Людвиг фейербах и конец классической немецкой философии кратко.

В предисловии к своему сочинению «К критике политической экономии», Берлин, 1859, Карл Маркс рассказывает, как мы в 1845 г. в Брюсселе решили «сообща разработать наши взгляды», – а именно, выработанное главным образом Марксом материалистическое понимание истории, – «в противоположность идеологическим взглядам немецкой философии, в сущности свести счеты с нашей прежней философской совестью. Это намерение было осуществлено в форме критики послегегелевской философии. Рукопись – в объеме двух толстых томов в восьмую долю листа – давно уже прибыла на место издания в Вестфалию, когда нас известили, что изменившиеся обстоятельства делают ее напечатание невозможным. Мы тем охотнее предоставили рукопись грызущей критике мышей, что наша главная цель – уяснение дела самим себе – была достигнута» .

С тех пор прошло более сорока лет, и Маркс умер. Ни ему, ни мне ни разу не представился случай вернуться к названному предмету. Насчет нашего отношения к Гегелю мы по отдельным поводам высказывались, но нигде не сделали этого со всей полнотой. Что касается Фейербаха, который все же в известном отношении является посредствующим звеном между философией Гегеля и нашей теорией, то к нему мы совсем не возвращались.

Тем временем мировоззрение Маркса нашло приверженцев далеко за пределами Германии и Европы и на всех литературных языках мира. С другой стороны, классическая немецкая философия переживает за границей, особенно в Англии и в скандинавских странах, что-то вроде возрождения. И даже в Германии, по-видимому, наступает пресыщение той нищенской эклектической похлебкой, которая подается в тамошних университетах под именем философии.

Ввиду этого мне казалось все более и более своевременным изложить в сжатой систематической форме наше отношение к гегелевской философии, – как мы из нее исходили и как мы с ней порвали. Точно так же я считал, что за нами остается неоплаченный долг чести: полное признание того влияния, которое в наш период бури и натиска оказал на нас Фейербах в большей мере, чем какой-нибудь другой философ после Гегеля. Поэтому я охотно воспользовался случаем, когда редакция журнала «Neue Zeit» попросила меня написать критический разбор книги Штарке о Фейербахе . Моя работа появилась в №№ 4 и 5 названного журнала за 1886 г., а теперь выходит отдельным, пересмотренным мной, оттиском.

Прежде чем отправить в печать эти строки, я отыскал и еще раз просмотрел старую рукопись 1845 – 1846 годов. Отдел о Фейербахе в ней не закончен. Готовую часть составляет изложение материалистического понимания истории; это изложение показывает только, как еще недостаточны были наши тогдашние познания в области экономической истории. В рукописи недостает критики самого учения Фейербаха; она поэтому не могла быть пригодной для данной цели. Но зато в одной старой тетради Маркса я нашел одиннадцать тезисов о Фейербахе, которые и напечатаны в качестве приложения. Это – наскоро набросанные заметки, подлежавшие дальнейшей разработке и отнюдь не предназначавшиеся для печати. Но они неоценимы как первый документ, содержащий в себе гениальный зародыш нового мировоззрения.

Фридрих Энгельс

Напечатано в книге: F. Engels. «Ludwig Feuerbach und der Ausgang der klassischen deutschen Philosophie». Stuttgart, 1888

Печатается по тексту книги

Перевод с немецкого

(Сочинения, т. 21, стр. 370 – 371)

Написано в начале 1886 г.

Напечатано в журнале "Die Neue Zeit" №№ 4 и 5, 1886 г. и отдельным изданием в Штутгарте в 1888 г.

Печатается по тексту издания 1888 г.

Перевод с немецкого

(Сочинения, т. 21, стр. 269 – 317)

Возьмем пример. Ни одно из философских положений не было предметом такой признательности со стороны близоруких правительств и такого гнева со стороны не менее близоруких либералов, как знаменитое положение Гегеля:

Ведь оно, очевидно, было оправданием всего существующего, философским благословением деспотизма, полицейского государства, королевской юстиции, цензуры. Так думал Фридрих-Вильгельм III; так думали и его подданные. Но у Гегеля вовсе не все, что существует, является безоговорочно также и действительным. Атрибут действительности принадлежит у него лишь тому, что в то же время необходимо.

