Процесс над японскими военными преступниками. Токийский Нюрнберг: Министерство обороны Российской Федерации

На котором судили преступников, завладевших Германией и превративших ее в оружие для совершения ужаснейших преступлений. Этот процесс был первым, так как до этого в юридической практике отсутствовали случаи суда над политическими деятелями, совершившими военную агрессию в отношении других стран. Это был Нюрнбергский процесс. Спустя несколько месяцев в Токио состоялся аналогичный суд над военными преступниками Японии.

Нюрнберг

Нюрнбергский и Токийский процессы над военными преступниками проводились не над простыми участниками военных действий из числа рядовых или офицеров, а именно над самыми верными помощниками А. Гитлера. Они были судимы за то, что начали самую значительную и масштабную войну, тем самым ввязав в нее множество стран.

Основой первому процессу послужило соглашение, заключенное между союзниками-государствами. В результате этого был образован Международный военный трибунал. Его целью стало свершение правосудия над главными нацистами.

Длительность Нюрнбергского процесса составила почти целый год. 30 сентября 1946 года трибуналом было начато объявление приговора, который закончен был только на следующий день. Практически все подсудимые, попавшие под трибунал, были осуждены к высочайшему пределу наказания - смерти. Отдельным личностям все же повезло, их приговорили к пожизненному заключению. Таковые объединения типа СС и СД, гестапо и высшие чины нацистской партии Германии были отнесены к преступным, а их члены получили суровое наказание.

В общей сложности к смерти были приговорены 12 человек, среди которых были Розенберг, Риббентроп, Геринг, Кейтель, Кальтенбруннер и другие.

Токио

Токийский процесс над военными преступниками, так же как и суд в Нюрнберге, осуществлял правосудие над законопреступниками Второй мировой войны, но уже в столице Японии. Он начался 3 мая 1946 года, а длительность его составила на порядок больше, чем трибунала в Германии. Токийский процесс продлился более двух лет и окончился 12 ноября 1948 года.

Международный военный трибунал для Дальнего Востока вынес смертный приговор семи самым крупным военным преступникам, среди которых военный министр, премьер-министр и имеющие самые высокие должности генералы Страны восходящего солнца. Другим преступникам Токийский процесс принес различные тюремные сроки, шестнадцать из которых были пожизненными.

Среди обвинений, которые были выдвинуты подсудимым, прозвучали такие, как подготовка к войне, развязывание войны, участие в ней, уничтожение мирных жителей, пленных, а также множество других тяжких уголовных преступлений.

Значение судебных процессов в Нюрнберге и Токио

Токийский процесс аналогично суду, проводимому в Нюрнберге, имел колоссальное значение для истории. Оба трибунала признали и установили, что агрессивная война, которую начала нацистская Германия, является тяжелейшим масштаба.

Кроме того, образование стало источником и базисом для отдельных правовых норм, используемых в международном праве. Сами уставы обоих трибуналов, а также приговоры, которые были ими вынесены, в дальнейшем утверждены ООН, а, следовательно, принципы этих документов, в соответствии с которыми осуществлялось наказание и устанавливались составы тяжких преступлений, стали общепризнанными нормами в области международного права.

Последствия процессов

Именно благодаря Нюрнбергскому и Токийскому судебным процессам в последующем были подготовлены такие важные как Всеобщая Ощутимое значение они также оказали на различные международные пакты, среди которых и Резолюция по борьбе с и конвенции о защите культурных ценностей при военных столкновениях, а также многие другие значимые документы.

В 1968 году была принята Конвенция ООН, согласно которой к военным преступникам время давности привлечения к уголовной ответственности не применяется. Такой документ был нужен в связи с частыми поползновениями прекратить преследование отдельных нацистских преступников.

Заключение

Международное и историческое значение судебных процессов, проходивших по прошествии Второй мировой войны в городах Нюрнберг и Токио, трудно переоценить. При проведении этих процессов было отмечено, что они войдут в историю. Полученный в результате их проведения материал и информация будут настолько значимы, что в последующем историки будут обращаться к этим результатам для того, чтобы найти истину. В то же время судебные процессы сороковых годов станут своего рода предупреждением для политических деятелей и руководства всех государств мира.

3 мая 1946 г. в Токио приступил к работе Международный военный: трибунал для Дальнего Востока {1110} . Это был второй судебный процесс над главными военными преступниками, виновными в развязывании второй мировой войны. Первый международный суд - над немецкими военными преступниками - начался 20 ноября 1945 г. в Нюрнберге {1111} .

Теперь пробил час возмездия и для японских агрессоров. Милитаристы, мечтавшие ценой захвата чужих территорий, гибели и порабощения других народов установить с партнерами по оси мировое господство и возомнившие себя носителями высших духовных ценностей, предстали: перед судом народов.

Требование суда над японскими военными преступниками было сформулировано в Потсдамской декларации о безоговорочной капитуляции Японии. Пункт 10-й этой декларации гласил: «Мы не стремимся к порабощению японцев как расы или уничтожению их как нации, однако должно быть осуществлено суровое правосудие в отношении всех военных преступников, включая тех, кто совершал зверства против наших военнопленных» {1112} .

Державы, подписавшие Потсдамскую декларацию и присоединившиеся к ней, рассматривали справедливое наказание японских военных преступников как важное условие прочного мира, демократизации государственного и политического строя Японии. Они заявляли: «На вечные времена должны быть устранены власть и влияние тех. кто обманывал японский народ и вовлек его на путь завоевания мирового господства, ибо мы считаем, что мир, безопасность и справедливость невозможны, пока не будет изгнан из мира безответственный милитаризм» {1113} .

Таким образом, Потсдамской декларацией была заложена основа создания Международного военного трибунала для Дальнего Востока. Подписав 2 сентября 1945 г. акт о безоговорочной капитуляции, Япония полностью приняла условия декларации и дала обязательство, что «японское правительство и его преемники будут честно выполнять условия Потсдамской декларации» {1114} .

Важной вехой на пути к осуществлению правосудия над японскими военными преступниками явилось Московское совещание министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, состоявшееся 16 - 26 декабря 1945 г., на котором било принято решение возложить проведение всех мероприятий, необходимых для реализации условий капитуляции, оккупации и контроля над Японией, а следовательно, и касающихся наказания японских военных преступников, на верховного командующего союзных держав в Японии. К этому решению присоединился и Китай.

Однако ни Потсдамская декларация, ни акт о безоговорочной капитуляции Японии, ни решения Московского совещания министров иностранных дел не выработали конкретных форм осуществления правосудия. Эти формы были определены в ходе дипломатических переговоров девяти заинтересованных государств - СССР, США, Великобритании, Китая, Франции, Австралии, Канады, Новой Зеландии, Нидерландов, которые достигли соглашения об учреждении Международного военного трибунала. Представители этих государств и вошли в его состав. Впоследствии к соглашению присоединились Индия и Филиппины.

19 января 1946 г. верховный командующий союзных войск в Японии Макартур издал приказ об организации Международного военного трибунала для Дальнего Востока и утвердил его устав. Задача трибунала заключалась в организации «справедливого и быстрого суда и наказания главных военных преступников на Дальнем Востоке» {1115} .

Устав Токийского трибунала вобрал в себя важнейшие положения устава Нюрнбергского трибунала. Однако в отличие от последнего в нем не был соблюден принцип паритета, то есть равноправного участия стран в организации и проведении процесса. Если в Нюрнберге члены трибунала выбирали председательствующего по взаимному соглашению, главные обвинители распределяли обязанности по поддержанию обвинения также по договоренности, а процесс велся на четырех языках (по количеству стран, участвовавших в суде), то в Токио все обстояло иначе.

Устав был разработан американскими юристами в соответствии с нормами англосаксонской процедуры, и некоторые весьма существенные вопросы судебного процесса оказались не предусмотренными ни уставом, ни правилами процедуры. Вопросы, возникавшие в ходе судебной процедуры, решались так, как будто дело рассматривалось в английском или американском суде.

Верховному командующему Макартуру были предоставлены чрезвычайно широкие полномочия. Он назначал председателя, главного обвинителя, членов трибунала из представителей, которых предлагали государства, подписавшие акт о капитуляции, а также Индия и Филиппины. Он имел право смягчить или как-то изменить приговор, но не увеличить меру наказания. Официальными языками процесса были только японский и английский. Американцы стремились подчеркнуть, что приоритет в разгроме Японии принадлежит им, и на Токийском процессе заняли ключевые позиции.

Прогрессивная мировая общественность и народ Японии, ставший первой жертвой милитаристов, с одобрением встретили известие о суде. Идея наказания военных преступников была популярна среди японцев. На митингах, организованных коммунистической партией и левыми организациями Японии, составлялись обширные списки виновных в развязывании войны.

3 мая 1940 г. в здании бывшего военного министерства состоялось первое заседание Международного трибунала. Членами трибунала являлись: от СССР - член военной коллегии Верховного Суда СССР генерал И. М. Зарянов, от Соединенных Штатов Америки - бывший главный военный прокурор армии США генерал М. Крамер, от Китая - председатель комитета по иностранным делам законодательного юаня Мэй Жоу-ао, от Великобритании - член верховного суда У. Патрик, от Франции - прокурор 1-го класса А. Бернар, от Австралии - председатель верховного суда штата Квинслэнд У. Уэбб, от Голландии - член суда города Утрехта, профессор Утрехтского университета Б. Роллинг, от Индии - профессор университета Р. Пэл, от Канады - член верховного суда С. Макдугалл, от Новой Зеландии - член верховного суда Э. Норткрофт, от Филиппин - член верховного суда Д. Джаранилла. Австралийский судья Уэбб был назначен председателем Международного трибунала, американский судья Дж. Кинап - главным обвинителем (он же обвинитель от США).

