Красота

План Куденхове-Калерги — геноцид народов Европы. Панъевропеизм XX столетия шагов европейской интеграции

На рубеже 20-30-х годов на международном уровне активно обсуждался проект Пан-Европы, выдвинутый занявшим в тот момент пост премьер-министра Франции в одиннадцатый раз Аристидом Брианом. С этой идеей Бриан выступил впервые в сентябре 1929 г. на 10-й сессии Ассамблеи Лиги наций в Женеве. Он предложил рассмотреть вопрос о возможности заключения заинтересованными правительствами соглашения в целях установления "между европейскими народами своего рода федеральной связи". Развернутое воплощение эта идея получила в официальном французском Меморандуме об организации режима европейского федерального союза, разосланном европейским странам-членам Лиги наций в мае 1930 г. Меморандум был направлен и в Москву - для сведения СССР.

В этом документе говорилось о коллективной ответственности европейских правительств "перед лицом опасности, угрожающей европейскому миру как с точки зрения политической, так и с точки зрения экономической и социальной", ввиду сохранявшейся несогласованности политических курсов различных европейских стран. Сама реальность европейского географического единства, по мнению авторов меморандума, диктовала необходимость воплощения странами Европы "принципа солидарности", преодоления распыления сил, прежде всего - в хозяйственной области. Механизм реализации экономических, финансовых и политических мер по налаживанию сотрудничества мыслился в виде регулярно созываемой Европейской конференции, составленной из представителей всех европейских членов Лиги наций. Исполнительным органом конференции должна была стать постоянная Европейская комиссия с местопребыванием в Женеве.

Французский меморандум вызвал сдержанную реакцию. Но поскольку он соответствовал пацифистским веяниям своего времени, никто не решился его отвергнуть. Тем более, что предстояло длительное обсуждение проекта, которое позволяло несогласным с идеей Бриана утопить ее в дискуссиях. В Германии французский настрой на европейскую федерацию воспринимали как очередную завуалированную попытку закрепить преобладание Франции на континенте. По проекту Бриана в Пан-Европу не должны были входить Великобритания, США и Советский Союз. В таком случае оставшейся без поддержки Лондона, Вашингтона и Москвы Германии была автоматически уготована в Пан-Европе подчиненная роль.

На конференции министров иностранных дел европейских стран-членов Лиги, созванной в сентябре 1930 г. в Женеве, было признано, что объединение стран Европы является жизненно необходимым для поддержания мира. Но вопрос о Пан-Европе решено было перенести на обсуждение очередной сессии Лиги, которая в свою очередь постановила продолжить исследование вопроса в учрежденной для этой цели Европейской комиссии.

Советский Союз при формировании своей позиции в отношении Пан-Европы исходил из того, что объективно этот проект по-прежнему игнорировал СССР как европейскую державу и был направлен против Германии. Наркомат иностранных дел СССР в июне 1930 г. предписывал своим представителям в каждой из 27 стран, которым Франция предложила войти в европейскую федерацию, заявлять об "абсолютно отрицательном отношении" Москвы к плану Бриана. В сентябре эта позиция была закреплена решением Политбюро о неучастии в работе Европейской комиссии. Однако когда в начале 1931 г. в Москве было получено официальное приглашение присоединиться к ее работе, Литвинов (сменивший на посту наркома Чичерина в 1930 г.), высказался за его принятие. В письме Сталину он мотивировал свое мнение необходимостью "иметь в стане врага по крайней мере своего наблюдателя".

Новые подходы к проблеме долгов и репараций. План Юнга

Во второй половине 20-х годов темпы возрождения экономического потенциала Германии ускорились: в 1927 г. ее промышленное производство достигло довоенного уровня, а экспорт превысил этот уровень в 1929 г. Тем не менее, правительство Германии добивалось пересмотра плана Дауэса, определившего размер ежегодных репарационных платежей от 1 млрд. в 1924-1925 гг. до 2,5 млрд. марок в 1928-1929 гг. Оно настаивало на снижении суммы и изменении сроков платежей. Западные державы пошли навстречу этим пожеланиям. Решено было учредить комитет экспертов по репарационному вопросу, который возглавил американский финансист, президент компании "Дженерал электрик" Оуэн Юнг.

