Одежда

Ив сен лоран в. Ив Сен-Лоран: биография, карьера и личная жизнь

1 августа одному из самых знаковых модельеров современности Иву Сен-Лорану исполнилось бы 77 лет. Скандалист и первопроходец, он произвел настоящую революцию в мире моды. В честь дня рождения великого кутюрье мы решили вспомнить 10 его самых оригинальных и революционных решений, навсегда изменивших мир моды.

Бренд Yves Saint Laurent (который сейчас переименован в Saint Laurent Paris по инициативе нового креативного дизайнера Эди Слимана) – это настоящая революция в мире моды. И заслуга в этом, конечно же, принадлежит его создателю и креативному дизайнеру Иву Сен-Лорану. Он создал стиль, который вне времени, и каждой женщине позволяет быть модной, оставаясь индивидуальностью. Он и сам был яркой, интересной личностью и немного провидцем, который лучше самих модниц чувствовал, что они захотят носить завтра.

«Самая лучшая одежда для женщины - это объятия любящего ее мужчины. Но для тех, кто лишен такого счастья, есть я».

Ему было всего лишь 19 лет, когда его рисунки понравились великому Кристиану Диору. Он стал его помощником, а затем и преемником. Немыслимый поступок в то время. Ведь самому Диору был 41 год, когда он открывал свой Дом. Столь блистательно начавшаяся карьера прервалась службой в армии, нервным срывом, за которым последовала больница.

Ваш любимый цвет? - Черный. - Качество, которое Вы больше всего цените в людях? - Терпимость. - Ваш главный недостаток? - Застенчивость. - Что вы всегда готовы простить? - Предательство.

Он так и остался на всю жизнь неврастеником. Но на дворе уже были 60-е - эпоха как раз таких гениальных неврастеников, выросших в роскоши. В 1961 году 25-летний Сен-Лоран открывает собственный Дом. В последующие годы он навсегда изменил мир моды, предложив то, что до него никому не приходило в голову.

Платья в африканском стиле

Его африканская коллекция, представленная в 1967 году, до сих пор считается одной из важнейших в истории моды и одной из лучших в творчестве дизайнера. Коллекция была навеяна воспоминаниями о кратком периоде военной службы на этом высушенном солнцем континенте. Он включил в нее экзотические мотивы первобытных украшений, яркие деревянные бусины, высокие африканские прически.

«Посещение Марракеша стало для меня сильнейшим шоком. Этот город научил меня цвету» .

Женский смокинг

В 1966 году Ив Сен-Лоран произвел настоящую революцию в мире моды: он одел женщину в смокинг, считавшийся исключительно мужской одеждой. Новый образ от Лорана моментально завоевал любовь парижских модниц, а по-настоящему популярным стал после того, как Le Smoking увековечил в фотосессии для Vogue культовый фотограф Хельмут Ньютон.

Сам Сен-Лоран любил повторять, что женский смокинг – часть стиля, а не прихоть моды. Ведь мода меняется, а стиль вечен.

В смокинги Yves Saint Laurent тут же оделись Катрин Денев, Франсуаза Арди, Лайза Миннелли и великое множество светских дам.

Прозрачные блузки

В 1962 году Ив Сен-Лоран стал участником большого скандала. Виной тому послужили прозрачные блузки, созданные дизайнером. Однако Ив никогда не обращал внимания на критику. Он был уверен, что лучше самих женщин знает, что им нужно. И был прав, с годами это подтвердилось.

Ботфорты

Большинство женщин нынче даже и не догадываются о том, что благодарить за возможность носить ботфорты они должны именно Сен-Лорана. Ведь именно он включил эту часть некогда только мужского гардероба в свои коллекции женской одежды.

Линия pret-a-porter

В 1966 году дизайнер открыл свой первый бутик Rive Gauche, названный в честь считавшегося тогда пристанищем анархистов левого берега Сены, совершив еще одну революцию - в магазине продавалась повседневная одежда, ни в чем не уступающая вечерней. С тех пор дизайнеры 2 раза в год (весной и осенью) представляют коллекции pr?t-?-porter.

Стиль сафари

Довольно долгое время одежду в стиле «сафари» носили лишь охотники и натуралисты, но в 50-х годах благодаря кинематографу она завоевывает любовь модников во всем мире. В 1968 году была представлена знаменитая коллекция YSL в стиле сафари, вызвавшая бум среди поклонников творчества кутюрье и в корне изменившая представление о том, как должна выглядеть одежда для путешествий. Культовый шнурованный жакет Saharienne из этой коллекции по сей день считается визитной карточкой модного Дома.

Кожаный жакет

В коллекции 1962 года Ив Сен-Лоран предложил женщинам примерить кожаные куртки, тогда еще только черного цвета. Так что вечно модными кожаными изделиями женщины опять-таки должны быть обязаны гению Сен-Лорана, а не комиссарам 20-х.

Стиль унисекс

Дружба с Бетти Катру вдохновила Ива Сен-Лорана на создание стиля унисекс. Светская дама, ставшая модельеру музой и преданным другом, обладала андрогинной внешностью и рано поняла, какая одежда ей к лицу. В основном она носила «мужские» вещи: брюки, джинсы, простые свитера, рубашки, футболки, мужские пиджаки и обувь. Этому стилю она не изменяла никогда. Своим внешним видом, отношением к жизни она и вдохновила великого мастера Ива Сен-Лорана на создание стиля, который соединял мужское и женское начала воедино. С этого времени стиль унисекс начал свое триумфальное шествие по миру моды.

