Хаббл ученый. Школьная энциклопедия
| Эдвин Хаббл | |
| англ. Edwin Hubble | |
| 267x400px | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место смерти: | |
| Страна: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Учёное звание: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Альма-матер : |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Научный руководитель: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Известные ученики: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Известен как: | |
| Известна как: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Награды и премии: | |
| Сайт: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Подпись: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
Основательно изменил понимание Вселенной , подтвердив существование других галактик, а не только нашей (Млечный Путь). Также рассматривал идею о том, что величина эффекта Доплера (в данном случае называемом «Красное смещение »), наблюдаемого в световом спектре удалённых галактик, возрастает пропорционально расстоянию до той или иной галактики от Земли. Эта пропорциональная зависимость стала известна как Закон Хаббла (на два года ранее это же открытие сделал бельгийский учёный Жорж Леметр). Интерпретация Красного смещения как Доплеровского эффекта была ранее предложена американским астрономом Весто Слайфером , чьими данными пользовался Эдвин Хаббл. Однако Эдвин Хаббл всё же сомневался в интерпретации этих данных, что привело к созданию теории Метрического расширения пространства (Metric expansion of space, Расширение Вселенной), состоящего в почти однородном и изотропном расширении космического пространства в масштабах всей Вселенной.
Основные труды Эдвина Хаббла посвящены изучению галактик . В 1922 году предложил подразделить наблюдаемые туманности на внегалактические (галактики) и галактические (газо-пылевые). В -1926 годах обнаружил на фотографиях некоторых ближайших галактик звёзды, из которых они состоят, чем доказал, что они представляют собой звёздные системы, подобные нашей Галактике (Млечный Путь). В 1929 году обнаружил зависимость между красным смещением галактик и расстоянием до них (Закон Хаббла). В 1935 году открыл астероид № 1373 , названный им «Цинциннати» (1373 Цинциннати).
Биография
Эдвин Хаббл родился в семье страхового управляющего Джона Пауэлла Хаббла и Вирджинии Лии Джеймс, в городе Маршфилд, штат Миссури . В 1900 году они переехали в город Уитон, штат Иллинойс . В ранние годы, Эдвин Хаббл был более известен своими атлетическими заслугами, чем интеллектуальными, хотя и получал вполне хорошие оценки по всем предметам в школе, за исключением, пожалуй, грамматики. Он семь раз занимал первое место и один раз третье (в 1906 году) в школьных соревнованиях для старшеклассников по лёгкой атлетике. В том же году он установил рекорд по прыжкам в высоту среди старшеклассников штата Иллинойс. Другим его увлечением была рыбная ловля нахлыстом , а также любительский бокс .
Красное смещение увеличивается с расстоянием
Комбинируя свои собственные измерения расстояний до галактик , основанные на соотношении период-светимость для цефеид , полученные Генриеттой Суон Ливитт , с измерениями Красного смещения для галактик, полученные Весто Слайфером и Милтоном Хьюмасоном , Эдвин Хаббл обнаружил прямую зависимость (пропорциональность) величин Красного смещения объектов и расстояний до них. Хотя и был значительный разброс значений (ныне известный по причине пекулярной скорости), Эдвин Хаббл всё же смог определить основную тенденцию 46 галактик и получить значение Постоянной Хаббла , равной 500 / / пк , которое значительно выше ныне принятого значения по причине ошибок калибровки расстояний до них. В 1929 году, Эдвин Хаббл сформулировал эмпирический Закон Красного смещения для галактик, ныне известный просто как Закон Хаббла , который, если интерпретировать красное смещение как меру скорости удаления, согласуется с решениями Эйнштейновских уравнений общей теории относительности для гомогенных изотропных расширяющихся пространств . Хотя основные концепции, лежащие в основе теории расширяющейся Вселенной были хорошо известны и понятны и ранее, это утверждение, сделанное Эдвином Хабблом и Милтоном Хьюмасоном , привело к гораздо большему и широкому признанию этой точки зрения, которая утверждает, что чем больше расстояние между какими-либо двумя галактиками, тем выше скорость их взаимного удаления (то есть тем быстрее они разлетаются друг от друга).
Это наблюдение было первым наглядным подтверждением теории Большого Взрыва , которая была предложена Жоржем Леметром в 1927 году. Наблюдаемые скорости далёких галактик, взятые вместе с космологическим принципом , показали, что Вселенная расширяется таким образом, который согласуется с моделью Фридмана - Леметра , построенной на основе Общей теории относительности . В 1931 году, Эдвин Хаббл написал письмо датскому космологу Виллему де Ситтеру , в котором высказал своё мнение по поводу теоретической интерпретации соотношения «Красное смещение - Расстояние»:
В наше время, «действительные скорости» понимаются как результат увеличения интервала , которое происходит в из-за расширения пространства . Свет, летящий сквозь расширяющееся пространство, будет испытывать красное смещение Хаббловского типа - совершенно иное явление, отличное от эффекта Доплера (хотя оба явления стали эквивалентными описаниями, сходными при преобразовании систем координат для ближних галактик).
В 1930 году, Эдвин Хаббл участвовал в определении распределения галактик в пространстве и его искривлённости. Те данные, казалось, свидетельствовали о том что Вселенная плоская и гомогенная, но всё же было заметное отклонение от плоского типа в случаях с большой величиной Красного смещения . Согласно Аллану Сэндиджу :
С Хаббловской методикой исследований были методологические проблемы, которые показали отклонения от плоского типа в случаях с большой величиной Красного смещения . В частности, методика не учитывала изменения светимости галактик, связанные с эволюцией галактик . Ранее, в 1917 году, Альберт Эйнштейн обнаружил, что его только что разработанная Общая теория относительности указывает на то, что Вселенная должна либо расширяться, либо сжиматься. Будучи не в состоянии поверить в то, что его собственные уравнения говорили ему, Альберт Эйнштейн ввёл в свои уравнения «космологическую постоянную » (которая, по сути, являлась искусственно введенным «фактором подгонки» данных под правильный и/или объяснимый ответ), чтобы избежать возникшую «проблему» с расширением/сжатием. Когда Альберт Эйнштейн узнал про открытия Эдвина Хаббла, он сказал, что изменения, которые он внёс в свои уравнения, были «самой большой ошибкой (самым грубым просчётом) в [его] жизни» .
Другие открытия
Эдвин Хаббл открыл астероид 1373 Цинциннати 30 августа 1935 года. Примерно в это же время, он написал «Наблюдательский подход к космологии » (The Observational Approach to Cosmology) и «Царство Туманностей » (The Realm of the Nebulae).
Нобелевская премия
Эдвин Хаббл потратил большую часть последних лет своей карьеры пытаясь сделать астрономию частью (подразделом) физики , вместо того чтоб рассматривать её как отдельностоящую науку. Он делал это в основном с тем, чтобы астрономы, включая его самого, могли быть восприняты Нобелевским комитетом за свой весомый вклад в астрофизику . Эта кампания не увенчалась успехом во времена жизни Эдвина Хаббла, но вскоре после его смерти Нобелевский комитет решил, что работы в области астрономии будут подпадать под критерии вручения Нобелевских премий по физике (однако, премия не может присуждаться посмертно).
Память
- В 1964 г. Международный астрономический союз присвоил имя Хаббл кратеру на видимой стороне Луны .
- 6 марта 2008 года Почтовая служба США выпустила почтовую марку стоимостью 41 цент , чествующую Эдвина Хаббла на странице, озаглавленной «Американские учёные». Цитата оттуда гласит:
| Известный как «пионер далёких звёзд», астроном Эдвин Хаббл (1889-1953) сыграл ключевую роль в раскрытии огромной и сложной природы Вселенной . Его скрупулёзные исследования спиральных туманностей подтвердили существование других галактик , отличных от нашей собственной галактики Млечный Путь . Если бы он не умер в 1953 году, Эдвин Хаббл получил бы Нобелевскую премию по физике того же года. |
Награды
- Золотая медаль Королевского астрономического общества (1940)
- Орден «Легион Почёта» за выдающийся вклад в исследования баллистики (1946)
См. также
Напишите отзыв о статье "Хаббл, Эдвин"
Примечания
Литература
- Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. - 2-е изд., перераб. и доп.. - Киев: Наукова думка, 1986. - 512 с.
- Шаров А. С. - М .: Наука, 1989.
Ссылки
- Ефремов Ю. Н.
- Сендидж, Алан.
Отрывок, характеризующий Хаббл, Эдвин
– Скажите, Ваше святейшество, известна ли Вам правда о Иисусе и Магдалине?– Вы имеете в виду то, что они жили в Мэтэоре? – я кивнула. – Ну, конечно же! Это было первое, о чём я у них спросил!
– Как же такое возможно?!.. – ошеломлённо спросила я. – А о том, что они не иудеи, Вы тоже знали? – Караффа опять кивнул. – Но Вы ведь не говорите нигде об этом?.. Никто ведь об этом не знает! А как же ИСТИНА, Ваше святейшество?!..
– Не смешите меня, Изидора!.. – искренне рассмеялся Караффа. – Вы настоящий ребёнок! Кому нужна Ваша «истина»?.. Толпе, которая её никогда не искала?!.. Нет, моя дорогая, Истина нужна лишь горстке мыслящих, а толпа должна просто «верить», ну, а во что – это уже не имеет большого значения. Главное, чтобы люди подчинялись. А что им при этом преподносится – это уже является второстепенным. ИСТИНА опасна, Изидора. Там, где открывается Истина – появляются сомнения, ну, а там где возникают сомнения – начинается война... Я веду СВОЮ войну, Изидора, и пока она доставляет мне истинное удовольствие! Мир всегда держался на лжи, видите ли... Главное, чтобы эта ложь была достаточно интересной, чтобы смогла за собой вести «недалёкие» умы... И поверьте мне, Изидора, если при этом Вы начнёте доказывать толпе настоящую Истину, опровергающую их «веру» неизвестно во что, Вас же и разорвёт на части, эта же самая толпа...
– Неужели же столь умного человека, как Ваше святейшество, может устраивать такое самопредательство?.. Вы ведь сжигаете невинных, прикрываясь именем этого же оболганного, и такого же невинного Бога? Как же Вы можете так бессовестно лгать, Ваше святейшество?!..
– О, не волнуйтесь, милая Изидора!.. – улыбнулся Караффа. – Моя совесть совершенно спокойна! Не я возвёл этого Бога, не я и буду его свергать. Но зато я буду тем, кто очистит Землю от ереси и блудодейства! И поверьте мне, Изидора, в день, когда я «уйду» – на этой греховной Земле некого будет больше сжигать!
Мне стало плохо... Сердце выскакивало наружу, не в состоянии слушать подобный бред! Поэтому, поскорее собравшись, я попыталась уйти от понравившейся ему темы.
– Ну, а как же то, что Вы являетесь главою святейшей христианской церкви? Разве не кажется Вам, что ваша обязанность была бы открыть людям правду об Иисусе Христе?..
– Именно потому, что я являюсь его «наместником на Земле», я и буду дальше молчать, Изидора! Именно потому...
Я смотрела на него, широко распахнув глаза, и не могла поверить, что по-настоящему всё это слышу... Опять же – Караффа был чрезвычайно опасен в своём безумии, и вряд ли где-то существовало лекарство, которое было в силах ему помочь.
– Хватит пустых разговоров! – вдруг, довольно потирая руки, воскликнул «святой отец». – Пройдёмте со мной, моя дорогая, я думаю, на этот раз мне всё же удастся Вас ошеломить!..
Если бы он только знал, как хорошо это ему постоянно удавалось!.. Моё сердце заныло, предчувствуя недоброе. Но выбора не было – приходилось идти...
Довольно улыбаясь, Караффа буквально «тащил» меня за руку по длинному коридору, пока мы наконец-то не остановились у тяжёлой, украшенной узорчатой позолотой, двери. Он повернул ручку и... О, боги!!!.. Я оказалась в своей любимой венецианской комнате, в нашем родном фамильном палаццо...
Потрясённо озираясь вокруг, не в состоянии придти в себя от так неожиданно обрушившегося «сюрприза», я успокаивала своё выскакивающее сердце, будучи не в состоянии вздохнуть!.. Всё вокруг кружилось тысячами воспоминаний, безжалостно окуная меня в давно прожитые, и уже частично забытые, чудесные годы, тогда ещё не загубленные злостью жестокого человека... воссоздавшего для чего-то здесь(!) сегодня мой родной, но давно утерянный, счастливый мир... В этой, чудом «воскресшей», комнате присутствовала каждая дорогая мне моя личная вещь, каждая любимая мною мелочь!.. Не в состоянии отвести глаз от всей этой милой и такой привычной для меня обстановки, я боялась пошевелиться, чтобы нечаянно не спугнуть дивное видение...
– Нравится ли вам мой сюрприз, мадонна? – довольный произведённым эффектом, спросил Караффа.
Самое невероятное было то, что этот странный человек совершенно искренне не понимал, какую глубокую душевную боль он причинил мне своим «сюрпризом»!.. Видя ЗДЕСЬ (!!!) то, что когда-то было настоящим «очагом» моего семейного счастья и покоя, мне хотелось лишь одного – кинуться на этого жуткого «святого» Папу и душить его в смертельном объятии, пока из него не улетит навсегда его ужасающая чёрная душа... Но вместо того, чтобы осуществить так сильно мною желаемое, я лишь попыталась собраться, чтобы Караффа не услышал, как дрожит мой голос, и как можно спокойнее произнесла:
– Простите, ваше святейшество, могу ли я на какое-то время остаться здесь одна?
– Ну, конечно же, Изидора! Это теперь ваши покои! Надеюсь, они вам нравятся.
Неужели же он и в правду не понимал, что творил?!.. Или наоборот – прекрасно знал?.. И это всего лишь «веселилось» его неугомонное зверство, которое всё ещё не находило покоя, выдумывая для меня какие-то новые пытки?!.. Вдруг меня полоснула жгучая мысль – а что же, в таком случае, стало со всем остальным?.. Что стало с нашим чудесным домом, который мы все так сильно любили? Что стало со слугами и челядью, со всеми людьми, которые там жили?!.
– Могу ли я спросить ваше святейшество, что стало с нашим родовым дворцом в Венеции?– севшим от волнения голосом прошептала я. – Что стало с теми, кто там жил?.. Вы ведь не выбросили людей на улицу, я надеюсь? У них ведь нет другого дома, святейшество!..
Караффа недовольно поморщился.
– Помилуйте, Изидора! О них ли вам стоит сейчас заботиться?.. Ваш дом, как вы, конечно же, понимаете, теперь стал собственностью нашей святейшей церкви. И всё, что с ним было связано – более уже не является Вашей заботой!
– Мой дом, как и всё то, что находится внутри него, Ваше святейшество, после смерти моего горячо любимого мужа, Джироламо, принадлежит моей дочери Анне, пока она жива! – возмущённо воскликнула я. – Или «святая» церковь уже не считает её жильцом на этом свете?!
Внутри у меня всё кипело, хотя я прекрасно понимала, что, злясь, я только усложняла своё и так уже безнадёжное, положение. Но бесцеремонность и наглость Караффы, я уверена, не могла бы оставить спокойным ни одного нормального человека! Даже тогда, когда речь шла всего лишь о поруганных, дорогих его сердцу воспоминаниях...
– Пока Анна будет жива, она будет находиться здесь, мадонна, и служить нашей любимой святейшей церкви! Ну, а если она, к своему несчастью, передумает – ей, так или иначе, уже не понадобится ваш чудесный дом! – в бешенстве прошипел Караффа. – Не переусердствуйте в своём рвении найти справедливость, Изидора! Оно может лишь навредить вам. Моё долготерпение тоже имеет границы... И я искренне не советую вам их переступать!..
Резко повернувшись, он исчез за дверью, даже не попрощавшись и не известив, как долго я могу оставаться одна в своём, так нежданно воскресшем, прошлом...
Время остановилось... безжалостно швырнув меня, с помощью больной фантазии Караффы, в мои счастливые, безоблачные дни, совсем не волнуясь о том, что от такой неожиданной «реальности» у меня просто могло остановиться сердце...
Я грустно опустилась на стул у знакомого зеркала, в котором так часто когда-то отражались любимые лица моих родных... И у которого теперь, окружённая дорогими призраками, я сидела совсем одна... Воспоминания душили силой своей красоты и глубоко казнили горькой печалью нашего ушедшего счастья...
Когда-то (теперь казалось – очень давно!) у этого же огромного зеркала я каждое утро причёсывала чудесные, шёлковистые волосы моей маленькой Анны, шутливо давая ей первые детские уроки «ведьминой» школы... В этом же зеркале отражались горящие любовью глаза Джироламо, ласково обнимавшего меня за плечи... Это зеркало отражало в себе тысячи бережно хранимых, дивных мгновений, всколыхнувших теперь до самой глубины мою израненную, измученную душу.
Здесь же рядом, на маленьком ночном столике, стояла чудесная малахитовая шкатулка, в которой покоились мои великолепные украшения, так щедро когда-то подаренные мне моим добрым мужем, и вызывавшие дикую зависть богатых и капризных венецианок в те далёкие, прошедшие дни... Только вот сегодня эта шкатулка пустовала... Чьи-то грязные, жадные руки успели «убрать» подальше все, хранившееся там «блестящие безделушки», оценив в них только лишь денежную стоимость каждой отдельной вещи... Для меня же это была моя память, это были дни моего чистого счастья: вечер моей свадьбы... рождение Анны... какие-то мои, уже давно забытые победы или события нашей совместной жизни, каждое из которых отмечалось новым произведением искусства, право на которое имела лишь я одна... Это были не просто «камни», которые стоили дорого, это была забота моего Джироламо, его желание вызвать мою улыбку, и его восхищение моей красотой, которой он так искренне и глубоко гордился, и так честно и горячо любил... И вот теперь этих чистых воспоминаний касались чьи-то похотливые, жадные пальцы, на которых, съёжившись, горько плакала наша поруганная любовь...
В этой странной «воскресшей» комнате повсюду лежали мои любимые книги, а у окна грустно ждал в одиночестве старый добрый рояль... На шёлковом покрывале широкой кровати весело улыбалась первая кукла Анны, которой было теперь почти столько же лет, как и её несчастной, гонимой хозяйке... Только вот кукла, в отличие от Анны, не знала печали, и её не в силах был ранить злой человек...
Я рычала от невыносимой боли, как умирающий зверь, готовый к своему последнему смертельному прыжку... Воспоминания выжигали душу, оставаясь такими дивно реальными и живыми, что казалось, вот прямо сейчас откроется дверь и улыбающийся Джироламо начнёт прямо «с порога» с увлечением рассказывать последние новости ушедшего дня... Или вихрем ворвётся весёлая Анна, высыпая мне на колени охапку роз, пропитанных запахом дивного, тёплого итальянского лета...
Это был НАШ счастливый мир, который не мог, не должен был находиться в стенах замка Караффы!.. Ему не могло быть места в этом логове лжи, насилия и смерти...
Но, сколько бы я в душе не возмущалась, надо было как-то брать себя в руки, чтобы успокоить выскакивающее сердце, не поддаваясь тоске о прошлом. Ибо воспоминания, пусть даже самые прекрасные, могли легко оборвать мою, и так уже достаточно хрупкую жизнь, не позволяя покончить с Караффой... Потому, стараясь как-то «оградить» себя от дорогой, но в то же время глубоко ранящей душу памяти, я отвернулась, и вышла в коридор... Поблизости никого не оказалось. Видимо Караффа был настолько уверен в своей победе, что даже не охранял входную в мои «покои» дверь. Или же наоборот – он слишком хорошо понимал, что охранять меня не имело смысла, так как я могла «уйти» от него в любой, желаемый мною момент, несмотря ни на какие предпринимаемые им усилия и запреты... Так или иначе – никакого чужого присутствия, никакой охраны за дверью «моих» покоев не наблюдалось.
Тоска душила меня, и хотелось бежать без оглядки, только бы подальше от того чудесного призрачного мира, где каждое всплывшее воспоминание забирало капельку души, оставляя её пустой, холодной и одинокой...
Понемногу приходя в себя от так неожиданно свалившегося «сюрприза», я наконец-то осознала, что впервые иду одна по чудесно расписанному коридору, почти не замечая невероятной роскоши и богатства караффского дворца. До этого, имея возможность спускаться только лишь в подвал, или сопровождать Караффу в какие-то, его одного интересующие встречи, теперь я удивлённо разглядывала, изумительные стены и потолки, сплошь покрытые росписями и позолотой, которым, казалось, не было конца. Это не был Ватикан, ни официальная Папская резиденция. Это был просто личный дворец Караффы, но он ничуть не уступал по красоте и роскоши самому Ватикану. Когда-то, помнится, когда Караффа ещё не был «святейшим» Папой и являл собою лишь ярого борца с «распространявшейся ересью», его дом был более похож на огромную крепость аскета, по настоящему отдававшего жизнь за своё «правое дело», каким бы абсурдным или ужасным для остальных оно не являлось. Теперь же это был богатейший, «вкушающий» (с удовольствием гурмана!) свою безграничную силу и власть, человек... слишком быстро сменивший образ жизни истинного «монаха», на лёгкое золото Ватикана. Он всё так же свято верил в правоту Инквизиции и человеческих костров, только теперь уже к ним примешивалась жажда наслаждения жизнью и дикое желание бессмертия, ... которого никакое золото на свете (к всеобщему счастью!) не могло ему купить.
Караффа страдал... Его временно длившаяся, яркая «молодость», подаренная когда-то странным «гостем» Мэтэоры, стала вдруг очень быстро уходить, заставляя его тело стареть намного быстрее, чем это было бы, не попробуй он в своё время обманчивый «подарок»...
Ещё так недавно подтянутый, стройный и моложавый, кардинал стал превращаться вдруг в ссутулившегося, поникшего старого человека.... Целая «куча» его личных врачей паниковала!.. Они честно ломали свои умные головы, пытаясь понять, какая же такая «страшная» болезнь пожирает их ненаглядное «святейшество»?.. Но ответа на это не было. И Караффа всё так же «ускоренно» на глазах старел... Это бесило его, заставляя делать глупейшие поступки, надеясь остановить убегавшее время, которое с каждым новым днём прозрачными крупинками безжалостно утекало сквозь его стареющие, но всё ещё очень красивые, тонкие пальцы...
Этот человек имел всё... Его сила и власть распространялись на все христианские королевства. Ему подчинялись владыки и короли. Ему целовали руку принцессы... И при всём при том, его единственная земная жизнь приближалась к закату. И мысль о том, что он беспомощен что-либо изменить, приводила его в отчаяние!
Караффа был на редкость сильным и волевым человеком. Но его воля не могла вернуть ему молодые годы... Он был прекрасно образованным и умным. Но его ум не позволял ему продлить, так дико желанную, но уже потихонечку уходящую от него, драгоценную жизнь... И при всём при том, желая и не получая желаемого, Караффа прекрасно понимал – я знала КАК можно было дать ему то, за что он готов был платить самую дорогую на свете цену... Знала, КАК можно было продлить его ускользающую жизнь. И «святого» Папу до сумасшествия бесило то, что он также прекрасно знал – он никогда от меня не добьётся желаемого. Дикая жажда жить пересиливала любые его человеческие чувства, если таковые когда-либо у него и зарождались... Теперь же это был лишь «заболевший» одной-единственной идеей человек, устранявший любые препятствия, попадавшиеся на пути к его великой, но едва ли осуществимой цели... Караффа стал одержимым, который был готов на всё ради исполнения своего самого большого желания – жить очень долго, чего бы это ему ни стоило...
И я боялась... Каждый день ожидая, что его неугомонная злость обрушится вместо меня на моего бедного отца, или ещё хуже – на малышку Анну. Отец всё ещё находился в подвалах Караффы, который держал его там, не выпуская, но и не пытая, будто чего-то ждал. И это было страшнее, чем самая страшная реальность, так как больная фантазия «святого» Папы (по моему печальному опыту!) не имела границ, и было совершенно невозможно предугадать, что нас ожидало дальше...
Анна же пока что была в относительной безопасности, среди покоя и тишины, окружённая знанием, и охраняемая чистыми добрыми людьми... И могла находиться там до тех пор, пока её не востребует к себе непредсказуемый Святейший Папа.
Глубоко уйдя в свои невесёлые думы, я остановилась у открытого настежь окна...
Погода была на редкость приятной – мягкой, солнечной и тёплой. Пахло просыпающейся землёй и жасмином. Начиналась настоящая весна... Во внутреннем дворе замка, оживляя серость его хмурых высоких стен, пушистым ковром стлалась сочная молодая трава, на которой то тут, то там открывали голубые глаза робкие незабудки... По крышам носились «пьяные» от весеннего воздуха воробьи. Мир просыпался, широко раскрывая счастью свои тёплые, ласковые объятия... И только здесь, в заточении у страшного, жестокого человека, неизменно витала смерть... Мне не хотелось верить, что в такой светлый, радостный день в ужасающих Папских подвалах мучились и умирали люди! Жизнь была слишком ценной и прекрасной, чтобы по мановению чей-то «святой» руки можно было так просто её отнимать.
– Что вы здесь делаете, мадонна Изидора? Или вам не по душе ваши покои? – прервал мои грустные размышления неслышно появившийся Караффа. – Я ведь просил вас не покидать ваших комнат. Думаю, они достаточно просторны для одного человека?
Папа был недоволен. Он прекрасно понимал, что мне ничего не стоило сейчас же взять и «уйти», если бы только я этого захотела. И моё «условное» заточение бесило его, не позволяя иметь над моей душой полный контроль.
– Так что же вы ищете, Изидора? – уже более мягким тоном произнёс Караффа.
– Ничего, Ваше святейшество. Просто здесь легче дышится. Воспоминания, знаете ли, не всегда оказываются приятными... Даже самые дорогие...
– Не согласитесь ли со мною отужинать, мадонна? В последнее время мне очень не хватает приятного общества... – неожиданно поменяв тему, светским голосом произнёс Папа.
Я совершенно опешила, не находясь, что ответить!.. Конечно же, каждый лишний момент, проведённый с Караффой, мог принести мне тот долгожданный счастливый случай, который помог бы избавить мир от его ужасающего присутствия. Поэтому, не долго думая, я согласилась.
– Простите мой туалет, Ваше святейшество, но у меня с собой нет слишком большого выбора, – так же светски ответила я.
Караффа лишь улыбнулся.
– Вы прекрасно знаете, Изидора, что для вас это не имеет значения! Даже в платье пастушки вы затмите любую разодетую королеву!
Он протянул мне руку, на которую, опираясь, я проследовала с ним рядом по потрясающей красоты залам и коридорам, пока мы не оказались в, опять же, почти что золотой, сплошь расписанной чудесными фресками комнате, в которой стоял накрытый, ломящийся от тяжёлой золотой посуды, длиннющий стол...
– О, я не предполагала, что вы ждёте гостей, ваше святейшество! – удивлённо воскликнула я. – Мой наряд по-настоящему не подходящий для званного ужина. Это может вызвать ненужные толки. Не лучше ли будет мне удалиться?
Эдвин Пауэлл Хаббл родился 20 ноября 1889 года в американском штате Миссури. Он рано увлекся астрономией и причиной этому стал телескоп, который подарил ему дедушка на восьмой день рождения. Это увлечение продолжилось в школе, не закончившись и после ее окончания. Поступив в Чикагский университет, Хаббл усиленно занимался математикой, астрономией и философией. Это позволило ему получить диплом бакалавра в 1910 году. Стоит отметить, что он весьма успешно совмещал академические занятия со спортивными. Эдвин имел значительные успехи в боксе и прыжках в высоту.
По окончании университета, Хаббл три года учился в Оксфордском университете по специальности «международное право». Получив степень бакалавра, он вернулся в США и через некоторое время начал работать в Йеркской обсерватории, где через несколько лет успешно защитил докторскую диссертацию. Темой его работы стали исследования слабых туманностей. При этом в ходе самостоятельной работы ему удалось открыть более 500 таких туманностей.
А после Первой мировой войны Хаббл переехал в Калифорнию, где по приглашению директора обсерватории Маунт-Вильсон стал ее сотрудником. Здесь он и работал практически до самой смерти, последовавшей 26 сентября 1953 года.
Открытия, сделанные Эдвином Хабблом, во многом изменили представления людей о структуре Вселенной, сложившиеся к началу ХХ столетия. Этому в значительной степени способствовало то, что обсерватория Маунт-Вильсон была оснащена самым совершенным по тем временам оборудованием. Так, в 1919 году здесь вступил в строй крупнейший в мире оптический телескоп диаметром 2.5 метра. Именно на нем Хаббл проводил изучение цефеид – пульсирующих переменных звезд, особенностью которых является относительно точная зависимость период-светимость.
Наблюдения таких звезд в Туманности Андромеды и Треугольнике ясно показали, что они не относятся к нашему Млечному пути, а являются отдельными звездными системами. Так были открыты галактики, являющиеся основным элементом крупномасштабной структуры Вселенной. Вскоре, после обнаружения новых удаленных звездных систем, Хаббл предложил принципиально новую Морфологическую систему классификации галактик. В ней известные на тот момент системы группировались в Последовательность Хаббла, которая была оформлена в 1936 году. Она используется астрономами и в наше время.
Еще одним важным открытием Хаббла, сделанным им на основе результатов наблюдений цефеид, сделанных ГенриетойЛивит, стало обнаружение зависимости величины красного смещения в спектре космических объектов от расстояния до них. Ему удалось вывести величину, названную Постоянной Хаббла. Она связывает расстояние до наблюдаемого объекта со скоростью удаления от него. Это понятие вошло в гипотезу расширяющейся Вселенной, став базовым в современной космологии.
Помимо научных исследований Эдвин Хаббл занимался и популяризаторской деятельностью. Им были написаны две книги по астрономии – «Царство туманностей» и «Наблюдательный подход в космологии». Хаббл также лично открыл астероид с порядковым номером 1373, который получил название Цинциннати.
Эдвин Хаббл - известный американский астроном. Родился
20 ноября1889 года.
Основательно изменил понимание
Вселенной, подтвердив существование других галактик, а не только нашей (Млечный Путь). Также рассматривал идею о том, что величина
эффекта Допплера(в данном случае называемом «
Красное смещение»), наблюдаемого в световом спектре удалённых галактик, возрастает пропорционально расстоянию до той или иной галактики от Земли. Эта пропорциональная зависимость стала известна как
Закон Хаббла(на два года ранее это же открытие сделал бельгийский учёный
Жорж Леметр). Интерпретация Красного смещения как Допплеровского эффекта была ранее предложена американским астрономом
Весто Слайфером, чьими данными пользовался Эдвин Хаббл. Однако Эдвин Хаббл всё же сомневался в интерпретации этих данных, что привело к созданию теории Метрического расширения пространства (Metric expansion of space,
Расширение Вселенной), состоящего в почти однородном и изотропном расширении космического пространства в масштабах всей Вселенной.
Основные труды Эдвина Хаббла посвящены изучению галактик. В 1922 году предложил подразделить наблюдаемые туманности на внегалактические (галактики) и галактические (газо-пылевые). В 1924—1926 годах обнаружил на фотографиях некоторых ближайших галактик звёзды, из которых они состоят, чем доказал, что они представляют собой звёздные системы, подобные нашей Галактике (Млечный Путь). В 1929 году обнаружил зависимость между красным смещением галактик и расстоянием до них (Закон Хаббла).
Эдвин Пауэлл Хаббл родился в Менсфилде, штат Миссури, США, 20 ноября 1889 г. в семье преуспевающего владельца страхового агентства. Он был третьим ребёнком, а в сего в семье было восемь детей. Хабблы достаточно нередко меняли местоположение жительства: самочувствие отца было не весьма крепким. Хотя в доме было хоть отбавляй прислуги, детей приучали к домашней работе. На каникулах им более того разрешалось самим подрабатывать на карманные расходы. А когда отпрыск косил траву близ дома и ухаживал за традиционной лужайкой, которая должна была располагать безупречный внешность, то платил за это папа. Но, пожалуй, ярче всего в памяти Эдвина запечатлелась служба в партии геодезистов, которая прокладывала путь железной дороги в лесах кругом Великих озёр.О незаурядной физической силе и выносливости Хаббла свидетельствует момент, когда на него напали двое бандитов. Несмотря на то что его ранили ножом в спину, Эдвин вышел в схватке победителем.
Семья Хабблов была религиозной. Её духовная существование была разносторонней. По вечерам зачастую устраивались домашние концерты - все в семье недурственно играли на разных инструментах. Эдвин полно читал, увлекался фантастическими романами Жюля Верна. Он до срока заинтересовался астрономией. Сестра Эдвина Элен Лейн на склоне своих дней вспоминала, что это произошло не без влияния дедушки Уильяма Гендерсона Джеймса, отца матери: "Он построил телескоп, тот, что до такой степени очаровал Эдвина, что тот попросил, чтобы вместо празднования своего восьмого дня рождения ему позволили до позднего часа не укладываться почивать и насмотреться в инструмент до полного удовольствия. Его возделение было исполнено...".
В 1906 г. Эдвин Хаббл окончил среднюю школу и, получив стипендию, 16-летним юношей поступил в Чикагский универ. Он изучал астрономию, математику и физику. Из спортивных занятий Эдвин в особенности любил футбол и бокс, причём до того ладно проявил себя в последнем, что тренер предложил ему пере квалифицироваться в профессионального боксёра. В числе наиболее способных студентов он получил стипендию для продолжения образования в Великобритании. Однако, прибыв туда осенью 1910г., Хаббл не стал специализироваться в области астрономии, а решил заниматься изучением в Оксфордском университете международное право. Получив уровень бакалавра права, Хаббл летом 1913 г. вернулся домой в Америку. Но его влечёт к занятиям астрономией, а не юриспруденцией. И Хаббл переезжает в Чикаго, где поступает на работу на Йеркскую обсерваторию. Она была создана благодаря пожертвованиям чикагского трамвайного магната Чарлза Йеркса, пожелавшего увековечить своё имя. Его бытие описана Теодо ром Драйзером в романе "Финансист". Обсерватория, носящая его имя, была оснащена лучшими по тем временам инструментами. На ней был установлен 40-дюймовый (100-сантиметровый) телескоп - окончательный величайший рефрактор в мире, а ещё 24-дюймовый (60-сантиметровый) телескоп-рефлектор.
Первая научная служба Хаббла была посвящена собственным движениям звёзд. Его докторская диссертация называлась "Фотографические исследования слабых туманностей". Хотя тогда и было уже открыто при мерно 20 тыс. туманностей, натура их оставалась неизвестной. Хаббл открыл 512 новых туманностей на крупномасштабных фотографиях неба.
Его научные исследования прервала Первая мировая война. Хаббл к тому времени получил приглашение от директора обсерватории Маунт-Вилсон Джорджа Эллери Хейла перейти к нему на работу, что бы приступить наблюдения на новом, самом большом тогда в мире 100-дюймовом рефлекторе. К удивлению Хейла, он получил от Хаббла телеграмму: "С сожалением не могу принять Ваше предложение. Ухожу на войну". В офицерском учебном лагере Хаббл получил звание капитана и был назначен в дивизию "Чёрный ястреб" командиром батальона. Осенью 1918г. дивизия высадилась во Франции, но участия в военных действиях принять не успела.
После войны Хаббл вернулся в Америку в ранге майора. Демобилизовавшись, он приехал в Пасадену, принял предложение Хейла и начал к работе в обсерватории Маунт-Вилсон. Он был зачислен в группу фотографирования туманностей, что соответствовало его научным интересам. Хаббл немало наблюдал, но работ публиковал всего ничего. В работе 1922 г. "Общее изыскание диффузных галактических туманностей" он поделил все туманности на два типа: галактические, связанные с Млечным Путём, и внегалактические, видимые в основном в стороне от него. В начале 20-х гг. Хаббл рассмотрел механизмы свечения диффузных и планетарных галактических туманностей. Он доказал, что диффузные туманности светят отражённым светом близлежащих горячих звёзд, а свечение планетарных туманностей сродни флуоресценции: от центральной звезды исходит интенсивное ультрафиолетовое излучение, которое следом переизлучается туманностью в видимом диапазоне спектра. Хаббл нашёл кроме того подневольность между яркостью отражательных туманностей и блеском освещающих их звёзд.
Особый заинтересованность Хаббл проявил к знаменитой туманности Андромеды (М31). Он получил строй её фотографий на 60- и 100-дюймовых рефлекторах. На пластинке, снятой 4 октября 1923 г. на крупнейшем рефлекторе, внутри туманности обнаружены вспышки двух новых звёзд и одна слабая переменная звездочка. Эту переменную Хаббл нашёл ещё на нескольких десятках негативов, полученных начиная с осени 1909 г. После дальнейших наблюдений и сравнения их с больше ранними стало ясно, что Хаббл открыл в туманности Андромеды типичную цефеиду.
Астрономам неплохо известно, как по видимому блеску обусловить пространство до цефеиды. Но если она входит в состав туманности Андромеды, то становится возможным установить пространство и до этой туманности. Хаббл о ценил её удалённость в 1 млн световых лет (по современным данным, рядом 2 млн световых лет). Поскольку это пространство намного превышает размеры нашей Галактик и, совсем было доказано, что спиральные туманности являются самостоятельными звёздными системами, расположенными на огромных расстояниях от Галактики и похожими на неё. Концепция островных вселенных получила блестящее подтверждение. Впервые результаты Хаббла были доложены 1 января 1925 г. на заседании Американского астрономического общества. За это изучение он получил премию Ассоциации развития науки и его имя в первый раз появилось в справочнике "Кто есть кто в Америке" за 1924-1925 гг.
Хаббл продолжил исследования галактик. Он изучал их состав, структуру и вращение, их распределение в пространстве и движения. Им была предложена первая научная классификация галактик по их формам, которая легла в основу современной классификации. Все внегалактические туманности Хаббл подразделил на три типа: эллиптические - Е, спиральные - S и иррегулярные, неправильные, - Irr. В ближайших галактиках Хаббл открыл новые звёзды, цефеиды, шаровые скопления, газовые туманности, красные и голубые сверхгиганты. Он установил шкалу внегалактических расстояний. Хаббл разработал методику оценки расстояний до самых далёких из них по их яркости. Научная дело Хаббла получила высокую оценку в научных кругах. В 1927 г. он был избран в Национальную академию наук США, а Королевское астрономическое среда Великобритании избрало его своим действительным членом.
Хаббла интересовал вопросительный мотив об общем строении нашего мира - Вселенной. Ещё в своей статье "Внегалактические туманности" в 1926 г. он рассматривал как возможную релятивистскую модель (от лат. relativus - "относительный") расширяющейся Вселенной голландского астронома Виллема де Ситтера. Но, не шибко доверяя теоретикам и теории, Хаббл полагал, что только наблюдения могут привести к пониманию истинной природы вещей. В моделях расширяющейся Вселенной прыть взаимного удаления галактик должна быть прямо пропорциональна расстоянию между ними. Он считал необходимым с помощью наблюдений увериться в том, что у галактик с ростом расстояний растут и лучевые скорости. Хаббл составил список наиболее слабых галактик, которые, вестимо, предполагались наиболее далёкими, и измерил их лучевые скорости. В марте 1929 г. в очередном номере "Трудов Национальной академии наук США" была опубликована статья Хаббла "Связь между расстоянием и лучевой скоростью внегалактических туманностей". Он накопил сведения о лучевых скоростях и удалённости 46 туманностей. На основе сопоставления наблюдательных данных учёный пришёл к выводу: "Далёкие галактики уходят от нас со скоростью, пропорциональной удалённости от нас. Чем дальше галактика, тем больше её скорость". v = Нг. Открытие Хаббла легло в основу концепции расширяющейся Вселенной. Его имя в истории науки встало в один строй с именем Николая Коперника. Оба они совершили революционные перевороты в наших представлениях о Вселенной. В начале 30-х гг. к Хабблу приходит мировая слава. В конце 1930 г. его лекцию слушает Альберт Эйнштейн и даёт ей высокую оценку. Весной 1934 г. Хаббл читает в Оксфорде Галлеевскую лекцию и получает уровень почётного доктора наук Оксфордского университета. На основе курса лекций в Иельском университете Хаббл написал книгу "Мир туманностей", которая вышла в 1935 г. Осенью 1936 г. он читает три лекции в Оксфорде под названием "Наблюдательный подход к космологии". Под тем же на званием в 1937 г. выходит вторая его книжка. В 1940 г. он получил Золотую медаль Королевского астрономического общества.
Несмотря на высокое положение в американской и важный науке, Хаббл не стремился к занятию каких-либо почётных или административных должностей. Известный астрофизик Алан Сэндидж вспоминал: "Он всю свою работу делал сам. У него никогда не было ассистентов вплоть до самого конца, когда он перенёс немощь. Он работал без устали, и все его бытие было посвящено работе".
В личной жизни Хаббл не был таким замкнутым, как в работе. Среди его друзей были и британский литератор Олдос Хаксли, и великий российский композитор Игорь Стравинский, эмигрировавший из России после большевистского переворота, и артисты из Голливуда, в том числе Уолт Дисней.
Когда началась Вторая м ировая война, Хаббл возглавил Южно-Калифорнийский объединённый комитет борьбы за свободу, а в октябре 1940 г. выступил с призывом о немедленной помощи Великобритании. В заключение своего призыва он сказал: "Мы все желаем мира. Но он должен быть миром с честью. Мир всякий ценой - это религиозная вера рабов... И конечно, Хаббл не ограничивался только патриотическими речами. В армию его не взяли, но в Управлении армейской артиллерии его пригласили в исследовательский центр на Абердинском полигоне. "Настоящим подвигом было создание таблиц бомбометания для русских бомб, о которых не было никаких аэродинамических данных, помимо качественного описания и формы. Эти таблицы использовались на наших бомбардировщиках, когда они ложились на попятный вектор движения вслед за приземлением на русской территории". Эта работа Хаббла была высоко оценена правительством США. Он был награждён в 1946 г. медалью "За заслуги". Такую же медаль получили учёные, руководившие в Америке созданием атомного оружия.
В новых условиях Хаббл понял, что человеческая цивилизация не сможет перенести ещё одну мировую войну. В 1946 г. он выступил в Лос-Анджелесе с речью "Война, которая не должна случиться". Хаббл, в частности, сказал: "Даже если это супротив наших желаний, чтобы выжить, мы вынуждены сотрудничать друг с другом. Война или самоуничтожение - эти понятия мы должны полагать синонимами...". Он считал, что мировое сообщество выживет, только если создаст мировое руководство с сильной международной полицией. И после войны главным для Хаббла, конечно, осталась научная служба, в которую он сию минуту же включился, вернувшись в обсерваторию.
Он планировал подготовить "Атлас галактик". Но завершить эту работу он не успел. Не удалось ему провести и широкую программу наблюдений на новом 200-дюймовом (5-метровом) телескопе-рефлекторе на обсерватории Маунт-Паломар. Этот телескоп вступил в строй 26 января 1949 г. Первый негатив на новом телескопе был получен Хабблом. Но уже в июле он слёг с тяжёлым инфарктом. Могучее тело учёного, казалось, справился с недугом. Он вновь вернулся к наблюдениям. Вместе с Сэндиджем он обнаружил новоиспеченный, неизвестный прежде науке тип переменных звёзд, так называемых объектов Хаббла - Сэндиджа. Авторы направили статью в печать в конце июня 1953 г., а вышла она в ноябре, когда Эдвина Хаббла уже не было в живых. Он скоропостижно скончался 28 сентября 1953 г. Алан Сэндидж так вспоминал о Хаббле: " Абсолютная мощь духа, этическая стойкость, никаких безрассудств, дворянин по облику".
В честь Хаббла назван астероид № 2069, открытый в 1955 году (2069 Хаббл), а также знаменитый космический телескоп «Хаббл», выведенный на орбиту в 1990 году.
Эдвин Хаббл потратил большую часть последних лет своей карьеры пытаясь сделать астрономию частью (подразделом) физики, вместо того чтоб рассматривать её как отдельностоящую науку. Он делал это в основном с тем, чтобы астрономы, включая его самого, могли быть восприняты Нобелевским комитетом за свой весомый вклад в астрофизику. Эта кампания не увенчалась успехом во времена жизни Эдвина Хаббла, но вскоре после его смерти Нобелевский комитет решил, что работы в области астрономии будут подпадать под критерии вручения Нобелевских премий по физике(однако, премия не может присуждаться посмертно).
Эдвин Хаббл открыл астероид1373 Цинциннати 30 августа 1935 года. Примерно в это же время, он написал « Наблюдательский подход к космологии» (The Observational Approach to Cosmology) и « Царство Туманностей» (The Realm of the Nebulae).
Часто будучи называемым «пионером далёких звёзд», астроном Эдвин Хаббл (1889—1953) сыграл ключевую роль в расшифровке огромности и сложности природы Вселенной. Его скрупулёзные исследования спиральных туманностей подтвердили существование других галактик, отличных от нашей собственной галактики Млечный Путь. Если бы он не умер в 1953 году, Эдвин Хаббл получил бы Нобелевскую премию по физике того же года. "
В Маршфилде (штат Миссури, США) в семье служащего страхового агентства.
В 1910 году окончил Чикагский университет, получив диплом бакалавра. Затем изучал юриспруденцию в The Queen"s College при Оксфордском университете в Англии.
В 1913 году вернулся в США и в течение года занимался юридической практикой в штате Кентукки.
В 1914 году, решив посвятить себя астрономии, поступил в Йеркcскую обсерваторию Чикагского университета, где проработал до 1917 года и защитил диссертацию на докторскую степень в области астрономии.
В 1917 году Эдвин Хаббл был приглашен на работу в новую обсерваторию Маунт-Вилсон, но в это время США вступили в Первую мировую войну, и он ушел добровольцем в армию.
Воинская часть, в которую попал Хаббл, была отправлена во Францию. В ноябре 1918 года он был ранен осколком снаряда.
В 1919 году , демобилизовавшись в чине майора, он начал работать в обсерватории Маунт-Вилсон (Калифорния), где были установлены крупнейшие телескопы того времени — 60- и 100-дюймовые рефлекторы.
Занимался изучением галактических туманностей . В 1922 году предложил классификацию наблюдаемых туманностей на внегалактические (галактики) и галактические (газово-пылевые). В 1924-1926 годах Хабблу удалось на фотографиях обнаружить звезды, из которых состоят некоторые ближайшие к нам галактики, и тем самым доказать, что они представляют собой звездные системы, подобные нашей Галактике.
В 1925 году он составил первую подробную систему классификации галактик по их форме, являющуюся основой современной классификации.
Основываясь на функции светимости галактик, разработал ряд критериев, позволяющих оценивать расстояния до самых далеких из них. В 1929 году Хаббл обнаружил, что между скоростями движения галактик и расстоянием до них существует линейная зависимость (закон Хаббла), и определил численное значение коэффициента этой зависимости (постоянная Хаббла). Это открытие стало наблюдательной основой представлений о расширяющейся эволюционирующей Вселенной.
Вплоть до Второй мировой войны Хаббл исследовал расширение Вселенной на примере все более далеких галактик.
Свои исследования по внегалактической астрономии Хаббл подытожил в книгах "Мир туманностей" (The Realm of the Nebulae, 1936) и "Наблюдательный подход к космологии" (The Observational Approach to Cosmology, 1937).
Когда началась Вторая мировая война, Хаббл возглавил Южно-Калифорнийский объединенный комитет борьбы за свободу.
С 1940 года он начал публично выступать против гитлеровской агрессии. Эдвин Хаббл попытался пойти служить в армию, но из-за возраста его не взяли. В 1942 году ему удалось включиться в оборонную работу на Абердинском полигоне (восточное побережье Америки), где он возглавлял Отдел внешней баллистики.
После окончания войны Хаббл продолжил работу в обсерватории Маунт-Вилсон. Принимал активное участие в создании 200-дюймового телескопа обсерватории Маунт-Паломар. Получил первые фотографии с помощью этого телескопа.
В последние годы жизни Хаббл активно выступал за запрещение оружия массового поражения.
Работа Эдвина Хаббла во время войны была высоко оценена, он получил медаль "За заслуги" (1946).
Заслуги ученого были также отмечены множеством других наград: медалью Барнарда (1935), медалью Катерин Брюс Тихоокеанского астрономического общества (1938), медалью Бенджамина Франклина Института имени Б.Франклина (1939), Золотой медалью Лондонского королевского астрономического общества (1940).
Хаббл был избран в Национальную академию наук США (1927), затем стал членом академий ряда стран.
Открытие закона расширения Вселенной сделало Хаббла одним из выдающихся ученых ХХ века. Его называют величайшим астрономом со времен Коперника, сравнивают с Галилеем и Гершелем.
Его именем назван кратер на Луне и один из астероидов. А на околоземной орбите несет службу запущенный в 1990 году космический телескоп Хаббла (Hubble Space Telescope).
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости
24 апреля 1990 года
на орбиту Земли был запущен орбитальный телескоп "Хаббл"
, сделавший за почти четверть века своего существования немало великих открытий, проливших нам свет на Вселенную, ее историю и тайны. И сегодня мы расскажем про эту ставшую к нашему времени легендарной орбитальную обсерваторию, ее историю
, а также про некоторые важные открытия
, сделанные с ее помощью.
История создания
Идея размещения телескопа , где его работе ничего не будет мешать, появилась еще в межвоенные годы в работах немецкого инженера Германа Оберта, но теоретическое обоснование этому выдвинул в 1946 году американский астрофизик Лейман Спитцер. Его так захватила идея, что он посвятил ее реализации большую часть своейнаучной карьеры.Первый орбитальный телескоп был запущен Великобританией в 1962 году, а соединенными Штатами Америки – в 1966. Успехи этих аппаратов окончательно убедили мировую научную общественность в необходимость постройки большой космической обсерватории, способной заглянуть даже в самую глубь Вселенной.
Работа над проектом, который со временем превратился в телескоп «Хаббл», началась в 1970 году, но долгое время финансирование не было достаточным для успешной реализации задумки. Бывали периоды, когда американские власти вообще приостанавливали финансовые потоки.
Подвешенное состояние закончилось в 1978 году, когда Конгресс США выделил на создание орбитальной лаборатории 36 миллионов долларов. Тогда же началась активная работа по проектированию и строительству объекта, к которой подключились многие научные центры и технологические компании, всего тридцать два учреждения по всему миру.
Изначально планировалось вывести телескоп на орбиту в 1983, потом эти сроки перенесли на 1986. Но катастрофа космического челнока «Челленджер» 28 января 1986 вынудила еще раз пересмотреть дату запуска объекта. В результате «Хаббл» отправился в Космос 24 апреля 1990 на шаттле «Дискавери».
Эдвин Хаббл
Уже в начале восьмидесятых годов проектируемый телескоп получил имя в честь Эдвина Пауэлла Хаббла – великого американского астронома, внесшего огромный вклад в развитие нашего понимания, о том, что такое Вселенная, а также какой должна быть астрономия и астрофизика будущего.
Это именно Хаббл доказал, что во Вселенной есть и другие галактики, помимо Млечного пути, а также заложил основу теории Расширения Вселенной.
Эдвин Хаббл умер в 1953 году, но стал одним из основателей американской школы астрономии, ее самым известным представителем и символом. Недаром в честь этого великого ученого назван не только телескоп, но и астероид.
Самые значимые открытия телескопа «Хаббл»
В девяностых годах двадцатого века телескоп «Хаббл» стал одним из самых знаменитых и упоминаемых в прессе рукотворных объектов. Фотографии, сделанные этой орбитальной обсерваторией, печатали на первых полосах и обложках не только научные и научно-популярные журналы, но и обычная пресса, в том числе, желтые газеты.
Открытия, сделанные при помощи «Хаббла», значительно перевернули и расширили человеческое представление о Вселенной и продолжают это делать до сих пор.
Телескоп сфотографировал и отправил на Землю более миллиона снимков с высоким разрешением, позволяющих заглянуть в такие глубины Вселенной, куда невозможно забраться иным способом.
Одним из первых поводов у СМИ заговорить о телескопе «Хаббл» стали его снимки кометы Шумейкеров-Леви 9, которая в июле 1994 года столкнулась с Юпитером. Примерно за год до падения при наблюдении за этим объектом орбитальная обсерватория зафиксировала его разделение на несколько десятков частей, которые затем и падали в течение недели на поверхность планеты-гиганта.
Размеры «Хаббла» (диаметр зеркала – 2,4 метра) позволяет ему проводить исследования в самых разных областях астрономии и астрофизики. К примеру, с его помощью были сделаны снимки экзопланет (планет, находящихся за пределами Солнечной системы), наблюдать за агонией старых звезд и рождением новых, находить загадочные черные дыры, исследовать историю Вселенной, а также проверять актуальные научные теории, подтверждая их или опровергая.
Модернизация
Несмотря на запуск и других орбитальных телескопов, «Хаббл» продолжает оставаться главным инструментом звездочетов нашего времени, постоянно поставляя им новую информацию из самых отдаленных уголков Вселенной.Однако со временем в эксплуатации «Хаббла» начали возникать проблемы. К примеру, уже в первую неделю работы телескопа оказалось, что у главного его зеркала есть дефект, не позволяющий добиться ожидаемой резкости изображений. Так что пришлось прямо на орбите установить на объект систему оптической коррекции, состоящую из двух внешних зеркал.
Для ремонта и модернизации орбитальной обсерватории «Хаббл» было проведено четыре экспедиции к ней, в рамках которой на телескоп устанавливалось новое оборудование –камеры, зеркала, солнечные батареи и другие приборы, позволяющие улучшить работу системы и расширять сферу действий обсерватории.