Работа комитета экспертов, начавшаяся в феврале 1929 г., проходила на фоне серьезных расхождений между представителями Германии, Великобритании, Франции, Бельгии и других стран. Все же в июне 1929 г. комитет рекомендовал заменить план Дауэса новым планом Юнга, согласно которому ежегодные репарационные платежи сокращались до 2 млрд. марок на период 1929-1965 гг., с тем, чтобы в 1966-1988 гг. Германия платила суммы, равные ежегодным долговым выплатам стран-получателей германских репараций Соединенным Штатам. Таким образом, после 1966 г. Германия фактически брала бы на себя выплату союзнических долгов европейских стран США. Репарации должны были выплачиваться только за счет прибылей железных дорог и государственного бюджета Германии.

Для утверждения плана Юнга в Гааге в августе 1929 г. и январе 1930 г. работала международная конференция. Она утвердила план Юнга. Кроме того, путем обмена нотами между Францией, Бельгией и Германией была оформлена договоренность о сроках и методах окончательной эвакуации союзных войск из Рейнской области. Был отменен финансовый и экономический контроль над Германией. План Юнга и сопутствующие ему договоренности закрепили разрядочные тенденции в Европе.

В дальнейшем реализация плана Юнга была остановлена. В условиях начавшегося мирового экономического кризиса летом 1931 г. президент США Герберт Гувер заявил о введении моратория на выплату американских долгов по межсоюзническим обязательствам военного времени на 1931-1932 гг. с одновременной приостановкой всех других межгосударственных платежей, включая репарационные. Затем с учетом тяжести ситуации в международных финансах был поставлен вопрос о полном аннулировании репарационных выплат по плану Юнга. Летом 1932 г. на конференции в Лозанне была определена сумма заключительного германского платежа в 3 млрд. марок, подлежавшая выплате в течение 15 лет (по истечении 3-летнего моратория на 1932-1934 гг.). Эта сумма никогда не была выплачена.

План пан-Европы. Антисоветские происки активно осуществлялись и французскими империалистами. Большую роль в новых попытках создания блока европейских государств против СССР играл так называемый проект пан-Европы. Автором этого проекта явился французский министр иностранных дел Аристид Бриан.

17 мая 1930 г. Бриан обратился к 27 странам Европы с предложением «об организации режима европейского федерального союза». Под предлогом экономического сотрудничества и совместной борьбы с кризисом он выдвигал проект создания федерации всех стран буржуазной Европы. Предполагалось, 1то это «сообщество европейских народов» будет иметь специальный представительный орган в виде европейской конференции и исполнительный орган - европейский комитет.

По поводу этого «плана» французская газета «Temps» писала: «Эта идея является логическим продолжением политики Локарно, Лиги наций и создания европейской Антанты. Она имеет целью обеспечить европейским странам наиболее благоприятные условия для их экономического развития путём упразднения таможенных перегородок, вследствие которых слишком часто европейские государства противопоставляются друг другу враждебным образом».

Создание пан-Европы должно было укрепить международные позиции Франции. Бриан рассчитывал иметь в лице европейского комитета орган, послушный французскому империализму и служащий целям его политики. Несмотря на то, что пан-Европа мыслилась в рамках Лиги наций, она в известной мере ей противопоставлялась. Таким образом, французский проект был направлен против преобладающего влияния Англии в Лиге наций, равно как и против усиления международной роли Соединённых штатов Америки.

Главная цель Бриана заключалась в противопоставлении объединённой в «федеральный союз» Европы Советскому Союзу и в использовании пан-Европы против СССР. Потому-то Советский Союз и не был первоначально приглашён к участию в реализации проекта Бриана. По этому поводу т. Молотов указывал: «Крупнейшую роль в создании антисоветского фронта играет так называемый «европейский комитет», возникший по инициативе французского министра иностранных дел Бриана для создания блока европейских государств против Советского Союза. Упорное сопротивление Бриана и представителей зависимых от Франции государств приглашению СССР на майскую конференцию по так называемому «изучению мирового кризиса» показало, что у руководителей «европейского комитета» имеется определённое стремление превратить эту организацию в штаб подготовки антисоветского нападения».

План пан-Европы был сочувственно встречен пацифистскими кругами Европы. Естественно, он декларировал мир между Францией и Германией, общую безопасность, уничтожение таможенных барьеров и т. д.

Не возражали против плана Бриана и реакционные круги. Их соблазняла возможность образования широкого блока в Западной и Центральной Европе при изоляции СССР.

В руках французских империалистов такая объединённая Европа должна была служить целям активной антисоветской политики.