Темнокожие манекенщицы

Участие в модных показах темнокожих моделей стало еще одним скандальным нововведением великого кутюрье. Карьера знаменитой «черной пантеры» Наоми Кэмпбелл началась с дефиле во время показа модной коллекции YSL. В августе 1988 она появилась на обложке французского Vogue как первая темнокожая модель. Этому предшествовала угроза ее друга и наставника Ива Сен-Лорана забрать всю свою рекламу из журнала, если редакция откажется разместить фото Кэмпбелл или любой другой чернокожей модели на обложке.

«Я в неоплатном долгу перед ним, - поделилась Наоми Кэмпбелл. - Он поддерживал меня, а следовательно и всех девушек с другим цветом кожи».

На углу улиц Сент-Оноре и Сент-Рош все было видно: и лестницу, и главные врата, откуда должны были выносить гроб, и экран, по которому транслировали службу. Людей пришло довольно много. Но много и случайных зевак, туристов, которые хотели поглазеть на французского президента и его новую жену. И атмосфера не то чтобы очень скорбная - все-таки 71, и потом было же известно, что он всю жизнь болел. Какие-то молодые люди в шортах, бодро интересовавшиеся, чем, собственно, занимался покойный, пожилые тетеньки, уже с утра занявшие лучшие места у турникетов, ну и обычная в таких случаях пьянь более или менее интернационального вида, имеющая привычку шастать там, где накрывают столы для поминок, - вот, собственно, какой контингент собрался у подножия церкви Сент-Рош в день, когда там отпевали Ива Сен-Лорана.

Весь гламур с именными розовыми билетами медленно просачивался в храм сквозь усиленную охрану. Со стороны это напоминало модные показы: секьюрити, турникеты, папарацци, дамы в черных очках и похожих брючных костюмах a"la smoking - последняя демонстрация верности любимому кутюрье. Пришли все. И бывшие конкуренты, и постаревшие клиентки, и вышедшие в тираж музы. И священные чудовища высокой моды, которые никогда в таком количестве вместе не собираются, потому что их чрезмерное скопление в одном месте грозит глобальными катаклизмами. Но нет, пришли и сидели рядышком на одних и тех же вытертых церковных скамьях, как в детстве на воскресной службе, Юбер де Живанши и Соня Рикель, Джон Гальяно и Марк Джейкобс, Вивьен Вествуд и Жан-Поль Готье, Валентино и Стефан Пилати, Наоми и Клаудия... Их всех собрали и рассадили в соответствии с табелью о рангах: пожилые и заслуженные - поближе к гробу, а те, кто помоложе, - подальше к выходу. (Не было только Карла Лагерфельда, соперника всей жизни, но и он прислал из Майами, где показывал круизную коллекцию Chanel, свои соболезнования и цветы.) Ну а в первых рядах - Николя Саркози, Карла Бруни, мэр Парижа, иранская шахиня Фара, Бернадетт Ширак. Все-таки государственные похороны! Все по первому разряду для первого кутюрье Франции.

На самом деле он ничего этого не любил. Ни пафоса, ни толп, ни сановных церемоний. Всегда их боялся. Терялся. Не знал, что делать с руками, лицом. Почти на всех фотографиях у него такой затравленно-испуганный вид. И этот невидящий, растерянный взгляд из-под очков. Простите, спасибо, простите, спасибо... И так через слово. Давать интервью - мука. Позировать фотографам - пытка. Даже выходить на финальные поклоны после показа на подиум - каждый раз невероятное испытание. Конечно, если бы не Пьер Берже, никогда бы он этот кутюр не осилил. Он любил рисовать, закрывшись от всех в своем кабинете на авеню Марсо, играть с бульдожкой Moujik"ом, названным так его престарелой привязанностью - Лилей Брик (да-да, той самой), читать на ночь несколько страничек из Пруста. К старости стал грузным, неповоротливым и еще более пугливым. Почти никуда не выходил из дома. Да особенно и незачем было. Не то чтобы его забыли. Но жизнь шла своим чередом. Без него.

М ы не были с ним знакомы. Но я знал его русских друзей. Бывал в домах, куда захаживал он, разглядывал подарки, которые он дарил. Однажды мы даже немного пообщались. В театре Мариньи давали «Даму с камелиями» с Изабель Аджани в главной роли. Я опоздал к началу и плюхнулся на свое место, когда в зале уже погас свет. Половину первого акта я соображал, откуда могу знать человека, сидевшего от меня по левую руку. Человек тяжело дышал, то и дело поправлял галстук, который, казалось, мешал ему, нетерпеливо ерзал в кресле, вздыхал. Потом в какой-то момент замер, и мне показалось, что он задремал. Я присмотрелся внимательнее. Ну, конечно, это был он, Ив Сен-Лоран. На левом лацкане его синего блейзера крошечной кровавой каплей алела ленточка ордена Почетного легиона. Глаза за очками в тяжелой черепаховой оправе были закрыты. И непонятно, то ли он спит, то ли внимает стенаниям Маргариты Готье.

В антракте он остался сидеть в своем кресле, как-то сразу подобравшись и выпрямившись, зная наверняка, что все будут на него смотреть. Я тоже остался сидеть рядом.

Вам нравится Аджани? - спросил я его, нарушив тягостное молчание.

Что? Что? - испугался он.

Я только спросил, нравится ли вам Изабель Аджани, месье?

Ах, да, да. Простите меня, я не понял. Нравится ли мне Изабель? Она прекрасна. Но Маргарита Готье... - тут он сделал какой-то странный жест, как будто потрогал пальцами воздух на ощупь, как шелк. - У вас должно перехватить дыхание, как только она появляется. И вы должны заплакать, как только она заговорит. Это умела только Каллас.