«В своем развертывании действительность раскрывается как необходимость».

Та или иная правительственная мера – сам Гегель берет в качестве примера «известное налоговое установление» – вовсе не признается им поэтому безоговорочно за нечто действительное . Но необходимое оказывается, в конечном счете, также и разумным, и в применении к тогдашнему прусскому государству гегелевское положение означает, стало быть, только следующее: это государство настолько разумно, настолько соответствует разуму, насколько оно необходимо. А если оно все-таки оказывается, на наш взгляд, негодным, но, несмотря на свою негодность, продолжает существовать, то негодность правительства находит свое оправдание и объяснение в соответственной негодности подданных. Тогдашние пруссаки имели такое правительство, какого они заслуживали.

Однако действительность по Гегелю вовсе не представляет собой такого атрибута, который присущ данному общественному или политическому порядку при всех обстоятельствах и во все времена. Напротив. Римская республика была действительна, но действительна была и вытеснившая ее Римская империя. Французская монархия стала в 1789 г. до такой степени недействительной, то есть до такой степени лишенной всякой необходимости, до такой степени неразумной, что ее должна была уничтожить великая революция, о которой Гегель всегда говорит с величайшим воодушевлением. Здесь, следовательно, монархия была недействительной, а революция действительной. И совершенно так же, по мере развития, все, бывшее прежде действительным, становится недействительным, утрачивает свою необходимость, свое право на существование, свою разумность. Место отмирающей действительности занимает новая, жизнеспособная действительность, занимает мирно, если старое достаточно рассудительно, чтобы умереть без сопротивления, – насильственно, если оно противится этой необходимости. Таким образом, это гегелевское положение благодаря самой гегелевской диалектике превращается в свою противоположность: все действительное в области человеческой истории становится со временем неразумным, оно, следовательно, неразумно уже по самой своей природе, заранее обременено неразумностью; а все, что есть в человеческих головах разумного, предназначено к тому, чтобы стать действительным, как бы ни противоречило оно существующей кажущейся действительности. По всем правилам гегелевского метода мышления, тезис о разумности всего действительного превращается в другой тезис: достойно гибели все то, что существует .

Фридрих Энгельс (1820-1895) - немецкий философ и политический деятель, один из основоположников марксизма. Родился в семье фабриканта. По настоянию отца оставил гимназию за год до окончания и занимался изучением коммерческой сделки. Много времени отводил на самообразование. Во время прохождения военной службы в свободное время посещал лекции в Берлинском университете.

В работе "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» (1886) Ф. Энгельс раскрывает соотношение между классической немецкой философией, в частности философией Гегеля и Фейербаха как одним из теоретических источников марксизма, и диалектико-материалистической философией, формулирует основной вопрос философии и дает очерк материалистического понимание истории.

В первом разделе труда Ф. Энгельс обращает внимание прежде всего на противоположность ролей, которые сыграли немецкие и французские философы в "политических переворотах" во Франции и Германии. Энгельс характеризует философию Гегеля, считает ее завершением классической немецкой философии. Гегелевская философия, утверждает Энгельс, является одним из теоретических источников марксизма. Раскрывает процесс распада гегелевской школы. Анализирует противоречия между революционной и консервативной сторонами гегелевской философии, а именно - между ее диалектическим методом и догматической системой. Энгельс подчеркивает, что историческое значение и революционный характер философии Гегеля состоит в разработке им диалектических положений.

Во втором разделе Энгельс раскрывает сущность материализма и идеализма, в связи с чем определяет основной вопрос философии как вопрос об отношении между бытием и сознанием. Энгельс определяет две стороны этого вопроса: о первичности бытия и о познаваемости мира. В связи с этим выделяется в философии два направления: материализм и идеализм. Также критикует агностицизм, подчеркивает роль общественной практики и познания, зависимость развития философии от развития науки и материального производства. Характеризуя ограниченность французского материализма XVIII в.: механицизм, метафизичность, идеализм в понимании истории.

В третьем разделе Ф. Энгельс уделяет внимание философским взглядам Фейербаха. В частности, критикует ирреалистичные понимание им истории, проявляется в философии религии и этике Фейербаха.

В четвертом разделе Ф. Энгельс дает краткий очерк основных положений диалектического материализма и особенно материалистического понимания истории. Возникновение диалектического материализма было революционным переворотом в философии. Ф. Энгельс показывает превращение диалектики в материалистическую диалектику и материализма в диалектический материализм. Последний был последовательно распространен также и на понимание общества и его истории. Материалистическую диалектику Ф. Энгельс определяет как науку об общих законах движения как внешнего мира, так и человеческого мышления, как учение о развитии и всеобщий связь в природе, обществе и мышлении, показывает ее противоположность метафизике. В этом разделе Ф. Энгельс отмечает решающем значении, которое имели для формирования материалистической диалектики три великих открытия в естествознании XIX в.: открытие клетки, превращения и сохранения энергии и теория Дарвина.

Анализируя общество и законы его развития, Ф. Энгельс характеризует предметную деятельность людей как отличительную черту общественного развития, раскрывает действительные, материальные движущие силы истории, которые скрываются за идеальными побуждениями людей. Он показывает причины возникновения классов и классовой борьбы, соотношение экономики и политики, базиса и надстройки, дает философский анализ государства, права, философии. религии, указывает на изменение предмета философии, превращение ее в действительно научный, диалектико-материалистическое мировоззрение.

ГЛАВА II

Великий основной вопрос всей, в особенности новейшей, философии есть вопрос об отношении мышления к бытию. Уже с того весьма отдаленного времени, когда люди, еще не имея никакого понятия о строении своего тела и не умея объяснить сновидений *, пришли к тому представлению, что их мышление и ощущения есть деятельность не их тела, а какой-то особой души, обитающей в этом теле и покидающей его при смерти, – уже с этого времени они должны были задумываться об отношении этой души к внешнему миру. Если она в момент смерти отделяется от тела и продолжает жить, то нет никакого повода придумывать для нее еще какую-то особую смерть. Так возникло представление о ее бессмертии, которое на той ступени развития казалось отнюдь не утешением, а неотвратимой судьбой и довольно часто, например у греков, считалось подлинным несчастьем. Не религиозная потребность в утешении приводила всюду к скучному вымыслу о личном бессмертии, а то простое обстоятельство, что, раз признав существование души, люди в силу всеобщей ограниченности никак не могли объяснить себе, куда же девается она после смерти тела. Совершенно подобным же образом вследствие олицетворения сил природы возникли первые боги, которые в ходе дальнейшего развития религии принимали все более и более облик внемировых сил, пока в результате процесса абстрагирования – я чуть было не сказал: процесса дистилляции, – совершенно естественного в ходе умственного развития, в головах людей не возникло, наконец, из многих более или менее ограниченных и ограничивающих друг друга богов представление о едином, исключительном боге монотеистических религий.

Высший вопрос всей философии, вопрос об отношении мышления к бытию, духа к природе, имеет свои корни, стало быть, не в меньшей степени, чем всякая религия, в ограниченных и невежественных представлениях людей периода дикости. Но он мог быть поставлен со всей резкостью, мог приобрести все свое значение лишь после того, как население Европы пробудилось от долгой зимней спячки христианского средневековья. Вопрос об отношении мышления к бытию, о том, что является первичным: дух или природа, – этот вопрос, игравший, впрочем, большую роль и в средневековой схоластике, вопреки церкви принял более острую форму: создан ли мир богом или он существует от века?

Философы разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, в конечном счете, так или иначе признавали сотворение мира, – а у философов, например у Гегеля, сотворение мира принимает нередко еще более запутанный и нелепый вид, чем в христианстве, – составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма.

Ничего другого первоначально и не означают выражения: идеализм и материализм, и только в этом смысле они здесь и употребляются. Ниже мы увидим, какая путаница возникает в тех случаях, когда им придают какое-либо другое значение.

Но вопрос об отношении мышления к бытию имеет еще и другую сторону: как относятся наши мысли об окружающем нас мире к самому этому миру? В состоянии ли наше мышление познавать действительный мир, можем ли мы в наших представлениях и понятиях о действительном мире составлять верное отражение действительности? На философском языке этот вопрос называется вопросом о тождестве мышления и бытия. Громадное большинство философов утвердительно решает этот вопрос.

Примечание

* Еще и теперь у дикарей и варваров низшей ступени повсеместно распространено представление, что являющиеся им во сне человеческие образы суть души, на время покинувшие тело; при этом на действительного человека возлагается ответстственность за те его поступки, которые снились видевшему сон. Это заметил, например, им Турн в 1884 г. у eiaaeoaa Гвианы.

Г.В.Ф. ГЕГЕЛЬ

ЛОГИКА

УЧЕНИЕ О БЫТИИ

Глава первая. Бытие

А. БЫТИЕ (SEIN)

Бытие, чистое бытие – без всякого дальнейшего определения. В своей неопределенной непосредственности оно равно лишь самому себе, а также не неравно в отношении иного, не имеет никакого различия ни внутри себя, ни по отношению к внешнему. Если бы в бытии было какое-либо различимое определение или содержание или же оно благодаря этому было бы положено как отличное от некоего иного, то оно не сохранило бы свою чистоту. Бытие есть чистая неопределенность и пустота. В нем нечего созерцать, если здесь может идти речь о созерцании, иначе говоря, оно есть только само это чистое, пустое созерцание. В нем также нет ничего такого, что можно было бы мыслить, иначе говоря, оно равным образом лишь это пустое мышление. Бытие, неопределенное непосредственное, есть на деле ничто и не более и не менее, как ничто.

В. НИЧТО (NICHTS)

Ничто, чистое ничто; оно простое равенство с самим собой, совершенная пустота, отсутствие определений и содержания; не-различенность в самом себе. Насколько здесь можно говорить о созерцании или мышлении, следует сказать, что считается небезразличным, созерцаем ли мы, или мыслим ли мы нечто или ничто. Следовательно, выражение «созерцать или мыслить ничто» что-то означает. Мы проводим различие между нечто и ничто; таким образом, ничто есть (существует) в нашем созерцании или мышлении; или, вернее, оно само пустое созерцание и мышление; и оно есть то же пустое созерцание или мышление, что и чистое бытие. Ничто есть, стало быть, то же определение или, вернее, то же отсутствие определений и, значит, вообще то же, что и чистое бытие.

С. СТАНОВЛЕНИЕ (WERDEN)

1. Единство бытия и ничто

Чистое бытие и чистое ничто есть, следовательно, одно и то же. Истина – это не бытие и не ничто, она состоит в том, что бытие не переходит, а перешло в ничто, и ничто не переходит, а перешло в бытие. Но точно так же истина не есть их не-различенность, она состоит в том, что они не одно и то же, что они абсолютно различны, но также нераздельны и неразделимы и что каждое из них непосредственно исчезает в своей противоположности. Их истина есть, следовательно, это движение непосредственного исчезновения одного в другом: становление; такое движение, в котором они оба различны, но благодаря такому различию, которое столь же непосредственно растворилось.

Примечание 1 [Противоположность бытия и ничто в представлении]

Ничто обычно противопоставляют [всякому] нечто; но нечто есть уже определенное сущее (Seiendes), отличающееся от другого нечто; таким образом и ничто, противопоставляемое [всякому ] нечто, есть ничто какого-нибудь нечто, определенное ничто. Но здесь должно брать ничто в его неопределенной простоте. Если бы кто-нибудь считал более правильным противопоставлять бытию не ничто, а небытие, то, имея в виду результат, нечего было бы возразить против этого, ибо в небытии содержится соотношение с бытием; оно и то и другое, бытие и его отрицание, выраженные в одном, ничто, как оно есть в становлении. Но прежде всего речь должна идти не о форме противопоставления, т. е. одновременно и о форме соотношения, а об абстрактном, непосредственном отрицании, о ничто, взятом чисто само по себе, о безотносительном отрицании, – что, если угодно, можно было бы выразить также и простым не (Nicht).

Простую мысль о чистом бытии как об абсолютном и как о единственной истине впервые высказали элеаты, особенно Парменид, который в дошедших до нас фрагментах высказал ее с чистым воодушевлением мышления, в первый раз постигшего себя в своей абсолютной абстрактности: только бытие есть, а ничто вовсе нет. В восточных системах, особенно в буддизме, ничто, пустота, составляет, как известно, абсолютный принцип. Глубокий мыслитель Гераклит выдвигал против указанной простой и односторонней абстракции более высокое, целокупное понятие становления и говорил: бытия нет точно так же, как нет ничто, или, выражая эту мысль иначе, все течет, т. е. все есть становление. Общедоступные изречения, в особенности восточные, гласящие, что все, что есть, имеет зародыш своего уничтожения в самом своем рождении, а смерть, наоборот, есть вступление в новую жизнь, выражают в сущности то же единение бытия и ничто. Но эти выражения предполагают субстрат, в котором совершается переход: бытие и ничто обособлены друг от друга во времени, представлены как чередующиеся в нем, а не мыслятся в их абстрактности, и поэтому мыслятся не так, чтобы они сами по себе были одним и тем же.

Ex nihilo nihil fit – это одно из положений, которым в метафизике приписывалось большое значение. В этом положении можно либо усматривать лишь бессодержательную тавтологию: ничто есть ничто; либо, если действительным смыслом этого положения должно быть [высказывание о] становлении, то следует сказать, что так как из ничего становится только ничто, то на самом деле здесь нет речи о становлении, ибо ничто так и остается здесь ничем. Становление означает, что ничто не остается ничем, а переходит в свое иное, в бытие. Если позже метафизика, особенно христианская, отвергла положение о том, что из ничего ничего не происходит, то она этим утверждала, что ничто переходит в бытие; как бы она ни брала последнее положение – в виде ли синтеза или просто в виде представления, – даже в самом несовершенном соединении имеется точка, в которой бытие и ничто встречаются и их различие исчезает. Положение: из ничего ничего не происходит, ничто есть именно ничто, приобретает свое настоящее значение благодаря тому, что противопоставляется становлению вообще и, следовательно, также сотворению мира из ничего. Те, кто высказывает и даже горячо отстаивает положение: ничто есть именно ничто, не сознают, что они тем самым соглашаются с абстрактным пантеизмом элеатов и по сути дела также и со спинозовским пантеизмом. философское воззрение, которое считает принципом положение «бытие – это только бытие, ничто – это только ничто», заслуживает названия системы тождества; это абстрактное тождество составляет сущность пантеизма.

М.ХАЙДЕГГЕР

ЕВРОПЕЙСКИЙ НИГИЛИЗМ

; содержит систематическое изложение основ диалектического и исторического материализма. Написано в начале 1886 по поводу книги датского философа К. Н. Штарке «Людвиг Фейербах» (Штутгарт, 1885). В. И. Ленин считал, что наряду с «Манифестом Коммунистической партии» и «Анти-Дюрингом» «Л. Ф....» является «... настольной книгой всякого сознательного рабочего» (Полное собрание сочинений, 5 издание, том 23, с. 43).

В 1-й главе книги, говоря о философской революции в Германии, Ф. Энгельс характеризует гегелевскую философию как завершение классической немецкой философии и всего прежнего философского развития, как один из теоретических источников марксизма, и описывает процесс разложения гегелевской школы. Анализируя противоречие между революционной и консервативной сторонами гегелевской философии, между её диалектическим методом и догматической системой, он показывает, что её историческое значение и революционный характер заключались в разработке диалектики.

Во 2-й главе, раскрывая сущность материализма и идеализма, Ф. Энгельс определяет основной вопрос философии как вопрос об отношении между бытием и сознанием, выделяет две стороны этого вопроса (о первичности бытия и о познаваемости мира), проводит разделение философии на два больших лагеря (материализм и идеализм), подвергает критике агностицизм , указывает на роль общественной практики в познании, на зависимость развития философии от развития науки и материального производства. Критикуя недостатки метафизического материализма, он характеризует ограниченность французского материализма 18 века: механицизм, метафизичность, идеализм в понимании истории.

В 3-й главе подвергается критике идеалистическое понимание истории у Л. Фейербаха, как оно проявляется в его философии религии и этике.

4-я глава содержит очерк основных положений диалектического материализма и в особенности материалистического понимания истории. Возникновение диалектического материализма явилось революционным переворотом в философии. Ф. Энгельс показывает превращение диалектики в материалистическую диалектику и материализма в диалектический материализм, последовательно распространённый также и на понимание общества и его истории. Материалистическую диалектику он определяет как науку об общих законах развития и всеобщей связи в природе, обществе и мышлении, показывает её противоположность метафизике. Ф. Энгельс отмечает, что в познании взаимной связи процессов природы решающее значение имели три великих открытия: открытие клетки, превращения энергии и дарвинизм. Переходя к анализу общества и законов его развития, Ф. Энгельс характеризует деятельность людей как отличительную черту общественного развития, раскрывает действительные, материальные движущие силы истории, которые скрываются за идеальными побуждениями людей, показывает причины возникновения классов и классовой борьбы, соотношение экономики и политики, базиса и надстройки, даёт философский анализ государства, права, философии, религии; указывает на изменение предмета философии в ходе её развития.

«Л. Ф....» был первоначально напечатан в теоретическом журнале германской социал-демократии «Die Neue Zeit» (Штутгарт, 1886, № 4-5), а затем издан отдельной брошюрой с предисловием Ф. Энгельса (датировано 21 февраля 1888) и с приложением «Тезисов о Фейербахе» К. Маркса (Штутгарт, 1888). В 1889 в петербургском журнале «Северный вестник» (№ 3-4) под названием «Кризис философии классического идеализма в Германии» был напечатан русский перевод Г. Ф. Львовича с многочисленными отступлениями от текста оригинала. В 1892 в Женеве группа «Освобождение труда» издала полный русский перевод Г. В. Плеханова, 2-е издание с его предисловием вышло там же в 1905. В 1894 в парижском журнале «L’Ere nouvelle» (№ 4-5) был напечатан французский перевод Л. Лафарг, просмотренный Ф. Энгельсом. В 1892 в Болгарии вышел болгарский перевод (с русского), в 1899 во Львове украинский перевод, в 1902 в Риме итальянский перевод, в 1903 в Чикаго английский перевод. «Л. Ф....» - одно из наиболее распространённых произведений марксизма, издавался почти во всех европейских и во многих других странах на десятках языков. В СССР «Л. Ф....» был издан отдельной книгой 121 раз на 33 языках (народов СССР и иностранных) общим тиражом 4806 тысяч экземпляров (данные на 1 января 1971).

Лит.: Энгельс Ф., [Письмо] И. Блоху, 21-22 сентября 1890, Маркс К. и Энгельс Ф., Сочинения, 2 изд., т. 37, с. 396; его же, [Письмо] В. Я. Шмуйлову, 7 февраля 1893, там же, т. 39, с. 22; его же, [Письмо] В. Боргиусу, 25 января 1894, там же, с. 176; Плеханов Г. В., Письмо Ф. Энгельсу, 25 марта 1893, в книге: К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия, М., 1967, с. 648-649; Ленин В. И., Три источника и три составных части марксизма, Полное собрание сочинений, 5 изд., т. 23, с. 43 (см. также Справочный том, ч. 2, с. 351); Розенталь М., О произведении Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», М., 1952; Баллер Э. А., Произведение Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», М., 1960; Билецкий Е. Е., У истоков марксистской философии, М., 1965; Покровская В. И. и Свинцов В. И., О работе Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», М., 1965.

Г. А. Багатурия.

Статья про слово "«Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» " в Большой Советской Энциклопедии была прочитана 8994 раз

Главы не имеют названий. Всего их 4.

Глава 1. Отмечается революционный характер философии Гегеля.

Согласно тезису о “разумности всего действительного и наоборот” и о “раскрытии действительности как необходимости”, по мере развития всё, бывшее прежде действительным, становится недействительным, утрачивает свою необходимость, свою разумность. По всем правилам гегелевского метода мышления, этот тезис обращается в “достойно гибели всё, что существует. ” Истина, которую познаёт философия, представлялась уже не в виде собрания готовых догматических положений: истина – в самом процессе познания, в историческом развитии науки, никогда не достигающей состояния “абсолютного знания. ”

Так обстоит дело во всяком познании, а равно и в области практического действия.

Однако в философии Гегеля была и консервативная сторона, связанная больше с его системой, чем с методом: каждая ступень исторического развития общества необходима и оправдана (время и условия её происхождения.) У всех философов преходящей оказывалась система: они возникали из непреходящей потребности духа преодолеть все противоречия, что означало бы достижение абсолютной истины и конец всемирной истории (новое противоречие.) Гегелем вообще завершается философия, с одной стороны, потому, что его система есть итог всего предыдущего развития философии, а с другой – потому, что указывает нам путь к действительному положительному познанию мира в науках и посредством обобщения их результатов при помощи диалектического мышления.

Подобное деление на метод и систему позволяет лучше определить её значение в теоретической жизни Германии 20 –30 гг. Младогегельянцы (Deutsche Jahrbuecher; Reinische Zeitung) и пиетисты: политика и религия. Критика первыми религиозных и философских позиций вторых привела многих младогегельянцев к англо – франц. материализму, однако это уже шло вразрез с г. системой по вопросу об отношении абсолютной идеи и природы.

Это противоречие и разрешило сочинение Ф. “Сущность христианства. ” (1841) Природа существует независимо от какой бы то ни было философии. Вне природы и человека (её продукта) нет ничего кроме продуктов нашей религиозной фантазии. (Однако не стоит забывать, что та же книга оказала влияние и на “истинный социализм”/Карл Грюн/ с его “освобождением человечества посредством любви. ”)

Глава 2. Критика христианства привела к чёткой постановке высшего вопроса всей философии об отношении мышления к бытию, о том, что является первичным: дух или природа привёл к разделению философов на два лагеря: идеалистов и материалистов. Другая сторона этого вопроса – познание мира в наших представлениях и понятиях (вопрос о тождестве мышления и бытия). Агностицизм Юма и Канта преодолевается Гегелем с идеалистических позиций. “Самое же решительное опровержение этих взглядов заключается а практике (эксперименте и промышленности.)” Ф. Развивается от гегельянства к материализму, однако досадным образом смешивает материализм как мировоззрение и как определённую ступень его становления - “механический материализм” 18 века с его неисторическим взглядом на природу.

Задача согласования науки об обществе, т. е. всю совокупность так наз. исторических и философских наук, с материалистическим основанием и не могла быть им даже поставлена.

Глава 3. Действительный идеализм Ф. выступает наружу в его философии религии и этики. Усовершенствование религии (сердечное отношение между человеком и человеком) должно привести к растворению в ней философии. Как бог в мировых религиях есть лишь результат абстракции, так и человек у Ф. абстрактен, есть только “мысленный образ”. В отношениях между людьми он видит только одну сторону – мораль. Однако его взгляды намного уступают Гегелю в плане содержания: лишь разумное самоограничение и любовь в общении с другими. Его мораль скроена для всех времён и народов и потому не применима нигде и никогда.

Надо было заменить культ абстрактного человека наукой о действительных людях и их историческом развитии. (Маркс, “Святое семейство”, 1845)

Глава 4. При разложении гегелевской школы образовалось ещё одно направление, связанное с именем Маркса. Принимать действительный мир – природу и историю – так, каким он сам даётся: без идеалистических предвзятостей. Гегель не был просто отброшен в сторону. За исходную точку был взят его диалектический метод, но в другой форме: не саморазвитие понятия. Человеческие понятия – отображения действительных вещей. Диалектика – наука об общих законах движения как внешнего мира, так и человеческого мышления. Мир состоит не из готовых предметов, а представляет собой совокупность процессов. Познание взаимной связи процессов в природе стало возможным благодаря трём открытиям: клетки, превращения энергии, эволюционной теории Дарвина. То же изменение взглядов должно было произойти и в истории человеческого общества (с тем существенным отличием, что здесь ничего не делается без сознательного намерения, хотя на поверхности происходит та же игра случая.) Исследовать движущие причины, которые ясно или неясно, непосредственно или в идеологической форме отражаются в виде сознательных побуждений в головах действующих масс и их вождей. История через призму борьбы классов. Появление же классов буржуазии и пролетариата было вызвано не столько политическими, сколько экономическими причинами – перемены в способе производства (развитие производительных сил и отношений обмена.) Доказано, по крайней мере для новейшей истории, что государство, политический строй, является подчинённым, а гражданское общество, сфера экономических отношений – решающим элементом. Соотношение формы и содержания исторического процесса (воли индивидов и государства.) Юриспруденция, философия, политика, религия – идеологическое оформление экономического содержания.