Каждая страна - участница трибунала выделила еще юристов в качестве дополнительных обвинителей. От СССР обвинение представляли: член-корреспондент Академии наук СССР С. А. Голупский, государственные советники юстиции А. Н. Васильев и Л. Н. Смирнов. От Китая дополнительным обвинителем был главный прокурор Шанхайского верховного суда Сян Чжэ-чжунь, от Великобритании - бывший член парламента адвокат А. Коминс-Карр (заместитель главного обвинителя), от Франции - главный прокурор в суде присяжных департамента Сены и Марны Р. Онето, от Австралии - член верховного суда штата Квинслэпд, А. Мэнсфильд, от Голландии - член специального суда в Гааге В. Бергергоф-Мульдер, от Канады - заместитель главы военно-судебного ведомства канадской армии бригадный генерал Г. Нолан, от Новой Зеландии - прокурор верховного суда генерал Р. Квильям, от Филиппин - член Филиппинского конгресса майор П. Лопец, от Индии - Г. Менон.

Защита была представлена 79 японскими и 25 американскими адвокатами. Участие американских защитников в судебном процессе мотивировалось некомпетентностью японских адвокатов в англосаксонской судебной процедуре. Если на Нюрнбергском процессе каждый обвиняемый имел одного защитника, то в Токио - трех-четырех.

К судебной ответственности были привлечены 28 человек, разрабатывавших и проводивших политику агрессии. В большинстве своем обвиняемые являлись профессиональными военными, тесно связанными с «дзай-бацу» и придворными кругами. Каждый подсудимый в 1928 - 1945 гг. (период, охватываемый обвинением) занимал различные руководящие посты, активно участвуя в вовлечении Японии в войну.

Но не все виновные оказались на скамье подсудимых. Представители крупнейших японских монополий, финансировавших и направлявших агрессоров, не были привлечены к ответу, хотя советское обвинение настаивало на этом. Объяснялось это прежде всего тем, что суды над монополиями слишком компрометировали капиталистическую систему и могли вылиться в суд над империализмом, порождающим захватнические войны. Подобного буржуазные политики допустить не могли. Тем не менее факты, касающиеся роли монополий в развязывании войны, были столь красноречивы, что умолчать о них буржуазные юристы не решались. В приговоре суда представители монополистического капитала фигурируют неоднократно, но безлико: «промышленники», «дзайбацу», «банкиры».

Перед судом предстали премьер-министры Японии разных лет К. Койсо, X. Тодзио, К. Хиранума, К. Хирота, вице-премьер-министр Н. Хосино, военные министры С. Араки, С. Итагаки, Д. Минами, С. Хата, военный вице-министр X. Кимура, морские министры О. Нагано, С. Симада, морской вице-министр Т. Ока, командующий японскими войсками в Центральном Китае И. Мацуи, начальники бюро военных дел военного министерства А. Муто, К. Сато, член Высшего военного совета К. Доихара, начальник генерального штаба армии И. Умодзу, министры иностранных дел И. Мацуока, М. Сигэмицу, С. Того, дипломаты Х.Осима, Т. Сиратори. министр финансов О. Кайя, организатор фашистского движения молодежи К. Хасимото, идеолог японского фашизма С. Окава, лорд - хранитель печати К. Кидо, председатель планового комитета при кабинете министров Т. Судзуки.

Подсудимым было предъявлено обвинение в заговоре совместно с Германией и Италией с целью «обеспечить господство агрессивных стран над остальным миром и эксплуатацию его этими странами» {1116} . Используя все средства, обвиняемые «намеревались и действительно планировали, подготавливали, развязывали и вели агрессивные войны, - говорилось в обвинительном акте, - против Соединенных Штатов Америки, Китайской республики, Британского содружества наций и Северной Ирландии, Союза Советских Социалистических Республик, Австралии, Канады, Французской республики, Королевства Нидерландов, Новой Зеландии, Индии, Филиппин и других миролюбивых народов с нарушением международного права, договоров, обязательств и заверений... с нарушением законов и обычаев войны...» {1117} .

Было выдвинуто 55 обвинительных пунктов, разделенных на три группы: а) «Преступления против мира», включавшие подготовку и развязывание агрессивных войн, нарушавших международное право; б) «Убийства», где подсудимым инкриминировалось убийство военнослужащих и гражданских лиц при развязывании незаконных военных действий и прочие убийства с нарушением общепринятых законов и обычаев войны (расстрел военнопленных, массовые убийства гражданского населения); в) «Военные преступления и преступления против человечности», подразумевавшие негуманное обращение с военнопленными и гражданскими интернированными лицами {1118} .

На вопрос, признают ли подсудимые себя виновными, все они ответили отрицательно. 3 июня обвинение приступило к предъявлению доказательств виновности подсудимых, включавших устные и письменные показания свидетелей и подсудимых, документальные и вещественные улики. Значительные затруднения возникли с документальными доказательствами. Если немецкие преступники не успели уничтожить подлинники важнейших документов и они попали в руки союзников, то в Японии была уничтожена почти вся документация, которая могла бы изобличить милитаристов в совершении преступлений.

В приговоре трибунала неоднократно упоминается об этих действиях, направленных на сокрытие злодеяний. Ниже приводится извлечение из приговора, относящееся к документации по разделу «Зверства».

«Когда стало очевидным, что Япония вынуждена будет капитулировать, были приняты организованные меры для того, чтобы сжечь или уничтожить каким-либо другим образом все документы и другие доказательства относительно плохого обращения с военнопленными и гражданскими интернированными лицами. 14 августа 1945 г. японский военный министр приказал всем штабам армий немедленно уничтожить путем сожжения все секретные документы. В тот же день начальник жандармерии разослал различным жандармским управлениям инструкции, в которых подробно излагались методы эффективного уничтожения путем сожжения большого количества документов. Начальник отделения лагерей для военнопленных (Административный отдел по делам военнопленных при Бюро военных дел) отправил 20 августа 1945 г. начальнику штаба японской армии на острове Тайвань циркулярную телеграмму, в которой он заявлял: «С документами, которые могут оказаться неблагоприятными для нас, если они попадут в руки противника, следует обращаться так же, как и с секретными документами, и по использовании их необходимо уничтожить». Эта телеграмма была отправлена в японскую армию в Корее, Квантунскую армию, армию в Северном Китае, в Гонконг, на остров Борнео, в Таи, Малайю и на остров Ява. Именно в этой телеграмме начальник отделения лагерей по делам военнопленных сделал следующее заявление: «Личному составу, который плохо обращался с военнопленными и гражданскими интернированными лицами или к которому относятся с большим недовольством, разрешается ввиду этого немедленно переехать в другое место или скрыться без следа» {1119} .

Однако тщательные розыски документов, а также привлечение совершенно секретной японо-германской переписки, имевшейся в распоряжении разведывательных органов союзных государств, помогли подготовить убедительные доказательства, изобличавшие и в достаточно полном объеме раскрывавшие преступную деятельность подсудимых. Обвинение представило обширные доказательства подготовки японского общественного мнения к войне: воспитание молодежи в духе так называемых «самурайских традиций», распространение идей о превосходстве «расы Ямато» над другими народами, ее миссии, состоявшей в осуществлении принципа «хакко итиу» (создание колониальной империи под владычеством Японии). Доказывалось, что в стране насаждались политические организации профашистского толка, совершались террористические акты над политическими деятелями, неугодными милитаристам.

Обвинение представило на рассмотрение трибунала многочисленные документы, доказывавшие интенсивность военных приготовлений Японии: постоянное увеличение численности армии, создание института тотальной войны, введение закона о всеобщей мобилизации, перестройка промышленности в соответствии с нуждами войны.

Первым агрессивным актом Японии был захват Маньчжурии. До 1928 г., отметило обвинение, Япония добилась существенного влияния в этой стране, а после прихода к власти кабинета Г. Танаки Маньчжурия была оккупирована и в ней создано марионеточное правительство {1120} . В последующие годы агрессия в Китае продолжалась. На оккупированных территориях японские власти проводили политику террора и репрессий.

Обвинитель Сян Чжэ-чжунь, представлявший доказательства по японским зверствам в Китае, отмечал, что убийства и массовые истребления, пытки, насилия, грабежи имели место в оккупированных районах Китая на протяжении всего времени, с 1937 по 1945 г. После падения Нанкина, когда китайские войска прекратили сопротивление и город оказался полностью под контролем японской армии генерала Мацуи, началась дикая оргия насилий и преступлений. Она длилась, не утихая, более сорока дней. «Высшее командование и японское правительство были поставлены в известность об этих зверствах, постоянно совершаемых японскими солдатами. Невзирая на частые извещения и протесты, зверства продолжались. Это была японская система ведения войны» {1121} .

Преследуя цель подавить волю китайского народа к сопротивлению, японцы способствовали производству наркотиков. Средства же, полученные от их реализации, шли на финансирование военной экспансии. При изложении вопроса об экономической агрессии в Китае обвинение констатировало, что Япония овладела «почти всеми ценными ископаемыми и сырьем Маньчжурии и Китая» {1122} .

Оккупировав после капитуляции Франции важный в стратегическом отношении и богатый сырьем Индокитай, японские агрессоры развернули подготовку к захвату стран Южных морей.

