Мигранты в российских школах. Общая парта

Долгое время Россия давала возможность всем детям, которые находились на её территории, получать образование. Право на обучение всех детей было неприкасаемое. С этого года ситуация изменилась: ФМС обязала школы отчислять детей без регистрации под угрозой крупного штрафа. «Йод» разбирался, почему московские школы готовы учить только детей с московской регистрацией.

Украинка Алла приехала в Москву в прошлом году из города Черновцы, который расположен в Западной Украине. Алла говорит - в родном городе очень сильно выросли цены на продукты, а найти работу стало трудно. В Москве она быстро нашла работу менеджером в небольшой компании, сняла жилье и весной этого года решила перевести своего сына Александра. Она пошла в школу № 1524 и спросила, что ей надо сделать, чтобы сына приняли в восьмой класс.

Алле ответили, что документы на прием в школу теперь подают через ОСИП (Окружные службы информационной поддержки). В ОCИПе ей сообщили, что ребенка могут зачислить в школу только если у него будет временная регистрация в Москве на год. Сейчас у Александра и Аллы есть временная регистрация на три месяца. Хозяин квартиры, которую они снимают, отказывается делать им регистрацию на более длительный срок. В ОСИПе женщине отвечают, что без такого документа её сын не имеет права учиться в российской школе.

Стася Денисова, СОТРУДНИК КОМИТЕТА «ГРАЖДАНСКОЕ СОДЕЙСТВИЕ»:

История Аллы сейчас типична. К нам за помощью недавно обращалась семья из Украины. Их сына в течение года школа отказывалась зачислить в первый класс. Сначала им нужна была регистрация, а потом, когда ребенку исполнилось восемь лет, им отказали по причине того, что в восемь лет в первом классе учиться уже поздно. Родители этого мальчика были вынуждены вернуться на Украину.

По словам правозащитника, у них сейчас очень большое количество обращений от семей мигрантов и беженцев, по поводу отчисления и неприёма в школы. Чаще всего по причине просроченной регистрации. Администрация школы ссылается на приказ Минобрнауки № 32 от 22.01.2014. В приказе детей разделили на две категории. В первую очередь принимают в школы тех, кто имеет постоянную регистрацию, во вторую - тех, у кого временная. «О детях без регистрации ничего в этом приказе не сказано. Видимо, чиновники считают, это означает - таких детей в школу не надо принимать вовсе.

Другой правозащитник Бахром Исмаилов рассказывает, что к нему в этом году стало поступать много жалоб от мигрантов, чьих детей выгоняют из школ из-за отсутствия каких-либо документов.

Бахром Исмаилов, ПРАВОЗАЩИТНИК:

Долгое время Россия давала возможность всем детям, которые находились на её территории, получать образование. И право на обучение всех детей было неприкасаемое. С этого года ситуация изменилась: ФМС обязала школы отчислять детей без регистрации.

Гавхар Джураева, ГЛАВА ЦЕНТРА «МИГРАЦИЯ И ЗАКОН»:

Только на этой неделе мне позвонили несколько мигрантов из Средней Азии и рассказали, что их детей собираются отчислить из школ из-за того, что у них нет медицинской страховки. В прошлом году вступил в силу закон, обязывающий мигрантов покупать полис медицинского страхования. Без этого их нельзя нанимать на работу. Но речь идёт о взрослых мигрантах. Мне не понятно, почему средние школы к своим ученикам такое требование выдвигают.

Несколько учителей в разных московских школах на анонимных условиях подтвердили «Йоду», что в начале этого года директорам школ на педсоветах объявили, что теперь «Москва готова учить только детей с московской регистрацией». Регистрацию от учеников теперь требуют не только московские школы. «У нашего директора внучка, прописанная в Москве, учится в школе в Подмосковье. И в той школе потребовали подмосковную регистрацию. Мол, бюджеты разные, и Москва из своих денег готова учить только своих детей, а область из своих денег - только своих», - рассказывает учитель одной из московских школ.

Однако, глава департамента образования Москвы Исаак Калина не согласен с оценкой ситуации и называет мифами истории об отчислении детей мигрантов.

Исаак Калина, РУКОВОДИТЕЛЬ ДЕПАРТАМЕНТА ОБРАЗОВАНИЯ МОСКВЫ:

Такие истории являются примером журналистских мифов. Любой ребенок, который находится в Москве на легальных основаниях, может учиться в московских школах.

В Твери в феврале этого года гражданину Узбекистана Нурбеку, который десять лет постоянно живет в России, директор школы № 34, где с первого класса учатся два его сына-подростка, Вера Панкова сказала, что либо он в течение пяти дней делает детям регистрацию, либо она их отчисляет.

«Ни разу за эти годы меня никто в школе не спросил о регистрации сыновей! Мальчики хорошо учились, с учителями никаких проблем у них не было. Я тоже уважал российский закон: исправно всегда делал своей семье все документы», - рассказывает Нурбек.

У сыновей Нурбека осенью этого года закончилось разрешение на временное пребывание в России на три года. У Нурбека вид на жительство в России, у него есть свой дом в Твери и постоянная работа. Сыновьям и жене Нурбек тоже хотел оформить ВНЖ. Но ему отказали на основании того, что жена не работает, а дети вписаны в её паспорт.

«Я объяснял, что жена сидит дома с младшим сыном и дочерью. Как она может работать? А у меня есть и жилье в собственности, и работа. Все равно мальчикам ВНЖ не разрешили», - возмущается Нурбек.

Регистрацию детям Нурбека делать тоже отказались и объяснили, что мальчики должны пересечь границу с Россией. «Я зарабатываю 40-50 тысяч на всю семью. У меня нет возможности взять и купить детям билеты в два конца. Надо на это копить и откладывать деньги», - объясняет Нурбек.

В феврале этого года Нурбека вызвали в директору и потребовали, чтобы он срочно предоставил регистрацию сыновей. На оформление документов администрация школы дала ему пять дней. «Детей отчислили в один день. Учебники потребовали сдать, даже не предложили перевести их временно на надомное обучение. Я просил дать возможность доучиться до конца года, обещал сделать регистрацию к этому сроку. Директор ответила, что, если она немедленно не выгонит моих детей, школу оштрафует управление ФМС на 400 тысяч рублей. Дети очень расстроились. Старший учится очень любит, он собирается в университет на инженера, потом хочет в Германию уехать. Учителя говорят, что у сына большие способности к иностранным языкам. Младший после школы в техникум планировал, на механика учиться. Я работал столько не для того, чтобы мои дети без образования улицы мели и решил бороться за них», - рассказывает Нурбек. Он подал на школу в суд. И выиграл его. По мнению сотрудника комитета «Гражданское содействие» Стаси Денисовой, суд признал, что отчисление детей Нурбека незаконно, потому что нарушает федеральный закон «Об образовании», Конституцию РФ, Конвенцию ООН о правах ребенка, которую Россия ратифицировала. «Требования местной ФМС отчислить детей из-за отсутствия регистрации тоже не имели под собой никаких юридических оснований. Суд признал, что это не задача школы - выявлять иностранных граждан среди учеников и отчислять их за отсутствие регистрации», - считает Денисова.

По словам Нурбека, директор Панкова подошла к нему после окончания суда и сказала, что будет оспаривать судебное решение. «Она очень возмущалась, что я, мигрант, посмел подать на российскую школу в суд. Я пытался убедить ее, что не хотел никого унижать или оскорблять. Мне только надо, чтобы мои дети получили образование. Тогда она сказала: «Если есть деньги на суды, то можете позволить себе учить детей на платной основе», - рассказывает Нурбек.

Корреспонденту «Йода» Панкова сказала, что не планирует мешать детям Нурбека учиться. «Я только прошу, чтобы они как можно быстрее встали на миграционный учет. Нет, на меня не давит ФМС, просто так надо», - сказала Панкова.

Нурбек уверяет, что его дети уже получили разрешение на временное проживание, у них есть регистрация и школе это известно.

В УФМС по Тверской области Нурбеку пошли навстречу только после вмешательства юристов «Гражданского содействия». «В средних школах сейчас требуют регистрацию не только у детей мигрантов из Средней Азии, но и у россиян, которые переехали в другой город, и у беженцев. Например, в подмосковном Ногинске мы открыли школу для детей беженцев из Сирии, которых не берут в российские школы вопреки Конвенции ООН о правах ребенка. Нам не удалось найти взаимопонимание с отделением УФМС Ногинска. Когда мы приехали к ним на встречу, сотрудники этой организации стали незаконно проверять документы у правозащитников», - рассказывает директор Центра адаптации и обучения детей беженцев Ольга Николаенко.

В ФМС России «Йоду» не смогли оперативно прокомментировать ситуацию.

Николаенко говорит, что ей не очень понятно, чего добивается ФМС, заставляя школы отчислять детей мигрантов по бюрократическим причинам.

Ольга Николаенко, ДИРЕКТОР ЦЕНТРА АДАПТАЦИИ И ОБУЧЕНИЯ ДЕТЕЙ БЕЖЕНЦЕВ:

Некоторые мигранты уедут из России из-за того, что у детей не будет здесь возможности учиться. Но большая часть останется, их дети тоже будут здесь жить дальше, потому что там, откуда они родом, ещё хуже. Не думаю, что они будут хорошо относиться к стране, которая лишила их возможности получить образование. Мировой опыт показывает, что интеграция мигрантов в первом поколении не происходит никогда. Во втором поколении - легко, если государство принимающей стороны прикладывает минимальные усилия, - говорит Николаенко. - Наше государство зачем-то делает так, чтобы интеграция не происходила ни во втором, ни в третьем поколении. Оно создает на своей территории некоторое количество людей, которые вычеркнуты из социальных процессов и общество не может использовать их потенциал. Эти люди могли бы получить средне-специальное или высшее образование, платить налоги. Я не вижу в действиях школ и УФМС какой-то логики. Это бессмысленное вредительство самим себе в первую очередь.

Исмаилов говорит, что сейчас соблюдение миграционного законодательства ставят выше права ребенка получить образование. «В последние два года требования к мигрантам ужесточают и ужесточают. Начали давить на них через несовершеннолетних, - говорит он. - Почему детей? Пусть штрафуют и наказывают взрослых. С детьми не должны так жестоко поступать».

Друг Нарбека Абдул-Азиз из поселка «Электросталь» Московской области на этой неделе планирует отправить детей в родной Таджикистан. Ни одного из его сыновей и дочерей школьного возраста не берут в российскую школу из-за отсутствия регистрации. «Пусть учатся на родине. Вырастут, приедут в Москву на заработки. В Таджикистане работы все равно нет. А если они не будут знать русский и ваших обычаев, то вы сами виноваты», - говорит Абдул-Азиз.

Вопрос миграции в столичный регион по-прежнему тревожит местных жителей и власти. Надо признать – ассимиляция неизбежна. Но ее качество оставляет желать лучшего. Особенно настораживает тот факт, что прибывающие в столицу мигранты элементарно не знают русского языка. Есть районы, где четверть населения не говорит по-русски. Чтобы исправить ситуацию, московские власти взялись за детей мигрантов. Стали создаваться Школы русского языка для адаптации к новым условиям. Однако результаты точечные.

Согласно официальной статистике в московских школах учится порядка 70 тысяч детей мигрантов. Лидерами по их концентрации по-прежнему остаются Южный, Юго-Восточный и Северный округа. В отдельных школах чуть ли не половина учащихся – дети мигрантов. Год от года их количество не снижается. Собственно, как и число их родителей. На это указывают не только эксперты. Невооруженным взглядом видно – приезжих в столице меньше не становится. Рабочие руки, так нужные для обустройства «Третьего Рима», непрерываемым потоком пребывают в Москву, перевозят с собой жен и детей.

Возможно, ситуация немного изменится. На какое-то время. Виной тому - нарастающая безработица среди российских граждан. В феврале 2015 года мэр Москвы Сергей Собянин заявил, что если эта тенденция сохранится, придется «сжимать сектор мигрантов, поднимая платежи, плату за патенты». Исходя из этого заявления, безработица должна вытеснить с рынка труда мигрантов, какое-то их количество. Следуя дальнейшей логике – мигранты откажутся от Москвы и, соответственно, с семьями и детьми будут существовать вне столицы. Но это в теории.

Мигранты плодят безграмотность в московских школах

Сегодняшняя же реальность такова - в некоторых районах столицы, если верить исследованиям, до 25 % населения не говорят по-русски. У этой части населения есть дети. Они учатся в обычных школах. И мягко говоря, затрудняют образовательный процесс. От депутатов даже поступали предложения о том, чтобы приезжим запретить привозить с собой семьи в столицу. Но эти предложения так и остались на уровне слов.

Вот и получается, что около 37 тысяч детей мигрантов, фактически половина из их общего числа, не владеют русским языком. Сей факт, по мнению специалистов и родителей, явно тормозит процесс обучения всех школьников и снижает качество образования в целом.

На самом деле проблема не нова. Её периодически вспоминают, поругивают и даже предлагают варианты решения. Интеграция приезжих школьников крайне тяжела. Между местными детьми и приезжими часто возникают конфликты. Родителей такая ситуация не особо устраивает и они по возможности пытаются выбрать школу с «белыми» детьми. Трудовых мигрантов и их детей часто упрекают в том, что они не желают адаптироваться к культуре страны, которая их приняла.

Форумы для родителей пестрят сообщениями следующего содержания: «В школе даже цыгане есть, сами не учатся, другим не дают», «В школе, где работаю, очень много детей мигрантов. Но это обусловлено местонахождением школы – возле рынка. У нас хватает места всем детям. А вот учить их и вправду сложно».

О проблеме не замалчивается, утверждают, что нужно ее решать, предлагают ввести специальные программы, специальные курсы, и даже вводят их. Но пока ситуация мало поменялась, уверяют эксперты.

Несмотря на то, что процесс обучения таких детей в обычных школах имеет трудности, отдельные учреждения для них создаваться в столице не будут. Хотя и такие предложения витали в воздухе. Но все же, как считают психологи, лучше иметь интегрированных мигрантов, знающих русский язык и наши традиции.

Выход из сложившейся ситуации чиновники увидели в создании классов с программой по русскому языку. Эта некая подготовка, вариант адаптации детей мигрантов для последующего включения в общий образовательный процесс.

Национальные конфликты – выдумки взрослых

Для адаптации детей мигрантов в каждом округе Москвы в 2006 году открыли Школы русского языка (ШРЯ) при общеобразовательных школах. В течение года ребята осваивают русский язык, а потом поступают в класс, соответствующий их развитию. Важную роль в таких школах играет и социокультурная адаптация. Они не просто осваивают язык, как таковой. Они учатся жить в другой культуре, с другими ценностями, традициями, правилами поведения.

Вот только из многотысячных представителей иных наций, лишь сотни отдают своих детей в такие школы. Когда они только открывались, преподаватели даже ходили на рынки, где концентрация трудовых мигрантов крайне велика, и развешивали объявления о том, что появились такие места, которые помогут детишкам адаптироваться. Но массового наплыва в ШРЯ не последовало.

Одной из таких школ, которая уже почти десять лет ведет спецподготовку учеников, является школа №1076. С одной из главных задач школа справляется. В прошлом году никто из выпускников не провалил экзамены. Сейчас здесь обучается около 600 школьников. Из них 60 процентов – дети других национальностей.

Цифра довольно внушительная и, наверное, кого-то пугающая. Кто-то вновь подумает: «Понаехали». В школе уверяют – все это лишь нагнетание обстановки, мы сами придумываем проблему.

При входе на территорию школы меня встречают милые «разноцветные» девчушки. Смеются, играют в снежки. И неплохо говорят по-русски. Вероятно, если бы я не видела их лиц, то не догадалась бы русские они или нет.

По словам директора школы Светланы Фомичёвой , для её учеников – это вполне нормально. Нет никакого разделения по нациям. Дети вместе сидят за партами и не фыркают, если тебя посадили рядом с таджиком или азербайджанцем, играют в футбол, поют в хоре.

Плохое поведение – это по большему счету байки. Точнее, сваливать все на особенность национальности не стоит. По коридорам бегать и материться очень даже любят русские, пинок дать кому-нибудь они тоже не прочь. А вот вежливости им стоит поучиться у мигрантов.

«Идёшь с пакетами наперевес, они всегда подбегут, помогут, - поясняет директор школы. – Всегда здороваются, дверь открывают. Есть, конечно, и такие, кто считает, что им всё дозволено. Но мы разговариваем с ними жёстко. Объясняем, что если приехали в нашу страну, то и жить нужно по нашим правилам ».

И все же, уверена директор, стереотипы о том, что нерусские заполонили школы и устанавливают там свои порядки, распространяют сами взрослые. К примеру, если русский подрался с русским – это просто драка. А если русский – с азербайджанцем – то это национальный конфликт. Нет, безусловно, бывают разные ситуации. Но у нас принято грести всё под одну гребёнку.

И те же взрослые иногда начинают кичиться своим происхождением и выражать недовольство. Причем в этом вопросе школы сталкиваются с абсурдными ситуациями. К примеру, приходит к учительнице мама ученика другой национальности, не русской, и говорит, что она не хочет, чтобы ее ребёнок здесь учился, потому что много «чёрных».

Но главная проблема обучения детей мигрантов – это конечно незнание русского языка и общая неграмотность. С теми, кто приходит в первый класс, как-то попроще. А с детьми постарше возникает много трудностей. Их намного сложней обучать.

«Иногда приезжают вообще дремучие люди. Это просто какая-то темнота. У детей нет даже элементарных знаний. И мы не можем понять, почему родители детей своих не жалеют, почему они так к ним относятся», - недоумевает директор.

А родители - мигранты (особенно те самые гастарбайтеры в нашем типичном представлении) и впрямь не жалеют детей. Живут по десять человек в квартире, детьми не занимаются толком, некоторые так и вообще не отдают на обучение. И если родители не начнут обращать внимание на возможность получения образования, то качество миграции останется на все том же низком уровне.

Неграмотность можно победить правильным воспитанием

Пока единственные варианты «просвещения» в широком смысле для детей мигрантов – подготовленные педагоги, которые смогут работать в многонациональной среде, школы русского языка, адаптирующие к жизни в поликультурном социуме. И, безусловно, решающим аспектом остается воспитание. Но какого воспитания следует ждать от родителей, которые и сами с трудом говорят по-русски и не учитывают элементарные правила поведения? Спецшколы для взрослых мигрантов пока не придумали. А самообразованием они вряд ли начнут заниматься.

«Раньше в Советском союзе таких проблем не было, - делится воспоминаниями эксперт Всероссийского фонда «Образование» Олег Сергеев . – Воспитание тогда было очень сильным. А сейчас оно варварским образом разрушено. Школа сама по себе потеряла свою ценность. ЕГЭ сдали, двойку не поставили, и Слава Богу»

Четыре года назад общественные деятели говорили о необходимости тестирования для детей мигрантов по русскому языку при записи в школы. Были у этой идеи сторонники. «Мы поддерживаем идею ввести тестирование по русскому языку при записи в школы. Цель – определить, насколько готов прибывший ребенок на общих основаниях обучаться в обычных классах», - заявлял тогда заведующий кафедрой ЮНЕСКО «Международное образование и интеграция детей мигрантов в школе» Московского института открытого образования Юрий Горячев . Были и противники идеи. По их мнению, это очередной способ поделить общество на белых и черных. В итоге, никакое тестирование не ввели. Такие тесты просто не имеют право на существование, поскольку нарушают конституционные права.

Зато с начала этого года ввели тестирование для взрослых. Напомним, с 1 января 2015 года мигранты, прибывшие в столицу, должны приобрести патент на работу. Но чтобы получить документ, они обязаны сдать экзамен на знание русского языка, российской истории и основ законодательства. Предполагается, что это облегчит жизнь самим мигрантам, поскольку многие конфликты возникают именно по незнанию культурных традиций, тех же законов и правил поведения и языкового непонимания. И эти же нововведения в идеале должны повлиять на уровень подготовки детей таких родителей, более-менее знающих русский язык и культуру поведения.

Процесс проникновения мигрантов и их детей в русскую среду будет продолжаться и далее. Эксперты убеждены, что безработица, скачки курса валюты и прочие кризисные проявления на этом процессе скажутся незначительно. Приезжали. Приезжают. И будут приезжать. Более того, неизбежным видится ассимиляция. Какой она будет, во многом зависит как раз от воспитания и уровня образования, получаемого в школе и семье.

Антон Молев, председатель комиссии по образованию Мосгордумы:

За последние годы ситуация изменилась незначительно. Детей мигрантов в московских школах много. В каких-то районах меньше, где-то больше. Все очень дифференцированно. Но механизмы, направленные на адаптацию детей мигрантов, уже внедрены. Теперь нужно подождать, когда они дадут результаты. Есть Школы русского языка. Кроме этого у учителей в соответствии с новым положением есть возможность повышения квалификации. И сейчас одним из востребованных направлений в этой области является освоение программ по работе с детьми в поликультурной среде. И школы заинтересованы в том, чтобы направлять учителей на такую переподготовку. Они заинтересованы в получении хорошего результата от себя и от своих учеников. Думаю, что запрос на хороший результат, на качество образования будет удовлетворяться.

Андрей Пентин, школьный психолог:

Проблемы, связанные с обучением и адаптацией детей мигрантов в школах, до сих пор существуют. Но они обсуждаемы. Есть, конечно, родители, которые жалуются на таких детей, мол, поведение у них непристойное. Но это не очень справедливо. Если убрать мигрантов и посмотреть, как уживаются условно русские дети, картина мало изменится. Конфликты между детьми останутся. Нужно налаживать пространство для сотрудничества. У нас же, если происходит какой-то конфликт, то в большинстве случаев виновным признают именно ребенка иной национальности. Приезжих много. Это данность. И нужно признать, что смешанное обучение будет иметь место. Теперь нужно думать, как сделать обучение более эффективным. Это уже вопрос выстраивания образовательного процесса.

Массовые драки, произошедшие в России в последние годы

В ночь на 29 июня 2014 года в городе Сургут произошла волна массовых столкновений между местными жителями и мигрантами. Как сообщало местное телевидение, одна из серьезных драк произошла в летнем кафе, куда ворвалась группа молодых людей (около 20 человек) и избила нескольких выходцев с Кавказа. Затем череда драк произошла по всему городу, пострадали десятки человек как среди мигрантов, так и среди местного населения, причем в ходе столкновений использовались не только биты и прутья арматуры, но холодное и огнестрельное оружие.

5 июля 2013 года в Саранске произошла массовая драка между местными жителями. С каждой из сторон столкновения участвовало примерно по 10 человек. Прибывший наряд сотрудников полиции никого не задержал. Межнациональный конфликт в столице Мордовии произошел на фоне сообщений о групповом изнасиловании 23-летней девушки, которое совершили три узбекских рабочих. Преступников осудили по статье «Групповое изнасилование».

17 октября 2012 года в городе Верхний Уфалей Челябинской области был зафиксирован конфликт на межнациональной почве. По словам очевидцев, в одно из городских кафе ворвались около двадцати человек кавказской национальности (предположительно азербайджанцы), которые устроили настоящий погром заведения и избили всех находящихся внутри людей. Новость моментально разлетелась по новостным лентам и местная молодежь устроила акцию у здания администрации с требовании об изгнании приезжих кавказцев из города. Тогда же местные блогеры сообщали о межнациональных стычках, повсеместно происходящих по городу. По факту драки в баре было заведено уголовное дело по статье «Хулиганство», в итоге задержали трех участников столкновения.

В школах сталкиваются с разными проблемами. Среди них есть и такая, о которой педагоги предпочитают не говорить публично. В образовательных заведениях столицы и некоторых крупных городов становится всё больше учеников, плохо знающих или вообще не говорящих по-русски. В основном это дети мигрантов. Родители остальных школьников опасаются, что из-за разницы в восприятии материала пострадает качество обучения.

Русский язык без перевода Нуркамилю пока не дается. Его переводчик на киргизский - сосед по парте. В Екатеринбург приехал уже давно. Добровольные помощники для новичков - вынужденная инициатива директора. И встретить их можно в каждом классе. Например, в 11Б русские – меньшинство: 1 человек. Еще 7 киргизов, 2 таджика, 2 азербайджанца и армянин. Эта многонациональность объясняется просто: рядом со 149-й школой - крупный вещевой рынок.

"В сентябре, в мае, могут прийти люди, которые не владеют русским языком. Ребенок приходит к нам и общается только жестами", - говорит директор школы Инна Логинова.

Объяснять на пальцах здесь привыкли. По закону брать обязаны любого ребенка, даже без азов русского. Выкручиваются как могут - буквально разжевывают материал на уроках, и много занимаются после них.

"Таким школам как наша нужно помогать. То, что мы сами изобретаем велосипед и занимаемся выдумыванием разных методик по работе с детьми-мигрантами, это очень сложно", - сказала директор школы Инна Логинова.

Сложностей вообще много. Сами мигранты бояться приводить детей, потому что нет регистрации. Хотя в школе она не нужна. Педсостав жалуется, что с приезжими одни проблемы: они могут внезапно уехать на родину. Так же внезапно вернуться. Через полгода. Или вовсе выйти замуж в 13 лет и бросить учебу. Но все же главная проблема - языковой барьер. Родители русскоговорящих детей возмущаются: трудности перевода одних влияют на успеваемость всех.

"У меня у подруги девочка, она училась на четверки и пятерки, хотя она не понимала ничего, но на фоне тех детей ей ставили четверки и пятерки. Но в другой школе эти пятерки обернулись двойками, и трагедия матери, которая сидит и нанимает репетиторов", - рассказывает местная жительница.

"Представляете, когда дети учатся русскоязычные в обычной школе, и когда здесь больше половины класса - азербайджанцы, таджики и так далее, как учитель может объяснить материал одинаково доходчиво, чтобы наши дети поняли и они? Языковой барьер разный, дети понимают по-разному", - сказала еще местная жительница.

В Москве уже несколько школ, в которых примерно 7 из 10 учеников - иностранцы. Учителя говорить открыто об этой ситуации не хотят. Но когда корреспондент со скрытой камерой попыталась узнать, стоит ли устраивать своего ребенка в одну из таких школ, получила ответ: "У вас русский ребенок? Как вам сказать откровенно, посмотрите на наш контингент. Ну, вы сами понимаете, как они владеют русским языком: и устным, и письменным".

Зарина и после уроков разговаривает с сыном не на родном языке, чтобы быстрее привыкал. Хотя он и так неплохо говорит по-русски - учится в необычной школе.

Несколько лет назад в Москве открылись школы русского языка. Детей делят на группы в зависимости от возраста. Программа интенсивная. Начинают с букваря, через год ученики должны быть готовы к обычной школе.

Школа при школе - один из принципов обучения. В соседних классах - обычные ученики. На переменках общаются. На русском. Правда, таких спецшкол в Москве всего 13. Свободных мест нет.

"Я считаю, в каждой школе должна быть школа русского языка. Я считаю, для каждого родителя это очень важно, чтобы его ребенок научился русскому языку, чтобы он адаптировался в новой среде", - говорит Зарина Чурокова.

Индийский поклонник Тарковского, Питер или Петя Сикдар мечтает учиться во ВГИКе на режиссера. Уже сейчас работает на детском телевидении. А когда приехал в Москву 6 лет назад со своим братом-близнецом, год сидели дома - учиться этих детей брать отказывались, мол, нет мест. Пока кто-то не посоветовал: есть школа с курсами русского языка для иностранцев.

"Когда мы встретились с директором этой школы, она спросила: "Здравствуйте, как вас зовут?", мы не смогли ничего ответить. Нас взяли в школу русского языка, нам дали шанс, и оказалось все нормально", - рассказал Леша Сикдар.

Но кроме языковой, учителя сталкиваются и с другими проблемами: общий уровень знаний на родине многих мигрантов крайне низок.

"Когда ребенок достигает возраста 13 лет, он не знает таблицу умножения, даже если он освоил русский язык как средство общения, встает вопрос: в какой класс ребенка сажать. Вы понимаете, что 13-летний ребенок, сидящий за партой с второклассником либо третьеклассником 8-9 лет, это скажем, не есть хорошо", - говорит директор школы Любовь Олтаржевская.

В Москве уже сегодня из 750 тысяч учащихся примерно каждый 10-й - мигрант. И год от года их становится больше. Школ русского языка на всю страну единицы - они не исправят ситуации. О проблеме можно не говорить - именно так делают чиновники, но это молчание влияет на качество образования наших детей.

Школы Московской области лидируют по числу мигрантов «полуторного поколения» - ребят из иноэтничных семей, переехавших в страну в возрасте старше семи лет. Им сложнее, чем иностранцам-дошколятам или детям мигрантов, родившимся уже в России, адаптироваться к местным условиям. Культурная идентичность «полуторного поколения» начала формироваться еще на родине, и они не всегда владеют русским языком, что порождает трудности в обучении. Завлабораторией «Социология образования и науки» НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург) Даниил Александров и сотрудники лаборатории Валерия Иванюшина и Екатерина Казарцева впервые картировали этнический состав российских школ и миграционный статус детей-иностранцев.

Миграционный статус учеников российских школ сильно варьируется по регионам. Методология, которую использовали исследователи на материале пяти регионов (Московская область – территории, примыкающие к МКАД; Санкт-Петербург, Ленинградская область, Томск, Псков), позволяет выявить расклад таких статусов в любом субъекте федерации. Внушительная «математика» проекта – опрос 21320 школьников в 365 школах названных регионов (2010-2013 годы), учет 56 этнических групп, – дает возможность судить о ситуации с детьми-мигрантами в России в целом. Прежде всего – определить те регионы, в которых остро стоит вопрос адаптации мигрантов «полуторного поколения» (поколения 1,5). В отличие от иностранцев, родившихся в России, эти дети сложнее приспосабливаются к инокультурной среде и хуже владеют русским языком.

Мигранты поколения 1,5 преобладают в Подмосковье, причем во всех этнических группах, но особенно много их среди узбеков и таджиков – 62%, выяснили Даниил Александров , Валерия Иванюшина и Екатерина Казарцева . В Томске же, например, большинство представителей этнических меньшинств – это либо местные уроженцы, чьи семьи веками живут на этой территории (например, татары), либо мигранты второго поколения (родители приезжие, но дети появились на свет в России). В Санкт-Петербурге местных уроженцев или мигрантов второго поколения больше среди украинцев, белорусов и татар, а по «полуторному поколению» лидируют таджики и узбеки (46-49%). Абсолютное большинство (от 85 до 93% учащихся) в школах изучаемых регионов составляют русские дети, уточняют исследователи. Их статья «Этнический состав школ и миграционный статус школьников в России» опубликована в свежем номере журнала «Вопросы образования» .

В определении миграционного статуса детей авторы статьи следовали классификации американского социолога Рубена Румбо. Отсюда – выделение таких категорий, как мигранты поколения 1,5 (ребята, успевшие поучиться в школе в родной стране, с частично сложившейся культурной идентичностью), поколения 1,75 (дети, перевезенные в дошкольном возрасте; они почти не помнят родину и говорят на языке принимающей страны без акцента) и даже поколения 1,25 (они приехали в Россию в возрасте 13-17 лет; их культурная и этническая принадлежность сформировалась на родине). Поколениям 1,5 и 1,25 бывает особенно сложно учиться в российских школах. А дети поколения 1,75, второе поколение мигрантов и дети из давно укорененных иноэтничных семей, напротив, легко приспосабливаются к российской школьной среде.

Мигрантов привлекают большие города

Регионы резко различаются по доле школьников с неродным русским языком. Больше всего таких учеников оказалось в Московской области – 16,2% (таб. 1), меньше всего – в малых городах и поселках Ленинградской области – 6,6%, выяснили авторы статьи. Санкт-Петербург приближается по цифрам к Москве – там 12,8% иноязычных школьников. Псков по доле таких детей (8,5%) сравним с Ленинградской областью. Примерно посередине между точками максимума и минимума находится Томск (10,1%).

Таблица 1. Доля иноэтничных школьников в российских регионах.

Источник:

Лидирующие цифры по мигрантам в Подмосковье понятны. Эти территории непосредственно примыкают к Москве – главному магниту трудовой миграции. Многие иностранцы живут в области, а на работу ездят в мегаполис. (Та же ситуация наблюдается и в случае с Всеволожском – пригородом Санкт-Петербурга, откуда мигранты ездят работать в Северную столицу). И наоборот, малые города и поселки менее привлекательны для трудовых мигрантов в силу меньшего числа и разнообразия рабочих мест.

На миграцию влияют традиции заселения региона

Этнический состав учеников школ показан в таблице 2. Группы национальностей объединены в категории на основе территориальной близости. Так, в одну группу вошли выходцы из Средней Азии (узбеки, таджики, киргизы и туркмены). Группу народов Закавказья представляют армяне, азербайджанцы и грузины. Этносы Приуралья и Поволжья – это татары, башкиры, чуваши и мордва.

Концентрация украинцев, белорусов, молдаван в Санкт-Петербурге, Ленинградской области, Пскове и Подмосковье выше, чем в Томске. В Московской области очень высока доля уроженцев Закавказья – 42,7%, на втором месте Санкт-Петербург – 37,1%. Представители этих этносов активнее всего переезжали в Россию 15-20 лет назад, таким образом, сейчас это более «старая» миграция; а более «молодые» направления – страны Средней Азии.

Псков выделяется высокой долей детей-прибалтов – 15,7%, что обусловлено территориальной близостью к нему прибалтийских стран.

Таблица 2. Укрупненные группы (% от всех иноязычных школьников в выборке).

Источник: тот же.

Однако на этнический состав региона влияет не только его географическое положение, но и история заселения.

В Санкт-Петербурге 22,3% иноэтничных школьников составляют украинцы (таблица 3). На втором месте – азербайджанцы (17,5%), на третьем – армяне (12,3%). Этнический состав школ Ленинградской области близок к тому, что сложился в Северной столице. В Московской области, где детей-мигрантов больше всего, самой большой иноэтничной группой оказываются армяне. Их свыше четверти среди всех детей-иностранцев (26,4%). Азербайджанцев же – лишь 9,3%. Как и для других регионов европейской части России, для Московской области характерно большое число детей с родным украинским языком. В Подмосковье их 17,6%.

В Томске самой внушительной иноэтничной группой в школах стали татары (22,2%). Значительную долю составляют немцы – 8,3% (в других регионах их в разы меньше). Такой этнический расклад объясняется тем, что татары жили на территории Сибири задолго до основания Томска. Немцы были перемещены сюда в 1941-1945 годах.

Таблица 3. Доля представителей различных этнических групп в школах (% от числа школьников с неродным русским языком).

Источник: статья Д.Александрова, В.Иванюшиной и Е. Казарцевой.

«Укорененных» иностранцев гораздо меньше, чем мигрантов

В целом длительность проживания в стране – миграционная история – серьезно влияет на адаптацию мигрантов. Так, многие армянские и татарские семьи живут в Петербурге уже пять поколений, сохраняя свою этническую идентичность, пишут авторы статьи. Эти семьи интегрированы в местную жизнь, прекрасно владеют русским языком, а у детей нет в обучении тех специфических трудностей, которые обусловлены культурными различиями.

Подобные укорененные представители этнических меньшинств намного отличаются от недавно прибывших трудовых мигрантов, у которых другой культурный опыт. Не случайно специалисты, а в их числе и Рубен Румбо, выделяют разные поколения миграции, в зависимости от давности переезда в принимающую страну. Для детей это особенно важно: их культурная идентификация и самоощущение как жителей страны во многом зависят от того, в какой стране они социализируются.

Расклад «аборигены – приезжие» иллюстрирует таблица 4. Местными уроженцами названы семьи, живущие на этой территории два поколения и более. Если же родители ребенка переехали в регион, семья считается мигрантами. Для всех регионов, кроме московского, доля местных уроженцев с родным русским языком колеблется в пределах 55-65%. Подмосковье контрастирует с общей картиной: таких семей там всего 44%. То есть, 56% семей поселились в регионе сравнительно недавно. Эти цифры понятны: в течение последних 20 лет в Московскую область шла внутренняя миграция.

Среди семей, для которых русский язык неродной, доля мигрантов во всех регионах явно превышает долю местных уроженцев. Больше всего детей иноязычных мигрантов в школах Московской и Ленинградской областей (89,8% и 82,6%), меньше всего в Томске и Пскове (чуть более 60% в обоих случаях).

В Санкт-Петербурге представители многих иноэтничных групп являются местными жителями: ряд диаспор (татары, белорусы, украинцы и пр.) веками «встроен» в местное население. Группа Закавказья дает иную картину. В ней лишь малая часть учащихся (до 17%) родились в семьях местных жителей, а большинство – мигранты второго поколения или поколения 1,75. Среди узбеков и таджиков преобладают представители «полуторного поколения».

Таблица 4. Соотношение численности школьников из семей мигрантов и местных уроженцев в разных регионах.

По разным оценкам, школы российских мегаполисов на 30-50 процентов состоят из детей мигрантов.

Эти дети почти не знают русского языка, трудно налаживают контакт с местными одноклассниками, плохо интегрируются в новую социокультурную среду. Но крупные города продолжают испытывать наплыв переселенцев, и число иностранных учащихся в российских школах год от года растет. Легко ли учить в одном классе детей, неодинаково владеющих русским языком и по-разному воспринимающих мир? Совместное обучение на пользу и тем и другим? Об этом - репортаж специального корреспондента "РГ" из средней школы N 50 Екатеринбурга.

В районе вокзала и рынка

"Сразу хочу заметить, - говорит Оксана Рожкова, директор 50-й, - школа у нас не элитная". Да уж... Вокзал и вещевой рынок "Таганский ряд" - близостью школы к этим двум объектам не сказать чтоб уж очень культурного назначения формируется значительный контингент ее учащихся. Это дети мигрантов. "Все приезжие, - объясняет Рожкова, - обычно останавливаются в Железнодорожном районе. Большинство из них торгуют на рынке, он в четырех трамвайных остановках от нас".

В школе 900 учеников. По словам директора, 40 процентов из них "не нашей национальности": украинцы, изиды, армяне, азербайджанцы, таджики, киргизы; был даже вьетнамец - выпустился в прошлом году. Чьи-то родители уже получили российское гражданство, это те, кого прибило к уральскому берегу первой волной миграции, вызванной распадом СССР. У кого-то, кто приехал сюда в 90-е годы, к нынешним дням появились свои квартиры. Стали россиянами и некоторые старшеклассники.

Коренные уральцы в 50-й школе пока все же преобладают.

Это дети железнодорожников, заводских рабочих, - говорит директор. - Можно сказать, у нас школа рабочей слободы.

Вы имеете право кому-то отказать в приеме?

Нет, я обязана принять в школу любого ребенка, живущего в нашем районе на определенных улицах. Я только интересуюсь гражданством. Если российское гражданство отсутствует, проверяю регистрацию.

Школа как школа. На стене в коридоре "Экран соревнований. Итоги второй четверти". На первом этаже у входа в раздевалку: "Уважаемые ученики! Ценные вещи (деньги, телефоны и т.д.) в карманах не оставляйте". В фойе первого этажа - выставка портретного рисунка "Любимые бабушки и дедушки". Под портретами - кто рисовал: "Брежнев Владислав, 4-в; Садыкова Улькар, 4-а; Губкина Юля, 3-г; Кожалиева Карина, 4-д..." Чередование разнонациональных имен и фамилий на такой выставке или в классном журнале было школьной рутиной в советские времена. А сегодня это новая реальность. Вроде бы все то же самое, только Садыкова Улькар и Кожалиева Карина, что учатся в одной школе с Брежневым Владиславом и Губкиной Юлей, теперь инофоны.

Инофоны

"Инофоны" - так учителя между собой называют школьников, чья родина Таджикистан, Киргизия, Армения, Грузия... "Инофоны, - говорит Оксана Рожкова, - это те, для кого русский язык не родной. А кто плохо понимает по-русски, тот нередко отстает и по другим предметам". Дело, конечно, не только в языке. Толковый словарь объясняет значение слова "инофон" более объемно. Это "носитель иностранного языка и соответствующей картины мира". Последнее, пожалуй, поважней. Религиозные устои, национальный менталитет, культурный и бытовой уклад - все это дети мигрантов приносят с собой на занятия. Им трудно. Некоторые лишь недавно в буквальном смысле спустились с гор.

Собирательный портрет ученика-инофона легко составить по некоторым биографиям.

Аня Армлик. Армянка. Жила с родителями в одном из сел Грузии. Семья переехала в Екатеринбург, когда Ане было два года. За год до поступления в школу ей и ее брату нанимали репетитора по русскому языку. Сейчас Аня заканчивает 11-й класс, собирается поступать в Уральский федеральный университет на экономический. Вся семья уже имеет российское гражданство и квартиру в Екатеринбурге.

Наджибулло Бобиев. Таджик. Приехал из Таджикистана. Ему 14 лет, но учится он в 4-м классе, куда его определили после тестирования. У себя на родине Наджибулло в школу не ходил.

Ты сейчас хорошо понимаешь по-русски?

Чуть-чуть есть проблемы.

Папа где работает?

На рынке.

Ирода Хашимова. Узбечка. Родилась в Киргизии. Ей 10 лет, учится в 4-м классе. Родители торгуют на рынке.

Когда мы в Киргизии жили, я училась во втором классе. А здесь меня взяли в первый. Я немножко плоховато учусь.

Какие предметы сложные?

Русский трудней дается. И еще математика. По русскому я хожу на дополнительные занятия.

Моноэтнические сообщества, когда таджики общаются только с таджиками, киргизы - с киргизами, а русские держатся своей компанией, - на взгляд Оксаны Рожковой, в школе не возникают - все дружат со всеми. "Конфликты, конечно, случаются, - говорит она, - но чтобы на национальной почве - такого я не припомню. Хотя мальчики и девочки из Грузии и Армении считают себя ну как бы европейцами, что ли, в сравнении с ребятами из Средней Азии".

А социальное расслоение? Оно есть, признает директор. В 50-й учатся дети из семей разного достатка. Но водораздел проходит не по национальности. "Нельзя сказать, что дети азербайджанцев обеспечены лучше, чем дети, допустим, таджиков, - говорит Рожкова. - У нас учится Оксана Цой. Ее папа кореец, гражданин Китая. У него крупный бизнес. Но я никогда не видела, чтобы Оксана показала, что она выше остальных: скромная, незаносчивая, дружит с киргизкой, чья мама работает в пекарне, печет булочки и достаток имеет такой, чтоб только отдать за квартиру и дотянуть до следующей зарплаты".

Петр и Мразик

Идет урок. В этот раз в классе только инофоны. Учительница дает задание:

А ну-ка назовите мне славянские имена.

Руки поднимают чуть ли не поголовно:

Правильно.

Отлично.

Петя и Петр - одно и то же...

Татьяна Чуйко преподает русский язык и литературу в 5-11 классах.

Со славянскими именами, - говорит она, - уже более или менее разобрались. Но им подчас трудно со своими именами разобраться. Ребенка зовут Мразик. Национальность - езид. Он пришел в пятый класс. Учительница говорит: ребята, сегодня мы будем надписывать тетрадки. Писать надо по-взрослому: не Петя, а Петр, не Маша, а Мария. Он спрашивает: а мне как? А ты так и пиши - Мразик.

С этими именами, говорит Чуйко, вечно что-нибудь приключается. Вспоминает случай, произошедший в одной из школ. Уверяет, что случай реальный, хотя очень похоже на анекдот:

В первый класс пришел мальчик по имени Мухаюб. Ну, понятное дело, дети стали звать его через "е". Мальчик по малолетству совершенно не понимал, что его обзывают. К третьему классу до него стало доходить, что что-то здесь не так. В конце концов папа этого мальчика пришел в школу выразить свое недовольство. А в тот день учительница, которая вела этот класс, заболела, и ее заменяла другая. И вот он говорит: мне кажется, что моего сына дразнят, а у нас, между прочим, его имя означает "властелин гор". Она ему: да что вы выдумываете, никто вашего Мухаеба не дразнит.

Мальчика зовут Амлет, - рассказывает Чуйко. - Я говорю родителям: надо что-то придумать, а то будут ребенка омлетом звать, у нас блюдо такое есть. Мы стараемся тактично объяснять эти вещи.

"Фасол" пишется с мягким знаком, а "вилька" - без мягкого

В 50-й школе не создают коррекционных классов для инофонов: у приезжих детей, как правило, нет проблем с развитием. Им только требуется преодолеть языковой барьер. Для этого существует специальный курс. Он читается на всех ступенях обучения, в том числе на последней, поскольку выпускникам предстоит сдавать ЕГЭ. Так называемая "компенсация" идет в начальной школе. Дальше - основы грамматики, спряжения, склонения. Это не значит, что без должного знания русского языка инофон встанет в полный тупик перед физикой и математикой.

Такого ребенка, чтобы вообще не понимал по-русски, - говорит Чуйко, - я у нас еще не встречала. Обычно советуют детям-инофонам: разговаривайте дома на русском. А мы, наоборот, иной раз говорим ученику: ты уж дома на русском не разговаривай. Потому что там русский бывает намного хуже, чем когда ребенок с одноклассниками общается.

Стараясь выбраться из непролазной чащобы склонений, спряжений, падежных окончаний, инофоны в какой-то момент, упреждая реакцию одноклассников (а те, как известно, не знают пощады), начинают сами посмеиваться над своими речевыми ошибками, проникаются самоиронией. Чем в учебных целях с удовольствием пользуются учителя.

Я говорю им, - делится Чуйко педагогическим опытом, - запомните: "фасол" пишется с мягким знаком, а "вилька" - без мягкого. Хохочут. Потому что уже понимают.

Все, с кем пришлось беседовать, отмечают: ученики-инофоны более мотивированы. Например, на бесплатные консультации по предметам ЕГЭ ходят именно они, остальные ленятся. Та же мотивация и у родителей-инофонов. Они хотят дать своим детям образование - то, какое, возможно, сами не получили на своей родине. С первого дня пребывания в русской школе дети мигрантов берут прицел на вуз. И многие поступают. Причем на бюджетные места.

Что говорят родители

Дана Мурзакулова приехала в Екатеринбург из Киргизии. Она бухгалтер. У нее в этой школе учится сын Абдусамат, первоклассник. Еще есть двойня, девочки, Айдай и Адинай. Ходят в детский сад. "Их тоже, когда подрастут, отдадим в эту школу", - говорит Дана. А у Марифат Одильбековой в 50-й учится восьмилетняя дочка. "Мы раньше в селе Хорог жили, это Таджикистан, - рассказывает Марифат. - А в девяносто четвертом году мой муж сюда на заработки приехал. Потом и я, только сильно позднее - в две тыщи шестом. Дочка уже здесь родилась. Во второй класс ходит. Что с ней вместе русские дети учатся, ну и там разных других национальностей, так это хорошо, я считаю".

Родители учеников-инофонов относятся к школе очень ответственно, чтобы не сказать трепетно. На родительские собрания женщины приходят принаряженные, как на праздник, чуть-чуть взволнованные, внимают каждому слову классной руководительницы, в пререкания с учительским персоналом не вступают. Мужчины реже в школу наведываются, но, придя, оставляют номер мобильного и обещают, если что, быть здесь по первому зову.

В том, что их дети учатся в многонациональных классах, родители-инофоны видят одни только плюсы. Как относятся к таким классам родители русских детей - этого они, скорее всего, публично не скажут, а если скажут, то едва ли будут до конца откровенны. Рады таким одноклассникам отпрыска далеко не все. Но делиться своим недовольством представители коренного большинства готовы только на условиях анонимности. Вот рассказ матери, чья дочь-восьмиклассница учится в государственном муниципальном лицее, расположенном в одном из престижных районов Екатеринбурга:

Я как мать против совместного обучения. Я сознательно выбирала квартиру в определенном районе с привязкой к определенной школе. Я хочу, чтобы мой ребенок получил качественное образование. Лет пять назад мигранты в принципе не могли отдать детей в лицей, потому что были входные тесты, для их детей абсолютно непреодолимые. Сейчас для первоклашек тесты запрещены. Берут всех по прописке. Я задаю вопрос директору: вы зачем их берете? Вы же понимаете, что процентов на девяносто эти дети не владеют русским языком даже на бытовом уровне. У нас в классе пять таких детей - киргизка, три азербайджанца и таджик. Кто-то из них вообще по-русски не говорит, кто-то - через пень-колоду. Причем не только дети по-русски не говорят, но и родители. Они на родительских собраниях не понимают, чего требует педагог. Они не могут выполнить вместе с ребенком домашнее задание. А программа сейчас усложненная. Особенно в лицеях и гимназиях. Там, например, технику чтения проверяют. Наши дети в первом классе читали в среднем пятьдесят слов в минуту. Не наши - шесть слов. Уровень восприятия информации у приезжих детей очень низкий. Учительница вынуждена останавливаться, повторять одно и то же по двадцать пять раз. Ей приходится уделять внимание организационным вопросам, дисциплине... Наши дети скучают, сходят с ума от непродуктивного пребывания на уроке. К тому же это менее конкурентная среда. Когда вокруг тебя товарищи, которые ни бэ ни мэ, к чему стремиться? Ты на их фоне просто супер. И пятерки получать очень легко. Я задаю вопрос директору: почему вы их не соберете в один класс? Директор говорит: если я соберу их в один класс, это будет гетто, они никогда не выучат русский язык, они будут общаться только между собой, а так они быстрее адаптируются. Я же считаю, что необходимы какие-то подготовительные этапы, скажем, курсы языковые. В первый класс они должны прийти с тем же базовым уровнем языка, бытового хотя бы, которым владеют русские дети.

Ваш район элитный?

Считается, престижный район.

Вы хотите, чтобы контингент учащихся в лицее был таким же социально однородным, как контингент их родителей?

Да, я этого хочу.

Но это тоже гетто, только другого качества.

Ну, что делать, мы живем в обществе, где, к сожалению или к счастью, не все равны. Поймите, к многонациональному составу класса я отношусь спокойно. Но я хочу, чтобы мой ребенок в школе нормально развивался. Чтобы он получил там определенный уровень образования и культуры.

Дети мигрантов мешают этому?

На мой взгляд, мешают. Одна моя знакомая живет как раз в том самом Железнодорожном районе, где школы буквально набиты детьми мигрантов. А у нее дочка в этом году в первый класс пойдет. Так мать добыла себе прописку в другом районе, чтобы отдать ребенка в лицей или гимназию.

По данным соцопросов, 37 процентов московских школьников негативно относятся к приезжим одноклассникам. Родителей, не одобряющих смешанные классы в столичных школах, еще больше. И так во всех мегаполисах.

Неприятие частью российского общества Махмуда и Гаяне в качестве одноклассников Вани и Маши проще всего объяснить ксенофобией. Но не всегда ксенофобия основана на слепых предрассудках. Иногда она имеет реальные источники, в данном случае - сложный клубок проблем, сопутствующих обучению детей-инофонов в русских школах. Ректор Московского государственного педагогического университета (МГПУ) Алексей Семенов считает, что в регионах с высокой концентрацией мигрантов необходимо принять законы, согласно которым гастарбайтер должен обеспечить своему ребенку хотя бы элементарное знание русского языка, а работодатель обязан оплатить обучение. В Европе этот вопрос ставят подчас еще жестче. В германской Баварии депутаты парламентской фракции социал-демократов предложили запрещать детям мигрантов посещать занятия в школе до тех пор, пока они не выучат немецкий язык.

В конце января в Екатеринбурге прошел семинар "Радикальные проявления ксенофобии и противодействие им". Директора 50-й школы Оксану Рожкову на этот семинар не пригласили. Хотя ей было что сказать. Ну то, например, что противодействие ксенофобии в любых ее проявлениях, и радикальных в том числе, должно начинаться со школы. И что один из способов воспитания толерантности - общая парта.