Джон Морган – спаситель американской экономики. Джон Пирпонт (Джей Пи) Морган не открыл Америку — он ее построил

Основатель банка J.P. Morgan Джон Пирпонт Морган так финансировал бурно развивавшуюся индустрию США, что почти всю ее монополизировал, но это позволило американцам стать богатейшей страной мира.

Биография Джона Моргана

Он родился 17 апреля 1837 года в городе Хартфорд (штат Коннектикут). Его отец, Джуниус Спенсер, был правоверным пуританином, но это не мешало ему успешно занимался финансовым бизнесом. Созданный им банк G.S. Morgan & Co процветал.

Джон получил прекрасное образование. Вначале он учился дома по составленной отцом программе. Ходил в местную школу, затем в бостонский колледж, где проявил большие способности к математике и химии. После чего отец направил сына в Европу - в дорогую швейцарскую частную школу для совершенствования в иностранных языках. И, наконец, Джон поступил в престижный Геттингенский университет в Германии, где защитил диплом по истории изящных искусств и художественной литературы.

К моменту окончания университета отец Джона стал компаньоном знаменитого американского финансиста Джорджа Пибоди, который владел в Лондоне крупным банком Peabody & Co, обслуживавшим британские вклады в экономику США. Банк был переименован в Peabody, Morgan & Co. А Джон Морган в 1857 году получил место в крупном нью-йоркском банке Duncan, Sсhermann & Co.

Первые шаги в бизнесе честолюбивого юноши оказались неудачными. Джон приобрел акции Тихоокеанской почтово-пароходной компании. Отец не одобрил сделку по той причине, что суда той компании неоднократно терпели крушения. И оказался прав. Через год, когда пакет акций пришлось продать, Джон Пирпонт Морган понес убыток на сумму $1500. Немалые по тем временам деньги.

Но он умел учиться на собственных ошибках. На одолженные у отца деньги Джон купил акции Мичиганской железнодорожной компании и продал их через месяц с большой выгодой.

Когда Пибоди отошел от дел, лондонский банк возглавил Джуниус Спенсер Морган. Банк снова переименовали:

J.S. Morgan & Co. А Морган-младший стал компаньоном отца. Во время Гражданской войны отец и сын заработали немало денег на торговле оружием, которое приобреталось у южан и с выгодой продавалось северянам. После войны эти торговые операции разбирались Конгрессом. Однако никаких санкций не последовало, поскольку было признано, что Морганы действовали в интересах победивших в войне северян, приумножая их арсенал.

Великий комбинатор

В годы войны Морган-младший провернул еще одну сомнительную операцию. Дело в том, что Авраам Линкольн ввел в обращение так называемые «гринбэки». «Правительство должно создавать, выпускать и распространять всю валюту и кредиты, необходимые для удовлетворения покупательной способности правительства и покупательной способности потребителей, - объяснил Линкольн свое решение. - Привилегия создания и выпуска денег является не только высшей прерогативой, но и величайшей творческой возможностью правительства. С принятием этих принципов давно ощущаемые чаяния для однородной среды будут удовлетворены. Деньги перестанут быть хозяевами и станут слугами человечества».

При этом государственные банковские билеты не обеспечивались золотом, в связи с чем в стране, разделенной на два воюющих лагеря, возникла ситуация неопределенности. Курс гринбэков и курс золота непрерывно колебались относительно друг друга в зависимости от множества обстоятельств. Причем не только экономических, но и политических.

Морган, замыслив грандиозную спекуляцию на этой неоднозначности курсов, лихорадочно занимал деньги и скупал золотые слитки. Накопив золота на $2 млн (понятно, что сумма эта условная), часть этих запасов (на $1,15 млн) он продал на валютном рынке Англии. В Нью-Йорке золото оказалось в дефиците, возник ажиотажный спрос, и цена взлетела вверх. Тогда-то Морган продал остатки своего золотого запаса. В результате размер чистой прибыли достиг $132,4 тыс.

Отец этой операцией был крайне недоволен. Однако сына, начинавшего демонстрировать в делах жесткость, граничившую с жестокостью, уже было не остановить. Он безжалостно расправлялся с конкурентами, считая, что место под солнцем должно принадлежать сильнейшим.

Но силен он был только духом. Его постоянно донимали наследственные заболевания. Порой случались столь сильные приступы артрита, что Морган-младший несколько недель подряд практически не мог двигаться. Со временем он выработал собственную стратегию борьбы с недугом. Ежегодно проводил три месяца на европейских курортах и клиниках. А остальные 9 месяцев работал с огромной отдачей.

Стареющий отец частенько пенял сыну на то, что он в своем стремлении к сверхприбылям «забыл бога». Но бизнес есть бизнес. В 1871 году Морган-старший санкционировал учреждение в Нью-Йорке дочернего, точнее, «сыновнего» банка - J.P.Morgan & Co. И Джон-младший стал в нем полноправным хозяином.

А после смерти отца в 1890 году Джон на правах наследника присоединил к J.P. Morgan & Co. отцовский банк J.S. Morgan & Co., переведя его головной офис из Лондона в Нью-Йорк.

Железный характер

Если в ХХ веке американские банки сражались за частных клиентов, у которых от сытой жизни накапливались свободные деньги, то в эпоху Моргана банкиры в кошельки простых американцев практически не заглядывали. Конкурентные битвы велись за громадные лакомые куски, образовывавшиеся в связи с бурным развитием американской промышленности. Банки боролись за заводы, шахты, нефтеносные месторождения, транспорт. И Морган был на переднем крае этой борьбы.

Особенно его интересовали железные дороги. Он не просто давал транспортным компаниям под определенный процент деньги на прокладку путей, строительство станций и закупку подвижных составов. Одним из условий таких инвестиций было вхождение в советы директоров либо представителей банка, либо «своих проверенных людей». Участие банка в управлении транспортными компаниями следует признать эффективным. Банки, жизненно заинтересованные в возврате инвестиций, требовали от компаний максимальной производительности, достигаемой в том числе и за счет внедрения прогрессивных технологий.

Морган получил контроль над двумя важнейшими транспортными артериями США - Пенсильванской и Нью-Йоркской железными дорогами. Затем он распространил свое влияние и на другие значимые железнодорожные компании. К 1902 году Морган контролировал 8 тыс. километров рельсов, став крупнейшим железнодорожным магнатом не только в США, но и в мире.

Конечно, действовал он в своем безжалостном по отношению к конкурентам стиле. Однако в выигрыше остался и потребитель: Морган положил конец распространенной в США тарифной войне между компаниями.

Стальная хватка

Стратегию полного контроля над инвестируемыми компаниями Морган применил и в других отраслях. Причем зачастую он не ограничивался внедрением в исполнительные органы управления бизнесом, а становился прямым владельцем предприятий.

В 1880-е годы Морган, услышав об изобретении великим инженером, но неважным предпринимателем Томасом Эдисоном электрической лампочки, увлекся идеей электрификации если не всей страны, то хотя бы Нью-Йорка. Изобретатель и магнат встретились, обсудили проект, и Морган открыл финансирование. Затем предложил Эдисону оборудовать электрическим освещением главные города страны. Однако изобретатель охладел к своей лампочке и занялся другими предметами - фонографом, телефоном, телеграфным аппаратом. А компания Edison Electric практически перешла в руки Моргана.

Когда еще одна компания электрического профиля - Thomson & Houston - начала портить Моргану нервы своими рыночными амбициями, то он приобрел и ее. И объединил с предыдущей. Так возник крупнейший в мире производитель электротехнической продукции, полноправный монополист рынка - General Electric.

Большую изобретательность Морган проявил при захвате сталелитейного рынка, который он собрал, словно замысловатую фигуру из элементов конструктора лего. Эндрю Карнеги, сын шотландского иммигранта был лишь на два года старше Моргана. Начинал практически с нуля: в 13 лет устроился на ткацкую фабрику смотрителем бобин с зарплатой $2 в неделю. К 20 годам дослужился до управляющего телеграфом Питсбурга. В 25 лет он скопил достаточно капитала, чтобы стать совладельцем железнодорожной компании. Во время Гражданской войны был назначен в правительстве северян ответственным за все армейские железнодорожные перевозки и телеграфную связь. Когда северяне войну выиграли, Карнеги за проявленную деловую доблесть получил от властей значительные преференции.

С 1865 года Эндрю создавал свою стальную империю, скупая патенты на прогрессивную выплавку и обработку металла, внедряя новейшие технологии, строя заводы, инвестируя в подготовку кадров. В конце 1880-х годов сталелитейная компания Carnegie Steel Company приобрела единственного конкурента - Гомстедский металлургический комбинат. И стала самым крупнейшим в мире производителем стального проката, рельсов, труб и кокса. Carnegie Steel Company выплавляла почти 2 тыс. тонн металла в сутки.

У Моргана была Federal Steel Company. Но конкурировать с Carnegie Steel Company она не могла. Когда Эндрю Карнеги спрашивали о стальном бизнесе Моргана, то тот, смеясь, отвечал: Морган выплавляет не сталь, а векселя и облигации.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Морган вступил в тайный сговор с президентом Carnegie Steel Company Чарльзом Швабом, наемным работником Карнеги. Шваб начал создавать благоприятные условия для того, чтобы Карнеги добровольно уступил свой бизнес Моргану.

Историческая встреча состоялась в 1901 году. Морган предложил Карнеги назвать сумму, которую он хотел бы получить за Carnegie Steel Company. Тот назвал. И Морган, не торгуясь, выложил $480 млн в виде золотых слитков, что составляет примерно $100 млрд по нынешнему курсу. Так на свет явился стальной монстр U.S. Steel. А Карнеги удалился от дел, занявшись меценатством и благотворительностью.

Морган продолжал монополизировать рынок. В его империи выросли и другие гиганты: например, International Harvester (производство сельскохозяйственной техники) и International Merchant Marine (морские перевозки).

От Рузвельта до Рузвельта

В новом столетии правительство косо посматривало на методы, которыми пользовался Морган для расширения своего конгломерата монополий. Собственно, он своих деловых принципов никогда и не скрывал, постоянно заявляя, что конкуренция - зло, как для каждого отдельно взятого бизнесмена, так и для страны в целом. С этим категорически не согласился президент Теодор Рузвельт, борец с монополиями, снискавший звание «разрушителя трестов».

В 1903 году по решению правительства, утвержденному Верховным судом США, была раздроблена контролировавшаяся банком Моргана железнодорожная компания Northern Securities, обвиненная в нарушении антитрестовского «Закона Шермана». Встревоженный Морган встретился с Рузвельтом. Но президент заверил магната, что больше его трогать не будут, и что за судьбу U.S. Steel волноваться не следует.

Рузвельт свое слово сдержал. Однако в 1909 году на смену ему пришел Уильям Тафт, усиливший государственное регулирование экономики. Тучи над Морганом вновь начали сгущаться. И в конце 1912 года он был вызван для дачи показаний в комиссию Сената США, расследовавшую нарушения федерального законодательства финансовым домом Морганов.

Однако этим все и ограничилось. Спустя три месяца Джон Пирпонт Морган скоропостижно скончался в Риме. Дело было прекращено.

Во владение домом вступил прямой наследник - сын Джон Пирпонт Морган-младший. Несмотря на полное совпадение имени и фамилии, он не обладал деловой хваткой отца. А потому не стал столь же влиятельным, как отец, по которому Уолл-стрит сверял время, а газетчики ловили каждое его слово. Хотя, конечно же, следует учитывать, что сыну приходилось заниматься бизнесом в совсем других условиях. Эпоха «непуганых» монополий ушла в прошлое, наступили времена «нового курса» Франклина Рузвельта, запустившего на полные обороты машину антитрестового законодательства.

19.06.2013

«Нищий» куратор Wall-Street

(1837 г. - 1913 г.)

Крупнейший американский предприниматель. Создатель первой финансовой империи в США. Основатель шести индустриальных гигантов: «Америкэн Телефон-энд-Телеграф », «Дженерал электрик », «Интернэшнл Харвестер », «Юнайтед Стейтс Стил корпорэйшен », «Вестингхауз электрик корпорэйшен » и «Вестерн Юнион ».

Джон Пирпонт Морган родился в 1837 году в США. А в конце девятнадцатого века ни у одного человека в американском финансовом мире не было более высокой репутации, чем у него, известного друзьям и врагам под именем Юпитера - правителя небес, величайшего из великих. Не занимая никакой государственной должности, Дж. П. Морган контролировал массовый перелив капитала из Европы в Соединённые Штаты. Не произведя за свою жизнь ни единой вещи, он помог создать современную индустриальную экономику. На закате своих лет Морган даже спас от краха Нью-йоркскую Фондовую Биржу, фактически действуя на свой собственный страх и риск.

В детстве он был слабым и болезненным мальчиком - детектив Питер Фортескью, известный специалист по приватным расследованиям, подробно описал это в своих бумагах. Кожные болезни, воспаления лёгких, артрит, лёгкая эпилепсия - соседи говорили, что у маленького Джона дурная кровь, и это было чистой воды правдой.

Пайерпонты, давшие жизнь матушке Джона, отличались старинным происхождением и… явными признаками вырождения рода. К концу XIX века от былого великолепия их рода остались лишь хорошие манеры, передающиеся из поколения в поколение, да тяга к изящному: преподобный Джон Пайерпонт, священник одной из бостонских церквей, читал отличные проповеди, кормил жену и шестерых детей, писал плохие стихи и выделялся в толпе сияющими голубыми глазами и огромным красным носом. (Эта болезнь у Пайерпонтов была наследственной - к старости нос Джона Пайерпонта Моргана разросся до фантастических размеров.) Миссис Пайерпонт страдала истерическими припадками и тяжёлым дерматозом. Супружеские обязанности она выполнять не могла и страшно переживала из-за своей внешности, так что жизнь бедного пастора временами становилась адом. Их дочь, Джульетта Пайерпонт, тоже унаследовала кожное заболевание - но не от матери, а от отца, страдавшего розацеей. Тем не менее она была довольно хорошенькой девушкой: влюбившийся в неё Джуниус Спенсер Морган считался самым завидным женихом среди бостонских бизнесменов средней руки.

Джуниус начал с простой торговли, а к сорока годам обладал капиталом в несколько миллионов долларов и был компаньоном знаменитого миллионера Пибоди. Сына Морган-старший воспитывал железной рукой - наследник должен был превзойти отца. В изложении детектива Фортескью история маленького Джона Пайерпонта Моргана читалась как роман Диккенса: хрупкий, хлюпающий вечно заложенным носом, подверженный нервным срывам и внезапным конвульсиям, ломоте в костях, мигреням и простудам мальчик рос под непрестанным отцовским напором - маленький инвалид должен быть всегда и везде первым. Отец следил за тем, чтобы сын правильно выбирал себе друзей, частенько переводил его из школы в школу и не баловал душевным теплом - мальчику, по полгода проводившему в постели, отчаянно не хватало любви. Морган-старший был стопроцентным викторианцем: суровым, замкнутым, не пускавшим никого к себе в душу. У матери на десятом году супружества окончательно сдали нервы, и она навсегда замкнулась в своём унылом мирке, полном настоящих и выдуманных страданий и сетований на загубленную молодость. А Джон Пайерпонт Морган, несмотря на все эти обстоятельства, исхитрялся расти смышлёным, весёлым и бойким мальчишкой. Он никогда не делал уроков и тем не менее отлично учился, обожал животных и ужасно любил экскурсии в лес и в горы. До тех пор, пока ему не исполнилось двенадцать лет, никакой Салли Вест в его жизни не было - за это детектив Фортескью был готов поручиться своей профессиональной репутацией.

Юношеским периодом жизни отца Луиза Морган поручила заниматься другому человеку - Карл Хендерсен и скрупулёзно составил список всех девочек, с которыми дружил юный Джон, разыскал всех девушек, за которыми он, повзрослев и оперившись, пробовал волочиться. Прочитав этот объёмистый, насчитывавший несколько десятков страниц труд, Луиза была растрогана: ей стало отчаянно жаль папочку. У неё было хорошее воображение, и она в красках представила себе его вступление в самостоятельную жизнь, прелюдию к первым романам: двое слуг вылезают из просторной семейной кареты и, тяжело ступая, поднимаются по сходням пришвартованного в бостонском порту колёсного парохода. Они тащат большие носилки, на которых скрючившись лежит бледный, как писчая бумага, подросток: шесть месяцев назад Джон весил 67 килограммов, теперь же в нём оставалось чуть больше пятидесяти.

Родители отправили сына на Азорские острова после того, как у него обострилась ревматическая лихорадка - Джон пролежал в постели полгода. Школу, где он успел стать одним из первых учеников, ему пришлось бросить. Джуниус Спенсер Морган решил, что южное солнце пойдёт на пользу его отпрыску. На корабле мальчик ожил, а на Азорских островах просто расцвёл. Джон съедал в день полтора десятка апельсинов и толстел так, что на нём не застёгивались штаны. У него по-прежнему всё время что-то болело, но он научился не обращать на это внимания.

Он переживал из-за того, что на лбу высыпали прыщи (сыпь будет мучить Моргана всю жизнь - судя по всему, болезнь была наследственной), и тем не менее волочился за всеми хорошенькими девушками в округе. К отчёту был приложен подробный список итальянок и португалок, которым юный девственник дарил цветы и конфеты и которых он, не изменяя фамильной верности протестантской церкви, исправно сопровождал на утренние мессы. Луиза Морган не нашла среди них Салли Вест, зато прослезилась над отправленными с Азорских островов письмами, которые Карл Хендерсен разыскал в семейном архиве.

Юный Джон Морган пенял родителям за то, что они ему «почти не пишут»: ему очень одиноко, и он даже завёл себе канарейку, «чтобы было о ком заботиться и чтобы время проходило приятнее». Бедняга отчаянно тосковал - родители и дома не слишком баловали его вниманием, а на Азорских островах пятнадцатилетний мальчишка и вовсе почувствовал себя покинутым. В свой день рождения он получил письмо от отца: тот велел ему заботиться о здоровье, сообщал, что скоро он снова пойдёт в школу и ему придётся много работать - надо будет догонять одноклассников. О дне рождения сына Джуниус даже не упомянул, и Джонни разрыдался прямо над папиным письмом.

Морган-старший сдержал своё слово - вернувшись с Азорских островов, мальчик работал как вол, а через год его отправили в Швейцарию, где он должен был завершить образование.

Там Джон Морган в совершенстве овладел немецким и французским и по уши влюбился в молоденькую, кудрявую, чуть-чуть косящую мисс Хоффман, племянницу отцовских друзей. Он хотел даже сделать ей предложение, но вовремя узнал, что девушка уже обручена. Из Женевы, Морган переехал в Лондон, где обошёл все столичные музеи, завязал много полезных деловых знакомств и расстался наконец с проклятой невинностью, соблазнив хорошенькую горничную. Но и её, к величайшему огорчению начинающей терять терпение Луизы Морган, звали не Салли Вест.

Вскоре Джон Морган вернулся в Америку: началась война Севера и Юга, и для человека, знающего толк в коммерции, она могла обернуться золотым дождём. Грязь, кровь, марши и контрмарши: генерал Джексон гоняется за генералом Шерманом, генерал Грант теснит генерала Ли - а их солдатам нужны сапоги и винтовки, английским фабрикам, отрезанным от своих поставщиков-плантаторов флотом северян, необходим южный хлопок. Отец и сын Морганы проворачивают одну спекуляцию за другой; при этом Джон обнаруживает такой вкус к бизнесу и показывает такую деловую прыть, что Моргану-старшему иногда становится просто не по себе.

То, что спустя пару десятков лет сделает Джона Моргана самым известным Морганом на свете, проявляется уже сейчас: он холоден, расчётлив, безжалостен к конкурентам и компаньонам, к тому же склонен к чрезмерному риску. Джуниус брюзжит, жалуется на то, что перестаёт понимать сына, говорит, что христианин должен больше думать о ближних, но остановить Джона Пайерпонта Моргана уже невозможно. Самая совершенная в мире машина по зарабатыванию денег начала набирать обороты - он получает по двадцать, сорок, сто тысяч долларов в год, и все, кто его знает, понимают, что это только начало.

Джон Морган на подъёме - и тут к нему приходит самая большая любовь его жизни. Амелия Стергис была дочкой железнодорожного магната, она прекрасно пела, отлично шила, была хрупка, мила, безукоризненно воспитана и смотрела на мир большими удивлёнными голубыми глазами. Джон ухаживал за Мими на благотворительных вечерах, сопровождал её во время морского путешествия в Англию и бешено ревновал к ухаживавшему за девушкой помощнику капитана. Когда она простудилась, Джон Морган кружил вокруг её дома, как щегол у кормушки, а как только Амелия немного окрепла, выводил её на прогулки.

Дела шли. Морган занялся военными ссудами, которые были нужны федеральному правительству как воздух - он размещал американские займы в Лондоне и понемногу становился одним из главных специалистов в этом деле. Девушка, которую он любил, считалась одной из лучших партий в Нью-Йорке. И вдруг в его судьбе что-то надломилось.

Мими заболела: кашель сменялся рвотой, она плохо спала, худела и бледнела, в её доме все чаще звучало страшное слово «туберкулёз»- в середине XIX века лечить его не умели. Отец посоветовал Джону расторгнуть помолвку, но тот и слушать об этом не хотел - ему было очень хорошо с Мими, заменить её не могла никакая другая женщина.

Во время свадьбы Амелия, боясь упасть, опиралась на руку Джона, а весь следующий день пролежала в постели. Когда ей стало лучше, супруги отправились в свадебное путешествие. Парижские врачи подтвердили диагноз, и из Франции им пришлось отправиться в Алжир. Джон Морган забросил бизнес: он целыми днями просиживал около жены, утром на руках выносил её к морю, вечерами пек для неё яблоки в камине. Так продолжалось полтора месяца, затем врачи сказали, что у миссис Морган поражено и второе лёгкое. Мими пила рыбий жир, ослиное молоко, глотала пилюли и потихоньку угасала. Джон купил ей канареек и соловьёв, каждый день приносил цветы и надеялся на лучшее.

Она уже умирала, когда отец вызвал его в Париж - надо было утрясти кое-какие дела, связанные с их общим бизнесом. Джон провёл с ним только сутки. На следующий день он купил билет на пароход и помчался обратно. К его возвращению Мими уже отказывалась от еды и почти не могла говорить. Он припал головой к подушке, она поцеловала его в висок. Джон Морган всю ночь просидел у постели жены, а к утру мать Мими, достопочтенная миссис Стергис, услышала всхлипы и стоны и, вбежав в комнату, увидела, что Джон, стоя на коленях перед кроватью, рыдает и просит её покойную дочь сказать ему хоть что-нибудь…

Джон Пирпонт Морган отвёз гроб со своей любимой в Нью-Йорк: неповоротливый колёсный пароход несколько недель пробирался через штормящее море, и он часами простаивал на палубе под противно секущим лицо мелким дождём.

Сколько бы ни писали о Джоне Пирпонте Моргане, всего будет мало. Он был столпом епископальной церкви и щедрым сторонником добрых дел. При жизни Морган субсидировал новое издание молитвенника (Книга общей молитвы), а в 1892 г. передал церкви полмиллиона долларов. Он любил читать Библию и активно участвовал в церковной политике. В конце жизни он вновь подтвердил своё благочестие в завещании, которое начиналось со знаменитых слов: «Я передаю свою душу в руки Спасителя моего в полной уверенности, что, ублажив её и омыв в Своей драгоценнейшей крови, Он представит её безупречной пред ликом моего небесного отца…». Сам Папа Римский испытал большое горе, когда в марте 1913 г. Морган скончался в Риме от серьёзной болезни. Однако даже если Морган и стал богом денег, всё равно он был отнюдь не святым.

Его первой женой была Эмилия Стерджес, дочь богатого нью-йоркского коммерсанта и покровителя искусств. Обоим было по 20 лет. В 1861 г., через четыре года после встречи, молодые поженились, но к тому времени Эмилия была настолько больна, что Моргану пришлось поддерживать её у алтаря. В Париже, где был поставлен окончательный диагноз - туберкулёз, Морган каждый день носил её вверх и вниз по семи лестничным пролётам, чтобы она могла вести хотя бы псевдонормальную жизнь, но все тщетно. Через четыре месяца после свадьбы Элис Стерджес умерла. В некоторых отношениях, утверждает биограф Моргана Джин Страуз, он так и не смог оправиться от этой потери. Тремя годами позже Морган женился на Фрэнсис Луизе Трейси, но этот союз, похоже, так никогда и не сложился. Морган любил толпу, город, напряжённую работу и привилегии, достающиеся тем, кто находится в центре жизни. По мере того, как росло его личное богатство, он становился серьёзным покровителем искусств. Фрэнсис же хотела тихой пригородной жизни; искусство её не интересовало.

Их брак продлился до самой смерти Фэнни (так называли Фрэнсис), но примерно с 1880 г. Морган все чаще оказывался от неё по другую сторону океана. Весну и лето он обычно проводил в Европе, часто с любовницей; когда возвращался, Фэнни сама отбывала в Европу с одной из их дочерей, шофёром и платной компаньонкой. Любовниц - постоянных и случайных - становилось всё больше и больше. Морган истратил 1 миллион долларов на строительство в Нью-Йорке родильного дома «Лаинг инн» и до конца своей жизни ежегодно передавал ему по 100 тысяч долларов. Такая щедрость объясняется тем, что возглавлявший это заведение акушер был лучшим Другом Моргана. Впрочем, сплетники утверждали, будто основной работой больницы было разбираться с беременностями пассий ловеласа.

Как известно, власть - мощный афродизиак, а у Моргана было много власти - и не только в финансовом смысле. Великий фотограф Эдвард Стайкен говорил, что глядеть в глаза Моргану всё равно, что изучать фары приближающегося локомотива. Если вы не могли сойти с рельсов, говорил Стайкен, становилось жутко. Одна знавшая его женщина рассказывала, что, когда Морган «входил в комнату, чувствовалось что-то электрическое. Он был как король».

Джон Морган имел репутацию человека с имперскими замашками, и у него были все атрибуты власти. Коллекция предметов искусства, стоившая десятки миллионов долларов; городской дом на пересечении Мэдисон-авеню и 36-й улицы в Манхэттене, купленный в 1880 г.; библиотека по соседству, спроектированная для него Чарльзом Маккимом в начале 1900-х гг. и вместившая большое собрание книг Моргана; Крэгстон - загородный дом на реке Гудзон; яхты, вероятно, самые роскошные в мире (все они носили имя «Корсар», и следующая была больше, чем предыдущая). Первого «Корсара», 183-футового красавца, Морган купил в 1882 г. Когда Джей Гоулд и Джеймс Гордон Беннетт приобрели более длинные яхты, Морган продал первого «Корсара» и построил второго, 241-футового, а когда тот был реквизирован для испано-американской войны, он сделал третьего - более 280 футов, длиной почти с футбольное поле.

Однако, несмотря на великосветскую жизнь и то, что в жилах Моргана текла «голубая» кровь, во многих отношениях он был больше меритократом, чем аристократом. Постоянно искал компетентных, интересных, оригинальных людей, а когда находил, обеспечивал их ресурсами, чтобы они могли доказать своё призвание, не оглядываясь на прошлое.

Библиотекарь Моргана Белль Грин, в поисках новых приобретений вдоль и поперёк изъездившая Европу и пользовавшаяся его абсолютным доверием, была урождённой Белль Гринер. Её отец, как обнаружила Джин Страуз, собирая материалы для книги «Морган: американский финансист» (Morgan: American Financier), был первым чернокожим, окончившим Гарвардский университет. Страуз подозревает, что даже если бы Морган узнал о расовом происхождении Белль, то не стал бы придавать этому значения: найдя талант, он уже не расставался с ним. И не случайно, когда Томас Эдисон начал подавать в дома электричество от своей электростанции на Перл-стрит на юге Манхэттена, самым первым был электрифицирован Уолл-стритский офис Джона Пирпонта Моргана. Наполовину Джеймс Ватт и наполовину Мэтью Боултон, Эдисон обладал и предпринимательским талантом, и изобретательским гением, а у Моргана был отменный нюх на хорошие идеи.

Джон Морган был великим финансистом своего времени, одним из наиболее активных общественных деятелей Америки. Президенты консультировались с ним. В своих частых европейских поездках он встречался с лордами и леди. При этом он был болезненно застенчивым, замкнутым, почти скрытным, очень неприветливым в общении с деловыми партнёрами человеком и чрезвычайно капризничал, когда ему возражали.

«Он был известен своим немногословием, часто сводившимся к словам «да» или «нет», - писал романист Джон Дос Пассос, описывая Моргана в книге «Девятнадцать-девятнадцать» (Nineteen-Nineteen), - а также своей манерой внезапно выпаливать их в лицо посетителю, и особенным жестом руки, означавшим, «что я получу от этого?»

Морган был болезненным, как ребёнок, и страдал от неожиданных припадков, воспаления горла и головных болей. В ранней молодости его страшно мучили угри, которые, вероятно, предвещали ринофиму, так изуродовавшую его нос в более поздние годы. В пятнадцатилетнем возрасте Моргана одного отправили на Азоры, чтобы он смог поправиться после ревматической лихорадки, и чувство одиночества стало началом депрессии, которая прошла через всю его жизнь. Будучи взрослым, Морган принимал решения, изменявшие лицо промышленности, но механизм принятия этих решений оставался тайной даже для его ближайшего окружения. Один из его партнёров говорил: «С ним невозможно о чём-либо разговаривать. Максимум, что от него услышишь, - это невнятное мычание». Другой близкий друг описал его как «очень интуитивного и инстинктивного человека. Он не мог сесть и рационально анализировать проблему. А если и мог бы, то не сумел бы сообщить вам об этом». Часто, когда его что-то по-настоящему припекало, Морган удалялся в свой внутренний офис с двумя колодами карт, чтобы разложить двойной пасьянс «Миссис Милликен», и в процессе перемещения карт с места на место нужные ответы приходили к нему сами.

Морган трижды помогал спасти Соединённые Штаты и, возможно, глобальную экономику - во время паник 1873 и 1893 гг. и кризиса Уолл-стрита 1907 г. Все три случая ещё больше подняли его статус и репутацию, так что весь мир готов был доверить свои деньги Дж. П. Моргану. «Война и паника на фондовой бирже, банкротства, военные займы шли только на пользу Моргану», - пишет Дос Пассос. Однако на самом деле всё было не так просто.

Морган не просто так пришёл в банковское дело. Его отец, Джуниус Спенсер Морган, был весьма преуспевающим коммерсантом, располагавшим собственными офисами в Харт-форде, штат Коннектикут, а позднее в Бостоне. Джуниус Морган, однако, имел большие амбиции. Он хотел создать в Америке то, что Ротшильдам и братьям Бэрингам удалось сделать в Европе: не просто мощные банки, а этакого осьминога с щупальцами, охватывающими весь глобальный банковский бизнес и достигающими каждого уголка американской промышленности. Именно с этой целью в 1854 г. Джуниус Морган направился в Лондон. Ротшильды упустили этот исторический момент; они имели в Америке всего одного агента для ведения своих Дел. Бэринги также не сумели проникнуть на американский рынок: потенциально высокие прибыли от вложения капитала слишком часто сопровождались неприемлемо высокими рисками. Джуниус Морган не пропустил момент, а его сын, Джон Пирпонт, пор доставил европейским инвесторам все нужные гарантии, что деньги отправленные ими за океан, окажутся в надёжных и ответственных руках. Чтобы такое стало возможным, Джуниус должен был во всех отношениях правильно подготовить сына.

Первым уроком было: никаких спекулятивных инвестиций. И Джуниус Морган, не жалевший для сына критики, выдавал её усердно. «Как мог ты быть настолько опрометчивым и бездумным?» - однажды кричал он на Пирпонта, когда тот вложил деньги в пять акций «Пасифик молл энд стимшип кампани». Урок был усвоен, когда сын, продержав акции вопреки воле отца, всё же был вынужден продать их с убытком.

Второй урок вытекал из первого: человеку, склонному к спекуляции, нельзя доверять капиталы других, потому что, в конце концов, доверие строится на характере и репутации. На последнем году жизни, давая показания в комитете Палаты представителей собравшимся по поводу безграничной власти, которую Морган имел над экономической жизнью страны, Джон Пирпонт сказал: «Кредит основывается прежде всего не на деньгах или собственности. Самое главное - характер, а это деньги не могут купить… Человек, которому я не доверяю, не смог бы получить у меня ни пенса даже за все кости христианского мира».

Из двух уроков вытекало и всё остальное: чтобы заслужить доверие, надо быть благоразумным. Быть благоразумным - значит, осуществлять контроль. Чтобы эффективно осуществлять контроль, необходимо концентрировать капитал. Сведите все три формулы в одну - и вы получите процесс, названный морганизацией.

Первыми были морганизированы железные дороги. В 1867 г, (в это время Моргану исполнилось 30 лет) они разрастались бешеными темпами. Следовательно, потребность в инвестиционном капитале была невероятно велика. Железные дороги стали опорой, которая, наконец, сплотила разобщённую американскую экономику. Но им самим требовалось то, чем мог похвастать торговый банк Джуниуса Моргана и его сына: характер, репутация, честность. Ведь «Креди Мобилье» оказался лишь наиболее эффектной аферой в целой серии мошенничеств с железными дорогами.

Для сбора денег на финансирование строительства железных дорог «Морган Банк» продавал облигации прежде всего европейским инвесторам и главным образом через свои лондонские офисы. Чтобы гарантировать, что держатели этих облигаций не погорят, банк тщательно контролировал дела железнодорожных компаний, на имена которых выпущены облигации. В случае банкротства компаний в дело вмешался бы сам Морган, чтобы уволить некомпетентное руководство, нанять новых менеджеров, реорганизовать компанию, реструктурировать её финансы и, наконец, назначить новый совет директоров.

Со временем слабые железнодорожные компании, не сумевшие привлечь новый капитал, в основном потому что не смогли завоевать доверия Дж. П. Моргана, выдавливались из бизнеса. В результате в этой отрасли экономики, которая ранее характеризовалась самой жестокой, часто безжалостной конкуренцией, остались только самые лучшие предприятия. Многие из них, например, «Балтимор энд Огайо рэйлрод» и «Нотерн пасифик», реорганизовал сам Морган. Там, где локальные войны угрожали расстроить гармонию создаваемой им структуры, Морган вмешивался лично, чтобы восстановить мир - чаще всего в споры между железными дорогами Пенсильвании и производителями угля в этом штате. Так, влияние «Морган Банка» распространилось по всей железнодорожной отрасли: к началу нового столетия под финансовым контролем Джона Пирпонта находилось приблизительно пять тысяч миль путей. Инвесторы, доверившиеся «Морган Банку», были вознаграждены: сконцентрированный контроль означал, что капитал можно заставить работать на самого себя, вместо того чтобы бесконечно тратить его на борьбу с конкуренцией. В результате власть банка (и Моргана) росла почти экспоненциально.

Что сработало для железных дорог, сработало и для неоперившейся электрической промышленности, сельскохозяйственного оборудования, стали и коммуникаций. Отпечаток деятельности Моргана все ещё лежит на основных компаниях, котирующихся на Нью-Йоркской Фондовой бирже. Через десять лет после того, как Эдисон осветил Уолл-стритовский офис Моргана, банкир создал компанию «Дженерал Электрик». Это единственный компонент оригинального индекса Доу-Джонса, впервые опубликованного в 1896 г остающийся частью этого индекса сотню лет спустя. Затем появились «Интернэшнл харвестер» и «AT&T». Эти компании образованы при поддержке Моргана с целью концентрации контроля и устранения убийственной конкуренции. В 1901 г. Морган создал синдикат, уплативший Эндрю Карнеги 480 миллионов долларов за его стальную компанию (сам Карнеги получил от сделки ровно половину этой суммы). В свою очередь компания «Карнеги стил» стала центром «Ю-Эс-стил», первой миллиардо-долларовой корпорации мира.

Как ни велика роль Дж. П. Моргана в формировании современной индустриальной экономики, ещё больше он сделал для Америки как таковой. Он подавлял финансовые паники, периодически охватывавшие страну. Морган родился во время второй администрации Эндрю Джексона, как раз тогда, когда был успешно разогнан Второй банк Соединённых Штатов (Second Bank of the United States). Умер банкир меньше чем за восемь месяцев до появления Федеральной резервной системы. В значительной степени она создана вследствие общего шока, вызванного масштабами власти Моргана над экономической жизнью Америки. В интервале, границы которого почти точно совпадают с датами жизни и смерти великого предпринимателя, не было другого центрального банка, кроме банка Дж. П. Моргана.

Джон Кеннет Гелбрейт отметил, что на протяжении девятнадцатого столетия паника охватывала американскую экономику примерно каждые двадцать лет, то есть через такой отрезок времени, который заставлял публику забыть о прошлом. Паника 1873 г. вспыхнула из-за краха ведущего банка Филадельфии, «Джей Кук энд кампани», хотя сам Кук стал жертвой перегретой экономики и ухудшающейся обстановки в Европе, все ещё оказывающей мощное влияние на финансовую жизнь Америки. Двадцатью годами позже, в 1893 г., когда Гровер Кливленд начинал второй срок своего президентства, паника могла разразиться вновь. На сей раз способствующими ей факторами были продолжительная депрессия, критическое снижение внешней торговли, вызванное введением в действие тарифа Маккинли, и тяжёлое общее бремя частного долга. Последней каплей, после которой паника всё же разразилась, стал показатель, доступный для всех: уровень золотых резервов в федеральном казначействе. Считалось, что для обеспечения погашения государственных облигаций в золоте достаточно 100 миллионов долларов. Когда 21 апреля 1893 г. резервы впервые упали ниже этой отметки, началась паника. Она бушевала более двух лет, уничтожая банки и компании и загоняя в глубокую депрессию всю нацию.

Морган сыграл основную роль в прекращении паники 1873 г., организовав выпуск облигаций, позволивших федеральному правительству выполнить финансовые обязательства. А в 1893 г. к Моргану, как к единственному человеку в Америке, способному восстановить доверие к казне, обратился сам Гровер Кливленд.

Вот как описал этот момент Джон Дос Пассос:

В панике 1893 г. Морган спас Министерство финансов США, не забыв и об отнюдь не скромной прибыли для самого себя. Золото утекало, страна лежала в руинах, фермеры требовали установления серебряного стандарта, Гровер Кливленд и его кабинет, будучи не в состоянии принять решение, мерили шагами Голубую комнату Белого дома, в Конгрессе произносились речи, в то время как золотые запасы в подкзначействах таяли; бедные люди голодали; армия Гокси (Goxey) шла на Вашингтон; в течение долгого времени Гровер Кливленд не мог заставить себя вызвать представителя денежных воротил Уолл-стрита; Морган сидел в своём номере в Арлингтоне, покуривая сигары и спокойно раскладывая пасьянсы, пока президент, наконец, не послал за ним; у того уже был полностью готовый план остановки золотого кровотечения. После этого всё шло так, как говорил Морган.

План Моргана был прост и доказывал, насколько глубоко созданная система укоренились в экономической жизни страны. Являясь Де-факто центральным банком Америки, в 1895 г. «Морган Банк» предоставил Министерству финансов США 62 миллиона долларов золотом. Вместе с 38 миллионами золотых резервов, остававшихся у Министерства финансов, страна вновь обрела искомый 100-миллионный запас. Общество начало успокаиваться, паника улеглась. Однако уроки, как всегда, усваивались медленно. Немногим больше, чем через десять лет, страна снова оказалась на грани краха.

В октябре 1907 г. 70-летний Морган полностью погрузился в протоколы конвента его любимой епископальной церкви неподалёку от Ричмонда, шт. Вирджиния. И тут из его офиса прибыла пачка телеграмм. Под давлением кувыркающихся на бирже цен несколько видных брокерских фирм были вынуждены закрыться. Если бы цены продолжали скакать, над Уолл-стритом и Фондовой биржей нависла бы серьёзная опасность. Консервативные конгрессмены обвиняли в возникших проблемах Теодора Рузвельта: они утверждали, что его борьба с трестами и чрезмерное регулирование вели крупный капитал к гибели. В «Морган Банке», который помог создать многие предприятия, атакованные Рузвельтом, предвидели более серьёзные последствия дел на бирже: если жертвами кризиса пали крупные брокерские фирмы, за ними наверняка последуют и мелкие. Как только это случится, паника затопит все. Обрушится фондовый рынок, а вместе с ним и национальная экономика.

По сегодняшним понятиям, ситуация была почти наверняка сдерживаемой. Совет директоров Федеральной резервной системы, министр финансов и президент имеют в своём распоряжении макро-и микроэкономические инструменты, о которых на пороге столетия можно было разве что догадываться; у фондовых бирж есть собственные тормоза, чтобы сделать передышку в случае возникновения паники продажи. В 1907 г., как и в 1893 - 1895 гг., существовал только один выход, и он был вне государственного контроля.

Морган подождал, пока закончится церковный конвент, а затем в частном вагоне ночным поездом поспешил назад в Нью-Йорк. Его предупредили, что любое резкое движение может ещё больше напугать уже испуганный рынок. Воскресенье Морган провёл в своей библиотеке в окружении деловых партнёров и помощников. Понедельник в финансовом районе Нью-Йорка начался с суматохи. Тысячи людей толпились на улицах, пытаясь забрать свои деньги из банков. Менеджеры проинструктировали кассиров отсчитывать деньги медленно, но утомительная задержка только подхлёстывала кризис. По мере того как банки по всей стране забирали свои резервы из Нью-Йорка, паника усиливалась, и опасность росла. Морган пробыл в городе меньше недели, когда нью-йоркские должностные лица пришли к нему с известием, что город не может выполнять свои обязательства по выплате заработной платы и в следующий понедельник будет вынужден объявить о банкротстве. Чтобы не допустить такой развязки, были выданы коммерческие банковские кредиты на 100 миллионов долларов, но Уолл-стриту это не помогло.

Почти три недели команда Моргана оценивала финансовые учреждения, решая, кого следует оставить на произвол судьбы, а кто достаточно силён и хорошо управляем, следовательно, заслуживает помощи. Для такой поддержки были собраны сотни миллионов долларов, включая ссуды от самого Министерства финансов США, которое Морган спас двенадцать лет назад. Однако Морган начал сдавать. Он страдал от сильной простуды и почти ничего не ел уже в течение трёх дней, когда руководитель Фондовой биржи пришёл к нему в офис и сообщил, что биржа должна будет закрыться. В ответ банкир покачал головой: закрытие Фондовой биржи приведёт к всеобщей депрессии.

В своей библиотеке Моргану пришлось собрать ведущих банкиров Нью-Йорка - людей, управлявших деньгами, за счёт которых жила Уолл-стрит. Он непреклонно заявил: «Нам нужно 20 миллионов долларов в течение следующих десяти минут, или Фондовая биржа закроется раньше срока». Рассказывают, чтобы добавить моменту драматизма, Морган запер двери библиотеки, поклявшись, что ни один человек не выйдет из неё, пока все деньги не будут собраны. У кого-то другого это могло выглядеть неубедительно, но только не у Моргана, репутация и характер которого в течение сорока лет говорили сами за себя. Президенты банков капитулировали, и паника 1907 г. начала потихоньку снижаться.

Когда новость о спасении распространилась по Фондовой бирже, Морган услышал рёв на другой стороне улицы. Ликующие биржевые трейдеры устроили великому и ужасному Юпитеру овацию.

Семья Морганов ещё не единожды приходила на помощь стране Сын Моргана, Джон Пирпонт-младший, руководил синдикатом который в 1913 г. вновь собрал 100 миллионов долларов, чтобы поддержать кредит Нью-Йорка. В течение Первой мировой войны союзники позаимствовали от компании почти 1,9 миллиарда долларов. Впоследствии «Морган энд Компани» выпустила займов на почти 1,7 миллиарда долларов для восстановления Европы. Для самого Юпитера, однако, паника 1907 г. оказалась лебединой песней.

«На какой-то миг он стал национальным героем, - повествует Джин Страуз. - Толпы приветствовали его, когда он шёл по Уолл-стрит, мировые политические лидеры и банкиры слали телеграммы со словами восхищения… Но чуть позже демократическая нация испугалась, что в руках одного человека оказалась сосредоточена такая большая власть».

31 марта 1913 года Джон Пирпонт Морган умер в возрасте 75 лет. Миллиардер пытался встать в ночь на 31 марта с кровати, твердя перепуганной сиделке, что ему нужно идти в школу.

Его не стало в полдень следующего дня.

Чтобы более не вверять свою судьбу отдельному гражданину, в 1913 г. Соединённые Штаты создали Федеральную резервную систему, вернувшись к концепции центрального банка, от которой отказались почти восемьдесят лет назад. С этого времени страна сама стала своим последним кредитором, а губернаторы системы назначались президентом и были подотчетны Конгрессу.

Конгресс уловил настроения людей, решивших, что время Юпитера прошло. То, что представлялось большим благодеянием, внезапно стало удушением кредитов и капиталов, а американцы никогда не доверяли концентрированному богатству. В 1911 г. конгрессмен от Луизианы Арсэйн Пуджо открыл слушания Конгресса по денежным трестам и их воздействию на общее благосостояние. В декабре 1912 г., уже пережив свой 75-й день рождения, Дж. П. Морган предстал перед комитетом для дачи объяснений, смысл которых был ему непонятен. Неудивительно, что он не уступил ни на дюйм. Меньше чем через четыре месяца он умер.

Мы можем вновь встретить таких людей, как г-н Морган, - великие люди были и до, и после Агамемнона, но мы никогда не увидим другой такой карьеры. Время это ушло. Условия изменились, и г-н Морган, могущественная и доминирующая финансовая фигура, сделал больше, чем любой другой человек, чтобы изменить их. Сорок лет назад, когда он начинал завоёвывать положение здесь и за рубежом, Уолл-стрит был в стадии молодости и обещаний. Тогда не знали власти денег; но с тех пор создана большая часть существующего национального богатства.

Г-н Морган был рождён для лидерства, для конструктивной работы. С его непревзойдёнными способностями, с его характером и доверием, которое он внушал, с его организаторским и руководящим талантом нельзя было не стать лидером, созидателем в сфере американских финансов. Рост экономики в его время оказался потрясающим, и теперь Уолл-стрит уже не нуждается и не может принять индивидуальное руководство. Произойдёт координация усилий, объединение ресурсов, но у г-на Моргана не будет преемника; не будет единственного человека, к которому все будут обращаться за указаниями.

«Тайме» оценила состояние Дж. П. Моргана примерно в 100 миллионов долларов, включая произведения искусства и другие предметы его коллекции, стоившие от 30 до 60 миллионов. Более поздние оценки уменьшили цифру приблизительно до 80 миллионов долларов. В любом случае это огромное состояние, равное примерно полутора-трём миллиардам сегодняшних долларов. Однако на одного человека эта внушительная сумма денег не произвела никакого впечатления. Прочитав отчёт «Тайме» о стоимости активов Моргана, по свидетельству современников, он покачал головой и промолвил: «А если вдуматься, он не был даже богатым человеком». Рассказ этот почти наверняка недостоверен - слишком красиво, чтобы быть правдой, - но человек, которому приписывается эта цитата, был фигурой отнюдь не эфемерной. Это Джон Дэйвисон Рокфеллер.

В списке богатейших американцев всех времён, составленном в 1996 году Майклом Клеппером и Робертом Гантером банкир Джон Пьепонт Морган занял 23-е место. А всего за свою жизнь он создал шесть индустриальных гигантов: «Америкэн Телефон-энд-Телеграф», «Дженерал электрик», «Интернэшнл Харвестер», «Юнайтед Стейтс Стил корпорэйшен», «Вестингхауз электрик корпорэйшен» и «Вестерн Юнион».

Раздел:

Навигация по записям

У каждого есть цена, просто надо найти ее

Дж. П. Морган о Карнеги в разговоре с его помощником

из фильма The Men Who Built America, США , 2012

Вступление: Как мужчины по фамилии Морган делали состояния

1671 год. Захват Панамы

Адмирал Генри Морган, корсар и капер, позже Вице-губернатор острова Ямайка, командует ударной группой англо-французских флибустьеров общим числом в 1846 человек. В его распоряжении 36 кораблей, оснащенных 239 орудиями, и 32 каноэ. Флагманское судно, которым управляет лично Генри, носит звучное название Satisfaction, весьма характерное, как для Джентльмена удачи. На совете 2 декабря 1670 г. пираты принимают решение провести дерзкое предприятие. Их не интересуют отдельные транспорты или караваны. Отнюдь. Их цель — захват целого города. Панама. Совсем не последний населенный пункт Центральной Америки даже в XVII веке. Риск неимоверный. Панаму охраняет целая армия под началом местного обер-президента — 3600 солдат-пехотинцев, 400 кавалеристов и 600 индейцев. Всего 4600 человек личного состава. Перевес в пользу испанцев пять к двум. А корсарам надо еще подняться вверх по реке на своих судах и подобраться к городу.

Но, кто не рискует, тот … Продолжение вы знаете. Разбойников не смущает даже неудачное начало «экспедиции» - 4 корабля терпят крушение на рифах в устье реки Чагрес. После девятидневного перехода, отряд Моргана, числом уже всего 1200 «штыков» начинает штурм Панамы. Город захвачен с первой попытки. 3 недели англичане и французы грабят его и окрестности. Добыча Генри Моргана и его «коллег» фантастична. 24 февраля 1671 года они выступают из руин Панамы с 157 мулами «под завязку» загруженными серебром, золотом, драгоценными камнями и прочими сокровищами.

1901 год. Создание U.S. Steel

Джон Пирпонт (Джей Пи) Морган и Элберт Х. Гэри создают на базе Carnegie Steel Company и двух других металлургических компаний крупнейшую сталелитейную корпорацию. U.S. Steel стала первой в мире компанией с капитализацией в $1 млрд.

Объединение прошло по принципу т.н. «морганизации» или «концентрированного контроля», когда в единую структуру сводятся предприятия одного профиля для подавления конкуренции между ними. Капитал начинает работать не на бесконечное соперничество, а на увеличение прибыли нового холдинга.

Существует устойчивое мнение, что Дж.П. Морган — потомок Генри Моргана из «лихих» 1660-70-х. Сам Джей Пи очень гордился этим фактом и любил, когда его называли «последним в мире пиратом». Ему приписывают, весьма уместные для такого статуса, слова: «Большие деньги не делаются в белых перчатках».

А еще он любил коротко и емко называть свои роскошные яхты - «Корсар». В разные годы были разные. Но все имели одно имя «Корсар».

Детство Джей Пи Моргана

17 апреля 1837 г. в городе Хартфорд, штат Коннектикут в семье Джуниуса Спенсера Моргана и Джульетт Пирпонт родился сын. Назвали его незамысловато — Джон. Полное имя Джон Пирпонт Морган, John Pierpont Morgan. Мир знает этого человека по первым двум буквам имени - JP (Джей Пи).

Родители мальчика были колоритными людьми. Каждый по-своему. И оставили более, чем значительный след и в душе, и в судьбе Джей Пи.

От матери он унаследовал то, что называется «дурной кровью» - причину своих многочисленных недугов, преследовавших Джона всю жизнь. Кожные болезни (угри и сыпи), пневмонии, артрит и даже легкая форма эпилепсии. Это с одной стороны. А с другой - хорошие манеры и интерес к прекрасному и изящному, интерес к искусству (через много лет Джей Пи станет крупнейшим коллекционером картин и других арт-объектов). Вот такая смесь. Конечно, неплохо было бы выбрать только второе и не забирать первое. Но жизнь устроена так, что наследственные признаки выдаются комплектом. Перебирать, как в лавке тут не принято.

Род Пирпонтов (другая транскрипция - Пайерпонтов) из которого происходила мама Джей Пи был старинным и с чертами вырождения. Вот отсюда изящество и болезни. Отец Джульетт (дедушка Джона) был священником в Бостоне. Джульетт была из очень и очень приличной семьи и к тому же обладала приятной милой внешностью. О семейных болячках Пирпонты (естественно) предпочитали не распространяться и юная Джульетт имела все шансы отлично выйти замуж.

Судьба не заставила долго томиться «девушку на выданье» и преподнесла ей подарок в лице молодого и перспективного бостонского предпринимателя Джуниуса Моргана. Начинал Джуниус с банальной оптовой торговли. Затем были операции с американскими акциями в Англии, партнерство с известным миллионером, одним из первых американских трансатлантических финансистов Джорджем Пибоди (с 1854 г.) и основание в Лондоне банкирского дома JC Morgan & Co. Отец Джей Пи был долларовым миллионером уже в первой половине XIX века, а это дорогого стоило.

Супружество родителей маленького Джона весьма трудно было назвать счастливым, даже с натяжкой. На десятом году совместной жизни мать окончательно ушла в свой нерадостный мирок, полный действительных и мнимых страданий, махнув рукой не только на мужа, но и на сына. В конце жизни она просто повредилась рассудком. А папа Джуниус с головой погрузился в финансовые операции, ведя замкнутое и угрюмое существование настоящего викторианца.

Но как ни странно, Морган-старший умел мечтать. Его сын должен превзойти бизнес-достижения отца и достойно представлять банковское семейное дело.

Вот на фоне такого «семейного портрета в интерьере» и прошли первые годы Джей Пи. Очень приятными, по мнению Джона, они вряд ли были. Детство юного Моргана напоминает чем-то печальные новеллы Чарльза Диккенса. Мало тепла, мало любви и мало ласки. Кстати, мало и здоровья. Чего было много, так это отцовских денег и (самое важное!) жизнелюбия и оптимизма самого Джей Пи. Это станет, пожалуй, его главным капиталом в жизни.

Папа постоянно строжит и тотально контролирует сына, понуждает его всюду быть первым и с 6-7 лет (!) уже понуждает обрабатывать банковские выписки. То, что Джей Пи был фактически инвалидом лежал по полгода в постели, для Джуниуса не имело никакого значения. Он твердо шел по пути исполнения своей мечты.

Джон любил прогулки в горы и лес и обожал животных. Сохранилась история о том, как на смертном одре умирающий Джей Пи произнес загадочную фразу: «Моя дорогая Салли Вест…». Дочь Моргана Луиза наняла лучших детективов и потратила серьезные деньги, чтобы узнать, кто эта женщина. Следов так и не нашли.

Разгадка пришла неожиданно. В семейном архиве Морганов обнаружили письмо 14-летнего Джей Пи своему дедушке священнику Джону Пирпонту. Отправлено оно было с Азорских островов, где мальчик поправлял здоровье. В нем был рисунок с такой подписью: «Вот моя дорогая Салли Вест. Благодаря ей, мне здесь не так одиноко. Дорогой дедушка, я очень хочу домой. Пожалуйста, скажите об этом маме и папе». На картинке маленький Джон нарисовал толстую желтую канарейку. Она была его единственным другом долгих полгода на Азорах.

Но все-таки достаток в семье имеет-таки свои преимущества. Отец дает Джей Пи блестящее европейское образование. Мальчик учится в привилегированной частной школе в Швейцарии и заканчивает Геттингенский университет.

Об учебе Джона в Европе есть забавный анекдот. Джей Пи приналег на французский. Дело, безусловно, благое. Но вот цель… Говорили, что он штудирует язык для того, чтобы лично заказать в Париже ботинки за 900 долларов. Шутка, конечно. Биографы отмечают, что Морган неплохо знал не только французский, но и немецкий.

Семья и дети Джей Пи Моргана

В личной жизни Джону Моргану повезло немногим больше, чем во взаимоотношениях с родителями. Зато в его жизни была своя "Love Story".

В 1857 году двадцатилетний Джей Пи знакомится с двадцатидвухлетней Амелией (Эмилией) Старджесс, дочкой железнодорожного магната. В 1861-ом молодые люди женятся. Джон влюблен, влюблен по-настоящему. Его не пугают никакие преграды. Даже болезнь невесты. Туберкулез. Неизлечимый тогда недуг. Перед ним были бессильны любые врачи и любые, заметьте, деньги. Максимум - можно оттянуть неизбежный конец.

В день свадьбы Амелия была так слаба, что упала бы, если бы не опиралась на жениха. Вскоре в Париже подтверждают диагноз-приговор. Джей Пи носит на руках молодую жену по лестничным маршам. По рекомендации врачей они отбывают в Алжир. Джон забрасывает все дела и полностью берет на себя функции сиделки. По утрам он выносит Амелию к морю. Вечерами запекает в камине яблоки. Он наполнил дом соловьями и канарейками. Каждый день - охапки свежих цветов. Каждый день - надежда. Надежда, что болезнь отступит и оставит их в покое.

Через четыре месяца после свадьбы Амелия умирает.

От этого удара судьбы Джей Пи не оправится до конца жизни. Лекарство, притупляющее тяжесть утраты, будет только одно - работа. Джей Пи станет совершенной cash-машиной.

Через три года Морган женится на Френсис Луиз Трейси. Супружескую жизнь они прожили, как чужие люди, с каждым годом все более отдаляясь друг от друга. Френсис пережила мужа на 11 лет и родила ему четверых детей: сына Джека и трех дочерей - Луизу, Джульетт и Энн. Джек Морган, конечно, тоже стал финансистом и банкиром. Но в деловых высотах ему было ой, как далеко до отца.

Начало карьеры Моргана. Война и золото

Стартовым годом для Джей Пи, как финансиста, принято считать 1857-ой. Джону 20 и он приступает к работе младшим бухгалтером в Duncan, Sсhermann & Co представлявшим в Нью-Йорке интересы британской компании George Peabody & Со Джорджа Пибоди - партнера Джуниуса Моргана. Но сочетание слов «Морган» и «младший бухгалтер» совершенно немыслимо. Джей Пи не задерживается в Duncan.

Он пробует себя на операциях с ценными бумагами, кофе. Что-то получается, что-то нет.

Наступает 1861 год. 12 апреля обстрелом форта Самтер началась Гражданская война в США между Севером и Югом. Крупнейшая военная кампания на территории североамериканских штатов за всю их историю, длившаяся свыше четырех лет и унесшая жизни 620 тыс. человек. Ни в каком вооруженном конфликте, ни до, ни после не погибало столько американцев, включая обе мировые войны. Ну и, собственно, в Северной Америке с 1865 года уже никто и ни с кем не воевал…

Война стала звездным часом для молодого Моргана. «Пиратские» гены проявили себя в полной степени. Четыре военных года сделали из юноши Джей Пи, Джона Пирпонта Моргана, построившего корпоративную Америку.

Не очень красивые и не очень благовидные операции на военных поставках Джей Пи осуществлял самостоятельно, с отцом, с «деловыми партнерами» и в качестве агента банка Пибоди.

В самом начале боевых действий, Джон с компаньоном покупает у южан вышедшее из строя (!) оружие и продает его с наценкой в 25% северянам. «Ничего личного, это просто бизнес», - цитата от «великого пирата-гангстера» Аль Капоне, соотечественника Джей Пи из «ревущих 1920-х» точно описывает моральную сторону этого «делового» предприятия.

«Финансовыми инструментами» служили не только винтовки, патроны или пушки, но и провиант, обмундирование, а также хлопок из рабовладельческих штатов, отрезанных от английских фабрик флотом северян.

Военные операции 1861-65 гг. молодого Джей Пи имели настолько одиозный характер, что позже стали предметом расследования комиссии Конгресса США по обвинению, ни много, ни мало, в государственной измене. Но Морган сумел выкрутиться.

Примерно к этому же периоду относятся «блестящие» операции Джона на международном золото-валютном рынке. Вместе с неким предпринимателем по имени Эдвард Кетчум, Морган начинает скупку золотых слитков в Соединенных Штатах. Металла было приобретено на серьезную для того времени сумму в $2 млн. Далее, компаньоны предприняли пространственный арбитраж и сбыли золото себестоимостью $1,15 млн в Лондоне. Вскоре, в Америке обозначился резкий дефицит желтого металла и товарищи продают, уже на отечественном рынке, оставшуюся партию ценой в $0,85 млн с прибылью более, чем $130 тыс.

Прекрасный финансовый результат, тем не менее, не порадовал Джуниуса Моргана-старшего, отца молодого креативного спекулянта. Нудный, старомодный старик считал подобные действия аморальными на фоне кризиса финансовой системы Соединенных Штатов. Какая чепуха, правда? Джуниус даже пригрозил Джей Пи разрывом деловых отношений. Конечно, угроза осталась только на словах.

Вместо этого, Морган-старший рекомендует сына партнером опытному специалисту в финансах Чарльзу Дебни из Duncan, Sсhermann & Co. На базе последнего организовывается новый банк Debny Morgan & Co. Джей Пи освоился быстро. Настолько быстро, что добропорядочный Чарльз Дебни скоро оказывается за порогом конторы. На его место Джон приглашает старого и проверенного товарища Тони Дрексела. В 1871 году происходит очередной ребрендинг - в «Дрексел, Морган & Ко». Этой финансовой структуре суждено было стать основой для будущего инвестбанка, жемчужины империи Джей Пи - J.P. Morgan & Co. Выходом на арену именно J.P. Morgan & Co принято считать 1893-95 гг.

J.P. Morgan & Co.

Morgan Stanley

В своем более или менее первоначальном виде J.P. Morgan & Co просуществовал до принятия закона Гласса-Стиголла в 1933 г., наложившего запрет на инвестиционную деятельность классических (коммерческих) банков в США.

Конец XIX - начало ХХ века - «золотой век» инвестиционно-банковского бизнеса Джей Пи. Что бы там не говорили о моральной стороне дела Моргана, его банк, во многом, «вытащил» индустриализацию Соединенных Штатов после Гражданской войны. Железные дороги, электрические компании, сельскохозяйственное машиностроение, трансатлантические пароходные перевозки, связь и, конечно, металлургия - везде были деньги J.P. Morgan & Co, а значит и деньги лично Джона Пирпонта. Как инвестбанкир, он принял активное участие в такой «стройке века», как возведение Панамского канала в 1904-14 гг.

Нельзя не отметить, что до создания в 1913 году Федеральной Резервной Системы США, банк Моргана несколько раз выполнял функцию последнего американского кредитора, по сути, центрального банка страны, предоставляя значительные ссуды Федеральному Правительству.

Через 20 лет после смерти Джей Пи, в 1933 году, повинуясь требованию законодательства, J.P. Morgan & Co выделяет инвестбизнес в отдельную структуру. Рождается знаменитый Morgan Stanley. Название банк получает от имен Генри Старджиса Моргана (1900-1982), внука Джей Пи и Гарольда Стэнли. Morgan Stanley приступает к работе 16.09.1935 г.

После ипотечного кризиса в 2008 году банк становится коммерческим со статусом финансового конгломерата и обладает самым крупным в мире брокерским бизнесом. Штаб-квартира в Нью-Йорке.

JPMorgan Chase

Ставший в 1933-35 гг. «традиционным банком» J.P. Morgan & Co, в 1959 году объединяется с ведущим свою историю с 1886 года Guaranty Trust Company. Появляется Morgan Guaranty Trust Company.

В 2000 году путем слияния Morgan Guaranty Trust Company и Chase Manhattan Bank рождается одна из крупнейших в мире публичных компаний JPMorgan Chase. По итогам рейтинга Forbes Global 2000 за 2015 год она занимает шестое место, пропустив вперед четыре китайских банка и Berkshire Hathaway Уорнера Баффетта.

В 2004 году JPMorgan Chase поглощает Bank One Corporation, а в несчастливом для инвестиционной Америки 2008-ом - Bear Stearns и частично Washington Mutual.

Несмотря на трудные для фондовых операций времена, потомки Джей Пи не собираются оставлять инвестиционное направление. По версии издания Global Finance, JPMorgan Chase - лучший банк в инвестбизнесе 2015 года. Главный офис - на Манхеттене, Нью-Йорк.

Морган, железные дороги и принципы ведения бизнеса

История «железнодорожной» Америки берет свое начало в 1815 году, когда полковник Джон Стивенс основывает ж/д компанию Нью-Джерси, преобразованную позже в подразделение Пенсильванской железной дороги. Но бум ж/д строительства начался в Штатах сразу по окончании Гражданской войны в 1865 году. За 50 лет общая протяженность железнодорожных линий увеличилась почти в 7,5 раза: с 35 тысяч до 254 тысяч миль. В 1916 году практически все внутриамериканские перевозки (грузовые и пассажирские) проходили по железной дороге.

Всю свою энергию, деловые способности и интеллект 30-летний Джей Пи бросил на развитие ж/д бизнеса. К этому периоду относится формирование главных принципов предпринимательства, которым Морган будет следовать десятки лет при построении своей бизнес-империи.

Гарантии от Моргана

Сейчас несколько удивительно это осознавать, но экономика США середины и второй половины XIX века - это развивающийся рынок. Таким рынкам, как воздух, нужны инвестиции. Главная страна-инвестор того времени, безусловно Великобритания, самое могущественное государство позапрошлого столетия. Одним из главных лиц, обеспечивших перекачку британского капитала в Штаты, прежде всего в ж/д сектор, стал Джей Пи.

Риски английских инвесторов в стане «Дикого Запада» были огромны. Главный, характерный для любой развивающейся страны от «банановой республики» до государства, возникшего на руинах СССР - тривиальное воровство. Вложенные деньги часто просто исчезали. Какой уж тут процент на вложенный капитал.

Джуниус и Джон Морганы создали систему личных гарантий, гарантий «Дома Морганов», дававших зарубежным вкладчикам уверенность, что их средства за океаном будут в надежных руках. Этому способствовали репутация Моргана-старшего в британских деловых кругах и отказ от оголтелых и сверхрисковых спекуляций. Тут Джуниусу было нелегко сдерживать горячего и склонного к предпринимательским авантюрам сына, но с каждым годом поведение последнего становилось все более респектабельным.

Честное «деловое» слово Моргана стало тем, чем было честное слово Ротшильдов в Европе. Вообще, семья Ротшильдов проморгала перспективный североамериканский рынок. Все-таки далековато была Америка конца XVIII - начала XIX века от Европейского континента и любимые Франкфуртскими банкирами почтовые голуби и дорогие курьерские лошади ничем не могли помочь…

Сам Морган так рассуждал о доверии в бизнесе: «Человек, которому я не доверяю, не смог бы получить у меня ни пенса даже за все кости христианского мира».

Морганизация

Еще один урок, который Джей Пи четко усвоил от отца - опасайся конкуренции, уходи от нее, подавляй ее. Конкуренция в молодой стране не всегда играла позитивную роль, принимая, подчас, самые дикие формы. «Тогда конкуренция была прямой — мой ум против твоего, моя сила против твоей. Открытый бой» (*). Причем бой в буквальном смысле - от тарифной войны до взрывов, поджогов и убийств бизнес-соперников. Очень напоминает недавние страницы отечественной истории.

Морганы, Рокфеллеры, Карнеги и Вандербильды боролись против конкуренции путем создания крупнейших монополий, каждый в своих областях. Это была другая крайность, которую подправили законодательным и судебным путем уже в XX веке.

Доверие, контроль и концентрация с подавлением элементов конкурентной борьбы внутри структуры стали тремя главным компонентами алгоритма построения корпораций по Моргану - морганизации.

Манера ведения дел Моргана - напор и агрессивность. Бизнес по Моргану - это война. А на войне, как на войне - à la guerre, comme à laguerre. Джей Пи проводит разведку, определяет направление главного удара, открывает военные действия, преследует и добивает противника.

Железные дороги

Железнодорожные перевозки стали первым серьезным объектом для приложения усилий Джей Пи. Важность развития этого сектора для Соединенных Штатов трудно переоценить. Бегущие по рельсам составы с грузами и пассажирами, объединили разрозненную и разорванную после войны огромную страну. Прогресс в ж/д транспорте тянул за собой прочие отрасли экономики — металлургию, угольную промышленность, локомотиво- и вагоностроение и пр.

Морганы привлекали капитал в отрасль, организуя выпуски облигаций ж/д компаний и размещая их, преимущественно, в Великобритании. Вопрос возврата инвестиций Джей Пи и Джуниус решали просто — через внешнее управление. Чтобы деньги не были разворованы они лично или через доверенных лиц входили в Совет директоров представляемой ими дороги. Так они могли ответить за каждый вложенный фунт или доллар. Человеческий фактор Джон Морган ставил превыше всего: «Люди, а не активы, должны быть основанием для инвестиций». Жизнеспособные предприятия объединялись в мощные холдинги, мелкие и слабые выдавливались с рынка и оставались без финансовой поддержки.

Список железных дорог к которым Моррган имел отношение в разные годы бесконечен. Ключевые активы Джей Пи — Нью-йоркская и старейшая в Америке Пенсильванская ж/д. Свои позиции Морган упрочил после кризиса 1893 г. и к 1902 году контролировал уже 8000 самых важных миль железнодорожных путей США.

Свет и сталь в бизнесе Моргана

«Хороший бизнесмен всегда предлагает людям то, чего у них нет» (*). Рокфеллер — керосин, Гейтс — Windows, Джобс — iPhone, Цукерберг — Facebook. «Надо уметь заглянуть за угол» (*). Джей Пи, как предприниматель, сделал все, что смог для того, чтобы предложить человечеству электричество. Ну и конечно, хорошо заработать на этом.

«Отцом» бытового и промышленного электричества признается американский изобретатель Томас Алва Эдисон (1847-1931).

В 1878-79 гг Эдисон усовершенствовал дуговую лампу, использующую угольные электроды, и изобретает лампу накаливания с угольной нитью — один из главных технических прорывов человечества XIX века. Томас ищет пути массового выпуска электроламп и сопутствующего оборудования. Он произносит знаменитую фразу: «Мы сделаем электричество настолько дешёвым, что только богатые будут жечь свечи». Что нужно исследователю — деньги, кто нужен — инвестор.

Узнав об успешных опытах и амбициозных планах молодого физика, Джей Пи понял: «Вот оно. Его шанс и его звездный час». Несмотря на полнейший скептицизм отца, заявлявшего: «Это безделушки для ярмарок и карнавалов, тебя просто одурачат» (*), Джон Морган лично посещает лабораторию Эдисона и налаживает прямые контакты.

В 1878 году Джей Пи, Томас Алва и несколько компаньонов основывают компанию Edison Electric Light. К 1883 году она производит три четверти электроламп в США.

На первый взгляд, все складывается, как нельзя удачно. Но происходит то, что крайне не нравится Джей Пи. В «его» электричество, куда он вложил десятки миллионов, приходит ненавистная Морганам конкуренция. Причем, совершенно с неожиданной стороны. Бывший сотрудник Эдисона, человек с очень загадочной судьбой, сербский эмигрант Никола Тесла (1856-1943), начинает «войну токов». Технологии постоянного тока Томаса (англ. DC), Никола противопоставляет технологию переменного тока (AC). Главное изобретение Теслы — двигатель/генератор переменного тока.

Противостояние с сербом выявляет темные стороны натуры Эдисона. Чтобы опорочить переменный ток конкурента, Томас как только мог и где только мог доказывал его опасность. Главный аргумент — необходимое для АС высокое напряжение представляет угрозу для жизни. Эдисон так увлекся, что считал подходящими все средства — он демонстрирует смерть животных (слона) от переменного тока и даже принимает активное участие в разработке электрического стула, действие которого основано на Тесловском АС, убивающем осужденного. Правда, проект по электростулу вышел боком для Эдисона. На первых испытаниях переменный ток убивал жертву недостаточно быстро и гуманно. И весь негатив свалился на голову «отца» электричества.

Такое безобразие Джей Пи долго терпеть не мог и научно-технический конфликт был решен вполне по-деловому. Морган выкупает на бирже контрольный пакет акций Edison Electric Light, выбрасывает Эдисона из бизнеса, отбирает у партнера Теслы Джорджа Вестингауза основные патенты талантливого серба на АС, и объединяет в 1892 году Edison Electric Light с «Томсон-Хаусон и Ко» в культовую компанию ХХ века General Electric (GE).

Достаточно сказать, что GE - единственная публичная компания США, которая удержалась в промышленном индексе Доу-Джонса с даты его первой публикации 26.05.1896 г. Без всякого ребрендинга, слияний и поглощений.

Еще один бриллиант империи Джей Пи — US Steel. Корпорация была создана в 1901 г. на основе компании другой американской бизнес-звезды конца XIX века Эндрю Карнеги Carnegie Steel Company. Отступные, полученные Карнеги от Моргана, без преувеличения можно назвать астрономическими для того времени - $480 млн.

Суд и смерть «последнего в мире пирата». Вместо заключения

Джей Пи был, как это принято сейчас говорить, социально ответственным бизнесменом. Настолько, насколько позволяло его время. Он выручил Правительство США своевременными займами в 1873 и 1893 годах, спас город Нью-Йорк от банкротства в 1907-ом и лично погасил биржевой пожар на Уолл-стрит в октябре того же 1907-го.

Но в 1912 году за ним все-таки «пришли». Бушевавшие в Штатах антимонопольные расследования зацепили и Великого Юпитера (так часто называли Джей Пи). Моргану пришлось выступить в свою защиту на сенатских слушаниях. Он был абсолютным противником конкуренции и так не понял своей вины. «Наезды» были и раньше, еще при Теодоре Рузвельте, но разбирательства 12-го года Джей Пи воспринял особенно тяжело.

Накануне смерти Джона в одной из газет появилась карикатура, изображавшего Джей Пи, стучащего в двери Рая и реплика «райского привратника»: «У тебя больше денег, чем у самого Господа Бога. Таких не пускаем».

Через несколько месяцев, 31 марта 1913 г. Джон Пирпонт Морган скончался в Риме, чуть-чуть не дотянув до 76 лет. Нью-Йоркская биржа приспустила флаги и на два часа прервала свою работу. Как в день смерти Президента США.

Узнав о состоянии ушедшего, составлявшего с предметами искусства сумму около $100 млн, Джон Рокфеллер заметил: «Подумать только, он даже не был богат…»

Примечание

* - цитаты из фильма The Men Who Built America, США, 2012

Будьте в курсе всех важных событий United Traders - подписывайтесь на наш

Морган Джон Пирпонт

(род. в 1837 г. - ум. в 1913 г.)

Крупнейший американский банкир и промышленник, филантроп.

Миллиардер, имевший на рубеже XIX и XX вв. прозвище «некоронованного короля Соединенных Штатов». Основатель и владелец одного из самых могущественных банкирских домов мира, промышленный и железнодорожный магнат, имя которого стало синонимом финансиста с Уолл-стрит, обладающего огромной властью и влиянием на экономическую жизнь нации.

В последней четверти XIX столетия в американском бизнесе доминировали три человека, и каждый из них имел свою сферу деятельности. Сталь принадлежала Карнеги, нефть - Рокфеллеру, а Уолл-стрит - Дж. П. Моргану. Свой напористый характер, склонность к риску и беспощадность к конкурентам этот могущественный банкир унаследовал от своего предка, жившего во второй половине XVII в., - знаменитого английского пирата Генри Моргана. Родством с легендарным флибустьером гордились все последующие поколения семьи, занимавшие в силу своего богатства не последнее положение в обществе. Один из предков Джона Пирпонта был основателем Йельского университета, дед создал страховую компанию в Коннектикуте и стал миллионером. Отец же решил вернуться в Лондон, чтобы стать главным финансистом англо-американского бизнеса.

Центральное место в современной истории клана Морганов по праву принадлежит Джону Пирпонту, финансисту, власть и влияние которого были так велики, что внушали соотечественникам то религиозное почтение, то мистический ужас. В бизнесе он имел репутацию безжалостного, умного и предусмотрительного «пирата», прибиравшего к рукам перспективные компании и рынки так же, как когда-то его предок брал на абордаж беззащитные суда. Морган проводил реструктуризацию отраслей, боролся с финансовыми кризисами, создал первый инвестиционный банк и прообраз Федеральной резервной системы США. Государство он рассматривал как одну большую корпорацию. В 1902 г. газеты писали: «Велика власть мистера Моргана, в некоторых отношениях она даже больше, чем власть президента или короля. Он был человеком, умевшим навязать свою волю как при помощи грубой силы, так и доводами разума».

Джон появился на свет 17 апреля 1837 г. в городе Хартфорд, штат Коннектикут в семье товарного трейдера Джуниуса Спенсера Моргана и дочери бостонского протестантского священника Джульетты Пирпонт (Пьерпонт). В детстве он часто болел (экзема, воспаления легких, артрит, легкая эпилепсия, ревматическая лихорадка), из-за чего переходил из одной школы в другую. Но, несмотря на это, Джон рос смышленым, веселым и бойким мальчишкой, обожал животных и любил путешествовать. Он никогда не делал уроков и, тем не менее, был первым учеником в классе.

Через некоторое время семья переехала в Бостон, где старший Морган стал торговать хлопком на бирже. Как и его отец, Джон уже в детском возрасте проявлял интерес к бизнесу. Играть он больше всего любил в настольные игры наподобие современной «Монополии», а когда подрос, то его любимой «игрой» стало управление собственным банковским счетом. Юноша находил особое удовольствие в отслеживании и прогнозировании курсовых разниц, и с целью диверсификации вложений переводил свой капитал с одной мировой валюты в другую.

В Америке будущий финансовый гений проучился недолго, так как в начале 1850 гг. отец забрал семью в Великобританию, куда Джуниуса Спенсера пригласил компаньоном лондонский банк «Джордж Пибоди и К°». В Европе Джон доучивался в швейцарской частной школе, в совершенстве овладел немецким и французским языками, потом с блеском закончил Геттингенский университет и даже получил предложение занять должность ассистента на кафедре. Но у молодого человека были другие планы - он давно собирался заняться собственным бизнесом.

Свою карьеру Джон начал в 1857 г. с должности младшего бухгалтера нью-йоркской банковской конторы «Дункан, Шерман и К°», которая представляла в США лондонскую фирму «Джордж Пибоди». Вскоре многие почувствовали жесткую хватку и острый ум 22-летнего бизнесмена. Однажды случай свел его с капитаном судна, не знавшим как избавиться от груза кофе, который отказалась брать оптовая фирма. Морган рискнул, выкупил всю партию (по бросовой цене) и на следующий же день реализовал товар с большой прибылью.

В 1861 г. в Америке началась Гражданская война, но Джон и не думал бороться за независимость страны с оружием в руках. Откупившись от призыва 300-долларовой взяткой, молодой предприниматель стал «ковать победу» в тылу. Вместе с отцом он провернул бесчисленное количество выгодных операций, обнаружив при этом такой вкус к спекуляции, что Джуниусу иногда было просто не по себе. То, что к концу столетия сделало Джона самым известным представителем семьи Морганов, проявлялось уже тогда: он был холоден, расчетлив, безжалостен к конкурентам и компаньонам, к тому же склонен к чрезмерному риску. Капитал молодого Моргана рос в геометрической прогрессии, и никакие взывания к порядочности и «заботе о ближнем» уже не могли свернуть его с выбранного пути.

Сколотив во время войны на краткосрочных спекуляциях с товарами и акциями капитал в 50 тыс. долларов, Джон покинул «Дункана и Шермана» и основал собственную фирму «Дабни, Морган и К°». Он работал день и ночь, держал под личным контролем все сделки, а когда бизнес разросся настолько, что один человек уже не мог за всем уследить, заменил дюжину блокнотов на такое же количество помощников.

В 1870 г. на исключительно выгодных для себя условиях Морган кредитовал на 10 млн фунтов стерлингов Францию, которая в то время вела войну с Пруссией и остро нуждалась в наличности. Несмотря на то что Франция войну проиграла, эта операция не только принесла фирме хороший доход, но и помогла ей заработать репутацию «банка мирового уровня». Сам Джон, по словам современников, уже с тех пор стал представлять собой «могущественнейшую силу в американской деловой жизни» и статус этот весьма ценил. Российский премьер С. Ю. Витте в своих мемуарах вспоминал, как однажды встретил Моргана в Париже. Глядя на следы изуродовавшей нос и лицо банкира красной волчанки, Витте участливо предложил ему услуги знакомого хирурга, который делал удачные операции по удалению подобных опухолей. На это бизнесмен ответил: «Благодарю, граф. Но тогда я не смогу вернуться к себе в США. Таким, каков я есть, меня там знает каждая собака. Всякий сразу видит: вот он, Морган! А так меня просто никто не узнает. И мое дело может пострадать».

В 1871 г. он объединился с компанией Энтони Дрексела, известной и уважаемой брокерской фирмой, которая вскоре стала доминирующим источником финансирования правительства США. Через десяток лет бизнесмен решил действовать абсолютно независимо. К моменту образования собственной фирмы «Дж. П. Морган и К°», преобразованной впоследствии в банк, его зарплата составляла 500 тыс. долларов в год - астрономическую по тем временам сумму.

В течение 1880-х гг. Морган производил реорганизацию и финансирование железнодорожных систем Америки, и его влияние в этой ключевой области народного хозяйства неустанно возрастало. Во время кризиса 1893 г. владельцы частных железных дорог страны оказались на грани разорения, что вынудило их искать спасения у могущественного банкира. Когда же ситуация стабилизировалась, в руках Джона оказался контроль над десятком важнейших железных дорог, в том числе «Нью-Йорк сентрал», «Саузерн», «Чесаник энд Огайо», «Санта-Фе», «Род-Айленд» и др.

К концу XIX в. едва ли можно было найти такое важное предприятие, которое не испытывало бы на себе решающего влияния банка Моргана. В частности, он финансировал компанию «Федерал стил» и преобразовал ее в «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн», мощность которой через пол столетия стала равна всей металлургической промышленности Англии и Франции вместе взятых. На сотнях заводов этой корпорации выпускалась самая разнообразная продукция - от стальных конструкций до сложного технического оборудования; от рельсов, кабелей, труб, проволоки и листовой стали до военных кораблей, грузовых и пассажирских судов и плавучих доков; от удобрений и предметов домашнего обихода до целых домов.

Дж. П. Морган объединил враждовавших друг с другом фабрикантов сельскохозяйственного оборудования и создал компанию «Интернэшнл харвестер». Им же была организовано объединение нескольких важнейших трансатлантических пароходных линий, он помог финансировать компанию «Дженерал электрик», «Америкэн телефон энд телеграф», «Нью-Йорк ранид транзит компани» и дюжину других огромных предприятий. Среди крупнейших промышленных корпораций, вошедших в «моргановскую империю», была и самая большая в мире компания по добыче природной серы - «Техас галф салфер компани» - и ведущая фирма по производству синтетического каучука «Б. Ф. Гудрич компани». Позже у Моргана появились и собственные нефтегазовые компании: «Континентал ойл», «Ситиз сервис», «Коломбиа гэс систем» и т. п.

Для того чтобы получить контроль над привлекательными промышленными предприятиями и железнодорожными системами, Морган использовал политику «оздоровления» и «помощи» попавшим в беду компаниям. Причем в «беду» они попадали, как правило, в результате его усилий. Методика была такова: постепенное понижение курса основных облигаций предприятия, консолидация с целью установления общих интересов, взятие на себя управления голосами по акциям и, наконец, личная уния или полная закупка акционерного капитала. В глазах общественности необходимость такого контроля оправдывалась растущим культом производительности, обязательным для появления крупной промышленности.

После кризиса 1890-х гг. управительства США возникли большие проблемы с золотым запасом. Резервы таяли на глазах, поскольку британские инвесторы изымали деньги из страны, меняя при этом доллары на золото. К 1895 г. американская экономика повисла на волоске - вместо минимально необходимых 100 млн долларов в распоряжении правительства оставалось чуть больше половины. Секретарь казначейства Джон Карлисл обратился за помощью к Дж. П. Моргану, известному связями с Туманным Альбионом. Банкир легко справился с неразрешимой задачей. Он образовал синдикат инвесторов, которые продавали золото казначейству, а в обмен получали государственные облигации. В результате этой операции

Америка получила 65 млн долларов (резервы выросли до 120 миллионов), а «спаситель американской экономики» стал обладателем 16 млн долларов, получив при этом карт-бланш на монопольное распространение государственных ценных бумаг. Фактически Дом Моргана выполнял роль центрального банка страны.

К началу XX столетия Джей Пи Морган, как его называли американцы, стал самым могущественным человеком на Американском континенте. Журналисты писали, что ему свойственна сатанинская безжалостность и тот, кто задел его интересы хотя бы в малом, не мог рассчитывать на пощаду. Взгляд его больших, широко расставленных глаз сравнивали с прожектором несущегося навстречу паровоза. Вместе с тем говорили, что не знающий пощады к противникам банкир нежно любит кошек и собак, помогает бедным, верен друзьям, великодушен по отношению к женщинам. Как оно было на самом деле, до сих пор не известно.

В начале 1902 г. могущественный финансист объявил о намерении создать фирму «Нозерн Секьюритиз», которая должна была стать официальным владельцем подчиненных ей железнодорожных компаний на северо-западе США. Однако в этот раз государство повело себя по-другому. Новый президент страны, Теодор Рузвельт, ссылаясь на действующее законодательство, приказал министру юстиции Ф. Ноксу ликвидировать фирму Моргана в судебном порядке. Когда же банкир выразил недоумение действиями правительства и предложил поправить ситуацию так, чтобы антимонопольный закон не был нарушен, Нокс передал ему позицию главы Белого дома: «Мы не хотим исправлять ситуацию, мы хотим покончить с этой ситуацией».

Ни для кого не было секретом, что Моргана хотят поставить на место, испугавшись того, что он стал оказывать слишком большое влияние на экономику страны. Дело «Соединенные Штаты против “Нозерн Секьюритиз”, “Грейт Нозерн Рэйлвэй”, “Нозерн Пасифик Рэйлвэй” и Джона П. Моргана» было рассмотрено в довольно короткие сроки. Уже к середине марта Верховный суд США пятью гол осами против четырех признал создание нового железнодорожного объединения незаконным и ликвидировал его.

От этого демарша Морган практически не пострадал, а вот правительство очень скоро вспомнило о банкире. Не прошло и пяти лет, как в США разразился очередной финансовый кризис, трейдеры не могли вернуть кредит банкам, а те, в свою очередь, отказались выдавать ссуды. Паника на рынке заставила главу фондовой биржи Нью-Йорка сэра Томаса обратиться к Дж. П. Моргану. Несмотря на то что кризис затронул и самого Моргана (акции стального треста с января по ноябрь 1907 г. упали в цене более чем вдвое), реакция его была мгновенной: «Передайте им, что денег хватит на всех». Через некоторое время у окошечек банковских контор снова выросли очереди: деньги давали в любых количествах. Пользуясь личным авторитетом, Джон на время попросил крупнейшие банки предоставить кредиты, а наиболее крупных биржевых спекулянтов, играющих на понижение, - на время воздержаться от продаж. Именно после этого Морган получил прозвище «Наполеон Уолл-стрита».

Вот что писали об этом периоде биографы знаменитого бизнесмена: «Президент Рузвельт. принял финансовую диктатуру Моргана. Один за другим его соперники - Рокфеллер, Гарриман, Шифф, Райан - приходили к нему, предлагали свои ресурсы и просили указаний; за ними следовали президенты банков, железных дорог, промышленных трестов. Совещание следовало за совещанием, проходя обычно в библиотеке особняка. Пока финансисты меньшего калибра обсуждали планы, Морган, сидя в соседней комнате со своей неизменной большой черной сигарой, в суровом молчании раскладывал пасьянс. Когда же участники совещания наконец приходили к какому-то решению, Морган входил, выслушивал и обычно говорил только “да” или “нет”. На более высоких совещаниях Морган сидел за столом вместе со всеми, молчал, слушал и начинал говорить только для того, чтобы предписать свою волю».

Другой современник, сенатор Олдрич, один из немногих свидетелей и участников создания Федеральной резервной системы США, вспоминал о том времени: «Если в конце концов что-то и убедило Конгресс в необходимости лучшего управления банковскими делами государства, так это одна сильная встряска: паника 1907 года. Она улеглась, и теперь растет агитация за эффективную национальную банковскую систему». В ноябре 1910 г. несколько политиков и финансистов приехали в охотничий клуб Моргана, расположенный на Джеки л л Айленд, штат Джорджия, где под диктовку гостеприимного хозяина и написали соответствующий закон. Три года спустя Америка получила свой центральный банк, который вместо Моргана стал приходить на помощь тонущим коммерческим банкам, а те, в свою очередь, - испытывающим проблемы предприятиям.

В 1912 г. неблагодарное правительство вновь предприняло попытку покончить с влиянием Моргана на жизнь Соединенных Штатов и опять инициировало судебный процесс. Федеральные представители обвинили компанию «Дж. П. Морган и К°» в том, что она руководит всеми ведущими финансовыми учреждениями страны. Входящие в ее состав фирмы обладали суммарным капиталом в 25 млрд долларов, что в то время равнялось двум третям национального валового продукта США (в сегодняшних ценах - это 7 трлн долларов). Еще одним поводом для нападок на Моргана служила поддержка, которую он оказывал марксистским движениям Европы: судя по документам, банкир был для них едва ли не основным денежным источником (например, известно, что Троцкий получил от него более 1 млн долларов).

Конгресс признал Моргана финансовым олигархом на основании того, что его банковская группа контролировала значительную часть кредитных учреждений, корпораций, железных дорог, страховых компаний и фондовых рынков США. Следовательно, он со своими деньгами может контролировать все, что захочет. «Империя Моргана была демонополизирована», в результате чего экономическое и политическое влияние банкира сильно пошатнулось. В конце 1912 г., выступая перед сенатским комитетом, 75-летний Морган сказал, что он «ничем не хочет управлять» и не обладает ровно никакой властью даже в своей собственной компании.

В течение всей своей жизни каждую весну Морган на три месяца уезжал в Европу - подлечиться и посетить антикварные лавки и аукционы. Олигарх по-прежнему много болел, но ему удалось настолько сжиться со своими болячками, что они ему почти не досаждали. Жизнь шла своим чередом, Морган зарабатывал огромные деньги и тратил их со вкусом. Несмотря на то что Фрэнсис Луиза Трэйси, его вторая жена (первая умерла молодой от туберкулеза), родила ему сына и трех дочерей, Джон ее не любил. Не доверял он и многочисленным любовницам-аристократкам, конкуренты внушали ему презрение, компаньоны вызывали тоску. Бизнесмена успокаивало только искусство, любовь к которому оставалась у него с молодости, со времен посещений английских и французских музеев. Много лет он со знанием дела собирал свою уникальную коллекцию антиквариата и произведений искусства, истратив на нее около миллиарда долларов.

Морган покупал все, что имело настоящую ценность, не останавливаясь на каком-либо одном виде собирательства. Его интересовали и полотна европейских «старых мастеров», и античный мрамор, и бронза эпохи Возрождения. Он не мог пройти мимо манускрипта или рыцарских доспехов, оружия, гравюр, стекла, фарфора, гобеленов и т. п. Цена его не интересовала, Морган платил не раздумывая и далеко не всегда помнил, чем владеет. Не раз и не два специальному помощнику приходилось терпеливо объяснять шефу, за что пришел тот или иной счет от антиквара и где «это» в настоящее время находится.

Вместе с тем, банкир был и крупнейшим благотворителем Америки. Когда он потерял счет своим личным сокровищам, ему пришла в голову идея делать подарки музеям. Вскоре Морган понял, что это неплохой способ оставить человечеству память о себе, что доставляло ему огромное удовольствие. Своим же детям бизнесмен завещал небольшое наследство, узнав о размерах которого Рокфеллер был поражен: «Надо же, а я думал, он тоже из богатых». Зато основанному им «Метрополитен-музею» досталось огромное количество бесценных произведений искусства и он стал крупнейшим в мире собранием раритетов. Кроме того, Морган жертвовал десятки миллионов долларов другим музеям, больницам и протестантской церкви. Он построил лучший по тем временам «общедоступный» родильный дом в Нью-Йорке, разбил на свои деньги городской парк на западном берегу Гудзона, финансировал исследования, проводимые Гарвардским медицинским институтом, материально поддерживал множество художников, писателей и других деятелей культуры.

До последнего дня жизни Джон Пирпонт Морган обладал огромным влиянием на корпоративную Америку. После того как ему потрепали нервы конгрессмены, 76-летний олигарх уехал в Италию, в Рим. Неприятность была сравнительно небольшой, но он уже не мог быть таким же бесстрастным, как в молодости. Пережитый стресс спровоцировал обострение одного из хронических заболеваний, и 31 марта 1913 г. Моргана не стало. С начала года котировки акций на Нью-Йоркской фондовой бирже не раз снижались при плохих известиях о здоровье могущественного финансиста. Когда же пришло известие о его смерти, фондовый индекс вырос на несколько процентов: мировая экономика потеряла банковского гения, противники монополий - излюбленный объект для нападок. На Нью-Йоркской бирже снова началась паника.

Однако со смертью Дж. П. Моргана его банкирская группа уцелела и продолжала пользоваться немалым влиянием в финансовом мире. Бразды правления принял Джон Пирпонт Морган-младший. Ему выпало руководить фирмой в течение трех бурных десятилетий, на которые пришлись две мировые войны и Великая депрессия. Как известно, ее основными виновниками были объявлены банки, в том числе и Дом Моргана, после чего начались реформы американской финансовой системы.

Несмотря на все ухищрения правительства, к концу первой половины XX в. группа Морганов осуществляла прямой контроль над пятью крупнейшими банками США, 32-мя промышленными корпорациями, в том числе над такими гигантами, как «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн», «Дженерал электрик» и прочими. Под контролем моргановского семейства оказались 13 железных дорог, три огромные страховые компании, 14 коммунальных предприятий. Не забыто имя Моргана и в XXI столетии. На сегодняшний день три крупнейшие финансовые организации мира напоминают клиентам имя своего легендарного основателя - «Морган Гренфелл», «Морган Стэнли» и «Джей Пи Морган Чейз».