В каких зоопарках есть красные панды. Малая панда

Павел Андреевич Федотов является основоположником нового жанра в русской живописи - критического реализма. Яркий представитель романтизма, он прожил короткую жизнь, но оставленное им художественное наследие позволяет говорить о нем как о выдающемся русском живописце. Полотно «Сватовство майора» знакомо если не всем, то многим жителям и любителям изобразительного искусства во всем мире.

Рисовал он всегда

Павел Андреевич Федотов (1815-1852 гг.) был очень одаренным человеком, ему удавалось многое. Окончив с отличием Первый Московский кадетский корпус, куда он был определен в возрасте 11 лет, будущий художник уже в 1830 году был произведен в унтер-офицеры, через два года - в фельдфебели. Будучи военным, он все свободное время отдавал рисованию. Кроме того, увлекался музыкой, писал неплохие стихи, которым не придавал никакого значения, и был, что называется, полковой бард - слагал песни на темы из воинской жизни и исполнял их благодарным слушателям. Но основным увлечением было все же рисование.

Переломный момент

Художник Федотов, картины, зарисовки и карикатуры которого были известны всему лейб-гвардии Финляндскому полку, был любителем, но острая наблюдательность, выдающийся природный талант обращали на себя внимание сослуживцев. Очень удавались ему портреты любимца армии, великого князя Михаила Павловича. В одно из посещений князем Финляндского полка ему показали портреты, выполненные Федотовым. Он был так доволен своим изображением, бриллиантовый перстень. Кроме того, великий князь посоветовал гвардейцу оставить армию ради живописи и сказал, что предоставит ему определенное содержание.

Начала карьеры живописца

В возрасте 29 лет Павел Андреевич в чине капитана покидает армию и посвящает себя живописи. Но и выйдя в отставку, некоторое время художник Федотов картины свои посвящает армии. И уроки мастерства берет у профессора Заурвейда, с целью научиться профессионально рисовать лошадей, чтобы в сюжеты, изображаемые им, кроме пехоты, вошла еще и кавалерия. Но лучше всего ему удавались жанровые сценки. И именно такая живопись принесла ему славу и признание, хотя как портретист он тоже был очень хорош. Художник Федотов, картины которого впервые были выставлены благодаря К. Брюллову, обладавшему в академии бесспорным авторитетом, сразу стал популярен. Три полотна, написанных с 1846-го по 1848 год, после выставки принесли художнику славу, небольшие деньги, которых у него всегда было мало, и звание академика. На вернисаже 1848 года возле полотен «Разборчивая невеста», «Свежий кавалер» и «Сватовство майора» всегда стояла толпа народа.

Родоначальник нового направления

С такими картинами почитатели и знатоки изобразительного искусства знакомились впервые. Новое слово в живописи сказал художник Федотов. Картины положили начало тому жанру, который потом прославили Перов и Маковский.

По своему духу наиболее известные полотна художника перекликаются с творчеством Н. В. Гоголя. Как и великий писатель, П. Федотов обладал прекрасным был ироничен, умел подмечать в людях то, что достойно осмеивания: чванство, необоснованную заносчивость, самомнение и прочее. Он умел переносить это на полотно.

«Не в пору гость»

Следующая картина, которую в 1849 году нарисовал Федотов, - «Завтрак аристократа». В ней художник отказывается от карикатурной манеры изображения, присутствующей в «Свежем кавалере». Да и герой картины не очень достоин насмешки. Написано полотно было под влиянием фельетона, автором которого, как выяснилось позже, был И. Гончаров. В нем он говорил о частом несоответствии внешнего вида человека его сущности. Он отмечал, что многое может открыться, если застать его врасплох. Застали, и что? Очень жаль молодого человека, напуганного до смерти тем, что сейчас кто-то, чьи шаги он слышит, войдет и узнает, что аристократ, в сущности, нищ. Герой картины не сливается с роскошной обстановкой, а противостоит ей, она осталась ему от предков, совсем не бедных людей. А может быть, он и рад бы был лишиться обстановки и вести более здоровый образ жизни, да завещание не позволяет.

Молодой человек на полотне не вызывает раздражения и желания позлорадствовать, слишком хорошо изобразил истинное положение вещей Федотов. «Завтрак аристократа» показывает не суетное самолюбие, а возможный крах того, что удачно скрывалось, может быть, очень долгое время. Может быть, это идет отец богатой, но не знатной девушки, который рад-радешенек выдать ее за представителя известного аристократического рода, не предполагая истинного положения вещей.

Худенького мальчика жалко. Он не похож на Богатый интерьер выписан очень тщательно, вплоть до каждой мелочи. Все красиво, все изысканно, все предназначено для услады. Поэтому так обезоруживающе выглядит вывернутый наизнанку изящный кошелек - он кричит о вопиющей бедности неприспособленного к трудной жизни отпрыска аристократического рода.

Картина размером 51 х 42 см хранится в Третьяковской галерее. Многие считают, что написана она под сильным влиянием Карла Брюллова. Палитра перекликается с полотнами гениального старшего художника. И красота материального мира, великолепно переданная Федотовым в этой работе, напоминает изысканные

Череда автопортретов

Павел Федотов автопортрет рисовал много раз. На одном изображен совсем юный кадет, на другом - молодой красивый офицер с медалью на груди. Умный, ироничный мужчина в самом расцвете лет смотрит на нас с одного из полотен, а с другого - седой, пожилой человек, страдающий от тяжелой душевной болезни (хотя в момент смерти Федотову было всего 37 лет).

Известен его автопортрет, выполненный карандашом на бумаге. Рисунок размером 29,2 х 20 см хранится в Русском музее. На нем изображен художник, подперший голову кулаком. Перед нами предстает лицо умного, думающего и талантливого человека. Рисунок датируется 1840 годом.

Предвестница печального конца

Последняя работа художника «Игроки» - картина совсем не однозначная. Написанная в 1852 году, незадолго до смерти П. Федотова, в казенном доме для душевнобольных, она несет в себе предчувствие будущего несчастья. На первый взгляд картина как картина. Утро. Просидевшие всю ночь за игорным столом трое игроков разминают затекшие При более пристальном взгляде видно, что на стенах висят пустые рамки. Две свечи, внесенные слугой, освещают лицо проигравшего, близкого к сумасшествию. Неподвижная поза центрального героя, в котором автор изобразил себя, смотрится на фоне судорожно потягивающихся фигур диковато.

Усугубляет тягостное впечатление и двойная тень, отбрасываемая героем, и жутковатая улыбка. В роли слуги опять-таки изображен верный денщик Федотова, который один искренне оплакивал умершего. И на картине свечи в руках Коршунова напоминают погребальные, и опущенное лицо выглядит заплаканным. Это великолепное полотно, в котором мастерство художника поднялось на новый уровень, хранится в Киеве, в Русском музее.

Трагична судьба Павла Федотова. Он умер молодым. Художника называют русским Ван Гогом, потому что обоих смерть застала нищими, покинутыми в домах вечной скорби.

Федотов Александр Николаевич родился в небольшой самарской деревеньке Загоскино в 1937 году. В семье крестьянина. Отец плотничал и был прекрасным столяром - всю мебель в доме исполнял по собственным задумкам. Мать прекрасно вязала.

В тридцатые годы индустриализация привела семью в Подмосковье, на большую стройку в поселок Куровское, где создавался текстильный комбинат. С легкой руки сельского учителя рисования сделал здесь будущий мастер первые свои ученические наброски.

После семилетки - это начало пятидесятых годов - Александр поступает в Рязанское художественное училище, тогда весьма престижное, и выдерживает большой по тем временам конкурс - десять претендентов на одно место. Для тринадцатилетнего подростка это было радостным событием, которое вскоре затмили суровые будни. Отец не вернулся с войны, а на попечении матери было двое детей - Саша и младшая сестренка. Время же тогда было голодное. Рязань казалась мальчику мрачной и страшной, стипендии учащимся не полагалось, жили, что называется, на собственном коште. Жилье, краски, бумага забирали последние гроши. Питались же скудно, многие из-за недоедания страдали куриной слепотой. Что спасало, так это рыбий жир: был он дешевым и продавался в любой аптеке. Возможно, проявил он тогда слабину - бросил учебу и пошел работать грузчиком. До армейской службы помогал матери вести хозяйство, растить сестренку. На службе Федотову повезло. В погранвойсках всегда в чести была художественная самодеятельность, вот и организовал юноша среди памирских стражей границы группу художников-любителей - рисовали натуру, «ставили» натюрморт.

После армии узнал, что многие его друзья учатся в новом Гжельском техникуме на факультете художественной керамики. Приняли туда и его. И опять ему, можно сказать, повезло: уже дипломированным специалистом направили его на Кузяевский фарфоровый завод. А в те годы царила там по-настоящему творческая атмосфера, шел напряженный поиск художников-фарфористов. Лучшие работы непременно попадали на регулярные отраслевые выставки - в двенадцати из них принимал участие Федотов. Именно там, в Кузяево, он по-настоящему поверил в самого себя, ощутил себя мастером.

Постоянную гжельскую «прописку» обрел Федотов в 1975 году. Дух промыслов, самобытность их почерка постигал через творчество и . Постигал, надо полагать, вполне успешно: в первый же год в массовое производство пошел ряд его изделий, некоторые тиражируются по сей день. Всего же его авторской маркой помечено более семидесяти высокохудожественных вещей, чаще всего идущих в массовое производство. У мастера своя специфика: уровень и качество формы и росписи изделия одновременно обязаны отвечать и условиям технологичности. Начинается же все с формы: она еще в «белье», без росписи, должна ласкать глаз. Он сам придумывает и делает роспись: гармония формы и декора, если она технологически удачна, и обеспечивает изделию долговечный выпуск. Такое по плечу далеко не каждому, но без прицела на «массовку» сегодня просто-напросто не выжить.

Характернейшая черта федотовского почерка - ярко выраженная декоративная форма изделий. Среди гжельских росписей легко угадываются его объемно-пространственные композиции. Мазок у него - то звучный, то прозрачный, почти сливающийся с белым фоном - создает ажурный узор на поверхности изделия. В центре яркое крупное пятно - изображение цветка, а вокруг - легкая россыпь веточек с листьями и ягодками, завитков, усиков, едва различимых, уходящих в белизну фона.

Федотов создал своеобразный живописный цветок, лепестки которого складываются в пышную округлую чашу. В ее белой середине рассыпаны мелкие точки-тычинки. Художник придает лепесткам выпуклость, и они становятся похожи на дольки. Цветок, словно выплетенный из них, отвечает характеру пластики. При этом художник сдержанно относится к темно-синему цвету, избегает сплошного покрытия кобальтом.

Яркое дарование Федотова наиболее полное выражение нашло в создании . В чайном сервизе 1981 года форма изделий отмечена прекрасно найденными пропорциями, логикой декоративного и образного решения, их соответствием характеру материала. Главный в сервизе - чайник. Он-то и организует вокруг себя все семейство фарфоровых предметов, диктует общие с ним черты. Среди предметов чайного сервиза есть доска для сыра в орнаменте которой все подчинено строгой симметрии, что обусловлено гладкой, ровной поверхностью. Своеобразие группы предметов, объединенных в сервизе, состоит в том, что все здесь продиктовано прежде всего конкретным выражением бытового назначения. И в то же время изделия, дополняя друг друга живой переменчивостью форм и росписи, составляют единый ансамбль.

В другом сервизе Федотов выполняет новый для себя вариант росписи: изображения цветов помещаются в медальонах и сочетаются с орнаментальными сетчатыми узорами, сплошь покрывающими тулово каждого изделия, окрашенного солями металлов в бледно-голубой цвет. Применение солей - излюбленный художником способ декора, встречающийся как в сервизах, так и в отдельных предметах, среди которых особенно выразительны кружки. Художник превращает их в настоящие произведения искусства. Большая кружка Федотова вызывает в памяти кружки из сервизов В. М. Городецкого «Цветущий кобальт». Но не только и не столько внешнее сходство роднит эти предметы, а черты, присущие народному искусству, идущие от пластики гончарных изделий, которые оба художника интерпретируют по-разному.