стороны действовали по принципу «худой мир лучше доброй ссоры». Еще одной причиной «миролюбия» Пакистана являлся устаревший парк истребительной авиации: «Миражи-III» и китайские МиГ-19 с ракетами малой дальности не имели больших шансов перехватить советские самолеты.

Тем не менее, ситуация постепенно накалялась, особенно после нескольких трагических происшествий. Так, в июле 1981 г. вертолетчики доставили группу саперов для минирования шедшей от Пешавара на Джелалабад дороги. В итоге те по ошибке заминировали пакистанский участок дороги, что привело к жертвам.

Пакистан начал укреплять свою северную границу, перебросив туда ЗРК «Кроталь». С января 1983 г. ВВС Пакистана получили истребители F-16, что резко усилило их позиции. В конце-концов было решено, что ВВС Пакистана обязаны реаги­ровать на нарушения границы, и эскадрильи, базирующиеся в Пе­шаваре и Камре, были приведены в состояние боевой готовности. Несмотря на то что с 1980 г. пакис­танским истребителям-перехват­чикам приходилось много раз взле­тать по тревоге, лишь в мае 1986 г. им впервые удалось навязать нару­шителю воздушный бой.

С того времени и по ноябрь 1988 г. F-16 из состава 9-й и 14-й эскадрилий сбили семь самоле­тов-нарушителей, один из кото­рых был классифицирован как вероятный нарушитель. В первой схватке командир 9-й эскадрильи Куадри сбил Су-22 ракетой AIM-9. Второй нарушитель был подбит огнем из 20-мм пушки, однако смог уйти в сторону границы и предположительно упал или со­вершил вынужденную посадку на афганской территории. 30 марта 1987 г. подполковник Раззак сбил Ан-26. Последний выполнял задачу по транспортировке груза и личного состава на аэродром Хоста, расположенный всего в 15 км от афганской границы. Дело в том, что район Хоста оказался полностью окружен моджахедами, и держался лишь благодаря воздушному мосту. Советские самолеты, выполнявшие задачи снабжения, были вынуждены жаться к границе, и подставлять себя под удар. Впоследствии Пакистан заявил, что данный самолет «вел разведку».

Однако 29 апреля того же года фортуна повернулась спи­ной к пакистанцам, которые поте­ряли один F-16 в бою с шестью афганскими самолетами. Не исклю­чено, что этот F-16 был сбит своим собственным ведущим, который затем утверждал, что уничтожил машину противника. Афганцы же вернулись домой, не потеряв ни одного самолета.

4 августа 1988 г. майор Бокхари из 14-й эскадри­льи сбил советский Су-25, кото­рый пилотировал Александр Руц­кой, позднее ставший вице-прези­дентом России. 12 сентября того же года свой собственный боевой счет открыл капитан Махмуд из 14-й эскадрильи, сбив два истре­бителя МиГ-23. 3 ноября тот же пилот сбил истребитель-бомбар­дировщик Су-22.31 января 1989 г. все тот же Махмуд наблюдал за тем, как Ан-24, на пе­рехват которого он вылетел, раз­бился при попытке совершить посадку. Это был уже второй Ан-24/26, сбитый той зимой. Первый транспортник был уничтожен в ночь с 20 на 21 ноября 1988 г., прав­да, пакистанские ВВС официально не подтвердили этого факта.

Советские летчики знали о постоянной опасности, исходящей с пакистанской стороны. При действиях ударных групп в приграничных районах в сопровождение обязательно посылалась пара или звено МиГ-23МЛД, вооруженных ракетами и несших ПТБ-800. Истребители несли по две ракеты Р-24Р и две Р-60, сочетая вооружение для дальнего и ближнего маневренного боя. Помимо ракет, в обязательном порядке снаряжался полный боекомплект к пушке. Прикрытие осуществлялось методом заслона в воздухе с дежурством в зонах на наиболее вероятных направлениях атаки противника.

По некоторым данным, со­ветским самолетам удалось сбить несколько пакистанских истреби­телей, в частности приводится слу­чай, когда МиГ-23МЛД сбил один F-16.

ВЫВОД ОКСВ И ПОДЪЁМ ТАЛИБАНА

К августу 1988 г. в СССР вер­нулось 50% советского военного контингента. Полностью вывод всех советских войск был завер­шен в феврале 1989 г.

Однако уход Советской Армии из Афганистана не привел к окон­чанию боевых действий. Различ­ные повстанческие группировки стали воевать не только с кабуль­ским режимом, но и между собой, в результате чего правительство Наджибулы продержалось у вла­сти еще три года, что удивило мно­гих. Это частично объясняется тем, что бывшие коммунисты раз­делили власть с самой сильной из всех группировок моджахедов.

В апреле 1992 г. президент Наджибула был, наконец, свергнут, и в стране установился исламский режим во главе с президентом Раббани. Министром обороны в его правительстве был назначен Масуд, который начал боевые дей­ствия против сил движения «Па­тан Хезб-э-Ислами», возглавляе­мого бывшим премьер-министром Гульбеддином Хекматияром.

Чтобы помешать Хекматияру захватить власть, Масуд заключил союз с генералом Абдулом Рашидом Дустумом. Последний кон­тролировал провинцию на севере страны с центром в городе Мазари-Шариф, а ранее служил в ар­мии коммунистического кабульского правительства.

ВВС Демократической Респуб­лики Афганистан подверглись исламизации и чистке. Авиабазы попали под контроль различных группировок. Кабульская и баграмская базы стали костяком ВВС Масуда, Шинданд и Джелалабад отошли к Хекматияру, а Мазари-Шариф к Дустуму. Ситуация ос­ложнилась племенными распря­ми, зачастую принимавшими форму вооруженного конфликта.

Основой мощи Хекматияра были лагеря афганских беженцев в Пакистане, и именно оттуда в 1994 г. появилась новая, гораздо более сильная угроза.

Исламская милиция Талибана состояла в основном из религиоз­ных студентов - последователей фундаменталистского учения муллы Мухаммеда Омара. Спеку­лируя на враждебности различ­ных воюющих группировок, Та­либан быстро заручился поддерж­кой широких масс населения и взял под свой контроль обширные районы на юге страны.

Ожесточенная борьба продол­жалась вплоть до 28 сентября 1996 года, когда силы Талибана захва­тили, наконец, Кабул. Тогда каза­лось, что захват фундаментали­стами севера страны дело уже ре­шенное и это всего лишь вопрос времени. Однако Талибан оттолк­нул от себя многих своих прежних сторонников, прежде всего исключительно жесткой интерпре­тацией исламских законов. Вос­пользовавшись этим, Ахмад Шах Масуд объединил вокруг себя значительную часть отрядов бывших моджахедов и нанес сильный удар, отбросив войска Талибана к Кабулу.

Боеготовность частей ВВС, по­павших под контроль различных враждующих между собой груп­пировок, упала до очень низкого уровня. В воздух изредка подни­мались лишь транспортные само­леты и вертолеты. В 1995 г. было сбито несколько истребителей афганских ВВС и как минимум три истребителя-бомбардиров­щика Су-20, принадлежавших моджахедам, один из которых был уничтожен «МиГом» афганских ВВС. Также «Талибан» поте­рял несколько вертолетов.

С уходом Советской Армии война не закончилась, она перешла в новую стадию…

Вертолеты сыграли особую роль в афганской войне. В силу своей универсальности они применялись для решения широкого круг задач, а зачастую становились единственным средством обеспечения и поддержки многообразной деятельности войск.

Согласно первоначальным планам советского командования, ввод войск в Афганистан обеспечивался значительным количеством вертолетных частей. К началу 1980 года в этой стране находилось 110 советских вертолетов, в том числе 80 многоцелевых Ми-8, 24 тяжелых транспортных Ми-6, но всего шесть транспортно-боевых Ми-24. Такая пропорция обусловливалась тем, что поначалу предполагалось лишь размещение гарнизонов в городах, охрана дорог и предприятий. Но очень скоро советские части вынуждены были втянуться в полномасштабные боевые действия. Это привело к быстрому увеличению парка ударных вертолетов: на рубеже февраля — марта 1980 года в Афганистан перебросили еще две эскадрильи Ми-24Д.

ВОЙНА ВЕРТОЛЕТОВ

Боевые действия в Афганистане характеризовались отсутствием четкой линии фронта, очаговым характером боев и широким применением моджахедами тактики засад. Это требовало быстрой реакции советских войск, которую могли обеспечить только вертолеты. Свой отпечаток накладывал и гористый характер местности, когда противники пытались овладеть господствующими высотами. Огромную поддержку в этом оказывала авиация.

Каждый советский гарнизон в Афганистане обязательно оборудовался вертолетной площадкой, посадочные «пятачки» имели даже удаленные заставы и блокпосты. Такое решение, перенятое у американцев с их вьетнамским опытом, упрощало снабжение и связь, позволяя в крайнем случае рассчитывать на эвакуацию. Упрощалась и организация взаимодействия с наземными частями. Базируясь на полевых площадках, вертолетчики могли получать задачи и целеуказания из первых рук, а быстрый «подскок» к месту удара делал его своевременным и эффективным.

Успешным действиям вертолетчиков способствовал смешанный состав полков и отдельных эскадрилий. Плотное взаимодействие транспортных Ми-8 и боевых
Ми-24 обеспечивало достаточность сил для широкого круга задач.

В 40-й армии удалось успешно решить очень сложный для советских вооруженных сил вопрос включения авиационных частей в состав общевойсковых объединении. Предпринятая попытка реализовать подобную структуру на территории СССР, сведя вертолетные части в армейскую авиацию и передав ее с начала 1980 года в подчинение командованию военных округов для лучшего взаимодействия, особого успеха не имела. В Афганистане же командующий авиацией имел свой «голос» в руководстве армии, задания в интересах подразделений сухопутных войск проходили через его штаб, отдававший конкретные распоряжения авиаторам. Вертолетные эскадрильи придавались каждой дивизии 40-й армии; 5, 108-й и 201-й мотострелковым и 103-й воздушно-десантной. 66-я и 70-я отдельные мотострелковые бригады получили в свое распоряжение отряды вертолетов.

ТАКТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ

Первые бои и первые потери вынудили вертолетчиков кардинально пересмотреть тактику боевого применения и во многом отойти от действовавших в то время наставлений. Задания выполнялись минимум парой, экипажи страховали друг друга на случай вынужденной посадки. Но должную эффективность ударов обеспечивало минимум звено (четыре машины), а лучше — восьмерка. Многое было позаимствовано из тактики штурмовой авиации Второй мировой войны — она, как оказалось, могла быть удачно адаптирована к новой технике. Наиболее простым приемом была атака с круга. Более сложной являлась «ромашка»: роспуск группы на подходе и чередующиеся удары с разных сторон с минимальными интервалами по времени, что требовало отличной координации действий.

В условиях огневого противодействия противника большое значение имели противозенитные маневры, например «ножницы» с «раскачкой» по высоте (курсу), когда верхняя пара прикрывала атакующую. Если целью была цепь огневых точек, ее атаковали фронтом, когда строй вертолетов (как правило, уступом) словно гребнем прочесывал местность. А вот в ущельях приходилось действовать «гуськом», нанося удары один за другим с минимальными интервалами. Основной акцент в вертолетных операциях делали на внезапность, непрерывность огневого воздействия и взаимное прикрытие. Огромное значение имели гибкость тактики и ее совершенствование — шаблонные действия тут же наказывались, при повторном полете по тому же маршруту можно было наткнуться на засаду.

9 января 1986 г. боевое повреждение вертолета Ми-8 335-го обвп (Джелалабад). Командир экипажа Александр Тарасов. При высадке десанта у кишлака Бар-Кошмунд граната от РПГ-7 попала в лопасть, левый топливный бак, двигатель. Из-под капота левого двигателя потекло масло. После проведения десантирвания и возвращения на аэродром насчитали более 200 пробоин.

13 января 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-24 50-го осап (Кабул). Экипаж к-на С. Синько (позывной 744) осуществлял прикрытие 8 вертолетов Ми-8МТ высаживавших десант на плато Искаполь под Газни. После начала обстрела с земли отвлек огонь противника на себя. Машина получила значительные повреждения от очереди ДШК и загорелась. Оператор ст. л-т А.Устыченко покинул потерявший управление борт, но из-за малой высоты парашют раскрыть не успел, командир и борттехник ст. л-т Н.Старков погибли при столкновении вертолета со скалой.
Радиобмен
С: - Заходим с правой стороны
РИ: - "Борт 12-87 Пожар! Борт 12-87 ..."
С: - "Прыгай! Прыгай я сказал!"
Э1: - "Кто прыгает? Что там с пятым?"
Э2: - "Я еще не взлетал."
Э1: - "Что с 44-м "?
Э3: - "Упал он, 7-50 упал, упал он!"
Э2: - "не видел, парашюты были, нет?"
Э3: - "нет, не видел я парашютов, но один прыгал, прыгал один! Но парашют не раскрылся!".

13 января 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-8МТ 50-го осап (Кабул). Вертолет, заходивший на посадку для высадки десантников у плато Искаполь, был обстрелян с рядом расположенной отвесной скалы огнем ДШК, просел и столкнулся с землей. Тяжелые ранения получил летчик-штурман, но все находившиеся на борту остались живы. Сразу после покидания вертолета десантники и экипаж попали под сосредоточенный огонь с разных сторон и смогли выйти из окружения только ночью, через расщелину в скале. Дойдя до "зеленой зоны" они присоединились к основным силам.

17 января 1986 г. катастрофа вертолета Ми-24 280-го овп (Кандагар). Выполнявший боевой вылет на прикрытие аэродрома Кандагар, ночью, к-н В. Михалев потерял управление над вертолетом на взлете и упал около стоянок вертолетов Ми-6. На месте падения возник пожар, который с трудом удалось ликвидировать. Экипаж в составе командира, оператора ст. л-та Е.Ворогушина и борттехника ст. л-та Б.Фазылова погиб. Вероятной причиной падения стал помпаж двигателей.

18 января 1986 г. боевое повреждение вертолета Ми-24 №37 1-й вэ 335-го обвп (Джелалабад) второй вылет. Пара вертолетов Ю.И. Владыкин - Костычев, выполняла задание по прикрытию спецназа, штурмующего укрепрайон в р-не Гошты. При выходе из атаки с левым разворотом пара была обстреляна из ЗГУ и ПКМ. На вертолете Владыкина был поврежден левый блок НУРсов, крыло, лопасти НВ, на вертолете Костычева одна пуля застряла в левой грузовой створке, одна в стенке кабины, третья попала в голову борттехника л-та А.Михайлова под ЗШ. От полученного ранения Михайлов сразу скончался. После возвращения на базу вертолет Костычева заменили и в третий вылет на поддержку спецназа он шел за своим ведущем уже на другом вертолете.

19 января 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-8МТ №33 280-го овп (Лашкаргах). Экипаж в составе командира к-на С.Сергина, летчика-штурмана Р.Даудашвили и борттехника В.Кузнецова ведомым в паре осуществлял перевозку бойцов 370-го ооСпН, гася скорость, командир резко отработал ручкой и лопостями НВ перерубило ХБ, машина упала в 90 км юго-западнее Кандагара у площадки Лашкаргах. Экипаж и шестеро десантников погибли.
Радиобмен
Э1: - 751, как у вас дела?
Э1: - У него хвост, хвост разваливается!
РП: - 751, что произошло?
Э: - Прощайте, мужики!
РП: - семь полсотни один! Покидай вертолет!
РП: - Покидайте! Прыгайте, прыгайте! 751, как поняли меня?

1 февраля 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-24в №14 4-й вэ 280-го овп (Кандагар). Командир вертолета к-н В.Басов. Вертолет, выполнявший полет на высоте Н=4000м (превышение 2300м) в р-не н.п. Шахджой, был обстрелян ракетой ПЗРК "Стрела" и поражен ею в хвостовую часть, машину начало вращать и затем отвалилась хвостовая балка. Экипаж стал покидать борт, но попав под несущий винт погибли командир и борттехник к-н А.Кривенко, только летчику-оператору ст. л-ту В.Полякову удалось спастись на парашюте.

8 февраля 1986 г. поломка самолета МиГ-23млд №42 655-го иап (Пярну). Этап: посадка на аэродроме Шинданд. Летчик командир эскадрильи п/п-к Евсюков. Из-за разрушения пневматика колеса, через 100 м после касания, самолет сошел с ВПП и налетел на строение. Повреждены консоли, фюзеляж и шасси. Борт восстановлен, но на боевые задания вылетов больше не совершал. Фото

9 февраля 1986 г. боевое повреждение вертолета Ми-24. Прикрывая работу спецназа по зачистке кишлака Лой-Термай, Ми-24 (командир вертолета - замполит АП Ю.И. Владыкин, оператор - Кутный) был подбит и совершил вынужденную посадку на уступ скалы. Были повреждены правый двигатель, пробит маслорадиатор и коммуникации гидросистемы, расплавились лопатки и заклинило свободную турбину. Находившийся на борту командир спецназа организовал оборону вертолета. Прибывшая группа техников ввела машину в строй в течении ночи, после чего экипаж перегнал борт на базу.

13 февраля 1986 г. боевое повреждение вертолета Ми-24 280-го овп (Кандагар). При входе в ущелье вертолет попал под огонь противника, был пробит бак, повреждена тросовая проводка управления. Командир смог дотянуть до охраняемой зоны и в 3 км восточнее аэр. Кандагар совершить вынужденную посадку. Вертолет восстановлен. Экипаж в составе к-на Сергея Николаева и летчика-оператора ст.л-та С.А.Наточия жив.

21 февраля 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-24в №26 50-го осап (Кабул). Зам ком АП п/п-к И.Ф. Пиянзин взлетел ранним утром с целью разведки огневых точек противника в районе аэропорта. В момент третьего витка набора высоты на Н=1000 м по нему был произведен пуск ракеты ПЗРК "Айн ас Сакр", после попадания которой в правый борт Ми-24 загорелся и стал терять управление. Командир приказал оператору старшему лейтенанту Александру Васильеву покинуть свою кабину на парашюте, а сам попытался увести вертолет в сторону от жилых построек и совершить посадку. Разбился в стороне от города. В честь погибшего летчика была названа одна из улиц Кабула.

28 февраля 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-8МТ 280-го овп (Кандагар). Зачистка р-на Ислам-Дара. При высадке десанта 173-го оспн в 67 км на северо-восток от Кандагара (Аз=66) подожжен на земле огнем противника. Борттехник ст. л-т Ю.Молоденков убит, остальные члены экипажа живы.

2 марта 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-8МТ 50-го осап (Кабул). Вертолет, возвращавшийся с боевого задания, попал под обстрел противника, загорелся и упал на землю. Погиб борттехник л-т А.Емельшин.

5 марта 1986г. боевая потеря вертолета Ми-24 335-го обвп (Джелалабад). В районе Джелалабада вертолет к-на Гергеля следовавший на высоте Н=2000 метров был сбит ракетой ПЗРК "Стрела", экипаж успешно покинул борт на парашютах и не пострадал.

19 марта 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-8МТ 205-й овэ (Кандагар). Вертолет к-на В.Дубина (летчик-штурман В.Волков) снижавшийся в пустынной местности с целью подбора группы спецназа был обстрелян противником и подбит. Экипаж сумел выполнить посадку и покинуть горевший борт, после чего был подобран вертолетом ведомого.

3 апреля 1986 г. боевая потеря самолета Су-17м3р 263-й ораэ (381 орап Чимкент), аэродром Баграм. Ст. летчик ст. л-нт Покатаев Евгений Александрович. При выполнении воздушной разведки парой (был ведомым) сбит из ДШК на высоте Н=2000м в 10 км юго-западнее Гардеза (район Хоста). На подбитом самолете тянул на аэродром, однако самолет начал разваливаться и ведущий дал команду на катапультирование. Катапультирование не произошло из-за перебития тяги привода К-36дм. Летчик погиб.

5 апреля 1986 г. боевая потеря 5 вертолётов Ми-17 377-го овп ВВС ДРА (Кабул). В ходе операции по зачистке крупной душманской базы Джавар, в округе Хост, была осуществлена высадка групп афганских коммандос на господствующие высоты. В результате утечки информации душманы были осведомлены о десанте заранее и смогли хорошо подготовиться. В результате огнем ПВО были сбиты три вертолёта первой волны и ещё два вертолёта из второй группы. Из 32 афганских бортов участвовавших в высадке 312 бойцов 38-й бригады коммандос не получили повреждений только 8! Эскадрилья фактически полностью потеряла боеспособность. Из потеряных пяти Ми-17 два были сбиты ракетами ПЗРК "Стрела-2", а остальные огнём ДШК и стрелкового оружия. В этот же день над районом операции был потерян афганский истребитель-бомбардировщик Су-22м, пытавшийся оказать воздушную поддержку высаженому десанту. Только небольшому отряду из 25 коммандос удалось прорвать окружение и вырваться к своим... Командиру этой группы ст.л-ту Джумахану позже было присвоено звание "Герой Демократической Республики Афганистан". Один член экипажа сбитого вертолета летчик-штурман л-т Али Мадад попал в плен и был отпущен только в 1988 году, в результате обмена.

6 апреля 1986 г. боевая потеря самолета Су-25 378-го ошап (Баграм). Звено в составе А. Руцкой - В. Гончаренко, В. Курдас - А. Кошкин атаковало опорную базу моджахедов у кишлака Джавар. Ведущий самолет командира АП п/п-ка А.В.Руцкого сбит совместным огнем ЗГУ и ПЗРК "Blowpipe". Летчик катапультровался с высоты 250 метров и был подобран БТР-ом афганской армии.
Радиообмен:
Р - Сто семьдесят четвертый, смотри в оба - прикроешь.
Г- Вас понял, сто шестьдесят первый.
Р- Еще заход.
Г- Сто шестьдесят первый! Сто шестьдесят первый!...

9 апреля 1986 г. авария вертолета Ми-8МТ 181-го овп (Файзабад). Доставка грузов на высокогорный пост. При взлете с площадки №3 (16 км юго-западнее Файзабада) вертолет к-на Сергея Баркова попал в условия сдвига ветра, зацепил лопастями землю, упал и сгорел. Экипаж и сопроваждающий груз - живы. Борттехником был ст.л-т С.Щербаков.

12 апреля 1986 г. боевое повреждение самолета Су-25 378-го ошап (Баграм). Летчик - инспектор ВВС 40-й А Николай Леонидович Коваль (Черниговское ВВАУЛ). Поддержка с воздуха мотострелкового подразделения в районе афгано-пакистанской границы. Сразу после сброса бомб самолет сильно тряхнуло, остановился один из двигателей, а на крыле воспламенилось топливо из пробитого бака. Коваль выровнял машину и взял курс на точку, к счастью пламя удалось сбить скольжением и посадка прошла благополучно.

18 апреля 1986 г. боевая потеря самолета Су-25 378-го ошап. Зам ком аэ м-р Осипов Константин Леонидович. Атака цели в р-не Хоста звеном м-р К.Осипов - ст. л-т В.Гончаренко, ст. л-т С.Ситников - ст. л-т В.Янков. При выполнении повторного захода на цель в правый двигатель попала ракета ПЗРК, возник пожар. Летчик попытался тянуть как можно дальше от объекта атаки, заметив травяное поле аэродрома Хост, пошел на вынужденную посадку не выпуская шасси. После касания земли с креном отломилось правое крыло, а самолет потащило юзом и он зацепил стадо коров. После того, как осела пыль, летчик увидел всадников подезжавших со стороны кишлака и приготовился к обороне, но местные жители бросились резать раненную корову, чтобы не дать ей издохнуть. Вскоре подошла пара вертолетов ПСС и подобрала летчика. Со штурмовика сняли часть агрегатов, а остальное - взорвали на месте. За загубленных коров местным жителям заплатили.

21 апреля 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-8МТ №53 335-го обвп (Джелалабад). После доставки раненого в Шимархельский госпиталь пара к-н С.Сучков - ст. л-т А.Мирин заходила на посадку на аэродром Джелалабада. В районе разворота на Н=1500 метров по ведомому был осуществлен пуск ракеты ПЗРК, в результате попадания борт получил значительные боевые повреждения. Командир, удерживая вертолет в режиме заданного полета, дал команду членам экипажа на экстренное покидание. Когда летчик-штурман л-т В.Польшин и бортовой техник л-т С.Богданов были готовы покинуть борт, вертолет взорвался. Экипаж погиб.

2 мая 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-24 239-й овэ (Газни). Командир экипажа к-н Ю.А.Костюков. При заходе на посадку после выполнения задания по прикрытию аэродрома в районе н.п. Газни, вертолет был обстрелян противником, потерял управление, упал на землю и взорвался. Командир и летчик-оператор к-н В.В.Феденев погибли.

24 мая 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-24 50-го осап (Кабул). Вертолет к-на Полетаева был сбит противником в районе н.п. Гардез. Экипаж спасся на парашютах.

26 мая 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-24 1-го отряда 302-й овэ (Шинданд). Экипаж к-на В.Г.Хрусталева шел замыкающим группы на штурмовку каравана. Обнаружив установленную на автомобиле зенитную установку он уничтожил ее, но на выходе из атаки был поражен ответным огнем другого ДШК. Вертолет потерял управление и упал на землю, на правый борт, загорелся. Командир экипажа к-н В.Хрусталев и летчик-оператор л-т И.В.Леоненко погибли. Тела эвакуированы.

31 мая 1986 г. 10:30 боевая потеря вертолета Ми-24 50-го осап (Кабул). М-р М. Жук находясь в ДЗ вылетел по вызову группы десанта ведшей бой недалеко от Кабула. Вертолет в наборе высоты вышел за пределы охраняемой зоны аэропорта Кабул и был поражен огнем ДШК на Н=1000м. Экипаж стал строить маневр для совершения вынужденной посадки, но Ми-24 не долетев 30-40м до выбранной площадки врезался в виноградники изрытые арыками и после повторного отделения упал, завалившись на борт. Возник пожар и вскоре произошел взрыв. Командир и борттехник ст. л-т А.Бутузов погибли на месте, а оператора Н. Яструбенко взрывной волной выбросило из кабины. Подсевшая пара Ми-8МТ эвакуировала оператора с тяжелыми ранениями (ушиб внутренних органов, 50 % ожоги тела) в госпиталь, где он скончался через 6 дней.
Радиообмен
Ж: "Удар в левый борт. Рывок! Двигатель не выходит на режим"
Ж (ч/з 40 сек): "Правый двигатель - падают обороты"
РП: "Сможете дотянуть до полосы?"
Ж: "Нет, будем производить посадку перед собой"

11 мая 1986 г. повреждение Су-17м3р 263-й ораэ (101 орап Борзя), ком звена к-н Смага Юрий Леонидович. Работа в районе Баграмской “зеленки” (Черная гора). При возвращении из р-на Кандагара на высоте Н=5800м, в 35 км от Баграма сработала сигнализация "Смотри табло", "Пожар". Доложив РП, летчик убрал обороты двигателя до ПМГ и приготовился покинуть самолет. Ведущий м-р Бондаренко пристроился сзади, осмотрел самолет и сообщил, что внешних признаков пожара нет. Летчик принял решение продолжать полет и благополучно совершил посадку. Самолет потушили после посадки. На земле обнаружили прогар форсажной камеры, а также обгорание краски на киле и хвостовой части фюзеляжа. Восстановлен.

17 мая 1986 г. боевая потеря самолета Су-17м3 136-го апиб (Чирчик), вылет с аэродрома Какайды. НШ аэ майор Рассказов Владимир. В 27 км от Баграма самолет получил повреждения от огня с земли из ДШК и загорелся. На горящем самолет летчик планировал 17 км по ущелью. Затем катапультировался. Приземлился в 800м от кишлака. Из кишлака начался обстрел места приземления. Когда подошли вертолеты ПСО, бросил НАЗ и парашют и побежал в сторону вертолета. Борттехник ближайшего вертолета перед посадкой в кабину сказал “Забери парашют, не бросай добро”. Летчик вернулся за парашютом и НАЗом, подобрал их и после чего был подобран вертолетом ПСО.

23 мая 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-6 280-го овп (Кандагар). Вертолет к-на Шевченко Тараса Григорьевича, набиравший высоту после взлета из Кандагара, загорелся, после чего экипаж и один сопроваждающий груз (нач клуба, легко ранен) покинули борт на парашютах. Вертолет перевернулся и упал недалеко в пустыне, в 7-8 км от Кандагарской зеленки. Основная версия - огонь противника. В составе экипажа Анатолий Шляхтенко, Суслов, Иовенко, Ходневич. Все живы.

3 июня 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-24 50-го осап (Кабул). Командир к-н А.Паксюаткин. Выполнял задание по прикрытию колонны наземных войск на маршруте Кабул- Гардез. В 45 км от Кабула колонна подверглась нападению моджахедов, вертолетчики атакавали обнаруженные огневые точки противника. На выводе из атаки Ми-24 капитана Паксюаткина был сбит огнем ДШК, экипаж, включая оператора ст. л-та Н. Оксененко, погиб.

6 июня 1986 г. 8:40 авария вертолета Ми-6 280-го овп (Кандагар). Экипаж ком отряда к-на Битехтина ведущим пары выполнял рейс Шинданд- Кандагар. В 70 км на северо-запад от Лашкаргаха (Аз=310 град.), на высоте Н=4500м (превышение=2500м) снаряд ЗГУ попал в лопасть хвостового винта, разрушив ее. Началась сильная тряска и вертолет медленно вошел в пикирование с нарастающим креном на правый борт. По команде, с высоты Н=3600м, в течении 8- 12 секунд, экипаж покинул падающую машину и был подобран парой вертолетов прикрытия. Пострадал только один член экипажа - в результате сильного ветра бортмеханика отнесло в сторону от основной группы и при приземлении он сломал ногу. Душманы вели обстрел спускавшихся под парашютами из стрелкового оружия. Экипаж полностью: ком.экипажа к-н Битехтин М.Д., пом.ком-ра ст.л-т Синяговский О., штурман Милько А., борттехник ст.л-т Шилоносов С.Г., бортмеханик Кузнецов С. (бортрадист на борту отсутствовал).

9 июня 1986 г. авария вертолета Ми-8МТ №58 2-й вэ 335-го обвп (Джелалабад). При перебазировании эскадрильи в р-н готовящейся операции (маршрут Джелалабад- Кабул- Кундуз), в р-не Кабула у вертолета к-на Семенова произошел уход двигателей на режим МГ. Многочисленные попытки вывести двигатели на заданный режим не удались. Экипаж, действуя хладнокровно, подобрал подходящую площадку и выполнил аварийную посадку, в результате которой были сломаны две лопасти НВ, остальные вывернуло в шарнирах автомата перекоса, отломилась ХБ, вывернуло КБ и сломалась носовая стойка шасси. Экипаж получил ушибы, а пассажиры не пострадали. Пара Ми-8МТ ПСС к-на А.Тарасова подсев рядом взяла борт под охрану. Вертолет был эвакуирован в Кабул и восстановлен силами 50-го осап, после чего перегнан на базу экипажем к-на А.Тарасова.

9 июня 1986 г. катастрофа вертолета Ми-24В 2-го отряда 205-й овэ (Фарах). Командир к-н В.Петухов. При взлете вертолет попал в песчаное облако, ухудшевшее видимость, командир на пилотирование по приборам не перешел и потерял пространственную ориентировку, после чего с высоты Н=10м машина с левым креном перешла в снижение и столкнулась с землей. От полученных травм погиб летчик-оператор ст. л-т В.Шагин. При падении креслом командира экипажа В. Петухову отрубило левую руку. В "горячке" он выбрался из кабины и только тогда обнаружил, что части руки нет. Пытлся вернуться в кабину поискать руку, сил не хватило. Медикам спасти руку не удалось...

15 июня 1986 г. боевая потеря самолета Су-17ум3 №85 263-й ораэ (101 орап Борзя), вылет с аэродрома Баграм. Ком. звена майор Пакин А.В. и ст. летчик ст. л-нт Кокоткин ИГ. При выполнении взлета ночью на разведку погоды в районе удара (2хПТБ-800 и 2хСАБ-250) на взлете погас форсаж (очевидцы говорят о не включении ПФ). Прекращать разбег было поздно, самолет оторвался в конце БВПП на больших углах атаки, зацепил ограждение аэродрома, потерял скорость и коснулся хвостом за землю. Одна консоль крыла оторвана, фюзеляж треснул в носовой части и на месте хвостового разъема. Двигатель остановился. Самолет продолжил движение по минному полю до БПРМ, при этом сзади срабатывали установленные мины. После чего началась стрельба на аэродроме во все стороны до утра, летчики выбрались из остатков самолета и сидели до утра в винограднике. Фото 1 , Фото 2 (из архива Бастюченко С.И.).

17 июня 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-8МТ №84 2-й вэ 335-го обвп (Джелалабад). Ком. звена м-р В.Герасимов, штурман звена ст. л-т , борттехник пр-к В.Харитонов. Эскадрилья полка, работая с авиабазы Кундуз, осуществляла высадку десанта. По случайности, рядом оказался центр подготовки снайперов. Противник открыл огонь по вертолетам, заходящим на посадку, в результате пятый по счету вертолет м-ра Герасимова был сбит, летчики с десантом покинули борт, который через несколько минут полностью сгорел. Занявших круговую оборону стали обстреливать снайпера, многие получили ранения, а командир экипажа м-р Герасимов погиб в результате полученных ранений и от потери крови. Остальных членов экипажа подобрал Ми-8МТ ком аэ м-ра О. Лаптева (штурман аэ ст. л-т В.Барабанов, старший борттехник-инструктор ст. л-т А.Берегов).

17 июня 1986 г. авария вертолета Ми-8МТ 181-го овп (Кундуз). У вертолета пары ПСО вылетевшей в район высадки на подбор экипажа к-на Герасимова и десантников произошел отказ техники. Экипаж совершил аварийную посадку, все живы.

21 июня 1986 г. авария вертолета Ми-8МТ №29 254-й овэ (Кундуз). Командир экипажа Омеликов, борттехник л-т В.Тайлаков. Операция по уничтожению банды Ахмад Шаха Массуда, работа в группе из 10 вертолетов. При заходе на десантирование в районе Иш-Кашыма, на высоте 3200 м, крайний вертолет группы лопастями несущего винта зацепил склон. В последний момент командир вертолета "кинул" ручку управления вправо, чем предотвратил гибель экипажа и десанта. На борту было 15 десантников, все остались живы. Экипаж и десант сразу подобрал борт ПСС, все благополучно вернулись на базу.

22 июня 1986 г. авария вертолета Ми-24В №10 280-го овп (Кандагар). Сопровождение группы Ми-8, вечером. После входа в ущелье попали в резкий перепад температур. Машину крутануло и ХБ зацепила за камни, после чего вертолет просел и упал на откос из щебенки, что и спасло экипаж (командир к-н Дмитрий Вакарчук и оператор Бирюков получили незначительные ушибы, борттехника на борту не было). Вертолет сожжен на месте аварии из-за невозможности эвакуации.

29 июня 1986 г. катастрофа вертолета Ми-8 280-го овп (Кандагар). Рейс Лашкаргах- Кандагар. Командир экипажа к-н Роман Тупица выполнял 5-й боевой вылет за день. При запуске двигателей от аккумуляторов, в целях экономии, был включен только один топливный насос расходного бака. После подключения генераторов включение перекачивающих насосов не проконтролировали и произвели взлет. Через 20 минут полета топливо в расходном баке выработалось и произошло самовыключение одного двигателя. Командир попытался набрать высоту для подбора площадки и выполнения посадки на РСНВ, но в этот момент обрезало второй двигатель. Летчику удалось удачно сманеврировать и уклонится от лобового удара с землей, но вертолет зацепил хвостовой балкой за бархан. От удара задние створки раскрылись и все пассажиры выпали на землю, получив различные травмы. Командир был не пристегнут и летел без ЗШ, в момент падения ударился головой о прицел ПКВ и от полученной травмы скончался на месте. Борттехник получил травму спины, летчик-штурман так же травмирован. Позже обломки уничтожены ПТУРС с Ми-24 280-го овп.

12 июля 1986 г. авария вертолета Ми-6 280-го овп (Кандагар). Грузовой рейс Кандагар- Шахджой. У вертолета к-на Шевченко, на высоте полета Н=1500м, последовательно возникли тряска, пожар левого двигателя и отказ продольного управления, после чего экипаж покинул борт на парашютах. Все спаслись. Этот экипаж был сбит уже второй раз. Среди версий инцидента - поражение ракетой ПЗРК или диверсия со стороны афганцев загружавших вертолет. Экипаж, от греха, досрочно отправили на родину. Состав экипажа: ком экипажа Шевченко Тарас Григорьевич, правый летчик Анатолий Шляхтенко, штурман Геннадий Суслов, борттехник Шилоносов С.Г., бортмеханик Ходневич.

15 июля 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-24 239-й овэ (Газни). Пара вертолетов, возвращавшаяся с задания по прикрытию движения войсковой колонны в 50 км от Газни на Н=3900м была обстреляна огнем ДШК с близлежащей горы. Ведомый вертолет потерял управление и стал падать, после чего экипаж покинул его на парашютах и был подобран.

2 августа 1986 г. боевая потеря вертолета Ми-8 (Кундуз). Вертолет сбит при заходе на посадку в районе дальнего привода аэродрома Кундуз. После данного случая плановые транспортные рейсы в районе стали выполнять ночью.

16 августа 1986 г. боевая потеря самолета Су-17м3р 263-й ораэ (101 орап Борзя), вылет с аэродрома Баграм. Замполит аэ майор Фадеев Александр Владимирович. Сбит из ПРЗК (или из ДШК) в 30 км юго-западнее Джелалабада на Н=400м. Летчик почувствовал отказ управления самолетом, падение давления в гидросистеме, без доклада по радио катапультировался. Ведомый ст. л-т Дробовский И. заметил сброс фонаря и выход кресла, засек место покидания самолета, доложил на КП и вертолетам ПСС, вертолетами ПСО с аэродрома Джелалабад подобран через 40 минут и доставлен на аэродром. Возможная причина потери самолета повреждение гидросистемы.

19 августа 1986 г. боевое повреждение вертолета Ми-8МТ 262-й овэ (Баграм). Вертолет к-на Н.Гончарука выполнял боевое задание в Панджшерской долине, подвергся обстрелу из ДШК. Одна пуля попала в кабину, смертельно ранив командира экипажа, а вторая пуля попала в хвостовой редуктор, откуда стало вытекать масло. Растерявшегося было летчика-штурмана "привел в чувства" борттехник Е.Подкопаев, и тот, взяв управление, привел вертолет на базу. Из-за малого времени подлета (около 20 минут), отказ хвостового редуктора из-за отсутствия смазки произойти не успел.

22 августа 1986 г. боевое повреждение двух Ми-6"ТЗ". Три вертолета Ми-6, под прикрытием пары Ми-8МТ 50-го осап, совершали рейс с грузом продовольствия, боеприпасов и топлива из Кабула в Бамиан. Сразу после посадки группы душманы открыли минометный огонь по ВПП. Несколько мин взорвались рядом с вертолетами, повредив два "наливника" осколками. После ответного залпа из "БМ-21В" обстрел прекратился. Один Ми-6 с парой прикрытия вылетели в Кабул, а два поврежденных вертолета экипажи за ночь ввели в строй и на следующий день вылетели на базу.

23 августа 1986 г. боевая потеря самолета Су-25 378-го ошап. Взлет с аэродрома Шинданд с заданием нанести удар по целям в приграничной с Ираном полосе. Самолет был поражен ракетой "земля-воздух" с территории сопредельного Ирана. Летчик капитан Смирнов Александр Георгиевич катапультировался после потери управления и был эвакуирован вертолетами ПСС.

25 августа 1986 г. катастрофа вертолета Ми-8МТ 2-го отряда 205-й овэ (Фарах). Экипаж к-на В.М.Голева выполнял задачу по эвакуации раненого бойца спецназа из района боевых действий в районе Фараха. При посадке в ночных условиях экипаж потерял контроль и вертолет упал на правый борт. Пожара не произошло и единственным погибшим оказался командир вертолета, получивший травму головы.

Наверное, у каждой войны есть оружие, которое могло бы считаться ее символом.

Знакомый рокот в уши бьет -
Над нами боевой вертолет.
Ну-ка теперь посмотрим, чья возьмет!

Пускай ты летчик, а не Бог,
Но больше Бога ты сделать смог.
Спасибо, дружище, за нами не пропадет!

Мы тоже выручим не раз
Тебя, как ты сегодня - нас,
И выпьем не раз за дружеским столом...
(Из советского солдатского фольклора войны в Афганистане)

Эти грозные винтокрылые машины, шутливо прозванные в войсках "крокодилами" (хотя, на мой взгляд, своей хищной грацией они больше напоминают акул), для сотен тысяч советских солдат и офицеров, сражавшихся в 1979-89 гг. в Афганистане на крупнейшей необъявленной войне СССР, стали символом победы в бою, мощной дружеской руки, протянутой с воздуха ведущим тяжелый бой мотострелкам или десантникам, окруженному гарнизону, попавшей в засаду колонне...

Ударные вертолеты Ми-24 в небе Афганистана, то желтом от нестерпимого зноя, то потемневшем от дыма...

Вот опять летим мы на задание,
Режут небо кромки лопостей,
А внизу земля Афганистания
Разлеглась в квадратиках полей...

И кому судьба какая выпадет
Угадать заранее не берись!
Нам не всем ракетой алой высветят
Право на посадку и на жизнь...

История боевого применения Ми-24 в Афганистане из книги Виктора Марковского
"Жаркое небо Афганистана 1979-1989", М., 2000 г. - .

Ми-24П 335-го обвп на стоянке Джелалабада. Вертолет несет блоки НАР и бомбы:

Следы попадания ДШК в хвост Ми-24. Кандагар, 27 ноября 1987 года:



Ми-24П патрулирует окрестности Баграмской авиабазы. Декабрь 1988 года:

Первые Ми-24 доставлялись «Антеями», чтобы не расходовать ресурс вертолетов при длительном перелете:

Ст. л-т Ефименко и ст. л-т Прямое у своего Ми-24В 181-гоовп. Вертолет вооружен блоками Б-8В20 и бомбами-«сотками». Кундуз, октябрь 1983 года:

Боевые действия у кишлака Калагулай на окраине Баграма. Бой идет у стоянки афганских самолетов, за строениями кишлака слева виден разрыв бомбы с вертолета:

Замена треснувшей килевой балки на Ми-24Д 335-го обвп. Газни, зима 1985 года:

Борттехник Ми-24 Г.Кычаков у пулемета ПКТ, закрепленного на нижней створке десантного отсека:

Афганцы практически не использовали ПТУР и для облегчения вертолетов часто снимали комплекс наведения «Радуга-Ф» со своих Ми-35:

Экипаж этого Ми-24П 335-го обвп - капитан Иванов и ст. лейтенант Гринкевич - уцелели при падении вертолета 19 октября 1987 года, хотя сама машина восстановлению не подлежала. Прилетевшие снимать с машины все уцелевшее ремонтники не досчитались пушки - за пару часов ее успели утащить расторопные местные «слесари»:

Боекомплект к пулемету ЯкБ-12,7 - 1450 обычных и специальных двухпульных патронов:

Оружейники у 235-кг ракеты С-24Б. Баграм, 262-я овэ:

Борттехник к-н Н. Гуртовой в бронежилете и защитном шлеме (полоски на ЗШ -«липучки» для крепления титанового «колпака»). Кандагар, осень 1982 года:

Замена поврежденной лопасти на Ми-24В в Кундузе. Видна иссеченная задняя кромка лопасти. Осень 1983 года:

Снаряжение Ми-24В крупнокалиберными НАР С-8. Баграм, осень 1986 года:

Ми-24В 262-й овэ над Панджшерским ущельем. Под крылом - блок с НАР Б-8В20 и ПТУР «Штурм» с боевой частью объемного взрыва. Цветные полосы на пусковой трубе ПТУР обозначают тип боевой части и механизма стопорения ракеты (желтая - фугасная БЧ, синяя - пороховой сгорающий стопор). Осень 1987 года:

Ми-24П 262-й овэ патрулирует окрестности Баграмской авиабазы дли защиты от душманских обстрелов и диверсий. Январь 1989 года:

Ми-24В из 205-й овэ заходит на посадку в Кандагаре. Бортовой номер закрашен — такая практика применялась в эскадрильях спецназначения, за машинами которых вели особую охоту душманы. Лето 1987 года:

Ми-24П у Черных Гор работает пушкой в упор. Такая стрельба давала отличную точность, но не раз при этом собственные осколки и разлетевшиеся камни секли брюхо самой машины:

Ми-24В в поисковом рейде над пустыней у Кандагара. Дли разведывательно-ударных действий на каждом аэродроме ежедневно выделялись пара или звено вертолетов. Осень 1987года:

Остатки Ми-24 335-го обвп, сбитого двумя пусками ПЗРК у кишлака Шивукала 18 апреля 1988 года. В сгоревшем вертолете погибли С.Гусев и В.Шпанов:

Попавший в «каменный мешок» ущелья под Гардезом 10 декабря 1987 года Ми-24В. Несмотря на катастрофические последствия, погиб только оператор З.Ишкильдин, командир вертолета капитан А.В.Панушкин вернулся в строй:

Ми-24П к-на Николаева из 262-й овэ при аварийной посадке в апреле 1987 года протаранил ангар. Этот вертолет, несмотря на серьезные повреждения, удалось восстановить:

Ми-24 335-го обвп в полете над нагорьем у Джелалабада: