Закревская-бенкендорф-будберг мария игнатьевна. Вдова Горького-Мария Игнатьевна Закревская

Будущая «красная Мата Хари» получила начальное образование в Институте благородных девиц, а затем отправилась на стажировку в Лондон, под присмотром сводного брата Платона Закревского, который работал при русском посольстве. Именно здесь девушка познакомилась с представителями европейской элиты, узнала, как совершаются политические интриги и ведутся тактические переговоры. Так, она повстречала своего первого мужа, графа Ивана Александровича Бенкендорфа, с которым в 1911 году отправляется в Берлин, куда назначают супруга-дипломата.

Период Первой мировой войны и последующей Февральской революции сильно изменил планы молодой пары — Мария отправляется работать сестрой милосердия, а затем уезжает с семьей в эстонское поместье мужа, таллинский пригород Янеда, откуда присматривается к развитию событий в стране. В октябре Закревская-Бенкендорф принимает решение вернуться в Петроград, чтобы разобраться с жилищными проблемами в столице, однако, в конце декабря она узнает, что ее мужа убили восставшие крестьяне из соседней деревни, а фамильный дом сожжен. Оказавшись в практически безвыходной ситуации, она обращается за помощью в посольство Великобритании, где знакомится, а затем влюбляется в английского дипломата и разведчика Брюса Локхарта, ставшего неофициальным осведомителем и делегатом для установления связей с правительством большевиков.

Примечательны высказанные в «Мемуарах британского агента» воспоминания Локхарта о своей русской возлюбленной: «Руссейшая из русских, к мелочам жизни она относится с пренебрежением и со стойкостью, которая есть доказательством полного отсутствия всякого страха. Ее жизнеспособность, быть может, связанная с ее железным здоровьем, была невероятна и заражала всех, с кем она общалась. Ее жизнь, ее мир были там, где были люди, ей дорогие, и ее жизненная философия сделала ее хозяйкой своей собственной судьбы. Она была аристократкой. Она могла бы быть и коммунисткой. Она никогда бы не могла быть мещанкой».

Она состояла в отношениях с британским шпионом Локхартом

Однако, в октябре 1918 года Локхарта высылают из России за участие в одном из существенных дипломатических заговоров, который, наряду с покушением на Ленина, считается одним из поводов, развязавших политику большевистского массового террора. Вместе с британским дипломатом под арестом оказывается и Мария Закревская, которую вскоре освобождают по личному ходатайству заместителя председателя ВЧК Якова Петерса — при условии безоговорочного сотрудничества с советской разведкой. Начинается новый этап авантюрной биографии «железной женщины», как окрестила ее известная современница и мемуаристка Нина Берберова.

При помощи Корнея Ивановича Чуковского, с которым Закревская была дружна, она получает работу переводчика в основанном Максимом Горьким издательстве «Всемирная литература». Это был масштабный проект, направленный на массовое культурное просвещение и создание библиотеки народной литературы — предполагалось выпустить 2500 различных книг, чтение которых было не только приятным времяпрепровождением, но и способом самообразования. Вскоре Мария Закревская становится личным секретарем писателя, а после окончательного разрыва с бывшей женой, Марией Федоровной Андреевой, переезжает к Горькому.

Горький посвятил ей свой крупнейший роман — «Жизнь Клима Самгина»

Поэт Владислав Ходасевич, частый гость в их доме, так описывал Закревскую, гражданский брак которой с Горьким длился на протяжении 16 лет: «Личной особенностью Муры надо признать исключительный дар достигать поставленных целей. При этом она всегда умела казаться почти беззаботной, что надо приписать незаурядному умению притворяться и замечательной выдержке. Образование она получила «домашнее», но благодаря большому такту ей удавалось казаться осведомленной в любом предмете, о котором шла речь».

В сентябре 1920 года состоялось знакомство Закревской с английским писателем Гербертом Уэллсом, который приехал встретиться с Лениным, а после под впечатлением от поездки издал знаменитый сборник документальных статей «Россия во мгле». Парируя Горькому в его подозрениях об измене, она якобы сказала: Алексей Максимович, какой вы, право! Ведь даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя — это слишком много! И потом, Герберт старше вас!" Чисто женские уловки и тонкое знание дипломатии не раз выручало «красную Мату Хари» в самых сложных ситуациях.

Так случилось и в случае второго официального замужества Закревской — на очередном эстонском дворянине, разорившемся бароне Николае Будберге, женитьба на котором могла бы предоставить ей шанс беспрепятственно пересекать границу. Этот брак, очевидно, был фиктивным, ведь сразу после свадьбы жениху была выдана крупная сумма денег, которой он решил распорядиться, отправившись в Аргентину. Мария Будберг уезжает вслед за Горьким в Италию, где непрестанно заботится о нем в период обострения хронического туберкулеза. Благодарность писателя была столь велика, что своей гражданской жене он посвятил наиболее значительный труд, фактически творческое завещание — роман «Жизнь Клима Самгина».

В 1933 году Горький принимает решение вернуться в Советскую Россию, а Мария Будберг отправляется в Лондон, по официальной версии чтобы не «поставить его в неловкое положение», а в реальности — к Герберту Уэллсу. Кстати, именно ей Горький оставляет свой итальянский архив, содержащий весьма неоднозначную переписку с советскими писателями, недовольными положением дел на родине. Писатель прекрасно понимал, что подобные материалы, попади они в руки спецслужб, могли бы катастрофически его скомпрометировать, однако, впоследствии рукописи таинственно пропали, якобы при пожаре в эстонском доме Будберг или оказавшись в секретных папках лондонского MI-5.

Считается, что она была двойным агентом ОГПУ и MI-5

Сотрудничество «железной женщины» с британскими спецслужбами, правда, не было основательно доказано. Однако, за ней велась пристальная слежка из-за ее контактов с журналистом немецкой газеты «Berliner Tageblatt» Паулем Шеффером, который, как признавала британская разведка, находился «в тесном контакте с лицами, подозреваемыми в военном и политическом шпионаже». Уэллс умирает в 1946 году, оставляя своей русской возлюбленной 100 тысяч долларов и возможность безбедно продолжать жить в британской столице до самой смерти в 1974 году.

Загадка личности Марии Игнатьевны Закревской-Бенкендорф-Будберг и интерес к ней со стороны европейских спецслужб легко объясняется таким замечанием из секретных документов MI-5: «Она чрезвычайно интеллигентная женщина. Великолепная собеседница, такая, которую, по мнению мужчин, всегда можно слушать с очарованием. У нее скорее мужское, чем женское мышление. Нет сомнений, что своей позиции она добилась только при помощи своего мышления. Она очень любит интриги. Считают, что она лояльна только сама себе. Она проживает в старомодной квартире в Кенсингтоне и ничем особенным не выделяется, за исключением того, что пьет как лошадь — джин».

Революция — время разрухи и поражающих бедствий, разрушительный вихрь, прокатившийся по несчастной стране. Кто способен выжить в аду, посреди лавины обрушившегося огня, рухнувших домов, атмосфер и обломков прежде знакомой жизни?В ту пылающую эпоху существовали личности, искусство интриги которых поражает воображение потомков. Личности, которых смело можно ставить в один ряд с известными авантюристами любой эпохи. Кто они, эти таинственные женщины? По сравнению с ними почему-то блекнут любовницы знаменитого Джеймса Бонда. Согласитесь, миледи из «Трех мушкетеров» личность гораздо более колоритная, чем стандартная секс-шпионка из пресловутой эпопеи про 007…

Миледи. Именно так называли героиню этой истории — революционной «миледи», Матой Хари, даже «красной маркизой Помпадур». Конечно, она не обладала привлекательностью прекрасной француженки из творения Дюма и даже обаянием настоящей Маты Хари. И, разумеется, ничего общего не было у нее с прекрасной маркизой, но…
О судьбе этой женщины написано много. Не всегда факты разных источников совпадают с достаточной точностью, однако все утверждают, что Мария Закревская-Бенкендорф была «русской миледи», выполняющей особые поручения ГПУ.

Часто Закревскую именуют графиней. Но она не была ею, а только называлась - с подсказки одного из руководителей ВЧК Якова Петерса.
Родилась Мария в 1892 году в семье полтавского помещика, сенатского чиновника Игнатия Платоновича Закревского, не имевшего никакого отношения к графам Закревским.

Окончившая Институт благородных девиц, Мария свободно владела английским и немецким языками. Мария Игнатьевна Закревская была во всех отношениях необыкновенной женщиной. Старинного дворянского рода, прекрасно образованная, умная, дальновидная и чрезвычайно привлекательная.

Закревская Мария с мужем Иваном Бенкендорфом на ипподроме в Берлине
1913 г

Восемнадцати лет она вышла замуж за барона Бенкендорфа, родила ему двух детей. Жизнь в тесном семейном кругу никогда не прельщала Закревскую, она не могла долго сидеть дома. Пройдя ускоренные курсы сестер милосердия, она в Первую мировую войну работала в военном госпитале. Довольно часто она приезжала в гости к своему брату Платону Закревскому, работавшему в русском посольстве в Лондоне, и к сестре, жившей в Германии. Старшая сестра Муры, Анна, считалась в русском посольстве в Берлине первой красавицей

В одной из таких поездок она познакомилась с известным английским дипломатом Робертом Брюсом Локкартом, с которым была связана долгие годы. На самом деле Локкарт был разведчиком, он оказался замешан в так называемом «заговоре послов».