Осуществить план пан-Европы не удалось. Английская дипломатия не пожелала поддержать французское предприятие, явно сулившее усиление Франции в Европе. Со своей стороны и германская дипломатия усмотрела в этом плане попытку укрепления версальской системы. Италия также не хочет мириться с упрочением этой системы, пересмотра которой пользу итальянского империализма добивался Муссолини. Итальянская дипломатия особенно опасалась включения дунайских и балканских стран во французскую систему военно-политических союзов. Она рассматривала эти страны как зону своих собственных экономических и политических интересов.

Участие СССР в европейском комитете. План пан-Европы был передан на обсуждение так называемой европейской комиссии Лиги нации. Под давлением общественного мнения, встревоженного новыми антисоветскими планами, на заседание этой комиссии была приглашена и советская делегация. Однако по настоянию Бриана и его сторонников, участие СССР ограничивалось только экономической комиссией.

Принимая приглашение, Наркоминдел в ноте от 6 февраля 1931 г. выразил убеждение, что без обеспечения мира вообще и европейского в частности и без устранения коренных причин, нарушающих мир, нельзя рассчитывать на установление европейской солидарности в экономической или какой-либо другой области.

Советская нота подчёркивала, что предпосылкой сотрудничества народов и государств в экономической области должно являться радикальное улучшение политических отношений между государствами Европы.

В той же ноте Наркоминдел выражал недоумение по поводу того, что вопрос о допущении или недопущении тех или иных групп европейских государств в коллектив, претендующий на наименование пан-Европы, решается не по принципу географической принадлежности к Европе, а по другим соображениям. Очевидно, предполагается создать объединение лишь определённых социально-политических систем. Странным представляется, между прочим, что, например, «Швейцария, занимающая территорию 0,4 % всей Европы, или даже Норвегия, занимающая в Европе территорию, составляющую около 3,1 %, являются противниками допущения такого государства, как СССР, занимающего в одной Европе территорию, составляющую около 45 % всей Европы и превышающую в два раза территории Франции, Бельгии, Румынии, Югославии, Швейцарии, Испании, Голландии, Швеции, Дании, Норвегии, вместе взятых».

Имея сведения, что предполагается пригласить СССР, Турцию и Исландию лишь на отдельные заседания и что советская делегация не допускается к обсуждению организационных вопросов, народный комиссар иностранных дел в письме на имя генерального секретаря Лиги наций заявил решительный протест против такого неполноценного участия СССР в работах европейской комиссии. Протестовал он и против формы приглашения советской делегации. Последняя должна была прибыть в Женеву лишь к обсуждению третьего пункта порядка дня, причём да/ке не сообщена была точная дата этого обсуждения.

После этого письма советская делегация получила новое приглашение с более точным указанием срока и порядка работы комиссии.

Советская делегация могла принять участие в заседаниях комиссии лишь 18 мая 1931 г. Разоблачив в своём первом же выступлении несостоятельность и недобросовестность попыток представить экономическую политику Советского государства, в частности советский экспорт, как одни из факторов мирового экономического кризиса, она внесла в комиссию предложение заключить международный договор об экономическом ненападении. Предложение это обсуждалось в специальном комитете. 5 ноября 1931 г. им была принята резолюция советской делегации, вносившей следующие предложения:

«1. Комитет одобряет общую идею, которая лежит в основе советского предложения относительно пакта экономического ненападения.

Комитет констатирует возможность мирного сосуществования государств, имеющих различную экономическую и социальную структуру.

Комитет подчёркивает необходимость, чтобы в своих экономических отношениях государства вдохновлялись только потребностями жизни экономической, не принимая в расчёт соображений, вытекающих исключительно из различий политических и социальных систем».

Впрочем, постановления о заключении пакта об экономическом ненападении комитет не принял; решено было созвать для этой цели новое заседание, которое так и не состоялось. Всё же самый факт принятия советской резолюции был достаточно показателен: он свидетельствовал о неуклонном росте международного авторитета СССР и о крушении антисоветских замыслов, связанных с планом пан-Европы.

Лондонская морская конференция (21 января - 22 апреля 1930 г.). Экономический кризис обострил империалистическую борьбу за господство на морских путях сообщения. Вашингтонские решения ограничивали строительство линкоров и авианосцев, С тем большей силой разгоралось соперничество в сооружении военно-морских судов всех остальных категорий.

Антисоветские происки активно осуществлялись и французскими империалистами. Большую роль в новых попытках создания блока европейских государств против СССР играл так называемый проект пан-Европы. Автором этого проекта явился французский министр иностранных дел Аристид Бриан.

Главная цель Бриана заключалась в противопоставлении объединённой в «федеральный союз» Европы Советскому Союзу и в использовании пан-Европы против СССР. Потому-то Советский Союз и не был первоначально приглашён к участию в реализации проекта Бриана. По этому поводу т. Молотов указывал: «Крупнейшую роль в создании антисоветского фронта играет так называемый „европейский комитет”, возникший по инициативе французского министра иностранных дел Бриана для создания блока европейских государств против Советского Союза. Упорное сопротивление Бриана и представителей зависимых от Франции государств приглашению СССР на майскую конференцию по так называемому „изучению мирового кризиса” показало, что у руководителей „европейского комитета” имеется определённое стремление превратить эту организацию в штаб подготовки антисоветского нападения».

Перейти к началу страницы Перейти к содержанию книги Смотреть карты

Я всегда счастлив, когда выступаю перед молодым поколением, потому что для меня сама мысль о Пан-Европе была мыслью о том, что открывается новая страница в истории нашего континента. А новую страницу может открыть только молодое поколение. Именно это поколение построит новую Европу, которую старшее поколение, к сожалению, разрушило.

В архивах «Немецкой волны» сохранилась запись интервью, которое Рихард Куденхове-Калерги дал в 1955 году в Гамбурге. Конечно, в словах шестидесятилетнего графа слышится та же прекраснодушная риторика, что в речах его современников по другую сторону «железного занавеса». Но политическое содержание едва ли не каждой фразы тогдашней речи Куденхове сегодня нуждается в комментарии.

Шел 1955 год, и к власти в Великобритании, для которой, как для самой обширной в истории колониальной империи, в панъевропейской идее 1920-х годов места, как мы помним, не было, пришло правительство консерваторов во главе с Уинстоном Черчиллем. Тем самым Черчиллем, что двадцать лет назад, в начале 20-х годов, заявил:

«Британия – не Европа. Она связана с Европой, но не принадлежит ей».

Послевоенный мир разделился на два лагеря, и логика «холодной войны» по-новому определила контуры панъевропейской идеи. Те самые контуры, которые во многом определяют отношение к России и через десять лет после исчезновения с политической карты мира СССР.

Р. Куденхове-Калерги:

«Решающими для судьбы панъевропейской идеи являются последствия Второй мировой войны. С одной стороны, мы имеем дело с давлением Соединенных Штатов, которые хотят объединения континента. С другой стороны, это давление со стороны России, которое вынуждает нас к единой Европе. И не случайно, что эту мысль высказал величайший государственный деятель нашего времени, Уинстон Черчилль. Поэтому так важно, что именно этот человек снова стоит сегодня во главе Британской империи. Он, конечно, всё сделает для того, чтобы ускорить процесс объединения Европы».

Напомню, эти слова основателя движения «Пан-Европа» впервые прозвучали в интервью немецкому радио в 1955 году. За почти четверть века, прошедшую с выхода в свет в 1931 году книги Куденхове-Калерги «Сталин и компания», антисоветский настрой его изменился довольно мало. Тогда, анализируя возможности политического взаимодействия России и Европы, Куденхове отказывал России в каком бы то ни было месте на политической карте «нового» континента. Более того, он призывал к сплочению против советской угрозы.

«Большевизм хочет победить Европу, и единственное, что еще сдерживает Россию, - это экономическая и военная отсталость».

Эти слова Куденхове сыграли роль могильщика панъевропейской идеи в левых кругах. В двадцатых годах сторонниками движения, которые даже участвовали в работе его оргкомитетов, были Герберт Уэллс и Бернард Шоу, Томас Манн и Зигмунд Фрейд. После публикации книги «Сталин и компания», разоблачающей методы и цели экономической и политической революции Сталина, даже антисоветски настроенные сторонники Пан-Европы обвинили своего духовного лидера в разжигании ненужного конфликта с Советами.

Но вернемся к речи Куденхове-Калерги, с которой мы начали сегодняшнюю передачу. На вопрос о том, что нового содержит в себе идея Пан-Европы с будущей парламентской столицей в Страсбурге, Рихард Куденхове-Калерги ответил так:

«Я думаю, что, прежде всего речь идёт о континентальном европейском союзе, тесно взаимодействующем с Британской империей и с США в рамках атлантического союза. Так сформулировано это в декларации британского правительства два месяца назад, и я не думаю, что консервативное правительство изменит свою точку зрения на этот предмет. Желание Великобритании участвовать в континентальном союзе государств можно истолковать как мандат, даваемый правительству Франции приступить в Страсбурге к началу строительства этого европейского единства. И я думаю, что следующая встреча в Страсбурге будет еще одним серьезным шагом в сторону этой новой федерации, которая начнется с формирования первых, изначальных кантонов Европы – Германии, Франции, Италии и стран Бенилюкса».

Сегодняшнему уху странными покажутся слова о мандате, даваемом Великобританией правительству Франции. Между тем, хотя и Франция относила себя к победителям нацизма, в словах Куденхове чувствуется важный для того времени обертон: державами-победительницами являются для него США и Великобритания. Именно эти два столпа западной демократии должны были дать добро на федерализацию «младших» стран Европы – всё ещё не оправившихся от войны стран, на территории которых несколько лет бушевала война и заправляли национал-социалисты и фашисты.

Итак, Великобритания середины 50-х годов к Пан-Европе приблизилась, а Советский Союз (Куденхове, правда, неизменно говорил о России в старом имперском смысле этого исторического понятия), Советский Союз от Европы тогда отдалился. Разумеется, дальнейшие политические шаги Москвы – от подавления Венгерского восстания в 1956 до оккупации Чехословакии в 1968, вообще утверждение так называемой доктрины Брежнева, предусматривавшей ограниченный суверенитет стран Восточной Европы, только закрепляли идеологическую схему Куденхове-Калерги. Пожалуй, эта схема используется в мировой политической архитектуре до сих пор.

Оставим, однако, политическую составляющую панъевропейской идеи и обратимся к тому аспекту творчества этого человека, который волнует очень многих жителей континента куда больше, чем участие или неучастие в их политическом союзе новых стран. Наша собеседница снова – доктор Анита Цигерхофер-Преттенталер, преподавательница университета в австрийском городе Грац, первая из европейских исследователей получившая доступ к московскому архиву графа Рихарда Куденхове-Калерги. Этот архив попал в Москву в 1945 году в качестве военного трофея.

Анита Цигерхофер-Преттенталер:

Для Рихарда Куденхове-Калерги вопрос о языках был одним из важнейших для самосознания Европы. Он исходил из того, что нужно, во что бы то ни стало сохранить языковую пестроту континента. Он сопротивлялся всякой унификации, которую называл «американизмом». Это касается и населяющих Европу народов. Если дело дойдет до объединения, полагал он, каждая общность должна сохранить культурное своеобразие, но законодательство и экономика должны быть едины. Что касается конкретного преломления идеи Пан-Европы, то образцом для Куденхове была Швейцария с её тремя главными языками.

Еще в 30-е годы он полагал, что такая триязычная система – итало-немецко-французская – могла бы стать работоспособной моделью для панъевропейского союза. Конечно, он признавал важность английского языка, но всячески ему сопротивлялся и надеялся на успех языка эсперанто в качестве международного языка административной коммуникации. Но, в конце концов, он в поисках общего административного языка пришел к английскому.

Стало быть, отказывая в приеме в «Пан-Европу» Великобритании, Куденхове-Калерги без труда принимал английский язык в качестве административного – чужого всем, и всем своего.

- И здесь очень интересно, что образцом ему казалась Индия. А корни индийских пристрастий Куденхове-Калерги в детском его опыте. Гостем его семьи был известный мыслитель и идеолог панисламизма Сухаворти. Этот человек оказал на маленького Рихарда огромное влияние. Сухаворти, когда Индия была еще протекторатом Англии, ратовал за сохранение английского языка как административного языка – именно потому, что это был язык для всех населяющих Индию народов – чужой.

Наверное, стоит сказать, что сам Куденхове был человеком двуязычным, точнее даже многоязычным. Кроме немецкого, он знал и английский, и французский. Правда, надо сказать, разговорным языком он владел прекрасно, а вот письменным – гораздо хуже. Читая его рукописи, видишь, что его французский – это кошмар какой-то. По-чешски и по-словацки он не говорил. Тут дело еще и в том, что имение в Чехии получил его старший брат, который и занимался этими языками. А Куденхове должен был получить в наследство венгерское имение, поэтому учил венгерский язык. Но Первая мировая война расстроила все планы и вековые феодальные традиции.

А как он говорил, например, с Томасом Масариком?

Я думаю, что с Масариком он говорил по-французски. А с другими корреспондентами-панъевропейцами, которые были у него во множестве в Чехословакии, он общался, прежде всего, по-немецки.

И это, казалось бы, второстепенное языковое обстоятельство - подумаешь, кто с кем на каком языке говорил! - указывает и на слабость панъевропейского движения в предвоенной Европе, и в том числе в распавшейся Австро-Венгерской монархии, во всей, так сказать, «подведомственной» Куденхове-Калерги Центральной Европе.

Да-да, совершенно верно. Тут необходимо сказать, что причины выживания панъевропейского движения – те же, что и причины его хирения в межвоенные годы. Это движение умерло и не смогло пробиться к широким общественным слоям, оно было абсолютно элитарным. Все эти политики, так называемая интеллигенция, писатели и так далее, были в Австро-Венгрии многоязычны, но немецкий язык объединял их больше всего. Единственное исключение среди собеседников и корреспондентов Куденхове в Восточной Европе составлял Томас Масарик.

Ну, а как было у него с японским языком? Куденхове ведь родился в Японии.

Его отец не хотел, чтобы Рихард говорил с матерью по-японски. Поэтому с отцом он говорил по-немецки, а с матерью – по-английски.

Госпожа Цигерхофер. Вы обмолвились о старшем брате Куденхове. Как сложилась его судьба?

Старший брат его работал в японском консульстве в Праге, и он как раз японский язык выучил, правда, с огромным трудом, но выучил. А больше никто в семье по-японски не говорил, и это усугубляло одиночество матери Куденхове. Она вышла замуж совсем молодой, родила семерых детей, но не имела никакой возможности говорить на своём языке, ей было доступно только чтение книг, в имении в Чехии она должна была говорить с детьми по-английски, а немецкий так и не освоила.

Как вы понимаете, все эти мои вопросы связаны с тем, что концепция Куденхове-Калерги – «сохраним в Европе пестроту, но рабочим языком сделаем один общий» – принципиально отлична от той, что действует в современной Европе...

Ну, конечно, французы ведь в современной Европе никогда не откажутся от своего языка в качестве административного, например. Достаточно посмотреть, на каких языках говорят во время коллоквиумов. Французы в редчайших, поистине исключительных случаях перейдут на английский, и это будет эксцесс. Но, тем не менее, практический вопрос остается. В нашем институте только что защищена дипломная работа о языковой политике Евросоюза. Представьте себе, ведь значительная часть бюджета сообщества уходит на обслуживание переводов на все языки стран-членов Евросоюза.

А сколько же сейчас всего официальных языков в Евросоюзе?

Сейчас это целый лес языков. Одиннадцать. И аппарат, который обеспечивает службу перевода, растет просто как снежный ком, как остановить его разрастание, не понятно.

Что же, опять карательно-ограничительные методы, хитроумное давление на европейские страны теперь уже из Брюсселя?

Куденхове-то имел в виду идею равноправия всех культур и языков Евросоюза, при этом к политическому устройству отдельных стран внимание в панъевропейском проекте привлекалось минимальное. Для Куденхове было важно, чтобы соблюдались права человека и, в частности, усиление демократического контроля. Общим местом была идея контроля власть предержащих со стороны демократически настроенного общества.

Да, как-то плохо это вяжется с попыткой связаться для проведения молодежного конгресса панъевропейцев с Муссолини. Особой разборчивостью Куденхове в своих контактах не отличался.

Он, во всяком случае, мог бы показать, что конституции отдельных стран, внутренняя жизнь каждого европейского государства в отдельности слишком большого значения не имеет. Потому что Пан-Европа была для него, так сказать, чисто внешнеполитическим концептом. Конечно, за идеей равноправия языков и культур непосредственно следовала проблематика прав меньшинств и только потом – проблема соблюдения прав человека в современном смысле. Но до этого у Куденхове дело не дошло.

А как сложилась жизнь Куденхове-Калерги после войны? И почему под фанфарами европейского единства это имя звучит так редко?

Он покончил жизнь самоубийством. После того, как у него иссякли средства. После войны панъевропейскую идею и лично Куденхове-Калерги финансировал Шарль де Голль. И после его смерти у него не оставалось никаких шансов продолжить начатое дело с прежним размахом, пусть и в узкой элитарной прослойке. Вообще же вопрос о финансировании панъевропейского движение остается очень интересной исторической темой. Одним из главных источников сведений о жизни Куденхове в последние годы оказалась книга воспоминаний его секретарши, госпожи Деш, которая, конечно, никаких научных целей перед собой не ставила, но она сообщает о том, что Куденхове-Калерги покончил с собой.

А в чём тут, по-вашему, интрига, госпожа Цигерхофер?

Сам Куденхове сделал всё для того, чтобы никто не узнал о самоубийстве. Ни в одной научной биографии инициатора панъевропейского движения, а я их все, конечно, изучила, о самоубийстве Куденхове-Калерги ни слова не сказано. Он хотел умереть в Австрии. Но вот добровольность своего ухода из жизни скрыл, дабы не разочаровывать других в великом мифе, которому он служил.

Спасибо Аните Цигерхофер-Преттенталер за её рассказ об основателе панъевропейского движения графе Рихарде Куденхове-Калерги. Мифы не умирают, они то засыпают, то просыпаются. Людям так хотелось бы правильно растолковать эти мифы. Не забудем о Куденхове-Калерги и мы, когда с января 2002 года начнем расплачиваться в неотличимо похожих друг на друга супермаркетах старого света одинаковой монетой, которая, впрочем, на всех языках Европы называется по-разному. Итальянцы зовут её «эуро», немцы «ойро», французы «ёро», русские «евро», англичане «юро». Неужели только к этому сведётся культурная пестрота объединённого континента?

М ассовая миграция представляет собой явление, причины которого до сих пор искусно скрыты системой, а мультикультурная пропаганда пытается ложно изобразить это как неизбежность. В этой статье мы намерены доказать раз и навсегда, что это не стихийное явление. То, что они хотят представить как неизбежный результат современной жизни, на самом деле, было задумано, сидя за столом, и подготовлено в течение многих десятилетий, чтобы полностью уничтожить лицо континента.

Пан-Европа

Мало кто знает, что один из главных инициаторов процесса европейской интеграции, был также человек, который разработал план геноцида народов Европы. Этот человек держится в тени, его существование неизвестно массам, но элита считает его основателем Европейского Союза. Его зовут Ричард Куденхове-Калерги. Его отец был австрийским дипломатом по имени Генрих фон Куденхове-Калерги (с родственными узами с византийской семьей Kallergis) и его мать - японка Мицу Аояма. Благодаря тесным связям со всеми европейскими аристократами и политиками своего отца - дворянина и дипломата, и, действуя за кулисами, вдали от яркого света гласности, Калерги сумел привлечь к своему плану наиболее важных глав государств, что делает их опорой и пособниками «проекта европейской интеграции».

В 1922 году он основал «общеевропейское» движение в Вене, целью которого было создание Нового Мирового Порядка, основанного на федерации стран во главе с Соединенными Штатами. Европейская интеграция станет первым шагом в создании мирового правительства. Среди первых сторонников были чешские политики Томаш Масарик и Эдвард Бенеш, банкир Макс Варбург, вложивший первые 60000 марок. Ответственность за руководство «общеевропейским» движением взяли на себя австрийский канцлер Игнац Зайпель и следующий президент Австрии Карл Реннер. В дальнейшем свою помощь предложат такие французские политики, как Леон Блум, Аристид Бриан, Альсид Де Гаспери и другие.

С ростом фашизма в Европе, проект был оставлен и «общеевропейское» движение было вынуждено самораспуститься, но после Второй мировой войны, благодаря неистовой и неустанной деятельности и поддержке Уинстона Черчилля, еврейской масонской Ложи Бней-Брит и таких крупных газет, как «Нью-Йорк Таймс», Калерги удается убедить правительство Соединенных Штатов принять этот план. Позже завершение проекта берёт на себя ЦРУ.

Суть плана Калерги

В своей книге «Практический идеализм» («Praktischer Idealismus»), Калерги указывает на то, что жителями будущих «Соединенных Штатов Европы» будут не люди Старого континента, а своего рода недочеловеки, продукты метисизации. Он ясно заявляет, что народы Европы должны скрещиваться с азиатами и цветными расами тем самым создавая многонациональную группу, без особых качеств и легко управляемую правящей элитой.

Калерги провозглашает отмену права на самоопределение, а затем ликвидацию наций с использованием этнических сепаратистских движений и массовой миграции. Для того, чтобы Европа находилась под контролем элиты, он хочет превратить людей в единую однородную смесь черных, белых и азиатов. Однако, кто эта элита? Освещению этого вопроса Калерги уделяет особое внимание:

Человек будущего будет смешанной расы. Современные расы и классы будут постепенно исчезать из-за ликвидации пространства, времени и предубеждений. Евразийско-негроидная раса будущего, похожая внешне на древних египтян, заменит разнообразие народов и разнообразие индивидов. Вместо того, чтобы разрушить европейский иудаизм, Европа, против своей воли, усовершенствует и взрастит этот народ, ведя их через этот искусственный эволюционный процесс к будущему статусу ведущей нации. Не удивительно, что люди, избежавшие гетто - тюрем, стали духовной знатью Европы. Таким образом, сострадательная забота Европейцев создала новую породу аристократии. Это произошло, когда Европейская Феодальная аристократия была уничтожена из-за освобождения евреев [в результате действий, предпринятых Французской революцией].

Хотя ни один учебник не упоминает Калерги, его идеи являются руководящими принципами Европейского Союза. Убеждение, что народы Европы должны быть смешаны с народами Африки и Азии, чтобы уничтожить нашу идентичность и создать единую расу метисов, является основой всех стратегий сообщества, направленных на защиту меньшинств. Не по гуманитарным соображениям, а из-за директив, выданных безжалостным режимом, чьи махинации ведут к наибольшему геноциду в истории. Европейская премия Куденхове-Калерги присуждается раз в два года европейцам, которые преуспели в продвижении этого преступного плана. Среди тех, кто удостоен такой премии являются Ангела Меркель и Герман Ван Ромпей.

Подстрекательство к геноциду, лежит в основе постоянных призывов Организации Объединенных Наций, которая требует, чтобы мы принимали миллионы иммигрантов, чтобы помочь с низким уровнем рождаемости в ЕС. Согласно отчету «Классификация народонаселения», опубликованному в январе 2000 года в Обзоре Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке под названием «Пополнение иммиграцией: Решение проблемы сокращения численности и старения населения», Европа будет нуждаться к 2025 году в 159 млн мигрантов.

Можно было бы задаться вопросом, откуда такая точность в цифрах иммиграции, если это был не преднамеренный план. Совершенно очевидно, что низкий уровень рождаемости может быть легко изменен соответствующими мерами по поддержке семей. Это так же ясно, как и то, что привнесение чужеродных генов не защищает наше генетическое наследие, но способствует его исчезновению. Единственной целью этих мер является полностью изменить наши народы, чтобы превратить их в группы людей, не имеющих национальных, исторических и культурных связей. В общем, политика плана Калерги была и до сих пор является основой официальной политики правительства, направленной на геноцид Народов Европы посредством массовой иммиграции. Г. Брок Чишолм, бывший директор Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ), доказывает, что он хорошо выучил урок Калерги, когда он говорит: «Вот то, что должны сделать люди повсюду: ограничить рождаемость и поощрять смешанные браки (между различными расами). Целью этого будет создание единой в мире расы, которой будет управлять центральный орган».

Выводы

Если мы посмотрим вокруг, кажется, что план Калерги полностью реализован. Мы стоим перед слиянием Европы с народами третьего мира. Чума межрасового брака каждый год производит тысячи молодых людей смешанной расы: «Дети Калерги». Под двойным давлением дезинформации и гуманитарного ступора, продвигаемых СМИ, европейцев учат отказываться от своего происхождения, отказываться от своей национальной идентичности.

Служители глобализации пытаются убедить нас, что отрицание нашей идентичности является прогрессивным и гуманитарным актом, что «расизм» это неправильно, потому что они хотят, чтобы все мы были безрассудными потребителями. Теперь, более чем когда-либо, необходимо противостоять лжи Системы, чтобы пробудить революционный дух европейцев. Каждый должен увидеть эту истину, что Европейская интеграция сводится к геноциду. У нас нет другого выбора, альтернативой является национальное самоубийство

Вручение Премии Куденхове-Калерги президенту Ван Ромпей

16 ноября 2012 года в ходе специальной конференции в Вене в честь 90-летия общеевропейского движения президент Европейского совета Херман Ван Ромпей был удостоин премией Куденхове-Калерги. Премия присуждается раз в два года ведущим деятелям за их выдающийся вклад в процесс европейской интеграции.

Решающим фактором, который помог президенту Ван Ромпей получить премию, стал его cбалансированный способ исполнения обязанностей в своей новой должности президента Европейского Совета, созданного в результате Лиссабонского договора. C этой крайне деликатной руководящей и координирующей ролью он справился в духе решимости и примирения, в то же время было отмечено его умелое решение спорных вопросов в европейских делах и неизменная приверженность европейским моральным ценностям.

Во время своего выступления г-н Ван Ромпей определил объединение Европы как мирный проект. Эта идея, которая была также целью работы Куденхове-Калерги, и через 90 лет по-прежнему важна. Награда носит имя графа Ричарда Николауса фон Куденхове-Калерги (1894-1972), философа, дипломата, издателя и основателя Общеевропейского Движения (1923). Куденхове-Калерги был пионером европейской интеграции и своей работой популяризировал идею федеральной Европы.

Среди лауреатов премии - Федеральный канцлер Германии Ангела Меркель (2010) и президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга (2006).

Перевод с англ.: Olly Ford
Редакция: Мария Асадова