Но Каллас не говорила, она пела...

О, какое проницательное наблюдение, - улыбнулся Ив. - Откуда вы знаете Каллас?

Господи, да кто же не знает Марию Каллас?

Ровно половина этого зала, - вздохнул он.

С ним было приятно болтать. У него была такая мягкая, гейская манера заговаривать, обвораживать и обволакивать собеседника без всяких заметных усилий и, похоже, задних мыслей. В какой-то момент он даже рассмеялся, застенчиво прикрыв рот рукой. Так делают люди, когда стесняются своих зубов или их отсутствия. И, кажется, с зубами там действительно были проблемы. Он был трогательный и какой-то уютный. Его почему-то обрадовало, что я русский. «О, я люблю русских. У меня есть дача, - вдруг без всякого акцента произнес он русское слово, - и Мюжик».

Какой по счету? - поинтересовался я.

Цифру «четыре» он показал на пальцах. В полутьме поблескивали его перстни, оправа, голубые глаза. И со стороны можно было подумать, что он делает руками какие-то загадочные пассы, пытаясь меня загипнотизировать.

Он смешно рассказал, как познакомился с Лилей Брик в зале для транзитных пассажиров в аэропорту Шереметьево (они летели с Берже из Токио, а пересадка до Парижа тогда была в Москве). Как его поразила ее супермодная по тем временам зеленая норковая шуба, так выделявшаяся среди черных каракулевых сугробов московских номенклатурных дам. И этот ее вызывающий клоунский грим с нарисованными на лбу бровями, карминным ртом и рыжей девчоночьей косичкой, которую она теребила своими паучьими наманикюренными пальчиками. Какая она была необыкновенная и как в нее все влюблялись. Причем не как в миф, а как в женщину, хотя ей было уже за восемьдесят.

Все говорят: «Возраст, возраст...» А по-моему, это чушь. Лиля была моложе многих двадцатилетних. Вот вам сколько лет?

Пришлось сказать. Потом выяснилось, что мы оба родились под знаком Льва.

Львы самые крутые, - со знанием дела заявил он и снова стал загибать пальцы. - Смотрите, мадемуазель Шанель - Лев. Наполеон - Лев. Фидель Кастро - тоже Лев...

И Джеки Кеннеди, - подхватил я.

И королева-мать! - потрясая пятерней, зажатой в кулак, продолжил он.

И Мадонна, - вспомнил я.

Нет, Мадонна - bitch, - отрезал он тоном, не терпящим возражений. В его львиной стае ей не было места.

Ну прямо-таки и bitch... - вступился я за артистку.

Нет, bitch, bitch, - заверил он меня шепотом, поскольку занавес уже медленно полз вверх.

Свет погас, начался второй акт. Изабель разыгралась. От ее исступленных криков: «Арман, Арман, я еще не хочу умирать, я еще так молода!..», казалось, рухнут стены театра Мариньи. Это было сильно. Я услышал, как мой сосед всхлипнул и потянулся за носовым платком. Сен-Лоран плакал. Я даже спросил его шепотом: «Все хорошо?» Но он не ответил. Он был там, на сцене, вместе с умирающей Маргаритой Готье.

Потом аплодисменты, поклоны, крики «браво». Ну, в общем, все как всегда. Уже на выходе из театра он подчеркнуто светским тоном поинтересовался, надолго ли я приехал в Париж и где остановился, а узнав, что завтра мне уже уезжать, нисколько, похоже, не удивился и лишь церемонно пожелал счастливого пути. Это был уже другой Ив Сен-Лоран, отгороженный от всего мира непроницаемым скафандром формальных растерянных улыбок, невидящих глаз. У выхода его ждал лимузин, и красивый черноокий шофер в серой форменной фуражке, вытянув шею, уже высматривал его в театральной толпе. Я хотел откланяться, как он вдруг задержал меня и с той же пугливой, умоляющей интонацией, что и в начале нашей встречи, произнес как бы и не мне, а обращаясь куда-то в сторону: «Будете еще в Париже, объявитесь. Послушаем вместе Каллас. У меня много ее редких записей. Очень редких. Кстати, как по-русски "до свидания"? Досвэ... Нет, нет, это все слишком сложно для меня. Прощайте».

А утром ко мне в номер, когда я уже собирался на check out, недовольный посыльный притащил тяжеленный букет из двадцати пяти белых роз с запиской: «Моему русскому другу на память о "Даме с камелиями". YSL».

В соборе стоял удушливый, тяжелый цветочный запах. В основном это были розы. Исключительно белого и кремового цветов. А еще жасмин и лилии из Марракеша, где у них с Берже была вилла «Оазис» и дивный сад, гордость и отрада всей жизни. Там Сен-Лоран и завещал развеять свой прах. Можно предположить, что его последняя воля была подсказана аналогичным распоряжением Лили Брик. Никаких могил, надгробий, любопытных экскурсантов и праздных туристов. В одном случае - экзотический марокканский сад, в другом - поле на опушке подмосковного леса. И все.

Первым вышел к амвону Пьер Берже. Он говорил тихо и медленно, но каждое его слово падало тяжело и гулко, как камень. Он говорил о своей любви. О своем преклонении перед гением Сен-Лорана, о чувстве гордости и восхищения, которые он испытывал все пятьдесят лет их союза. «Я обращаюсь к тебе в последний раз. Но знай, что я никогда тебя больше не покину». Перед гробом стоял очень старый человек с абсолютно белым, мертвым лицом, на котором жили своей жизнью только глаза. Накануне в программе Си-эн-эн, посвященной памяти Ива Сен-Лорана, я видел, как они вспыхнули и загорелись адским пламенем, когда речь зашла о Томе Форде. Испуганная журналистка даже переспросила: «Вы считаете, что Форд неталантливый?» «Да, я считаю, что он бездарный. Вполне возможно, он был талантлив для Gucci, но не для Yves Saint Laurent».

На самом деле во всем, что произошло, была и его вина, Пьера Берже. Не надо было идти на условия Франсуа Пино при продаже бренда. Не надо было отдавать чужим людям дом, который они вместе создавали пятьдесят лет. Нельзя было допустить, чтобы этот приглашенный американец хозяйничал на территории Yves Saint Laurent. «Лучше бы мы разорились, - неистовствовал Ив, когда увидел первую фордовскую коллекцию, представленную под лейблом YSL. - Неужели нельзя было подождать, пока я умру?»

Похоже, что нельзя, дела шли не очень. Конкуренты дышали в затылок. Клиентура безнадежно старела. Последние духи продавались плохо. Надо было думать о старости. И не только о своей собственной, но и тех, кто работал вместе с ними много лет. Конечно, Берже тогда все сделал правильно: выторговал кучу денег у Пино, создал фонд их имени, оборудовал первоклассное хранилище для нескольких сотен исторических платьев, выгодно продал всю ненужную недвижимость, сохранил в неприкосновенности исторические апартаменты офиса на авеню Марсо и кабинет маэстро. Только что там было делать самому Иву Сен-Лорану? Предаваться воспоминаниям, перебирать старые эскизы, пересчитывать платья в хранилище? Что? Иногда по привычке он заходил сюда, в особняк, со своим Moujik"ом. Бесцельно слонялся по пустым коридорам, сидел понуро в знаменитом салоне с мебелью, обитой зеленым штофом, безучастно внимал речам Берже, как всегда, полным задора и огня. Но домашние музейные радости его не вдохновляли, идея гастролей по миру со старыми коллекциями навевала тоску. Подходящей работы в театре и кино для него так и не нашлось: те, с кем работал раньше, состарились или умерли, а новых звезд он не знал и боялся. «Нет, лучше бы мы разорились...»

«Прощай, моя любовь», - медленно произносит Берже. Так великие трагики Комеди Франсез оплакивали своих возлюбленных в пьесах Корнеля и Расина. Торжественно, проникновенно, бесслезно.

Их пятидесятилетний союз - теперь часть не только истории французской моды, но и всей европейской культуры второй половины ХХ века. Что это было? Встреча великого импресарио и великого артиста? Союз двух гениев - коммерции и моды? Тандем двух сверхличностей, дополнявших друг друга?

«Этот человек забрал все мои силы, всю мою энергию, всю мою жизнь, - скажет Пьер Берже, - но только потому, что я сам этого хотел». Это он выстроил вокруг Ива Сен-Лорана неприступную крепость, окружив его непроходимыми рвами и заборами, сделав его пленником собственного мифа и образа жизни. Это он боролся с его фобиями и страхами, вытаскивал из очередных депрессий и запоев, прятал от него бутылки с виски и блоки сигарет, гонял алчных прихлебателей и торговцев кокаином, бесстрашно вступал в драку с его обидчиками и клеветниками. Это он держал на коротком поводке свору всех его бесчисленных приятелей и компаньонов, ревниво отслеживая, чтобы они с головы до пят всегда были одеты только в YSL, чтобы всегда были готовы развлекать и вдохновлять. За это Берже готов был платить им деньгами, известностью, связями, бесплатными ужинами в Relais Plaza и Le Palace, литрами Opium и Rive Gauche. Он не прощал никому даже попытки измены. Все должны были служить и обслуживать его божество, его Короля-Солнце.

Но в неистовом фанатизме этого поклонения был и свой расчет: Ив Сен-Лоран символизировал собой то, что по-французски называется savoir-vivre, а на русский язык не совсем точно переводится как «умение жить». Само это понятие имеет длинную родословную, уходящую во времена версальских праздников и теряющуюся в череде трианоновских развлечений Марии-Антуанетты. Жизнь, задуманная, срежиссированная и разыгранная как один нескончаемый праздник. Но не тот хемингуэевский, богемный, с дешевым вином, доступными девушками и сытным ужином в монпарнасовской брассери. А праздник, изысканно сервированный на столовом серебре и лиможском фарфоре, со слугами в белых перчатках, с дорогими винами и дорогими женщинами в нарядах Haute Couture. Ив Сен-Лоран - прямой наследник прустовского Свана. Каким-то непонятным, сверхъестественным усилием ему одному удавалось сохранять в последней трети ХХ века иллюзию Grand Siecle, ауру высшего света, которого давно уже не существовало, но который странным образом продолжал жить и торжествовать в его коллекциях.

В реальности все выглядело прозаичнее: «свет» Сен-Лорана - это гламурные наследники некогда громких фамилий, артисты, артистки, талантливые проходимцы, просто beautiful people без денег и особых занятий, бесконечно далекие от подлинной аристократии. По сути та же богема, но сумевшая приобрести в эпоху диско статус властительницы дум и законодательницы моды. Точнее, такой ее сделал Ив Сен-Лоран, щедро раздарив своим придворным девочкам и мальчикам титулы муз, принцесс, принцев, а заодно возведя идею savoir-vivre в некий главный трендсеттерский культ, которому исправно поклонялась вся передовая общественность по обе стороны Атлантики.

И задачей Берже было поддерживать этот культ на соответствующем уровне, не снижать оборотов, сделав из него суперуспешный коммерческий проект. Собственно, он всю жизнь только этим и занимался: превращал гений Ива Сен-Лорана в миф, а миф - в большие деньги. «Прощай, моя любовь».

Т еперь очередь Катрин Денев. Она почти без грима. В черном. Все та же золотистая грива Дневной красавицы по плечам. На шее алеет рубиновое сердце - сен-лорановская эмблема, которая вместе с его ежегодными рождественскими открытками была символом дома и его тайным оберегом.

«Все идет вперед и вперед, ничто не погибает.

Умереть - это вовсе не то, что ты думал, но лучше».

О чем она говорит? - шепотом спрашивает меня дама, сидящая рядом.

Похоже, она плохо слышит, еще хуже видит и явно раздражена, что оказалась в последних рядах непонятно с кем, а ее элегантная черная шляпа, жемчуга и скорбная мина не будут замечены правильными людьми из первых рядов, ради которых она сюда и пришла.

Это стихи, мадам.

Вы полагаете, Денев сама их сочинила?

Не знаю. Кажется, нет.

Катрин читала любимые стихи Ива Сен-Лорана - «Листья в траве» Уитмена. Читала очень не по-актерски. Волновалась. Это было заметно. Голос у нее срывался и дрожал, как у дебютантки на вступительных экзаменах. Но все равно она была прекрасна.

Belle de Jour. Первая и главная из сен-лорановских женщин. И смокинги на голое тело - это она. И мужские плечи пиджаков, и узкая талия, схваченная ядовито-зеленым кушаком, и каблуки-стилеты, которыми можно убить. И все эти леопардовые принты, и платья-сафари, и African Look c длинными клипсами, тяжело раскачивающимися на уровне ключиц, и русские кафтаны, и боа из вороньих крыльев, и невесомое манто из розовых перышек марабу - все это она, Катрин Денев. Женщина из стали и сплавов, которая не разучилась краснеть от волнения и плакать, как маленькая девочка. Наверное, в своих самых тайных мечтах Ив Сен-Лоран представлял себя ею, смелой, сильной, свободной от буржуазных предрассудков и жалких мужских комплексов. Сказал же о ней вполне себе straight Жерар Депардье: «Катрин - это мужчина, каким бы я хотел быть».

На одном из Каннских фестивалей у меня было с ней интервью, и я спросил, что означало для нее быть музой Ива Сен-Лорана. «Да не была я никогда его музой, - отмахнулась Катрин. - Музами были другие: Лулу де ла Фалез, Бетти Катру... Просто каждый сезон я заказывала у него платья, посещала его показы. Мы, конечно, дружили, но с соблюдением дистанции. Мне не хотелось (да он и не настаивал) становиться частью его "двора". Ив был невероятно щедрым, милым и добрым. Я храню все его письма, рисунки, подарки, рождественские открытки. А в моде он был настоящий лев и умел совершать невероятно дерзкие вещи, на которые мог отважиться только очень робкий человек».

Катрин Денев читала Уитмена, а я вспомнил финал прощального гала Ива Сен-Лорана в Stade de France, где она и Летиция Каста пели дуэтом под фонограмму «My Greatest Love Story is You». Тогда все боялись, что Сен-Лоран не выдержит, расплачется или, того хуже, рухнет прямо на подиуме. Он и правда еле стоял на ватных ногах, глядя по сторонам безумными глазами, пока Катрин не взяла его за руку и не повела за кулисы, буквально волоча его на себе. Она уводила его с поля боя, как раненого бойца из-под обстрела. И в этот момент она меньше всего была похожа на королеву гламура, ледяную Дневную красавицу. Старшая сестра, сестра милосердия - вот кем она была для него в тот момент. И всю жизнь.

...Умереть - это вовсе не то, что ты думал, но лучше.

Последний год был самый тяжелый. Близкие знали, что конец может наступить в любую минуту. У него что-то случилось с координацией. Он все время падал. Ломал руки, ключицы. У него были сломаны оба плеча. Во время одного из обследований в американском госпитале в Нейи был поставлен окончательный диагноз: рак мозга. Он не мог самостоятельно ни пить, ни есть, ни даже держать в руках карандаш. Последний месяц он уже не мог говорить. Он замкнулся в скорбном молчании, в которое уже никто не мог проникнуть, даже Берже. За три недели до его смерти они заключили PACS (эквивалент гражданского брака для гомосексуалистов).

«Мы решили, что это должен быть символический акт», - заявил Берже. Но и практический тоже. Ведь теперь на абсолютно законных основаниях он мог распоряжаться всем огромным наследством Ива Сен-Лорана. Сегодня, по прошествии всего нескольких месяцев после похорон своего друга он больше всего озабочен подготовкой к грандиозному аукциону - распродаже знаменитой коллекции искусств, которую они оба собирали в течение сорока лет. К чему такая поспешность? То ли она продиктована финансовыми проблемами фонда YSL-Berge? То ли существует угроза судебных притязаний других наследников - ведь еще живы девяностопятилетняя мать Сен-Лорана и обе его сестры? Версий множество, но Берже хранит ледяное и презрительное молчание, как хранил его все эти годы по поводу реального состояния дел Дома YSL и своих подлинных отношений с Сен-Лораном.

А потом вдруг запела Мария Каллас. Я сразу ее узнал. Обещал же он, что когда-нибудь мы послушаем ее вместе! Casta Diva, Casta Diva... Бессмертный голос рвался куда-то под самый купол Сент-Рош, заполняя собой все пространство собора, заглушая все клаксоны и шумы большого города, продолжавшего жить своей будничной жизнью, для которого эти государственные похороны с перекрытой для движения улицей Сент-Оноре - лишь досадная помеха. А голос пел, и молил, и парил на какой-то недосягаемой, запредельной высоте, доступной только великой Каллас и, наверное, теперь и Сен-Лорану.

По странному совпадению сразу несколько парижских газет написали, что по своему значению и эмоциональному резонансу его похороны сравнимы с уходом Марии Каллас тридцать лет назад. Ощущение пустоты и финала целой эпохи. Как будто на наших глазах навсегда опустили занавес. И не очень понятно, что делать дальше. То есть продолжать делать все то же самое, что и раньше, но уже смирившись с тем, что время королей и королев ушло безвозвратно. И никто так не споет Casta Diva, и не будет кутюрных коллекций, где только от одних переходов бежевого в песочно-серый перехватывало дыхание, а традиционный выход «невесты» был способен сорвать овации, о которых уже не мечтают в Гранд-опера. Все кончено, господа!

Когда из главных ворот Сент-Рош выносили гроб, покрытый национальным флагом Франции, по театральной традиции кто-то пытался аплодировать. Но получилось почему-то фальшиво. Все-таки Ив Сен-Лоран не был рок-звездой или известным актером. Ему явно не хотелось этих аплодисментов. Больше всего он любил тишину. «И учти, чтобы никакого Пер-Лашез!» - заклинал он когда-то Берже, зная страсть своего друга к государственной помпе и театральным эффектам. Домой в Марракеш, где ему было хорошо, где он надеялся провести старость, подальше от Парижа, от всех любящих и ненавидящих, от прошлого и настоящего, в котором для него не оставалось ничего, ради чего стоило жить.

Какое-то время мы все стояли на лестнице, наблюдая, как отъезжает президентский лимузин, как усаживается в машину мама Ива Сен-Лорана. И в этот момент все участники траурной церемонии были похожи на растерянных оркестрантов, оставшихся без дирижера и инструментов. Почему-то неловко было сразу расходиться, хотя всех ждали неотложные дела, раздраженные водители, неотвеченные звонки.

И вот уже кто-то вещал в подставленный микрофон о великой потере Франции, кто-то с радостной готовностью позировал набежавшим, как саранча, папарацци. А рядом, у меня за спиной чей-то глухой голос недовольно бубнил, что хорошо бы сейчас прямо отсюда пойти в Meurice и что-нибудь съесть. Это близко, на Риволи, и местный шеф-повар Янник, говорят, творит чудеса. Господин был явно голоден, и затянувшиеся похороны его утомили.

А кто тебе рассказал про Meurice? - устало поинтересовалась его спутница.

И в этот момент мы все трое, как по команде, подняли головы и посмотрели на белесое июньское небо. С

Уверена, не осталось ни одного человека, интересующегося модой, который бы ещё не посмотрел фильм Джалиля Леспера « Ив Сен-Лоран». Вот уже несколько месяцев картина с успехом идёт во всех кинотеатрах мира. Мне посчастливилось побывать на предпремьерном показе фильма в Париже ещё в январе. Выходя из кинотеатра, я вдруг ощутила, что эта лента не только изменила моё отношение к миру моды, но и перевернула моё восприятие окружающего мира . Поэтому я просто обязана выразить гению свою благодарность в виде цикла статей, которые помогут вам проследить творческий путь мастера, увидеть в иллюстрациях, как менялась мода и какой видел женщину Лоран в разные периоды своей жизни. Но самое главное — вы не сможете остаться к нему равнодушными.

Я слышала об Иве и до просмотра биографической киноленты. Однако два часа, проведенные в темном, но уютном зале парижского кинотеатра, пробудили во мне интерес не столько к личной жизни мастера, которая является основным лейтмотивом картины, сколько к превращению подающего надежды дизайнера в икону стиля французской моды. Я стала жадно искать информацию о нём, вдохновляться прекрасными творениями мэтра, смотреть документальные фильмы о нём, и конечно же — показы Сен-Лорана, которые трудно, однако возможно найти в Сети.

Революционер моды, робкий и застенчивый Ив стремительно взлетел по карьерной лестнице на самый верх, продолжая удерживать за собой звание «лидера» французской моды на протяжении почти половины столетия!

Ив Сен-Лоран — это целая история, целая эпоха, своеобразный маленький мир в огромном мире моды. Когда смотришь на модели Лорана глазами человека двадцать первого века, то кажется совершенно невероятным, как человек века двадцатого мог придумать и воплотить всё это великолепие в жизнь?! Практически каждая коллекция кутюрье заслуживает отдельного внимания.

Ив Анри Дона Матьё Сен-Лоран (фр. Yves Henri Donat Mathieu-Saint-Laurent), выходец из городка Оран (Алжир), поехал покорять Париж в 1953 году. Особо хочется отметить, что мать, которая отправилась вместе с будущим кутюрье в мировую столицу моды, всегда одобряла интерес юноши к моде и рисованию и была главным его вдохновителем на протяжении всей жизни. В том же 1953 году 17-летний Ив принимает участие в конкурсе молодых дизайнеров. В номинации «вечернее платье» он занимает почётное первое место, как и его соперник — Карл Лагерфельд, но жюри всё же присуждает победу Лорану.

На рисунки молодого дизайнера обращает внимание Мишель де Брюнофф, шеф французского издания Vogue. Позже известный журнал публикует несколько эскизов, которые становятся своеобразной рекламой и одновременно лучшей рекомендацией для подающего надежды модельера. Вскоре после этого Сен-Лоран был приглашён великим кутюрье Кристианом Диором в модный дом Dior, а чуть позже назначен ассистентом маэстро.

После смерти Диора в 1957 году Лоран возглавляет модный дом Dior. Ему есть, чем поразить взыскательную публику: не только покорить всех своими смелыми и революционными идеями, но и перекроить классический силуэт «женщины Dior».

Юный Ив на похоронах Кристиана Диора, 1957 год.

Первым шагом к изменению классического понимания моды стала его коллекция «Трапеция», которую юный Ив представил публике в 1958 году, как только возглавил модный дом Dior после смерти великого кутюрье. Это был настоящий фурор. Никто не ожидал, что Лоран подойдёт к созданию коллекции настолько радикально. После диоровских платьев в стиле new-look лорановские платья в форме трапеции шокировали публику. Это был первый успех начинающего модельера. О нём впервые заговорили как о творце, подающем большие надежды. На следующий день после показа Лоран, вышедший на балкон модного дома Dior, был окружен журналистами, которые сразу же окрестили его «маленьким принцем моды». Скромный, зажатый, прячущий свой взгляд за толстыми линзами очков юноша покорил всех своим оригинальным видением женской моды.

Ив Сен-Лоран и его первая коллекция для дома моды Dior, 1958 год.

Платье-трапеция из первой коллекции Ива Сен-Лорана для Дома Christian Dior

Немногим позже, в 1960 году, Ив представит публике совершенно иную, революционную коллекцию «Beat», которая будет своеобразным символом мятежного студенчества — короткие кожаные пиджаки, высокие сапоги, свитера с высокими воротами, куртки мотоциклистов. Пресса окрестит эту коллекцию «битник». Сен-Лоран попадет в немилость. «Битник» будет принят публикой более чем прохладно. От «маленького принца моды» ожидали как минимум повторения успеха прошлой коллекции, как максимум — чего-то такого же грандиозного, как представлял ранее публике сам маэстро Диор. Увы, слишком уж дерзким показался журналистам взгляд Лорана на современную женщину, а постоянным клиенткам дома Dior, которые привыкли к женственным и роскошным нарядам, явно не хотелось носить на себе вещи, которые бы превращали их в юных бунтарок.

После провала новой коллекции бедного, обруганного критиками Ива ожидает ещё больший удар: ему приходит повестка в армию, ведь в разгаре война с Алжиром. Молодой человек пробыл на военной службе всего двадцать дней, после чего с ним случился нервный срыв.

Ив Сен-Лоран и его подруга Зизи Жанмэр.

В госпитале кутюрье узнает о том, что его уволили из Dior. Безусловно, это известие окончательно подкосило как его эмоционально, так и психически. Сен-Лорана демобилизуют из армии и отправляют лечиться в Валь-де-Грас, где за его здоровье берутся основательно, накачивая препаратами достаточно сильного действия, а также проводят курсы электросудорожной терапии. Всё это, по мнению самого Ива Сен-Лорана, впоследствии привело его к глубочайшему душевному расстройству и проблемам с наркотиками.

В ноябре 1960 года его выписывают из госпиталя. После этого Ив Сен-Лоран вместе со своим партнёром и другом Пьером Берже подают на Dior в суд за нарушение условий контракта и выигрывают дело. Суммы, которую Ив и Пьер получили в качестве компенсации от дома Dior, вполне хватает на то, чтобы открыть свой модный дом.

В 1961 году Ив, совместно со своим другом и партнёром Пьером Берже, открывает свой модный дом Yves Saint Laurent (YSL), который существует до сих пор.

В следующей статье речь пойдёт о 60-70-х годах прошлого века, когда кутюрье стал действительно «перекраивать» французскую моду, о его революционных и смелых идеях и о тех элементах женского гардероба, созданных Лораном, без которых мы не можем себе представить современную женщину — лёгкой прозрачной блузе и женском смокинге.

Отец хотел, чтобы Ив стал юристом, но мать всячески приветствовала увлечения сына модой и была не против, что тот сразу после школы отправился в Париж.

Вскоре на эскизы молодого модельера обратил внимание главный редактор французского Vogue Мишель де Брюнофф и опубликовал их на страницах издания. После чего Ив познакомился с самим великим кутюрье Кристианом Диором. В 1995 году он стал ассистентом главы самого знаменитого французского Дома - Dior. Спустя два года Кристиан неожиданно умер и Сен-Лорану было сделано заманчивое предложение, от которого тот не смог отказаться - стать преемником Диора.

В 1958 году он делает коллекцию "Трапеции", принесшую Дому Dior оглушительный успех. В 1960 году Ив Сен-Лоран создал новую коллекцию "Битник", представив в ней укороченные мотоциклетные куртки и костюмы, с водолазками под ними. Коллекция вновь вызвала восторг у знатоков моды, однако не у инвесторов модного дома, которые испугавшись новаторских идей дизайнера, избавились от него, отправив в армию. На службе изящному и тонкому Иву пришлось несладко.

Выиграв суд из-за преждевременного расторжения контракта, на деньги, полученные в виде компенсации, Ив Сен-Лоран и его приятель Берже открыли собственный модный Дом Yves Saint Laurent.

Его же первая коллекция произвела неизгладимый фурор - он вывел на подиум моделей в одежде с элементами мужского костюма. Девушки дефилировали в двубортных костюмах, укороченных тренчах и прозрачных блузах. В 1966 году модельер создал женский смокинг, сделавший его имя легендой в мире моды.

В 1993 году Ив Сен-Лоран продал свой Дом фармацевтическому гиганту Sanofi за 600 млн. долларов США и посвятил себя исключительно высокой моде, выпуская коллекции haute couture вплоть до 2002 года. Его последний показ prêt-a-porte, который на протяжении 30 лет был известен под лейблом Yves Saint Laurent Rive Gauche, состоялся в 1998 году. Спустя год Модный дом Yves Saint Laurent был продан группе Gucci, а его креативным директором назначен американский дизайнер Том Форд, сменивший на этом посту модельера Альбера Эльбаза.

В 2002 году Ив Сен-Лоран официально ушел на пенсию, устроив в качестве прощального показа ретроспективное дефиле в Центре Помпиду, которое завершила его главная муза - актриса Катрин Денев.

Свои последние дни Ив Сен Лоран доживал в уединении на вилле Мажорель в Марракеше. 1 июня 2008 года он скончался, не дожив до 72 лет. Его прах, согласно завещанию, был развеян над садом виллы Мажорель, который он очень любил.

Личная жизнь

Придерживался нетрадиционной сексуальной ориентации. В 1958 году познакомился с дизайнером Пьером Берже и прожил с ним долгую и счастливую жизнь.

Интересные факты

Полное имя - Ив Анри Дони Матье Сен-Лорен

Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

«В этой жизни я жалею лишь об одном - что джинсы придумал не я» Ив Сен-Лоран

Анархист и феминист от моды, это он одел женщин в смокинги и прозрачные блузы, придумал платье-трапецию и стиль сафари, ввел в моду водолазки с высоким горлом и камуфляж.

Ив Сен-Лоран считал, что самая лучшая одежда для женщины - это объятия любящего ее мужчины. «Но для тех, кто лишен такого счастья, есть я», - добавлял маэстро.

Всю жизнь сражаясь с депрессией, склонностью к суициду и пристрастием к наркотикам, Ив Сен-Лоран стал последним из плеяды великих художников, превративших Париж в мировую столицу моды. Современные модельеры лишь перерабатывают его богатое творческое наследство.

Сегодня гениальному кутюрье исполнилось бы 77 лет.

В день его рождения сайт собрал самые яркие фотографии и знаковые истории из жизни короля моды Ив Сен-Лорана.

«С годами я понял, что самое главное в платье - это женщина, которая его надевает»

1 августа 1936 года в алжирском городке Оране третьим ребенком в благополучной семье родился будущий кутюрье Ив Сен-Лоран. Застенчивый и скрытный подросток стеснялся своей нетрадиционной сексуальной ориентации и боялся обижавших его сверстников. Любил своих сестер и много рисовал.

Мать разглядела в хрупком и болезненном мальчике склонность к дизайнерской профессии и приложила все усилия к тому, чтобы сын стал тем, кем он стал.

Ив Сен-Лоран с матерью

В 21 год, после внезапной смерти Диора, Ив Сен-Лоран становится главой модной империи Christian Dior. Первый же показ производит фурор и вызывает слезы восторга.

Ив Сен-Лоран у школьной доски

Потом в его жизни была служба в армии, война в Алжире и последовавший за этим нервный срыв, который лечили электрошоком и тоннами транквилизаторов в психиатрической клинике. Встреча с деловым партнером и любовью всей жизни Пьером Берже, суд с Dior за незаконное расторжение контракта и открытие в 1962 году собственного Дома Yves Saint Laurent.

Ив Сен-Лоран у дверей своего бутика

Красота платьев его интересовала намного больше, чем признание публики. Уединение и своих собак он ценил больше, чем шумные вечеринки и назойливых поклонников. Для него не существовало авторитетов и тенденций, но он тонко чувствовал свежий ветер хулиганистых 60-х.

Легендой при жизни Ив Сен-Лоран стал после того, как окончательно одел женщину в смокинг и брючный костюм. В конце 60-х это было настоящим шоком.

Когда модница в брюках и смокинге YSL впервые пришла в ресторан отеля «Плаза», ей указали на дверь за неправильный дресс-код. Тогда дама просто сняла брюки, на что метрдотелю уже нечего было возразить.

При этом кутюрье всегда считал, что сила женщины именно в ее женственности. Ив Сен-Лоран неоднократно подчеркивал, что для того, чтобы быть красивой, женщине достаточно иметь черный свитер, черную юбку и идти под руку с мужчиной, которого она любит.

Его следующим хитом стала прозрачная блуза.

Ив Сен-Лоран первым вывел на подиум чернокожих моделей и создал коллекцию, выполненную в камуфляжной стилистике в разгар вьетнамской войны.

«Любовь - лучшая косметика. Но косметику купить легче»

Про Сен-Лорана говорили, что он «родился с нервным срывом». Сам модельер не раз признавался в пристрастии к наркотикам. Но главным его допингом была безграничная любовь к прекрасному. Сен-Лоран делал для одной коллекции по 1000 эскизов за две недели. Затем 200 самых лучших отшивали в течение полутора месяцев.

Ив Сен-Лоран за работой

Сен-Лоран был большим поклонником русской культуры и всего русского. Коллекционировал Бакста, создавал наряды для Майи Плисецкой и Рудольфа Нуриева. А еще у него было три бульдога, которых звали Мужик I, Мужик II и Мужик III.

Ив Сен-Лоран со своим другом и музой Катрин Денев и балериной Майей Плисецкой