Роберт Брюс Локкарт

Летом 1917 года Иван Александрович решил поехать в Янеда, чтобы самому присмотреть за имением. Мария нашла предлог, чтобы остаться в Петербурге, и муж, забрав детей, вынужден был отправиться один. Пока Мария Игнатьевна оставалась в Петербурге, из Эстонии пришло ужасное известие: деревенские мужики зверски убили Бенкендорфа. Гувернантке с детьми чудом удалось бежать и укрыться у соседей. Когда начался «красный террор», Локкарта арестовали, а вслед за ним на Лубянку попала и Мура. Впрочем, ее скоро выпустили: в тюрьме она умудрилась соблазнить знаменитого чекиста Петерса, который был тогда правой рукой Дзержинского. А Локкарта вскоре обменяли на арестованного в Лондоне советского дипломата Литвинова. Много лет спустя выпустил книгу под названием «Воспоминания британского агента», и по мотивам этой книги в Голливуде сняли шпионский фильм. Главными героями были, разумеется, Локкарт и Мура Закревская.Западные спецслужбы подозревали Марию Закревскую в том, что она работала на три разведки: советскую, английскую и немецкую. Правда была гораздо прозаичнее: Мария Закревская имела обширные связи в белогвардейских кругах — связи, которые кое-кого очень интересовали, и НКВД мог выпустить через два дня человека только в том случае, если он согласился стать «стукачом». Такие «стукачи» составляли основу аппарата НКВД. Сферой их деятельности были доносы, информация, слежка и время от времени выполнение спецпоручений. Такие поручения могли быть любыми: от провоза документов до убийства, и «стукач» обязан был его выполнить. Была ли Мура таким агентом? Ответ однозначен: да. Контакты ее с ВЧК, никогда не афишировавшиеся и документально никем не доказанные, носили скрытый характер.
Дальнейшая жизнь «красной Мата Хари», полная приключений, могла бы служить сюжетом не одного романа.

Лето 1923 года Мария провела с Горьким в Германии, в Шварцвальде

Она стала секретарем пролетарского писателя Максима Горького. Его любовь к Муре была страстной и мучительной, по крайней мере, для него самого. Великий русский советский писатель Максим Горький все-таки в первую очередь был мужчиной. В общем, он серьезно влюбился в Закревскую. И, похоже, прекрасно отдавал себе отчет, что эта любовь будет последней.

Он был вовсе не стар — всего 52, но серьезно болен. Одного легкого у него не было, так как в молодости он стрелялся из-за несчастной любви и вместо сердца попал в легкое. А второе он уже прокурил почти дотла. Муре было 27 лет. Она всегда знала, что ей нужно, и знала, что сможет добиться этого рано или поздно — уговорит, очарует, соблазнит, расставит по полкам и выстроит по стенке. Нет, она вовсе не была безнравственной, просто для нее не существовало преград. Ее необыкновенная внутренняя сила восхищала Горького, и с каждым днем Мура становилась ему все дороже.

Уэллс в Москве

В сентябре 1920 года в Петроград приехал знаменитый писатель Герберт Уэллс и остановился в квартире у Горького. Самое большое впечатление на зарубежного классика произвела Мура. «Она была одета в старый британский армейский плащ цвета хаки и поношенное черное платье, — вспоминал Уэллс. — Ее единственная шляпка представляла собой некий скрученный черный лоскут — чулок, я думаю, — и все же она была великолепна. Она засовывала руки в карманы своего плаща, и казалось, что эта женщина не просто готова бросить вызов миру, но и способна навести в нем порядок. Она была моим официальным переводчиком. И предстала передо мной прекрасной, несломленной и обаятельной. Я влюбился в нее, я ухаживал за ней, и однажды ночью в ответ на мою мольбу она бесшумно порхнула через переполненные комнаты горьковской квартиры в мои объятия…».

Мария с Максимом Горьким и Гербертом Уэллсом, 1920 г

Конечно, Мура тогда и предположить не могла, что эта случайная связь много лет спустя сыграет большую роль в ее жизни. Просто ей всегда нравилось ощущение власти над мужчинами, особенно такими влиятельными и знаменитыми, как Уэллс. Но, надо заметить, несмотря на измены, она все же сохраняла преданность Горькому. Не верность, а именно преданность до самой его смерти.

В. Катаев, М. Горький, М. Закревская, Н. Кольцов, Л. Леонов. Сорренто, 1927 год

Очарованный ею, «буревестник революции» предложил ей руку и сердце. На официальный брак Будберг не согласилась, но на протяжении 16 лет оставалась гражданской женой Горького. Они вместе жили в Италии. В Сорренто они прожили несколько лет. Два раза в год — зимой и летом — Мура уезжала к детям в Эстонию . Однажды Горькому пришло письмо: «Я почувствовала, что не влюблена в вас боле…» Впрочем, вскоре она вернулась, и все пошло вроде бы по-прежнему. Но трещина осталась и с каждым днем увеличивалась все больше. Горький почувствовал, что Мура как-то отдаляется от него. Он не знал, что каждый раз, когда она ехала к детям в Эстонию, «по дороге» обязательно заезжала в Лондон — к незабвенному Брюсу Локкарту.

В 1928 году Горький принял решение вернуться на родину. Его давно звали: Сталин возлагал большие надежды на всемирно известного Буревестника революции. Мура в Россию не поехала, зато приняла на хранение и увезла в Лондон огромный архив Горького, его многолетнюю переписку с самыми разными людьми, что было весьма опасно, поскольку ставило ее под удар НКВД. Но Мура никого не боялась. Она действительно была предана Горькому и смогла сохранить его архив, а под конец жизни уничтожила опасные бумаги, чтобы они не попали в руки спецслужб.

А Мура Закревская жила в Лондоне. Встретилась там с Уэллсом и Локкартом. Англичане были поражены тем, что эта русская красавица могла выпить такое количество неразбавленного джина, какое не под силу и бывалому матросу, и совершенно не опьянеть. Мура могла перепить кого угодно. Кстати, уже в весьма преклонных летах каждое ее утро начиналось со ста граммов водки, и только потом женщина принималась за завтрак.

Уэллс упорно звал Муру замуж, но та отказывалась. Даже поселиться в его доме не хотела. Говорила: «Ну я ведь здесь, по соседству, совсем рядом. Ты позовешь, и я приду». Она часто ездила к детям в Эстонию, а по дороге заезжала в Москву — к Горькому. Уэллс об этом не знал, но страшно ревновал. А когда, приехав в Советский Союз и посетив Горького, он обнаружил на его письменном столе отлитый в бронзе слепок с руки Муры, то пришел в настоящее бешенство.
Она как-то сказала: «Уэллс не пропускает ни одной юбки. Такого бабника мир не видел, не знал. А вот Горький — когда он с тобой, такое впечатление, что в мире других женщин не существует даже теоретически».
Увиделись они лишь перед самой смертью Горького. Когда летом 1936 года Горький внезапно тяжело заболел, Мура была рядом с ним. Он умер у нее на руках. Ходили слухи, что его отравил Сталин, а отраву поднесла не кто иная, как Мария Закревская.

Герберт Уэллс в конце концов узнал, как Мура водила его за нос. И тогда он написал: «Мура — та женщина, которую я действительно люблю. Я люблю ее голос, само ее присутствие, ее силу и ее слабости… Я люблю ее больше всего на свете, и так будет до самой смерти. Нет мне спасения от ее улыбки и голоса, от вспышек благородства и чарующей нежности, как нет мне спасения от моего диабета и эмфиземы легких. Моя поджелудочная железа не такова, как ей положено быть. Вот и Мура тоже. И та и другая — мои неотъемлемые части, и с этим ничего не поделаешь».

Все это стало известно после выхода в 1981 году книги Нины Берберовой «Железная женщина». До этого она никогда не упоминалась ни в связи со своим первым любовником Робертом Брюсом Локкартом, ни в связи с Гербертом Уэллсом, чьей «невенчанной женой» она была тринадцать лет, после отъезда Горького в Россию и до смерти Уэллса. Это были не единственные мужчины, ставшие жертвами «миледи». Все, кто ее видел, единодушно признавали, что она была «дьявольски обаятельна». Жертвами ее чар становились и Фрейд, и Ницше, и Рильке. И даже руководители ЧК Петерс и Ягода.

На мероприятиях, посвященных 100-летию со дня рождения А. М. Горького. ЦДЛ, 1968 г. (фото из собрания А. М. Ушакова)

Кем же была на самом деле Мария Игнатьевна Закревская, она же Бенкендорф, она же Будберг? Может быть, просто женщиной, которая любила и была любима?

Все материалы собраны на разных сайтах в сети

До сих пор историки спорят о личности Марии Будберг. Одни считают ее роковой красавицей-аристократкой, другие - ловкой авантюристкой, третьи – профессиональной разведчицей. А может быть, она сочетала в себе одновременно все эти ипостаси? Что же известно об этой женщине?

Мария появилась на свет в 1892 году в Полтаве в знатной и состоятельной семье. Отцом ее был сенатский чиновник Игнатий Платонович Закревский. В 1911 году Муру (так звали ее близкие) отправили в Лондон, где служил надворным советником в русском посольстве ее сводный брат. Вскоре девушка вступила в брак с секретарем русского посольства Иваном Александровичем Бенкендорфом. Позднее его перевели в Германию, жена уехала с ним в Берлин.

Началась Первая мировая война, и супруги вынуждены были возвратиться в Россию. Они поселились в родовом поместье Бенкендорфов под Ревелем. В 1917 году Бенкендорф был убит взбунтовавшимися крестьянами. Мария осталась вдовой с двумя детьми - сыном Павлом и дочерью Татьяной.

Очень скоро она вновь вышла замуж за барона Будберга. Однако фактически брак продолжался всего несколько дней: новоиспеченный супруг оказался мотом и бабником. Тем не менее Марии Игнатьевне так понравился титул баронессы, что она носила фамилию Будберг до конца жизни.

После неудачного замужества Мария направилась в Петроград, где устроилась медсестрой в офицерский госпиталь. Через какое-то время она, прекрасно знавшая английский и немецкий, свела знакомство с британским послом в России Робертом Локкартом. Они стали любовниками.

Вскоре Будберг и Локкарт переехали в Москву. Но в сентябре 1918 года Роберт был арестован по обвинению в «заговоре послов». Вместе с ним арестовали и его сожительницу. Но Муру чекисты почти сразу же отпустили.

У историков есть две версии на этот счет. Первая гласит, что Будберг была завербована ЧК как агент. Вторая – что она стала любовницей тогдашнего руководителя ВЧК Якова Петерса. Впрочем, может быть, одно другому не мешало?

Для Локкарта все закончилось тоже относительно благополучно, но ему пришлось уехать из России. Будберг же вернулась в Петроград. С работой ей помог писатель Корней Чуковский, устроивший Марию Игнатьевну в издательство «Всемирная литература». Несколько позднее Чуковский познакомил ее с А.М. Горьким.

Баронесса и пролетарский писатель

Горький пригласил Муру на должность его секретаря, и та приняла это предложение. Деловые отношения быстро переросли в любовные. Горький даже хотел официально жениться на красавице баронессе, но она отказалась от такой перспективы.

До этого Мария Будберг не раз сопровождала своего «шефа» в заграничных поездках. Есть свидетельства, что «по совместительству» она выполняла задания ОГПУ, а возможно, сотрудничала и с разведками других стран.

В частности, это следует из документов, недавно рассекреченных иностранным ведомством Великобритании. В них говорится, что Мария Игнатьевна Будберг (или графиня Бенкендорф) нелегально работала на советскую разведку в странах Западной Европы. Данные были взяты из отчета, составленного в 1936 году московскими агентами спецслужбы MI 5. В нем также было сказано, что Будберг имела несколько личных встреч со Сталиным. Впоследствии даже было выдвинуто предположение, что именно Будберг убила Горького по заданию Сталина (есть версия, что писателя отравили). Мол, в архиве Горького содержались какие-то бумаги, опасные для советской власти, и Сталин мечтал их заполучить. Хотя, по другой версии, на момент кончины Горького в 1936 году Будберг находилась за границей и успела только на его похороны.

Наследница Уэллса

Одним из «спецзаданий» для Муры могла стать связь со знаменитым английским писателем–фантастом Гербертом Уэллсом.

Уэллс и Будберг встретились в сентябре 1920 года во время визита писателя в Россию, в петроградской квартире Максима Горького. Оказалось, Уэллс знал Будберг еще как Марию Бенкендорф: в 1914 году он был представлен ей на одном из светских раутов.

Мура играла при Горьком роль переводчицы и потому участвовала во всех беседах между двумя писателями. Кроме того, она взялась показать Уэллсу достопримечательности северной столицы. Когда Будберг вместе с Горьким жили в Италии, они время от времени переписывались с Уэллсом.

Затем Мура и Уэллс еще несколько раз виделись в Лондоне, где жили дети Будберг. В конце 1920-х Горький решил вернуться в Россию. Но у Марии были другие планы. С 1933 года она поселилась в Лондоне, и между ней и Уэллсом наконец вспыхнул роман.

Уэллс также предложил Марии руку и сердце, но она отказалась. Правда, они сыграли символическую свадьбу в ресторане «Quo Vadis», в присутствии взрослых сыновей писателя с женами и близких друзей.

Уэллс скончался в 1946 году. Ему было 79 лет, Марии Будберг – 54. По завещанию она получила часть наследства писателя. После кончины гражданского супруга баронесса продолжала вести светскую жизнь, имела широкий круг знакомств.

Дальнейшие годы для Марии Игнатьевны прошли спокойно. В 1974 году она перебралась в Италию, где проживал ее сын. Два месяца спустя Будберг скончалась. Тело перевезли в Лондон, где протекла значительная часть ее жизни. На отпевании в православной церкви присутствовали французский посол, представители английской знати и русской аристократии.

Пямых доказательств того, что Будберг вела агентурную деятельность, не было и нет. Правда, на это могут косвенно указывать такие факты, как разрешение свободно выезжать из России за границу, частые переезды из одной страны в другую, а также жизнь на широкую ногу при скромных доходах. Так или иначе, баронесса Мария Будберг остается одной из самых загадочных личностей ХХ века.

Буккер Игорь 20.04.2013 в 16:00

Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг, названная Ниной Берберовой "железной женщиной", - особа невероятно интересная по двум статьям: как двойной агент британской и советской разведки и любовница выдающихся писателей Горького и Уэллса. Практически вся наша информация о ней происходит из книги Берберовой, которая предупреждала, что верить всему, что говорила ей Мура, нельзя.

"Чтобы выжить, ей надо было быть зоркой, ловкой, смелой и с самого начала окружить себя легендой", - писала в книге "Железная женщина" Нина Берберова. - Кто она? - спрашивали меня друзья, узнав про книгу о Марии Игнатьевне Закревской-Бенкендорф-Будберг. - Мата Хари? Лу Саломе?"

Мура, как звали ее близкие, родилась в 1892 году в семье черниговского чиновника Игнатия Платоновича Закревского, хотя всю свою жизнь врала, что приходится правнучкой Аграфене Федоровне Закревской, жене московского генерал-губернатора - известной красавице, воспетой Пушкиным "медной Венере". Вячеслав Ходасевич, веривший Муриной муре, частенько ей говорил: "Искать примеров, как нужно жить, не нужно, когда была такая бабушка".

Сводный брат Платон служил в русском посольстве в Лондоне и в 1911 году Мура приехала к нему и училась в школе для девушек Ньюхэм в Кембридже. Потом она утверждала, что за ее плечами Кембриджский университет. Иностранные языки она знала, но долгое пребывание в иноязычной среде наложило отпечаток на ее русский язык. В том же году Мура Закревская вышла замуж за сотрудника русского посольства Ивана Александровича Бенкендорфа и стала называть себя графиней, хотя супруг графом не был. Он принадлежал к боковой ветви знаменитого рода и прав на титул не имел. В 1913 году она родила сына, через два года - дочь.

Летом 1917 года Бенкендорфы находились в своем эстонском поместье, в октябре Мура поехала в Петроград и не вернулась. Местные крестьяне зверски убили ее мужа. Дети остались с гувернанткой и Мура долгое время не знала об их судьбе. Вскоре ее выселили из столичной квартиры и она нашла приют в британском посольстве. Здесь она познакомилась с вице-консулом и по совместительству британским разведчиком Брюсом Локкартом. Его супруга, потеряв при родах первенца, рожать второго уехала в Англию. Локкарт настолько загулял, что в начале осени 1917 года ему настоятельно порекомендовали вернуться домой и навестить семью.

Роман Муры и Брюса разгорелся почти сразу после приезда Локкарта в Москву. "В мою жизнь вошло нечто, что оказалось сильнее и прочнее всех других связей, чем сама жизнь", - признавался Локкарт в своих "Мемуарах британского агента". Локкарт поселил русскую любовницу в своей квартире в Хлебном переулке. Лавстори приказала долго жить в ночь с 31 августа на 1 сентября 1918 года, когда в дверь постучали чекисты. На англичанина повесили "дело послов", в котором он был задействован по самую маковку, а заодно взяли и Муру.

Спустя три недели в камеру Локкарта пришел заместитель Дзержинского Яков Петерс с Мурой под ручкой, чтобы освободить шпиона. "Здравствуй, моя Мурка и прощай!" - мог бы пропеть погоревший агент, благодаря свою заступницу. Каким образом Мура отблагодарила Петерса - нам неизвестно. Вопрос о том, была ли Мура двойным или тройным агентом, работала ли она на советскую, немецкую, британскую разведки - остается открытым. Архивы пока закрыты, а верить Муре на слово не советовала даже ее биограф.

Мура попросилась к Чуковскому на работу переводчицей. Мура знала немецкий, французский, английский и итальянский языки. Корней Иванович устроил ее к Горькому в секретари. Считается, что Мура стала любовницей любвеобильного Алексея Максимовича. Горький посвятил ей свой последний роман "Жизнь Клима Самгина". Казалось, Мура наконец обрела покой и устроилась в этой жизни, но тут свинью ей и Горькому подложил глава Петрограда Григорий Зиновьев. Это только ради рифмы говорится, что "писатель Горький Алексей был остроумнейший еврей". Большевик Гирш Аронович, мягко говоря, недолюбливал пролетарского писателя, а Муру откровенно считал английской шпионкой. Муру арестовали, но после письма Горького куда-надо - ее выпустили.

Пока Горький лечил свой туберкулез, разъезжая по заграницам, Мура вела хозяйство писателя. По совету адвоката, чтобы получить свободный выезд за бугор, надо было иметь эстонский паспорт и Мура заключила фиктивный брак с бароном Николаем Будбергом. В отличие от предыдущего мужа - этот был действительно барон. Новоявленная баронесса Будберг передала своему мужу - кутиле и картежнику - тысячу долларов, которую из Берлина ей прислал Горький, и навсегда с ним распрощалась, оставив себе только фамилию и титул.

По отзывам современников, Мура не отличалась особой красотой, порой вела себя развязно и много пила. Словом, эдакая эмансипэ начала прошлого века. "Она пользовалась сексом, она искала новизны и знала, где найти ее, и мужчины это знали, чувствовали это в ней и пользовались этим, влюбляясь в нее страстно и преданно, - пишет Берберова. - Ее увлечения не были изувечены ни нравственными соображениями, ни притворным целомудрием, ни бытовыми табу. Она была свободна задолго до всеобщего женского освобождения".

Авантюристка и двойной агент ГПУ и английской разведки, она пользовалась славой женщины сведущей и очень опасной. На Западе ее называли «русской миледи» и «красной Матой Хари».

Сталин, попыхивая трубкой, перебирал лежащие перед ним фотоснимки страниц из дневника Горького. Остановил тяжелый взгляд на одной.

«Досужий механик подсчитал, что ежели обыкновенную мерзкую блоху увеличить в сотни раз, то получается самый страшный зверь на земле, с которым никто уже не в силах был бы совладать. При современной великой технике гигантскую блоху можно видеть в кинематографе. Но чудовищные гримасы истории создают иногда и в реальном мире подобные преувеличения… Сталин является такой блохой, которую большевистская пропаганда и гипноз страха увеличили до невероятных размеров».

…В тот же день, 18 июня 1936 года, в Горки, где лечился от гриппа Максим Горький , отправился Генрих Ягода в сопровождении нескольких своих сподручных, в числе которых была таинственная женщина в черном. Нарком НКВД заглянул к Алексею Максимовичу совсем ненадолго, а вот женщина, по словам очевидцев, провела у постели писателя более сорока минут…

Утром 19 июня в советских газетах было помещено траурное сообщение: великий пролетарский писатель Алексей Максимович Горький скончался от воспаления легких.

Так ли было на самом деле или нет (существует множество версий, от чего умер Горький, и приведенная выше -лишь одна из них), мы, наверное, никогда не узнаем. А вот таинственная женщина в черном была. И именно она последней видела Горького живым.

Красная Мата Хари

МАРИЯ Игнатьевна Будберг, в девичестве Закревская, по первому браку графиня Бенкендорф, была женщиной поистине легендарной. Авантюристка и двойной агент ГПУ и английской разведки, она пользовалась славой женщины сведущей и очень опасной. На Западе ее называли «русской миледи» и «красной Матой Хари».

Она свободно владела английским и немецким языками. Одно время (до революции) работала в русском посольстве в Берлине. Тогда же тесно сошлась с английским дипломатом Робертом Брюсом Локкартом.

В 1918 году ее мужа, графа Бенкендорфа, расстреляли, а графиню препроводили на Лубянку, якобы за шпионаж в пользу Англии. Обвинения были явно не беспочвенными, так как выручать графиню помчался сам глава английской миссии Локкарт. Вызволить агента-любовницу ему не удалось, да еще и сам угодил под арест. Освободили его только через две недели и сразу же выслали из России за организацию «заговора послов» против советского правительства.

Освободили и Закревскую-Бенкендорф-Будберг. Правда, с одним условием: если потребуется или когда потребуется, беспрекословно исполнять любые приказы НКВД.

Гражданская жена

МАРИЮ устроили на работу секретарем в издательство «Всемирная литература». А познакомил ее с Горьким Корней Чуковский . Он же описал первое редакционное заседание, на котором присутствовала Закревская. «Как ни странно, Горький хоть и не говорил ни слова ей, но все говорил для нее, распустил весь павлиний хвост. Был очень остроумен, словоохотлив, блестящ, как гимназист на балу».

Надо сказать, что Горький постоянно нуждался в притоке новых впечатлений. Чтобы творить, ему были необходимы повышенный тонус, состояние возбужденности и «неувядающая молодость души». А все это могла обеспечить только женщина. Недаром Алексей Максимович однажды заметил: «Самое умное, чего достиг человек, - это любить женщину».

Скорее всего, не красота (Мария Игнатьевна не была красавицей в полном смысле этого слова), а своенравный характер и независимость Закревской пленили Горького. Сначала он взял ее к себе литературным секретарем. Но очень скоро, несмотря на большую разницу в возрасте (она была моложе писателя на 24 года), предложил ей руку и сердце. Официально выйти замуж за буревестника революции Мария не пожелала, а может, не получила благословения на брак от своих «крестных» из НКВД, однако, как бы там ни было, на протяжении 16 лет она оставалась гражданской женой Горького.

Два писателя - это много

ГЕРБЕРТА Уэллса, прибывшего в Россию в сентябре 1920 года, определили жить в квартире Горького - с гостиницами в то время было туго. Мария согласилась быть его переводчицей. Вот как описывал Закревскую Уэллс: «В моем убеждении, что Мура неимоверно обаятельна, нет и намека на самообман. Однако трудно определить, какие свойства составляют ее особенность. Она, безусловно, неопрятна, лоб ее изборожден тревожными морщинами, нос сломан. Она очень быстро ест, заглатывая огромные куски, пьет много водки, и у нее грубоватый, глухой голос, вероятно, оттого, что она заядлая курильщица. Обычно в руках у нее видавшая виды сумка, которая редко застегнута как положено. Руки прелестной формы и часто весьма сомнительной чистоты. Однако всякий раз, как я видел ее рядом с другими женщинами, она определенно оказывалась и привлекательнее, и интереснее остальных. Мне думается, людей прежде всего очаровывает вальяжность, изящная посадка головы и спокойная уверенность осанки. Ее волосы особенно красивы над высоким лбом и широкой нерукотворной волной спускаются на затылок. Карие глаза смотрят твердо и спокойно, татарские скулы придают лицу выражение дружественной безмятежности, и сама небрежность ее платья подчеркивает силу, дородность и статность фигуры. Любое декольте обнаруживает свежую и чистую кожу. В каких бы обстоятельствах Мура ни оказывалась, она никогда не теряла самообладания».

Перед отъездом английского писателя случилась пикантная история. Ночью гость вышел из своей комнаты по нужде, а когда возвращался, перепутал дверь и по ошибке оказался в комнате Муры. По другой версии, Мура сама пришла к Уэллсу. Так или иначе, но утром они проснулись в одной постели…

Успокаивая Горького, Мария Игнатьевна говорила: «Алексей Максимович, какой вы, право! Ведь даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя - это слишком много! И потом, Герберт старше вас!»

Окружили… Обложили… Ни взад, ни вперед!

ИМЕННО Мура, так называли Марию Игнатьевну близкие (Горький, кстати, называл ее «железная женщина»), уговорила писателя вернуться в Советскую Россию.

Большевики устроили ему помпезную встречу. Он стал чем-то вроде наркома по делам литераторов. Его поселили в роскошном особняке, принадлежавшем до революции миллионеру Рябушинскому. Но… Его поездки по стране очень скоро стали ограничивать врачи: Москва - Горки или поднадзорные санатории на юге. «Устал я очень, словно забором окружили, не перешагнуть, - повторял Горький, по словам современника, как бы про себя. - Окружили… Обложили… Ни взад, ни вперед! Непривычно сие!»

Да, это был род домашнего ареста. Но чем же проштрафился великий пролетарский писатель перед вождем мирового пролетариата?

Скорее всего тем, что частенько вступался перед Сталиным за старых большевиков: Каменева, Рыкова, Бухарина. Первое предупреждение не соваться в дела ВКП(б) прозвучало через статью в «Правде» Д. Заславского, организованную Ежовым. «Статья была грубо-оскорбительна для человека, именем которого были названы улицы в каждом городе Советского Союза, - свидетельствует Нина Берберова . - Горький потребовал заграничный паспорт. Ему ответили отказом. Сталин больше ему не звонил и к нему не приезжал».

Развязка наступила, как мы уже писали, 18 июня 1936 года. Загадочная женщина в черном, проведя у постели больного писателя более сорока минут, вышла и скорым шагом удалилась вместе с Ягодой и его людьми. А еще через двадцать минут профессор Плетнев, лечивший писателя, объявил, что Алексей Максимович скончался.

Кстати, профессора Плетнева (по официальной версии, именно он отравил Горького) сначала приговорили к расстрелу, но потом смертную казнь почему-то заменили двадцатью пятью годами лагерей.

А Будберг отбыла в Лондон… Навсегда.

***

В 1968 ГОДУ Закревская-Бенкендорф-Будберг приезжала в Москву на празднования столетнего юбилей Максима Горького. Это была грузная женщина с отекшими ногами и лицом, выдававшим явное пристрастие к крепким напиткам. Сама ходить она не могла, и ее поддерживали с двух сторон.

Умерла последняя любовь первого пролетарского писателя в 1974 году в Великобритании в возрасте 83 лет.