7 декабря 1941 г. Япония падала на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор на Гавайских островах, а затем - на американские и британские владения в бассейне Тихого океана. Последовало также нападение на Голландскую Индию. На фактическом материале было показано, что, хотя Голландия первая объявила войну Японии, агрессия была совершена со стороны последней.

8 документе, озаглавленном «Предварительный план политики по отношению к южным районам» с пометкой «чрезвычайно секретно», говорилось, что на первой стадии агрессии Японии в южные районы ставится задача захватить Французский Индокитай, Голландскую Индию. Восточную Индию, Британскую Бирму и британские колонии в районе Малаккского пролива, включая Сингапур {1123} . Уже в январе 1941 г. было дано распоряжение о специальной оккупационной валюте для Голландской Индии, первый выпуск которой был сделан в марте.

Советское обвинение представляло доказательства по разделу «Агрессия Японии против СССл. Обвинитель С. А. Голунский отметил, что агрессию против Советского Союза невозможно понять и оценить в отрыве от исторического фона, на котором она развивалась. Поэтому он остановился на событиях, связанных с японской интервенцией на Дальнем Востоке в 1918 - 1922 гг. Обвинитель подчеркнул, что, хотя тогда японцам не удалось захватить советскую территорию, «мечта об этом продолжала жить среди японской военщины и японских империалистических политиков до самого последнего времени и мотивировала собой целый ряд их агрессивных действий...» {1124} . Напомнил Голунский и о вероломном нападении на Порт-Артур, сравнив его с нападением на Пёрл-Харбор: «Та же внезапная атака без объявления войны под прикрытием происходящих в то время переговоров. Это не случайное совпадение, а это метод японской агрессивной политики, это японская военная доктрина, на которой обучались целые поколения японских офицеров» {1125} .

Характеризуя внутреннюю политику Германии, Италии и Японии, Голунский отметил основные черты, присущие режимам этих стран: террор и проповедь национализма.

Период, охватываемый обвинением, советский представитель разбил на четыре логические части (этапы), указав, что цели агрессии всегда оставались неизменными, но для каждого отрезка времени характерны специфические черты. Так, на первом этапе (с 1928 по осень 1931 г.) выявилось стремление Японии завоевать плацдарм для нападения на СССР. Основной задачей на втором этапе (с осени 1931 по 1936 г.) стало превращение Маньчжурии в военный плацдарм и заключение военно-политического союза с Германией против СССР, а позднее к нему присоединилась и Италия. В течение третьего этапа (с 1937 г. до начала войны в Европе) происходило дальнейшее сближение трех держав, выразившееся в заключении трехстороннего пакта, который окончательно оформил их агрессивный заговор против других государств. На последнем этапе (с осени 1939 г. до капитуляции Японии) милитаристы, уверенные в победе Германии, выжидали удобного момента для нападения на СССР, а после ее разгрома пытались избежать безоговорочной капитуляции.

На основании большого количества документов советскими юристами была выявлена антисоветская направленность захватнической политики Японии, дан глубокий анализ ее агрессивной сути. Обвинение представило веские доказательства виновности подсудимых, проследило роль каждого в формировании и проведении захватнического курса, которым следовала Япония. Из числа обвиняемых едва ли не главной фигурой на процессе был лидер японских милитаристов, бывший премьер-министр Тодзио, фашистские взгляды которого не оставляли сомнения. Занимая посты начальника штаба Квантунской армии в 1937 г., военного министра в 1940 г., премьер-министра с декабря 1941 г. по июль 1944 г., он сыграл не последнюю роль в превращении Японии в очаг напряженности на Дальнем Востоке, а затем в развязывании войны против других государств. Тодзио и на суде продолжал отстаивать свои взгляды, ни в чем не раскаиваясь.

Среди подсудимых находился один из старейших государственных деятелей бывший премьер-министр Хиранума, пользовавшийся огромным влиянием в правящих кругах Японии. Проводник фашистских взглядов, руководивший одной из наиболее влиятельных фашистских организаций («Кокухонся»), он нес непосредственную ответственность за развязывание войны против Китая, США, Британского содружества наций, за агрессивные акции против МНР и СССР в 1939 г. Подсудимые принадлежали к правящим кругам Японии, и их имена, как доказало обвинение, были теснейшим образом связаны с различными этапами японской агрессии. Обвинение представляло свои доказательства 160 дней.

24 февраля 1947 г. начала представлять доказательства защита. Большое влияние на ее поведение, как и на весь ход работы трибунала, оказало изменение международной обстановки. Наступали времена «холодной войны», когда США в своей политике отходили от сотрудничества с СССР, что привело к ухудшению американо-советских отношений. Для капиталистических стран Германия и Япония уже не представляли опасности, тогда как усиление позиций Советского Союза, повышение его авторитета, демократические преобразования в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, многие из которых вставали на путь социалистического развития, нарастание национально-освободительного движения в колониях вызывали большую тревогу и озабоченность руководящих кругов США.

Многие государственные и военные деятели Соединенных Штатов уже видели в Японии союзника в будущей борьбе против СССР и стремились превратить ее в орудие антисоветской, антикоммунистической политики. Однако в то время они вынуждены были считаться с объективными условиями: еще мало времени прошло со дня окончания войны, и крутой поворот от идеалов, за которые боролись и осуществления которых ожидали прогрессивные люди всего мира, к политике международной реакции был непрост.

Характерно в этом отношении мнение Макартура, имевшего большие возможности влиять на ход процесса. «Потсдамская декларация, - писал он в воспоминаниях, - также содержала положение о чистке, требовавшее, чтобы все японцы, которые активно участвовали в милитаристской и ультранационалистической деятельности до войны, были удалены с государственной службы и лишены всякого политического влияния. Я сильно сомневался в мудрости этой меры, так как она вела к устранению от службы многих способных администраторов, которых трудно будет заменить при строительстве повой Японии. Я начал чистку с минимальной жестокостью, но это был единственный вопрос, который имел поддержку со стороны японского народа» {1126} .

В ходе Токийского процесса защита, воспользовавшись обострением международной обстановки и усилением реакционных настроений в правящих кругах капиталистических стран, пыталась всеми способами оправдать подсудимых. Большую активность проявляли американские адвокаты, считавшиеся помощниками японских, но фактически руководившие ими. Сразу после предъявления обвинительного акта защита ходатайствовала о его аннулировании, а когда трибунал отклонил это ходатайство, защита обратилась с просьбой об аннулировании пунктов обвинительного акта либо исключении из обвинительного акта некоторых подсудимых.

Стремясь дискредитировать стоявшие перед трибуналом задачи, защита на протяжении всего процесса ставила под сомнение юрисдикцию трибунала. Во вступительной речи защиты японский адвокат И. Киосэ заявил, что «ни в 1928 г., ни после этого не существовало таких принципов международного права, которые накладывали персональную ответственность за политические действия на лиц, действующих от лица государства, осуществляющего свои права на суверенитет» {1127} . В речи японского адвоката К. Такаянаги была сделана попытка оспорить компетенцию трибунала судить японских военных преступников на том основании, что трибунал состоит из представителей держав-победительниц. Трибунал отклонил эту часть речи.

В последующем, желая спасти своих подсудимых от наказания за совершенные преступления, во многом аналогичные гитлеровским, тот же Такаянаги, объясняя мотивы преступлений, совершенных немецкими и японскими военнослужащими, цинично заявил: «Такой вид действий может являться лишь отражением национальных или расовых особенностей. Преступления не меньше, чем величайшие произведения искусства, могут выражать характерные черты, отражающие нравы расы...» {1128} По мнению адвоката, подсудимые воплотили в себе характерные черты «расы Ямато» и «нордической расы», что не могло их компрометировать. Скорее наоборот, защита исходила из особых высоких свойств этих рас, ставивших их «по ту сторону добра и зла».

Защита не останавливалась перед самыми грубыми извращениями действительности. В частности, уже упоминавшийся Киосэ заявил, что обвинение неправильно поняло термин «новый порядок в Восточной Азии», который, оказывается, подразумевал «уважение независимости каждой страны, он никогда не включал в себя идеи завоевания мира и ничего не имеет общего с ограничением свободы личности» {1129} . Защитник отрицал и агрессивность внешнего курса Японии, и ответственность ее за начало военных действий в июле 1937 г., беззастенчиво утверждая, что Китай виновен в развязывании военных действий, а Япония, напротив, придерживалась мирной политики {1130} .

Пытаясь сыграть на антикоммунистических настроениях, многие адвокаты утверждали, будто Япония вела войну не в агрессивных целях, а ради защиты от коммунизма и «японцы совершенно справедливо опасались распространения коммунизма, проникновение которого в Азию привело к нарушению мира и порядка» {1131} . Преступные деяния японских милитаристов в Китае также объяснялись «разумным и оправданным страхом перед распространением мирового коммунизма» {1132} . Даже пакт, заключенный Германией, Японией и Италией, назывался не агрессивным, а оборонительным и направленным против распространения коммунизма в Европе и Азии. Выступления некоторых адвокатов носили откровенно вызывающий характер. Защитник О. Каннингхэм, у которого не были приняты документы ввиду их недостоверности, обвинил трибунал в том, что тот «не желает придерживаться... современной политической линии США» {1133} .

Защитники А. Лазарус, Б. Блэкни и другие отрицали антисоветскую направленность внешней политики Японии. Агрессию Японии у озера Хасан и на реке Халхин-Гол они называли обычными пограничными инцидентами, а детально разработанные планы нападения на СССР, как и захватнические действия в Маньчжурии, Корее и на Тихом океане, - оборонительными. Представляя черное белым, защита пыталась изобразить агрессивный курс Японии «миролюбивым» и «справедливым», а Тодзио, Кидо и Сигэмицу стараниями адвокатов возводились в ранг «борцов за мир».

Свидетели защиты неоднократно уличались во лжи, что даже было зафиксировано в приговоре трибунала. Они «давали многословные двусмысленные и уклончивые ответы, которые только вызывали недоверие» {1134} . Многие из речей защиты «не достигали своей цели, потому что аргументация была основана на показаниях свидетелей, которых трибунал не считал достойными доверия, так как они не были искренни» {1135} .

Адвокаты японских военных преступников умышленно затягивали Токийский процесс обсуждением не относящихся к делу вопросов, оглашением длиннейших документов и неоднократными ходатайствами о перерывах. Едва ли не каждое доказательство обвинения вызывало необоснованные возражения. О недобросовестности защиты свидетельствуют следующие цифры. Из 2316 документов, представленных ею, трибунал не принял 714, или 30 процентов, тогда как из 2810 документов, представленных обвинением, были отклонены 76, то есть менее 3 процентов {1136} . Фаза защиты продолжалась свыше десяти с половиной месяцев.

В заключительной речи обвинение подвело итоги двухгодичного разбирательства и подвергло критике позиции защиты. Главный обвинитель Кинан, опровергая один из основных доводов подсудимых, будто их агрессивные действия были продиктованы самообороной, сказал: «Мы согласны с тем, что право на самооборону согласно международному праву сохраняется за каждым государством в равной степени, как этим правом пользуется каждый гражданин согласно внутригосударственному праву. Однако в данном случае мы считаем, что было ясно доказано, что японское вторжение в Китай... политическое господство, экономическая эксплуатация и массовые случаи зверств - все это представляет собой агрессию самого зловещего характера... Эти подсудимые не могут больше успешно оправдывать свои действия в военных операциях, начатых 8 декабря 1941 г. на Тихом океане против западных держав. Точно так же доказательства показывают, что правящая клика Японии проводила агрессивную политику против СССР, совершала акты агрессии и в течение ряда лет подготовляла агрессивную войну больших масштабов против Советского Союза» {1137} .

В ответной речи защита вновь дискутировала по общеправовым вопросам, стремясь доказать ненаказуемость ведения агрессивной войны, недопустимость ответственности ex post facto {1138} , неправомочность трибунала. Адвокаты подсудимых вновь прибегали к недостойным методам, зачитывая ранее отвергнутые документы, позволяя себе оскорбительные выпады против государств, представленных в трибунале, и пропагандируя преступные взгляды подсудимых.

4 ноября 1948 г. трибунал приступил к оглашению приговора, чтение которого продолжалось до 12 ноября. В приговоре еще раз была подтверждена правомочность трибунала судить главных японских преступников. Был отвергнут один из доводов защиты о том, что, согласившись принять акт о капитуляции, японское правительство якобы не понимало неизбежности предания суду лиц, ответственных за развязывание войны, и поэтому они не могут быть судимы.

Трибунал считал установленным, что «японское правительство, прежде чем подписать акт о капитуляции, рассмотрело данный вопрос и что члены правительства, советовавшие принять условия капитуляции, предвидели, что те, на кого возлагается ответственность за войну, будут преданы суду. Еще 10 августа 1945 года, за три недели до подписания акта о капитуляции, император сказал подсудимому Кидо: «Я не могу выносить мысли о том... что те, кто ответствен за войну, будут наказаны... но я полагаю, что сейчас настало время, когда надо будет выносить невыносимое» {1139} .

Приговор признал, что на протяжении всего рассмотренного периода внешняя и внутренняя политика Японии была направлена на подготовку и развязывание агрессивных войн. Из года в год во всех сферах жизни общества усиливалась роль военщины, насаждался культ жестокости. Страна интенсивно готовилась к войне. Заключив военно-политический союз с фашистскими странами, Япония вынашивала планы захвата Восточной и Юго-Восточной Азии, стран Тихоокеанского бассейна, а также территорий Советского Союза - Сибири и Приморья.

Действия Японии в Китае, лживо называемые «инцидентами», являются агрессивной войной, начавшейся 18 сентября 1931 г. и окончившейся вместе с капитуляцией Японии. Первый этап войны, которому предшествовала мощная пропагандистская кампания, проходившая под лозунгом «Маньчжурия - жизненная линия Японии», начался вторжением в Маньчжурию и провинцию Жэхэ. Приговор отметил, что это было запланированное нападение, подготовленное офицерами генерального штаба и Квантунской армии.

Мапьчжоу-Го было создано Квантунской армией, и его экономика находилась под контролем Японии. Маньчжурии была отведена роль мастерской по производству военных материалов. «Япония, - по словам подсудимого Хосино, - брала у Маньчжурии все, что можно было взять» {1140} .

Приговор признал доказанным факт ведения Японией агрессивной войны против США, Британского содружества наций, Нидерландов и Франции. Еще раз подчеркивалась несостоятельность тезиса самообороны и утверждения о безвыходном положении Японии в связи с ограничением торговли. Меры, которые были приняты некоторыми западными державами для ограничения японской торговли, представляли собой полностью оправданную политику побудить Японию отказаться от агрессивного курса, которым она издавна следовала и которым была полна решимости следовать {1141} .

Особое место в военных планах Японии занимала агрессия против Советского Союза с целью захвата его территории на Дальнем Востоке. Она являлась одним из основных элементов японской национальной политики. В этом свете захват Маньчжурии расценивался не просто как этап в завоевании Китая, а как средство обеспечения плацдарма для наступательных военных операций против СССР. Планы японского генерального штаба на 1939 и 1941 гг. предусматривали сосредоточение крупных сил в Восточной Маньчжурии для захвата городов Ворошилов, Владивосток, Хабаровск, Благовещенск, Куйбышевка, Петропавловск-Камчатский, Николаевск-на-Амуре, Комсомольск-на-Амуре, Советская Гавань и северной части острова Сахалин.

Приговор отметил неискренность, проявленную Японией при заключении пакта о нейтралитете с СССР, маскируясь которым, она рассчитывала облегчить осуществление нападения.

Пакт служил также прикрытием для оказания помощи Германии. Разместив в Маньчжурии крупную группировку войск, Япония сковала значительные силы Советской Армии на востоке, в то время как на западе велись тяжелые бои. Она снабжала Германию информацией о военном потенциале Советского Союза, чинила препятствия советскому судоходству, задерживала без всякой причины суда, а в ряде случаев топила их.

Все обвиняемые, за исключением Мацуи, были признаны виновными в преступлениях против мира, то есть в разработке заговора, направленного на установление военного, морского, политического и экономического господства «над Восточной Азией, Тихим и Индийским океанами и всеми странами и островами, находящимися на них или граничащими с ними...», путем развязывания агрессивных войн {1142} . Каждый подсудимый в зависимости от участия признавался виновным в развязывании войны против того или иного государства.

В приговоре упомянуты многочисленные случаи преступлений, совершенных японской военщиной против человечества, попрания элементарных законов и обычаев войны. Массовые убийства, «марши смерти», когда военнопленных, включая больных, вынуждали проходить большие расстояния в условиях, которые не могли бы вынести даже хорошо натренированные войска, принудительный труд в тропической жаре без защиты от солнца, полное отсутствие жилищ и медикаментов, приводившие к тысячам смертных случаев от болезней, избиения и пытки всех видов для получения сведений или признаний и даже людоедство - все это только часть зверств, доказательства которых были представлены трибуналу {1143} .

Эти акции самого жестокого и бесчеловечного характера практиковались в японской армии и наглядно свидетельствовали о се моральном облике. Особенно жестоко японцы обращались с пленными китайцами. В течение долгого времени трибунал получал доказательства зверств, творимых но одному образцу на всех фронтах. Не оставалось сомнения в том, что они носили организованный характер и совершались по приказам свыше. Захваченные дневники японских солдат также подтверждали наличие подобных приказов.

Почти половина обвиняемых: Доихара, Итагаки, Кимура, Койсо, Мацуи, Муто, Сигэмицу, Тодзио, Хата, Хирота были обвинены по пунктам, связанным с негуманным обращением с военнопленными и гражданскими интернированными лицами.

Однако приговор не был свободен от некоторых противоречий и погрешностей. Приводя факты, свидетельствовавшие о наличии тесных военно-политических связей между Германией и Японией, приговор счел не доказанным наличие общего заговора Японии и Германии против мира. Признавая основными виновниками войны военных, приговор явно преуменьшал значение правительственных деятелей и совсем не показывал зловещую роль монополий. Иными словами, глубокий анализ причин, приведших к войне, отсутствовал. Но и это не умаляет громадного исторического значения приговора.

Вина подсудимых была настолько очевидна и тяжела, что все попытки оправдать их были безуспешны. Опасаясь справедливого гнева народов, реакционные круги США не решились открыто выступить с реабилитацией главных японских военных преступников. Приговор был вынесен 25 обвиняемым. Мацуока и Нагано умерли до его вынесения. Окава был признан невменяемым.

Трибунал приговорил к смертной казни через повешение Доихару, Итагаки, Кимуру, Мацуи, Тодзио, Муто и Хироту, остальные подсудимые были осуждены к различным срокам тюремного заключения. Подводя итоги судебного процесса, газета «Известия» 28 ноября 1948 г. писала: «Заслуга трибунала состоит в том, что, невзирая на многочисленные попытки адвокатов и других защитников главных японских преступников, несмотря на ухищрения даже некоторых членов трибунала, он вынес справедливый и суровый приговор... На протяжении всего процесса у главных японских военных преступников было немало защитников, занимавших видные посты в США. Не исключено, что эти защитники сделают последнюю попытку, чтобы облегчить участь осужденных».

Так и случилось. 22 ноября 1948 г. Макартур утвердил приговор. Однако вместо приведения его в исполнение он принял от осужденных Хироты и Доихары апелляции для направления их в верховный суд США, а в отношении всех осужденных отложил исполнение приговора. Впоследствии апелляции подали также Кидо, Ока, Сато, Симада и Того. Верховный суд США принял их на рассмотрение.

Поведение Макартура, злоупотребившего своими полномочиями, и незаконное вмешательство верховного суда США вызвали негодование всей прогрессивной общественности. Под давлением мирового общественного мнения правительство США выступило против решения верховного суда рассматривать апелляции японских главных военных преступников. 23 декабря 1948 г. приговор был приведен в исполнение.

Важнейшим итогом Токийского процесса было признание того, что агрессия является самым тяжким международным преступлением, а лица, виновные в ее развязывании, подлежат суровому наказанию. Особое значение этого тезиса трудно переоценить, так как он был зафиксирован вопреки изменившейся внешнеполитической обстановке и усилению «холодной войны», несмотря на то что выводы Нюрнбергского трибунала вызвали бурный протест всего реакционного лагеря и к моменту оглашения приговора в Токио уже породили многочисленную литературу, пытавшуюся опорочить Нюрнбергский суд и подорвать к нему доверие общественности. Поток ее увеличился после опубликования приговора в Токио. Наиболее злобные и резкие возражения у апологетов империализма вызывают именно решения судов о признании преступности подготовки и ведения агрессивной войны.

Токийский процесс декларировал и применил на практике те правовые принципы, которые вошли в современное международное право и были впоследствии одобрены ООН как установления международного уголовного права, предусматривающие ответственность за преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности.

Международный Уголовный Суда рассматривает наиболее тяжкие с точки зрения международного права преступления, таких как геноцид, преступления против человечества и военные преступления.

В соответствии с принципом "дополнения", Международный уголовный суд будет действовать лишь в тех случаях, когда национальное правосудие не может или не хочет с ними бороться. Например, государство может быть не склонно преследовать своих собственных граждан, особенно если они занимают высокое положение; или правовая система государства может оказаться разрушенной в результате внутреннего конфликта так, что в нем может не оказаться подходящего суда.

В юрисдикцию суда входит преследование человека если:

преступление было совершено на территории государства, ратифицировавшего Римский статут;

преступление было совершено гражданином государства, которое ратифицировало Римский статут;

государство, которое не подписало Римский статут, заявило о преступлении как об относящемся к юрисдикции Международного уголовного суда;

преступление было совершено в ситуации, представляющей угрозу международному миру и безопасности, и Совет безопасности ООН обратился в Суд в соответствии с разделом 7 устава ООН.

14.Ответсвенность в муп.

Ответственность по МУП, как и по международному праву в целом, несут его субъекты, т.е. государства и международные организации. Ответственность эта является не уголовно-правовой и не гражданско-правовой, а международно-правовой.

Уголовно-правовую ответственность несут физические лица. К ней можно привлекать непосредственно на основе норм международного права. За преступления против мира и безопасности человечества физические лица могут быть привлечены к ответственности международным трибуналом или судом государства.

Что же касается других преступлений, предусмотренных международными конвенциями, то за их совершение физические лица несут ответственность по внутреннему уголовному праву. На государстве лежит обязанность обеспечить реализацию такой ответственности. В случае нарушения этой обязанности возникает международно-правовая ответственность государства.

Ответственность за агрессию несут лица, наделенные соответствующими властными полномочиями. Она наступает в случае, если государство развязало агрессивную войну. В Уставе Нюрнбергского трибунала речь идет именно об агрессивной войне, а не об отдельных актах применения силы.

15.Нюрберский и Токийский трибунал.

Нюрнбергский и Токийский международные военные трибуналы

Беспрецедентные массовые преступления, свершенные во время Второй мировой войны, вызвали столь сильную реакцию у широких слоев населения, что создание международных уголовных судов для наказания виновных стало неизбежным. В 1945 г. СССР, США, Великобритания и Франция заключили Соглашение, к которому был приложен Устав Международного военного трибунала для суда над главными военными преступниками европейских стран оси (Германии и ее союзников). К Соглашению присоединились еще 19 государств.

Думается, что нам достаточно остановиться на одном из трибуналов в силу их принципиального единства. Нюрнбергский трибунал состоит из четырех членов и четырех их заместителей, которые назначались каждой из подписавших Соглашение сторон (СССР, США, Великобритания, Франция). В случае болезни члена его место занимал заместитель, что обеспечивало непрерывность процесса. К юрисдикции трибунала относились преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности.

Согласно Уставу Суда должностное положение подсудимых в качестве глав государств или ответственных чиновников не могло служить основанием для освобождения от ответственности, не давало им иммунитета. Совершение преступления по приказу начальника не освобождало их от ответственности, не могло служить смягчающим вину обстоятельством. Предусматривалась возможность заочного рассмотрения дел (заочно было рассмотрено дело Бормана). Обвиняемым предоставлялись все права на защиту.

Особо отметим положение о возможности признания трибуналом группы или организации преступной организацией. На этом основании власти каждого из участников вправе привлекать к национальному суду за принадлежность к такой организации.

Нюрнбергским трибуналом 12 подсудимых были приговорены к смертной казни, семь - к тюремному заключению, трое оправданы.

Токийский процесс - суд над японскими военными преступниками, проходивший в Токио с 3 мая 1946 года по 12 ноября 1948 года в Международном военном трибунале по Дальнему Востоку.

Международный военный трибунал для Дальнего Востока был образован 19 января 1946 года в Токио (Япония) в результате переговоров между союзными правительствами. В трибунале были представлены 11 государств: СССР, США, Китай, Великобритания, Австралия, Канада, Франция, Нидерланды, Новая Зеландия, Индия и Филиппины.

В ходе процесса было проведено 818 открытых судебных заседаний и 131 заседание в судейской комнате; трибунал принял 4356 документальных доказательств и 1194 свидетельских показания (из которых 419 были заслушаны непосредственно трибуналом).

Обвинения

В обвинительном акте было сформулировано 55 пунктов, содержащих общие обвинения всех подсудимых и виновность каждого в отдельности. Все пункты обвинения были объединены в три группы: первая - "Преступления против мира (1-36 пункты); вторая - убийства (37-52 пункты); третья - преступления против обычаев войны и преступления против человечности (53-55 пункты).

Подсудимые и приговоры

Всего было 28 обвиняемых. Двое умерли во время суда от естественных причин. Один во время суда пережил нервный срыв и начал вести себя странно, проявляя признаки психического нездоровья. Он был исключён из числа подсудимых. Семеро обвиняемых были приговорены к смертной казни через повешение и казнены 23 декабря 1948 во дворе тюрьмы Сугамо в Токио. 16 обвиняемых были приговорены к пожизненному заключению. Трое умерли в тюрьме, остальные 13 были помилованы в 1955 году. 5 судей представили особые мнения.

19 января 1946 года по приказу американского генерала Дугласа Макартура в Токио был образован международный военный трибунал для Дальнего Востока. , принявший капитуляцию Японии на борту линкора «Миссури», ранее предложил разделить государство на отдельные части между странами-победительницами — однако план так и не был реализован.

Генерал Дуглас Макартур

В состав трибунала входили представители 11 держав: СССР, США, Китая, Великобритании, Австралии, Канады, Франции, Нидерландов, Новой Зеландии, Индии и Филиппин.

Страны надеялись, что благодаря Токийскому процессу в Японии установится новый демократический порядок, искоренится имперский милитаризм и исчезнут националистические настроения.

Судьей от Советского Союза выступал генерал-майор Иван Зарянов. Хранящиеся в российских архивах документы указывают на то, что Зарянов получил прямые указания от Политбюро и лично от Сталина.

«Холодная война» и «политика булавочных уколов»

Токийский процесс начался 3 марта в здании, ранее принадлежавшем Японской императорской армии. А в начале апреля в Токио прибыла советская делегация, члены которой впоследствии часто жаловались на холодный прием. «Нас охватило некоторое чувство недоумения за то, что к нам, высоким представителям великого Советского государства, прибывшим в составе двух военных кораблей, явился на встречу простой, к тому же разболтанный, солдат, — вспоминал капитан . — Наши огорчения еще более усилились, когда нам пришлось ожидать вместо обещанного одного часа целых пять часов. Стоя на борту фрегата и наблюдая за морем и воздухом, где, как нам казалось, американцы демонстративно плавали на кораблях и летали на самолетах, как бы подчеркивая свое господствующее положение в Японии.

Мы расценивали факт нашей задержки как демонстративное неуважение к нашей делегации, как проявление «политики булавочных уколов», проводимой с ведома высшего американского начальства в отношении советских представителей. Это была новая атмосфера начинающейся «холодной войны».

Наконец, в пятом часу к нам на корабли прибыли японские гражданские лоцманы в сопровождении американских моряков и, переговорив в течение нескольких минут с капитанами, провели наши корабли в Токийский порт».

На скамье подсудимых сидели 29 японцев. Среди них — бывший министр культуры и генерал Императорской армии Садао Араки, считавшийся ведущим экспертом по Советскому Союзу и фанатично выступавший против коммунизма; философ и журналист Сюмэй Окава, выступавший активным пропагандистом идей милитаризма в годы войны. Кстати, из-за того, что Окава будет проявлять признаки физического нездоровья во время суда, его признают невменяемым и исключат из числа обвиняемых.

В 1950 году Сюмэй опубликует первый японский перевод Корана.

На скамье подсудимых также сидел Мамору Сигэмицу — первый представитель Японии в , который в 1938 году был одним из инициаторов Хасанских боев — серии столкновений между Японской императорской армией и РККА из-за оспаривания Японией принадлежности территории у озера Хасан и реки Туманная. В результате боев советские войска выполнили поставленную перед ними задачу по защите государственной границы СССР и разгрому частей противника. А про Мамору Сигэмицу была сложена следующая частушка:

«Не пройти им чрез границы,
Не топтать у нас травы,
Не хитрите, сигэмицы,
Мелко плаваете вы!»

«Жаждущий подружиться с американцами»

В ходе судебного процесса было проведено 818 открытых судебных заседаний и 131 заседание в судейской комнате; итоговый обвинительный акт состоял из 55 пунктов. Как и во время Нюрнбергского процесса, все пункты обвинения были разделены на три категории — А, В и С. Пункт А, применявшийся только против высшего руководства Японии, включал в себя преступления против человечества, планирование и ведение агрессивной войны. В категорию В входили обвинения в массовых убийствах, в пункт С — обвинения в преступлениях против обычаев войны и преступления против человечности.

Во время судебного процесса скончались министр иностранных дел Ёсукэ Мацуока, выступавший за немедленное начало Японией войны против СССР, и адмирал Осами Нагано.

Офицеры, допрашивавшие Нагано, описывали его как «желающего сотрудничества», «живого», «сообразительного» и «жаждущего подружиться с американцами».

«Япония — божественная страна»

«По приговору Международного военного трибунала в Токио были осуждены: семеро — Тодзио, Итагаки, Хирота, Мацуи, Доихара, Кимура, Муто — к смертной казни через повешение; шестнадцать — к пожизненному заключению и двое (Того и Сигэмицу) — к различным срокам лишения свободы, — писал Анатолий Николаев. — Приговор над семью осужденными к смертной казни через повешение был приведен в исполнение в ночь с 22 на 23 декабря 1948 г. между 0.00 и 0.30 часов во дворе тюрьмы Сугамо в Токио».

«Военным преступником номер один» судьи называли Хидэки Тодзио — политика и военачальника, на которого часто возлагают ответственность за вступление страны во Вторую мировую войну на стороне нацистского блока.

Юко, внучка повешенного преступника, впоследствии будет оправдывать деда и говорить, что Япония не являлась агрессором, а Хидэки виноват только в том, что допустил поражение в войне.

«Союзники спровоцировали Великую Восточноазиатскую войну, и я сражался в ней, не имея выбора, для выживания нации и в целях национальной самообороны, — написал Тодзио в своем завещании. — Хотя наша страна, к несчастью, потерпела поражение от этих стран, причину того, что мы живем в этой стране, невозможно отрицать. Япония — божественная страна. Я желаю, чтобы вы были уверены в судьбе Империи и ждали времени, когда эта трудность будет преодолена общими преданными усилиями. Я желаю, чтобы солнце взошло снова…»

— пленник японцев

1214-страничный приговор зачитывался в период с 4 по 12 ноября 1948 года. Однако после оглашения выяснилось, что не все представители закона согласны с постановлением трибунала. Так, активно высказывалось мнение, что императора Хирохито необходимо судить как военного преступника. Однако генерал Дуглас Макартур настоял на том, что Хирохито нужно оставить императором и символом единства японской нации.

«Ни один правитель не имеет права сперва развязать преступную войну, а затем требовать законного оправдания на том основании, что иначе его жизнь подверглась бы опасности», — возмущался председатель трибунала, австрийский судья Уильям Уэбб.

А вот судья из Нидерландов Берт Ролинг выступал за то, чтобы смягчить наказание для японских преступников. По мнению Ролинга, возглавлять процесс должны были не только представители стран-победительниц, но и нейтральные стороны, а также сами японцы. Берту вторил Радхабинод Пал — судья из Британской Индии. Пал выступал за то, что всех обвиняемых следует оправдать. По словам Пала, трибунал не является законным, потому что в его основе лежит чувство справедливости победителя. Кроме того, по мнению судьи, многие показания были искажены «враждебно настроенными» свидетелями.

Кстати, в 1966 году император Японии наградил Пала орденом Священного сокровища. А после смерти судьи в Японии в его честь были воздвигнуты монументы в токийском храме Ясукуни и в киотском храме Рёдзэн гококу дзиндзя.

С Бертом и Палом спорил полковник Дельфин Харанилла, судья из Филиппин. «Приговор суда слишком мягкий, не показательный, не соразмерный тяжести преступлений», — считал Дельфин. О тяжести преступлений филиппинец знал не понаслышке — во время войны он сам был пленником японцев.

Важно, что Токийский процесс (как и Нюрнберг) не раз критиковался по ряду причин. Например, высказывалось мнение, что неверно вести судопроизводство от лица потерпевшей стороны. Кроме того, обвинителей можно было судить так же, как и обвиняемых: например, за атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки к Америке легко применить пункт «Преступление против человечности».

Из тюрьмы — в ООН

Интересна дальнейшая судьба некоторых обвиняемых: так, Мамору Сигэмицу, приговоренный к семи годам тюремного заключения, вышел на свободу через четыре года и семь месяцев. После освобождения Мамору стал заместителем председателя , а также министром иностранных дел, руководившим японской стороной на переговорах о восстановлении дипломатических отношений с СССР.

Правда, переговоры оказались неудачными — в частности, из-за того, что страны по-разному смотрели на судьбу Курильских островов.

Кроме того, Сигэмицу участвовал в переговорах о пересмотре японо-американского договора о безопасности, а также стал первым представителем Японии в ООН.

Был досрочно освобожден и Коити Кидо — один из самых влиятельных политиков Японии в годы Второй мировой войны, занимавший ранее пост министра просвещения, министра народного благосостояния и министра внутренних дел. После выхода из тюрьмы Кидо отправился жить в курортный город Оисо. Спустя несколько лет бывший заключенный опубликовал свои дневники, разошедшиеся огромным тиражом. По значимости записи Кидо сравнивают с воспоминаниями Альберта Шпеера — личного архитектора Гитлера, который писал свои мемуары в тюремной камере на туалетной бумаге и обертках от табака.

ВЕСТНИК АКАДЕМИИ ВОЕННЫХ НАУК

№ 2(27)/2009

СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

М.А. ГАРЕЕВ

К 60-ЛЕТИЮ ТОКИЙСКОГО И ХАБАРОВСКОГО СУДЕБНЫХ ПРОЦЕССОВ НАД ЯПОНСКИМИ ВОЕННЫМИ ПРЕСТУПНИКАМИ

В статье подробно рассказывается о Токийском и Хабаровском судебных процессах над японскими военными преступниками, которые состоялись 60 лет назад.

Ключевые слова: Токийский судебный процесс, Вторая мировая война, Хабаровский судебный процесс.

In article it is in detail told about Tokyo and Khabarovsk litigations over the Japanese military criminals consisting 60 years ago.

Keywords: the Tokyo litigation, the Second World War, the Khabarovsk litigation.

В 2005 г. Россия, многие страны европейского и мирового сообщества торжественно отметили 60-ю годовщину Великой Победы над германским фашизмом и японским милитаризмом. Приближается уже 65-я годовщина Победы.

Отмечалось и 60-летие Нюрнбергского судебного процесса. Напомним, что решение о том, что надо добиваться безоговорочной капитуляции фашистской Германии и империалистической Японии и о привлечении к судебной ответственности военных преступников антигитлеровской коалиции - Советским Союзом, США и Великобританией - в принципе было принято еще на Тегеранской конференции и более конкретно закреплено на Ялтинской и Потсдамской конференциях союзников.

Главная вина заправил Германии и Японии состояла в том, что они предприняли агрессию против других стран, несмотря на то, что ими были подписаны в 1919 г. Конвенция о недопустимости агрессивных войн, и вели войну с преступными целями и методами, с применением запрещенных средств, нарушающих международные договоры и элементарные законы и обычаи ведения военных действий.

Как известно, жертвы Второй мировой войны составили более 55 млн. человек. Потери Китая составили 10 млн. человек, Индонезии - 2 млн. человек, Филиппин - более 1 млн. человек. Сама Япония потеряла 2,5 млн. человек. Наибольшие потери понес Советский Союз - около 26,5 млн. человек, значительная часть из них - это потери гражданского населения на оккупированной фашистами территории.

Токийский судебный процесс над главными японскими военными преступниками проходил в Токио с 3 мая 1946 по 12 ноября 1948 г. в Международном военном трибунале для Дальнего Востока.

Для проведения процесса 19 января 1946 г. в соответствии с соглашением между правительствами СССР, США, Великобритании, Китая, Франции, Австралии, Канады, Нидерландов и Новой Зеландии, к которому присоединились Индия и Филиппины, был учрежден Международный военный трибунал для Дальнего Востока, его председателем был назначен У.Аэбб (Австралия). От СССР в состав трибунала входил член Верховного суда СССР И.М.Зарянов. Главным обвинителем стал представитель США адвокат Дж.Кинан; представители других 10 стран выступали дополнительными обвинителями (от СССР - член-корреспондент АН СССР С.А.Голубинский, в 1946 г. - прокурор г. Москвы А.Н.Васильев).

Перед судом предстали 28 человек: премьер-министры Японии разных лет - К.Койсо, Х.Тодзио, К.Хиранума, К.Хирота, вице-премьер-министр Н.Хосино; военные министры С.Араки, С.Итагаки, Д.Минами, С.Хата; военный вице-министр Х.Кимура; морские министры О.Нагано, С.Симада; морской вице-министр Т.Ока; командующий японскими войсками в Центральном Китае И.Мацуи; представители высшего генералитета А.Муто, К.Сато, К.Доихара, И.Умэдзу; министры иностранных дел И.Мацуока, М.Сигэмицу, С.Того; дипломаты Х.Осима, Т.Сиратори; министр финансов О.Кайя; организатор фашистского движения молодежи К.Хасимото; идеолог японского милитаризма С.Окава; правительственные чиновники К.Кидо, Т.Судзуки. Подсудимым обеспечивались возможности защиты: каждый из них имел 3-4 адвоката. В ходе процесса было проведено 818 открытых и 131 закрытое заседание (в судейской комнате). Суд рассмотрел 4356 документальных доказательств и 1194 показания свидетелей (419 из них были заслушаны на процессе непосредственно). Стенограмма Токийского процесса составила 48412 страниц, приговор - 1214 страниц. Виновность всех подсудимых полностью доказана. 4 ноября 1948 г. после совещания, длившегося более 6 месяцев, трибунал приступил к оглашению приговора. В нем осуждалась японская агрессия во всех ее проявлениях на протяжении всего рассматриваемого трибуналом периода с 1928 по 1945 г. В приговоре отмечалось, что политика правящих кругов Японии была направлена на подготовку и проведение агрессивных войн. Японские милитаристы совместно с руководством Германии и Италии стремились к завоеванию мирного господства, порабощению народов Китая, СССР, США, Великобритании и других стран. Трибунал отметил виновность японского милитаризма в проведении политики массового и зверского уничтожения мирного населения и военнопленных на оккупированный территории. Таким образом, агрессивная война, военные преступления и преступления против человечности признавались тягчайшими международными преступлениями. Трибунал приговорил к смертной казни через повешение Тодзио, Итагаки, Хироту, Мацуи, Доихару, Кимуру и Муто, 16 подсудимых - к пожизненному тюремному заключению, 1- к 20 и 1 - к 7 годам лишения свободы. Мацуока и Нагано умерли во время процесса, дело о них прекращено, Окава признан невменяемым, дело о нем приостановлено. Приговор над осужденными к смертной казни приведен в исполнение во дворе тюрьмы Сугамо в Токио в ночь на 23 декабря 1948 года.

Токийский процесс наряду с Нюрнбергским процессом имел существенное значение для утверждения справедливых принципов и норм международного права. Осуждение военных преступников - это суровое предостережение всем, кто становится на путь агрессии.

Следует отметить, что в отличие от Нюрнбергского процесса Токийский процесс для Дальнего Востока проходил уже в изменившейся военно-политической обстановке, когда началась «холодная война». После фултонской речи Черчилля 5 марта 1946 г. (в присутствии президента США Трумэна) политика западных стран по отношению к японским милитаристам начала смягчаться и усилилась ее антисоветская направленность. Например, председатель трибунала Кинан рекомендовал главнокомандующему американскими оккупационными войсками генералу Макартуру освободить из тюрьмы Сугамо 23-х японских деятелей (в основном военных промышленников), причастных к совершению преступлений. Макартур и Кинан стремились всячески обелить японского императора - Верховного главнокомандующего вооруженными силами, доказывая его непричастность к развязыванию агрессивных войн. Американские и японские адвокаты пытались доказать, что Токийский международный трибунал не правомочен судить верхушку японских милитаристов. Но трибунал все же признал, что Япония вела агрессивную войну против Китая и развязала войну на Тихом океане, совершив агрессию против США, Великобритании, Голландии, Франции и других стран. Были приведены многочисленные факты жестокости японских войск. Например, в приговоре международного военного трибунала указывалось: «… К моменту вступления японской армии в город Нанкин утром 13 декабря 1937 года всякое сопротивление прекратилось. Японские солдаты бродили толпами по городу, совершая различного рода зверства. Многие солдаты были пьяны. Они ходили по улицам, без разбора убивая китайцев- мужчин, женщин и детей, пока площади, улицы и переулки не были завалены трупами. Насиловали даже девочек-подростков и старух. Многих женщин, изнасиловав, убивали, а их тела обезображивали. После ограбления магазинов и складов японские солдаты часто поджигали их»1. Таких примеров было сотни.

В приговоре значительное место отводится японской агрессии против СССР. В нем сказано: «Трибунал считает, что агрессивная война против СССР предусматривалась и планировалась Японией в течение рассматриваемого периода (19281945 гг. - МГ), что она была одним из основных элементов японской национальной политики и что ее целью был захват территории СССР на Дальнем Востоке».

Относительно пакта о нейтралитете, заключенного Советским Союзом и Японией 13 апреля 1941 г. в Москве, в приговоре отмечается, что Япония не была искренней при заключении этого пакта и использовала его как ширму для оказания помощи Германии и для подготовки нападения на СССР.

Японские спецслужбы не только вели разведку на территории российской империи и СССР, они десятилетиями тратили огромные деньги для подрывных действий против нашей страны.

Во время русско-японской войны значительная часть российской прессы подпитывалась японской агентурой, что было грубым вмешательством во внутренние дела России. Например, группа петербургских студентов после Цусимского сражения послала поздравительную телеграмму японскому Микадо. Это продолжалось и в советские годы. В 1932 году генштаб японской армии дал следующее указание военному атташе Японии в Москве Кавабэ Торасиро: «Для подрыва обороноспособности Советского Союза: оказать поддержку движению за независимость Украины и Азербайджана и поднять там восстания; заставить эмигрантские организации русских установить связь с их единомышленниками внутри Советского Союза, поднять в различных частях Союза восстания с целью свержения рабоче-крестьянского правительства; еще в мирное время оказать материальную поддержку сепаратистам и держать с ними неразрывный контакт; с началом войны с Советским Союзом снабжать сепаратистов денежными средствами и оружием, чтобы они приступили к конкретной работе»2.

То, что мы сегодня называем «неправительственные организации», действовали и тогда. В 30-е годы японцы, захватив Маньчжурию, совершали непрерывные провокации на наших границах, были кровопролитные сражения на КВЖД, у озера Хасан и на Халхин-Голе. Причем все эти провокации получали поддержку США и Великобритании. Так, в Меморандуме президента США Гувера американским послам было сказано: «В пользу Японии надо сказать, что если бы японцы прямо заявили, что агрессия направлена против Советского Союза и революционных сил Китая, то мы не могли бы выдвинуть возражений (против оккупации Маньчжурии. - Прим.ред.)3.

Несмотря на заключенный в 1941 г. договор о нейтралитете, на протяжении всей Великой Отечественной войны японцы нарушали наши наземные, воздушные и морские границы, топили наши торговые корабли, вынуждая советское командование в самые трудные дни войны против Германии держать постоянно на Дальнем Востоке до 40 дивизий, крайне нужных на советско-германском фронте.

Продолжением Токийского процесса явился Хабаровский судебный процесс 1949 года над группой бывших военнослужащих японской армии, обвинявшихся в подготовке и применении бактериологического оружия для массового истребления войск и мирного населения СССР и других государств накануне и в годы Второй мировой войны. Проходил в г.Хабаровске с 25 по 30 декабря. Дело рассматривалось на открытых заседаниях Военного трибунала Приморского военного округа. Суду было предано 12 бывших военнослужащих японских вооруженных сил: главнокомандующий Квантунской армией О.Ямада, начальник санитарного управления этой армии К.Рюдзи, начальник ветеринарной службы армии Т.Такаацу, начальник отдела бактериологического отряда № 731 К.Киоси, начальник отделения отряда № 731 К.Томио, начальник санитарной службы 5-й армии С.Сюндзи, начальники филиалов отряда № 731 Н.Тосихидэ и О.Масао, сотрудники отряда № 100 М.Кадзуо и Х.Дзенсаку и отряда № 731 К.Юдзи и К.Норимицу. На основании документов, вещественных доказательств, свидетельских показаний, заключений экспертов и признаний подсудимых в ходе процесса было установлено, что японские власти намеревались в широких масштабах применить против своих противников, в том числе против Советского Союза бактериологическое и химическое оружие. При этом они сознательно шли на нарушение Женевского протокола от 17 июня 1925 года «О запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств». С этой целью еще в 1931 г., после захвата Маньчжурии, в составе Квантунской армии был создан так называемых «отряд Того» под руководством одного из идеологов бактериологической войны И.Сиро, а в 1937 г. развернуты два крупных учреждения - отряды № 731 и № 100, в которых выращивались бактерии чумы, сибирской язвы, сапа, брюшного тифа, других инфекционных заболеваний. В отрядах велась подготовка специальных диверсионных групп для заражения населения, посевов, скота и водоемов. В них систематически проводились эксперименты над людьми, в результате которых с конца 1937 и до лета 1945 г. погибло свыше 4000 человек. Бактериологическое оружие применялось против советских и монгольских войск в период боев на р.Халхин-Гол (1939 г.) и в войне против Китая (1940-1942 гг.). В 1940-1941 гг. к границе СССР направлялись группы, которые заражали водоемы в пограничных местностях. В отношении всех подсудимых обвинение было признано полностью доказанным, и они были приговорены к лишению свободы на различных сроки - от 2 до 25 лет.

Японцы широко применяли болезнетворные вещества (в частности, бактерии чумы, оспы) на территории Китая, Монголии и в других местах.

В строго засекреченных формированиях - отрядах № 731, 100, «Эй-1644» и других, находящихся под особым наблюдением военного министерства Японии, шла усиленная подготовка средств истребления миллионов людей. С циничным хладнокровием рассказывали подсудимые на процессе, как они в созданных фабриках смерти выращивали бактерии чумы, холеры, тифа, сибирской язвы и других опасных инфекционных заболеваний, разрабатывали особые виды вооружения, готовили кадры для ведения бактериологической войны. В застенках бактериологических отрядов японской армии совершались страшные пытки людей, производились варварские опыты, которые могут сравниться только с тем, что творили эсэсовские палачи в белых халатах врачей в Дахау, Освенциме, Заксенхаузене, Равенсбрюке.

Японские милитаристы не только готовили истребление, но и уничтожили тысячи людей, испытывая на них действие бактериологического оружия. Помимо бомб, начали изготовлять специальные конфеты, начиненные бациллами, тросточки и автоматические ручки для распыления бацилл.

Бывший сотрудник отряда № 100 - подсудимый Хирадзакура подробно рассказал на суде, как по заданиям генерала Вакамацу направлялись специальные разведывательно-диверсионные группы в районы Трехречья и Хайлара для производства бактериологических диверсий против СССР и Монгольской Народной Республики.

Своим подчиненным Вакамацу постоянно твердил: на случай войны Японии с Советским Союзом 100-й отряд должен стать фабрикой по выпуску в массовом количестве различных бактерий и сильнодействующих ядов для ведения диверсионно-бактериологической войны против Советского Союза.

Командование Квантунской армии разработало планы бомбежек бактериологическими бомбами наших городов - Владивостока, Ворошилова, Хабаровска, Читы, Благовещенска. Уже разведывались районы предстоящей бактериологической войны, создавались группы диверсантов.

Многие годы японские захватчики планомерно подкрадывались к границам нашей страны, создавая плацдармы для готовящегося нападения.

Даже в случае высадки американских войск на Японских островах руководство страны планировало перебраться в Маньчжурию и, опираясь на Квантунскую армию и широко применяя бактериологическое оружие, продолжать сопротивление и добиваться заключения достойного мира. Комитет начальников штабов США признавал, что в этом случае пришлось бы еще воевать не менее 1-1,5 лет и потери союзников по их расчетам могли составить более 1 млн. человек.

Только вступление в войну против Японии Советского Союза и быстрый разгром Квантунской армии сорвали эти планы японских милитаристов и позволили предотвратить массовое применение бактериологического оружия против войск и главным образом населения.

С началом войны и стремительного продвижения наших войск японские преступники взорвали заводы бактериологического оружия в районе Харбина, в других местах и начали заметать следы существования бактериологического оружия. Но это в полной мере им не удалось, и нашими войсками было захвачено и в последующем представлено большое количество документов и фактов преступной деятельности командования Квантунской армии, в частности, генерала Ямадо и руководителей японской военно-медицинской и ветеринарной службы.

Одним из уроков Дальневосточной военной кампании и блестяще проведенной Маньчжурской стратегической наступательной операции под руководством маршала А.М.Василевского является то, что военные преступления надо пресекать не только юридическими, судебными методами, их нужно предотвращать умелыми военными действиями, выбивая из рук преступников оружие их злодеяний, лишая их возможности совершения преступлений, в частности, как можно скорее переносить военные действия на территорию противника. Так что наши лозунги воевать на чужой территории были не такими уж глупыми. Жаль, что в 1941 году их не удалось осуществить.

Токийский и Хабаровский процессы, как и предшествовавший им Нюрнбергский, явились выражением существующих принципов и норм международного права. Огромное историческое значение имел сам факт судебного преследования военных преступников и их наказание по приговору Международного военного трибунала.

Материалы Токийского и Хабаровского судебных процессов не утратили и поныне своего актуального значения потому, что в стране, где судили японских военных преступников, вновь возрождаются и развиваются те же самые опасные для дела мира тенденции, которые в конечном счете привели ее лидеров на скамью подсудимых.

В первые послевоенные годы американские оккупационные власти и японское правительство, вынужденные считаться с мировым общественным мнением и обстановкой в стране, характеризовавшейся активизацией прогрессивных сил, провели ряд политических реформ. Была принята новая конституция, запрещающая Японии иметь вооруженные силы и провозгласившая отказ от войны как суверенного права нации.

Однако уже в 1948-1949 гг. в обстановке «холодной войны», начатой США против СССР и национально-освободительных движений, и подготовки войны в Корее, Япония стала постепенно превращаться в верного союзника и проводника американской политики на Дальнем Востоке, в своего рода «непотопляемый авианосец». Началась подготовка к превращению Японии в державу с большим военным потенциалом, и это являлось одним из центральных направлений деятельности ее правительства.

Фальсификаторы стремятся извратить подлинную историю второй мировой войны, всячески преуменьшить роль Советского Союза в победе над фашистской Германией и милитаристской Японией, пытаются реабилитировать в глазах новых поколений, незнающих ужасов мировой войны, политику фашизма и его злодеяния.

Японские войска уже направляются в Ирак и Афганистан. Дело дошло до того, что к нам уже предъявляются территориальные претензии, в Японии ежегодно отмечается так называемый «День северных территорий». Японское правительство ввело в практику посмертное награждение тысяч солдат и офицеров бывшей императорской армии, им присваиваются также придворные звания. И это не только на Востоке. В Прибалтике, на Украине чествуют и награждают государственными орденами бывших эсесовцев и бандеровцев. Причем это не вызывает осуждения со стороны демократов Евросоюза. И мы сегодня должны прямо сказать, что все это является грубейшим нарушением духа Нюрнбергского, Токийского и Хабаровского судебных процессов.

В свете всего этого особенно прискорбно, что у нас стесняются своей победы и перестали отмечать День Победы над империалистической Японией. Даже в Московской мэрии в этом году почему-то отмечали не День Победы, а день окончания Второй мировой войны. Почему эта война вдруг кончилась? Может быть, был разгромлен противник, была одержана победа?

Такая наша податливость и беспринципность только поощряет новых неонацистов и агрессоров, подтверждением чего является агрессия Саакашвили против народа Южной Осетии и российских миротворцев. По всем международным нормам его надо судить, как судили германских и японских преступников. А его еще защищают на Западе. Это является серьезным предупреждением для нас всех, всего международного сообщества.

Между тем военное искусство должно развиваться в рамках международного права и в современных условиях. Теперь, после окончания боев в Южной Осетии не только на Западе, но и в нашей ультралиберальной печати немало публикаций о том, что мы воевали по-старому, не по современному, недостаточно «демократично».

В этих кругах эталоном современных демократических способов ведения войны считается агрессия, развязанная США и другими натовскими странами против Югославии в 1999 г., когда агрессоры ударами с воздуха разрушили жизненные центры страны, коммуникации, устрашили население и вынудили югославское правительство к капитуляции, а сухопутные войска вообще не вступали в сражение. Некоторые наши горе-теоретики назвали это варварство «войнами шестого поколения». Согласно таким представлениям в войне в Южной Осетии в августе с.г. российские войска должны были разбомбить Тбилиси, Кутаиси, Поти, Батуми, другие города и инфраструктуру страны, а сухопутные войска вообще не задействовать. Вдумайтесь, к чему все это ведет: в Первую мировую войну - потери гражданского населения составили 5%, во Вторую мировую войну в результате зверства германских фашистов и японских милитаристов - 55%, а во Вьетнаме потери мирного населения из общего числа потерь составили 95%.

В последние годы фальсификаторы много пишут и о том, что наши военные потери были в несколько раз больше, чем потери немецко-фашистской армии. Здесь многое просто надумывается. Но и в действительности наши военные потери больше, чем германские. Но за счет чего? В германском плену было около 4,5 млн. наших военнослужащих, вернули нам около 2 млн. военнопленных. Остальные 2-2,5 млн. погибли в результате зверского обращения с ними в лагерях военнопленных. Разве бы составляло много труда Красной Армии уравняться безвозвратными потерями с Германией после того, как вся фашистская армия капитулировала перед нами в 1945 году. Но наша армия не поступала и не могла поступить так, как это делали германские фашисты и японские милитаристы, за что их и судили на процессах, которые мы сегодня рассматриваем.

Так что, после всего этого, мы будем продолжать прославлять изуверские способы ведения войны или может быть пора уже, в первую очередь, ведущим юристам и военным ученым сказать свое веское слово по поводу таких варварских способов ведения войны. Мы обязаны уроки, вытекающие из Нюрнбергского, Токийского и Хабаровского процессов, изучить не только в историческом плане, но думать и настойчиво работать над тем, как их реализовать в современных условиях хотя бы во имя памяти о тех, кто не вернулся с войны, чтобы живые ветераны войны были убеждены, что не напрасно они воевали, и дело нашей Великой Победы будет еще долго жить.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Милитаристы на скамье подсудимых. М., 1985.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте