Краткое содержание левши по главам. «Левша»
«Левша» краткое содержание, пересказ по главам.
Произведение Николая Семеновича Лескова «Левша» имеет и второе название, о котором все-таки следует знать, чтобы понимать, каково же содержание всего сказа. Итак, второе название произведения звучит так: «Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе». Теперь более подробно остановимся на каждой главе, пересказывая их. Глав всего в тексте 20, они не имеют названия.
Глава первая
Начинается с описания императора.
В те времена, которые описывает Николай Семенович Лесков, правил еще Александр Павлович. Из истории известно, что именно этот император участвовал в Венском конгрессе, представляя Россию. Его еще называли Александром Первым и именно он находился на престоле в то время, когда Россия одержала победу в войне с Наполеоном. Но вернемся к сюжету сказа.
Итак, император Александр Павлович окончил свое участие в Венском совете, и очень ему захотелось попутешествовать. Проехать по Европе, посмотреть какие все-таки чудеса бывают на свете, и в каких государствах они встречаются.
Отправился Александр I путешествовать, много объехал стран и государств и много в дороге он общался с людьми, так как был очень приветлив и разговорчив, да к тому же, еще обо всем и знать хотел, а это очень нравилось людям. Те же, кто пытался удивить государя, видя неподдельность его чувств, пытались его удивить еще больше, стараясь изо всех сил.
Но он ездил не один, а с верным слугой и помощником Матвеем Ивановичем Платовым. Это был донской казак, имел звание генерала и сам участвовал в боях с наполеоном, где проявил себя героически. Во время путешествия ничто не могло удивить графа Платова, и он пытался повлиять на императора. А вот все время тянуло Платова на родину, куда он и пытался сманить государя Александра I. И каждый раз, видя, как государь начинал удивляться и поражаться всем, что видел, Платов отвечал, что дома то и не хуже, чудеса есть, да и мастера более опытные да умелые. И опять про дом вспоминал.
Узнали про это и англичане, и решили они столько изобрести диковинных вещей, чтобы совсем государь от своего государства отстранился, восхищаясь их, иностранными, делами и мастерами. Долго они готовились, чудеса придумали. И надо сказать, им много удалось и даже некоторые их хитрости имели успех. Император от восхищения не мог порою и слова молвить. Ничего Платов не мог сделать, ведь там, где было много народа, говорили в основном на чужом и незнакомом языке, французском, а Матвей Иванович не мог понять, что же они такого говорят. Да и не беспокоило его это, ведь он был женат, а подобные мероприятия, типа салонов и балов его как – то мало интересовало. Внимания на разговоры не обращал, особенно на те, которые велись на французском языке, да считал их ненужным и пустяковым делом.
Спокойным был донской казак Платов лишь только до того момента, когда вдруг стали императора звать посмотреть на чудесные сооружения, которые есть у англичан. Например, заводы, которые считались мыльно-пильными, необычные цейгаузы, или же показать они хотели ему свои удивительные оружейные заводы.
И вот тут Платов решил для себя, что хватит ему уже молчать, да соглашаться совсем, а стоит уже англичанами отпор дать, постоять за умелого русского мужика. Только казак подумал об этом, только принял это правильно решение, как император Александр Павлович обратился к нему и сказал о том, что на завтра намечена поездка в одну из оружейных палат. И не просто оружейную палату собираются англичане императору показывать, да удивлять, а приготовили для этого оружейную кунсткамеру.
Так же государь добавил, что сами англичане хвалились ему, что в этом музеи собраны не только самые редкие вещи, но самые лучшие экспонаты – совершенства, которые подарила им природа. И когда увидит все это государь, обещали англичане, то поймет, что русский народ совсем не ровня им и даже в подметки – то не годится.
Не понравилось это Платову, но не стал он дерзить и что-то отвечать своему государю. А вместо этого так свою шапку натянул на лоб, что даже его нос с горбинкой просто утонул в ее лохмотьях. Так, с приспущенной буркой и отправился Платов, хмурый да угрюмый, домой.
Когда граф Платов озадаченный вернулся к себе на квартиру, где он проживал, то тут же ожил и даже потребовал, чтобы денщик принес ему немедленно из погреба настойки, да непростой, а водки–кислярки, которая делалась на Кавказе из винограда и имела свое название такое потому, что производилась из города Кизляра. Когда же Платову был подан этот напиток, то он тут же его выпил и уснул, укрываясь по привычке своей буркой.
Во второй главе
Отправился Платов вместе с императором смотреть эти оружейные чудеса. Кунсткамера эта находилась в большом помещении, где коридоры были длинные, а залы были большие и в одной из них даже стоял бюст Аболона Полведерского.
И если государь всему этому удивляется, то Платов на все это даже не смотрел, лишь только усы себе подкручивал. И каких только чудес не показывали англичане императору: буреметры для моря, смолевые непромокайки, мерблюзьи мантоны и многое другое. 
Государь попытался Платова расшевелить, а тот лишь говорит о том, что в России можно и другие, не меньшие по значимости чудеса увидеть. Когда же государю стали показывать пистолю, да тот восхищаться стал, принижая русского мастерства, то Платов не выдержал и из своих широчайших шаровар достал отвертку, специальную для оружия. Стал он разбирать пистолю, хотя англичане были против этого. А когда вынул он собачку из пистоли, то все увидели надпись на русском языке, что сделал ее Иван Москвин из русского города Тулы.
Так Платов и сконфузил англичан и духом сразу воспрянул. А англичане решили опять удивить государя и пока те плясали на балу, они новые чудеса придумали.
В третье главе
Государь и Платов решили опять кунсткамеры посетить. Платов, конечно же, хотел возразить против такой поездки, но император очень хотел еще чудеса посмотреть. Сначала они в залах рассматривали разные сорта сахара, Но тут Платов попросил к сахару еще и «молву» принести. Но не было этого у англичан, да и слово это они слышали первый раз.
Сконфузились англичане, и тут позвали императора с Платовым в последнюю палату. Там их встретили рабочие, в руках которых поднос. Как не смотрели на него государь и Платов, а поднос-то пуст был. Англичане показали им малюсенькую сориночку, только когда на пальчик взяли, то оказалось, что вовсе это ни сориночка, а нимфозория, которая сделана из стали и на вид похожа на блоху.
Но блоха эта необычная: в серединке ее есть заводик и пружинка. Стоит только маленький ключик повернуть, как она тут же начнет танцевать. В пузичке у блохи дырочка, туда и нужно вставить ключик, а затем семь раз повернуть.
Увидев танец блохи, государь потребовал, чтобы англичанам дали миллион серебром за такое изобретение. А потом решили подарить императору эту блоху, но вот только футляр не принесли. Объяснили они это, тем что футляр казенный, дорогой из необыкновенного бриллиантового ореха сделан.
Платов попытался было возразить, но государь остановил его. Орех они получили, заплатив еще пять тысяч. Положил император блоху в орешек, затем этот орешек поместил в свою табакерку из золота, а саму табакерку уложили затем в дорожную шкатулку. Похвалил государь англичан, а Платов все это время молчал, да мелкоскоп с собой прихватил.
Решил государь, что нет в мире равных англичанам искусству. И вернулись они домой с разными мыслями, а Платов еще и с обидой за русский народ.
Самое главное из 4 главы «Сказ Левша»
В четвертой главе
Рассказывается, как после смерти императора Александра Павловича блоха попала в руки императрицы Елисавете Алексеевне, но та, посмотрев ее танцы, совсем не обратила на нее никакого внимания. А потом и вовсе передала ее в наследство для нового императора.
Но новый императора – Николай Павлович тоже вначале никакого внимания на блоху не обратил. Однажды, перекладывая вещи, хотел он ее выбросить, но потом сначала решил посоветоваться с химиком. Узнав, что вещь – то непростая, да еще и выполнена не русскими людьми, решил он узнать о ней все. Никто не знал, что это и откуда взялась.
Вот тут – то про Платова и вспомнили. Рассказал донской казак всю историю и добавил, что не должно быть так, чтобы какие-то англичане над русскими мастерами превосходство имели.
Да и новый император никому русского мастера уступать не желал, поэтому послал он Платова к тульским мастерам показать эти диковинную вещь.
В пятой главе
Платов отправился в свое путешествие по России и вскоре он прибыл в Тулу, где проживали тульские оружейники. Попросили они блоху оставить, да дать им время подумать, как удивить государя.
Дал Платов им две недели, и уехал по своим делам дальше.
В шестой главе
Рассказывается о том, как уехал Платов из Тулы, а оружейники ушли из города. Среди них был и левша, который был косой, да на лице у него было родимое пятно, а волосы целыми прядями выдраны. Много предположений и слухов было о том, куда же отправились мастера. Так, одни думали, что мастера в Москву отправились, другие считали, что в Киев, а третьи решили, что просто с ценной вещью императора просто сбежали.
В седьмой главе
Рассказывается о том, как мастера ходили в Орловскую губернию, чтобы поклониться к иконе Святого Николая, а уже затем приступить к работе. Ночью, возвратившись домой, заперлись и принялись за работу. Несколько дней они не выходили из дома, поэтому привлекли внимание всех живущих в этой местности. И какие только причины не придумывали, чтобы их выманить, ничего не помогало.
В восьмой главе
Платов возвращается, чтобы увидеть работу мастеров. От нетерпения он даже зубами скрипит. А тульские мастера не спешат. И все посланные назад не возвращаются, а Платов от нетерпения уже простых людей из толпы посылает.
В девятой главе рассказывается о том, как тульские мастера свое дело заканчивали. Это происходило в тот самый момент, когда Платов к ним уже прискакал. Никто не мог достучаться к мастерам, дергали за ставни и двери так, что они трещали, да болты вылетали. А когда двери открылись, то такой духотой дунуло на всех, что многие просто не смогли выдержать и упали в обморок.
А мастера тульские тем временем не спеша надели кафтаны, а в зеленом чехле понесли они Платову шкатулку императора, где и была блоха аглицкая из стали выполненная.
В десятой главе
мастера вынесли блоху, но о своей работе промолчали. Платов пытался что-либо разглядеть, но так и не смог. Поэтому обвинил мастеров в обмане. Те потребовали, чтобы их отвезли к императору, где они и покажут, чем были заняты эти две недели, и какую тонкую работу проделали. Но Платов уже осерчал, схватив крайнего мастера, левшу, за кафтан, забросил к себе в карету и помчался. 
Уже через день подъезжала карета ко двору императора в Петербурге, а в ней помимо Платова находился еще и левша, держа блоху.
В одиннадцатой главе рассказывается о том, как Платов, вернувшись во дворец императора, спрятал тихонечко шкатулку, левшу бросил в крепостной каземат, а сам явился на доклад к императору, надеясь, что тот не спросит про блоху.
Но император ничего не забывает и в конце разговора о том, как прошли междоусобные разговоры, спросил, что же его русские мастера с блохой сделали. Вынужден был признаться Плахов, что произошло, но император сказал, что не может его русский народ обманывать.
В главе двенадцатой достали из – за печи блоху императора и Платов стали ее рассматривать. Ничего не находя, позвал император свою дочь Александру Николаевну, надеясь что сможет отыскать что-то необычное, она еще посмотрела на блоху. Но Александра ничего не находит.
Решили блоху завести: музыка играет, а блоха ноги не может поднять. Рассердился Плахов и побежал к левше, достал его из темницы, стал бить за испорченную вещь. А когда он успокоился, то ему левша стал говорить о том, чтобы взяли они самый мелкий микроскоп, да посмотрели внимательно. Достали мелкоскоп, но ничего не видит Платов. А левша ему подсказывает на пяточку блохи посмотреть. И тут все заметили работу тульских мастеров.
В главе четырнадцатой
все стали блоху рассматривать и увидели, что она действительно подкована. А левша стал говорить, что они еще не все удивительное увидели. Вскоре выяснилось, что на каждой подкове еще и имя мастера выставлено. Но имени левши там не было, так как он еще мельче работу делал, выковывая гвоздики.
Решил государь эту блоху назад в Англию отправить и левша должен был сопровождать ее, следуя с курьером. Обмыли тульского мастера, одели, чаем напоили и в Лондон отправили.
В пятнадцатой главе левша добрался до Лондона, но сильно оголодал. А тут англичане не сразу его кормить стали, да и левша, когда его позвали в пищеприемную палату, не все кушанья стал есть, приговаривая, что они на русские кушанья совсем непохожи.
Увидев блоху подкованную, стали англичане левшу спаивать. Стали англичане предлагать левше остаться у них, обещая ему многое: образованным сделают и удивительным мастером он будет.
Еле уговорили англичане левшу на время остаться, чтобы погостить и то с условием, что потом они его в сам Петербург доставят.
В главе шестнадцатой Левша посещает заводы и старается все замечать, чтобы потом в России увиденное воссоздать.
В главе семнадцатой Левша возвращается на родину, а по дороге очень сильно напивается.
В главе восемнадцатой англичанина, с которым левша пил, отвезли на лечиние. А вот левшу на родине доставили в участок, стали требовать документы. А потом стали искать больницу, которая его сможет без документов принять.
В главе девятнадцатой Левша умер в больнице, но попросил перед этим передать, чтобы ружья кирпичом не чистили. Только к его совету никто не прислушался.
В главе двадцатой рассказывается о том, что имя левши никто не помнит, но вот в Туле больше таких мастеров не осталось.
Тема раздела: «Левша» краткое содержание, пересказ по главам Николая Семеновича Лескова, читать самое главное.
/ «Левша»
Глава 1
Император Александр Павлович хочет «проездиться» по Европе с целью посмотреть чудес в различных государствах. И ездил с ним Платов, которого не удивляло ничего из показанного иностранцами. На все чудеса он говорил: «и у нас дома не хуже есть».
И вот, государь сказал, что они посетят оружейную кунсткамеру, где есть настоящие «природы совершенства».
Глава 2
Приехали государь и Платов в кунсткамеру. Император смотрит на Платова, наблюдает, удивляется ли он. Тот же идет глаза опустивши. Государь всему удивляется, а для Платова же это все показанное ничего не значит.
Приносят императору пистолю, он налюбоваться на нее не может. Платов же отворяет пистолю отверткой и показывает собачку, на которой сделана надпись на русском языке. Рад был Платов, что оконфузил иностранцев и поднял русских мастеров на высшую позицию.
Глава 3
На следующий день вновь они отправились смотреть необычности. Показывают иностранцы героям сахар, а Платов спрашивает, есть ли у них молво. Англичане смущены, а Платов иронично приглашает иностранцев в Россию, чтобы выпить чаю с молво.
Поехали затем государь с донским казаком в другую кунсткамеру, где собраны нимфозории. Государь не дивится, то радует Платова. Вот заходят они в последнюю комнату, где стоят иностранцы с пустым подносом. Лежит на нем крошечная соринка – стальная блоха, а рядом микроскопический ключ, который заводит блоху танцевать.
Удивился император, приказал заплатить за это чудо, а также назвал иностранцев лучшими мастерами на свете.
Позже у императора сделалась меланхолия от военных дел, и герои, каждый в своей думе, возвращаются в Россию.
Глава 4
Александр Павлович вскоре скончался. А шкатулка с блохой оказывается в руках нового императора – Николая Павловича. Сначала он не обращает на нее внимание, а затем заинтересовался, спросил, откуда эта нимфозория. Приходит к государю Платов, рассказывает все про английское чудо. Предлагает он отнести ту блоху тульским мастерам. Николай Павлович, уверенный в русском народе, соглашается и отправляет Платова в Тулу.
Глава 5
Договорились Платов и туляки, каждый умом виляя, через сколько будет готово преображение механизма.
Глава 6
Вызвались на работу трое туляков, одним из которых был Левша. На этих искусных людей теперь рассчитывала целая русская нация, дабы не посрамиться перед англичанами.
Глава 7
Сошлись все трое в дом к Левше, работают без отдыха, никуда не выходят, никому ничего не рассказывают. Работа велась в полнейшем секрете.
Глава 8
Быстро приехал Платов за блохой, подгоняя свистовых как можно скорее к тульским мастерам.
Глава 9
Мастера как раз заканчивали свою работу. Спешат они навстречу Платову, Левша в руках несет царскую шкатулку с блохой.
Глава 10
Не увидел Платов, что же сделали тульские мастера, гневается на них. А туляки отказались открывать секрета, сказали вести сразу к государю, тот все поймет и увидит. Взял Платов с собой Левшу.
Глава 11
Спросил Николай Павлович Платова про нимфозорию, тот сказал, что тульские мастера не смогли ничего необычного сделать. Государь начал расспрашивать его, не веря, что это действительно так. Велел он показать блоху, потому что, по его мнению, народ не может его обманывать.
Глава 12
Увидев прежнюю блоху, но не теряя веру в русский народ, решил государь позвать свою дочь. Она завела блоху, а та перестала «дансе» танцевать. Побежал тогда Платов к Левше, крича, что они испортили драгоценную вещь. Левша же отвечал, что ничего они не попортили, нужно смотреть в самый сильный мелкоскоп.
Глава 13
И под мелкоскопом не увидел ничего государь. Но не теряя надежды, приказал привести самого мастера. Пришел Левша, рассказал, что подковали они блоху. Государь обрадовался, расцеловал мастера, каким он был: неубранным и неумытым. Знал государь, что его люди его не обманут.
Глава 14
Сказал еще Левша, что на каждой подкове выгравированы имена работников. Государь удивился, насколько это мелкая работа. Отослал он эту блоху обратно в Англию, чтобы видели они, что русский народ еще более удивительные вещи может сделать. Послал он и Левшу туда, чтобы он показать чудо им смог.
Глава 15
Показал подкованную блоху Левша иностранцам, те удивляются, предлагают ему остаться. Однако он, любя Родину и все ее традиции, отказывается. Согласился лишь погостить у них и посмотреть чудеса.
Глава 16
Посмотрел на достопримечательности Левша, говоря им, что так и русские умеют, и сильно заскучал по дому. Пытались всякими богатствами англичане задобрить Левшу, чтобы он остался, но он настоял на своем.
Глава 17
Левша заключает «парей» со шкипером: кто кого сможет перепить.
Глава 18
В Петербурге англичанина отправляют в посольский дом, куда зовут лекаря. Левша же оказывается в квартале. Там у него отбирают все подаренные богатства и отвозят в больницу. Англичанин же пошел искать его.
Глава 19
Англичанину, обошедшему многих людей, не удалось спасти Левшу, скончался он в той больнице. Последние его слова были: «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся».
Однако никто не воспринимает эти слова всерьез, и ружья продолжают чистить кирпичом. И зря: если бы слова эти дошли до государя, то по-другому бы закончилась Крымская война.
Глава 20
Таких мастеров, как Левша, сейчас уже нет. Имя его навсегда утрачено для потомков, однако является олицетворение народного духа.
В 1881 году Н.С. Лесков создает гениальный сказ «Левша». Сегодня Многомудрый Литрекон постарается кратко и понятно изложить основные события из данного произведения, дабы напомнить читателю сюжет книги. Важно понимать, что в данной статье он изложен детально и точно по произведению, чтобы ни одна живая душа не придралась к вашему знанию текста. Если же до урока осталось 5 минут, лучше перейдите на .
(1102 слова) Однажды император Александр Павлович вместе с казаком Платовым отправился в путешествие по Европе. Много чудесного повидали они во время поездки, а казак следил за тем, чтобы иностранцы не могли государя склонить на свою сторону. На пути у героев лежала Англия. Мастера–англичане хотели пленить царя различными хитростями, однако зоркий попутчик делал все возможное, чтобы этого не произошло.
Англичане водили русских гостей в оружейную кунсткамеру, показывали им различные диковинки, которые очень нравились Александру I, но никак не могли привлечь Платова, который твердо стоял на своем, утверждая, что и без усовершенствованной военной техники наши воины смогли сражаться и даже прогнать многочисленную армию Наполеона, включавшую в себя двенадцать народов. Европейцы не упустили возможность продемонстрировать царю и казаку Мортимерово ружье и пистолю. Выясняется, что все это существует в России (на пистоли даже стояло тульское клеймо). Хотя англичане и хвалятся своими достижениями, они не знают, что такое петербургский сахар молво.
Единственное, чем им удалось удивить как царя, так и Платова, это маленькая блоха из вороненой стали – такая маленькая, что ее можно было увидеть лишь в микроскоп. К ней прилагался ключик, повернув который можно было увидеть, как она танцует. Эту диковинку англичане преподнесли русскому царю «в дар», получив при этом приличную сумму денег. Александр Павлович остался доволен и назвал английских мастеров первыми на всем свете. Платов не смел ничего сказать против, только прихватил с собой микроскоп, чтобы блоху можно было рассматривать.
Настало время возвращаться домой. Платов остался при своем мнении – он считал, что у русских мастеров недостает ученья, но при этом и они все могут сделать, на что ни взглянут, а государь полагал, что англичанам нет равных в искусстве.
Царь вскоре после возвращения на родину скончался, а диковинную блоху велел отдать попу Федоту, которому исповедовался перед смертью, с тем, чтобы тот передал ее императрице Елизавете Алексеевне. Однако и она не захотела заниматься этой диковинкой и передала ее в наследство новому правителю.
Когда новый царь обнаружил блоху, он немало удивился ей. Стали искать, кто бы мог объяснить, что это такое, и в итоге обнаружили, что обо всем знает «мужественный старик» Платов. Правитель велел ему показать чудо русским мастерам, что казак и отправился выполнять.
Оказавшись в Туле, Платов встретил там трех оружейников и в их числе косого левшу, которые заверили героя, что к тому моменту, как казак вернется со славного тихого Дона, они что-нибудь хитрое придумают. Как только Платов уехал, мастера отправились в храм, чтобы помолиться иконе святого Николая, покровителя торгового и военного дела. А по возвращении они сразу принялись за дело, и без перерыва работали слаженно и упорно в ожидании Платова.
Спустя некоторое время казак Платов возвращается вместе с помощниками, и выясняет, что мастера сидят взаперти в домике и никого к себе не пускают. Сняв с избушки крышу, помощники добились того, чтобы мастера вышли наружу. Когда мастера вынесли готовый товар, Платов не смог заметить разницы между блохой до начала работы и после ее окончания. Разозлившись, он обозвал тульских мастеров подлецами и забрал с собой одного из мастеров – левшу, которого готовился бросить в тюрьму, если государь не вспомнит про данное поручение, связанное с блохой.
Однако государь не забыл о поручении, которое давал Платову, и потребовал от него рассказа о том, как себя проявили наши мастера против английских. Долго не могли понять, что изменилось в блохе, поскольку, когда стали ее заводить, она уже не танцевала. С досады Платов стал трепать левшу, но, как оказалось, напрасно. Выяснилось, что тульские мастера подковали ее! Работа была выполнена настолько искусно, что увидеть ее можно было только в самый сильный микроскоп. А сами маленькие гвоздики, которыми крепились подковы, были выполнены вручную левшой. Подкованную блоху отправили в Англию в качестве дара и с целью показать, что русские мастера тоже способны создавать удивительные вещи.
За верную службу Платов наградил левшу сотней рублей, а граф Кисельвроде велел, чтобы мастера вымыли, остригли, нарядили и отправили в Лондон.
Там англичане долго не могли выпытать у левши его секрет и были порядком удивлены, узнав, что у того нет высшего образования, что все, что он читал – это псалтырь и полусонник. Накормив и напоив его, иностранцы всеми силами пытались уговорить левшу остаться у них – предлагали женить его на англичанке, обратить в свою веру и т.п. Но мастер оставался непреклонен.
Левше показали, в каких условиях работают английские мастера – каждый был сыт и одет, хорошо обут, чтобы не поранить ноги, каждый хорошо обучен и у каждого есть стирабельная дощечка, чтобы производить вычисления. Многие диковинные вещи удалось повидать герою, но главное, что он понял – это то, что англичане не чистят ружья кирпичом, как делали у нас, и оттого европейцам гораздо проще стрелять. Вспомнил левша о своих генералах, и стало ему так тоскливо, что захотелось ему обратно на родину. На море надвигалась буря, о чем героя и предупредили хитрые англичане, но мастер был непреклонен – он был уверен, что судьба так или иначе все равно настигнет человека. Делать нечего – снарядили левшу в путь.
Плыть было довольно долго, море бушевало, но, несмотря на это, левша продолжал сидеть под брезентом на палубе в ожидании, когда покажется Россия. Потом случилось так, что герою удалось познакомиться с подшкипером, который понимал по–русски, и стал с ним на спор выпивать – кто больше. Под конец подшкипер чуть не выкинул левшу за борт, но это вовремя заметили матросы и увели их обоих вниз. После прибытия в Петербург англичанин направился в дом на Аглицкую набережную, а левшу отправили в квартал. Участь иностранца оказалась куда более счастливая – ему тут же предоставили постель и лекарство, а бедного левшу долго возили извозчики из больницы в больницу, где не принимали без документов и наконец ссадили его в простонародной Обухвинской больнице, где всех принимали умирать. Там его и нашел его друг и собутыльник подшкипер, который после того немедленно отправился к графу Клейнмихелю, который, впрочем, прогнал англичанина, и тогда тот отправился к Платову. Старый казак уже ушел в отставку, а потому посоветовал обратиться к коменданту Скобелеву. Он сказал, что немцы не умеют лечить болезнь левши и направил англичанина к доктору Мартыну-Сольскому. Но когда последний прибыл туда, где находился левша, тот уже кончался. Мастер успел лишь сообщить, чтобы русские солдаты не чистили ружья кирпичом, после чего умер. Мартын-Сольский сообщил об этом графу Чернышеву, но тот даже не стал слушать. Может быть, именно поэтому русским было так трудно воевать во время Крымской войны. А послушай граф доктора и прими во внимание слова левши, война приняла бы совсем другой оборот.
Теперь уже в Туле не встретишь таких мастеров, как левша и его товарищи-оружейники. Машины сравняли неравенство талантов и дарований, однако тем самым погубили артистическую удаль, которая очень часто превосходила меру и вдохновляла народную фантазию для сочинения подобных легенд. Миф, связанный с левшой, интересен, а его похождения служат воспоминанием ушедшей эпохи, дух которой довольно метко и верно схвачен. Стоит не забывать об удали русских умельцев и о национальных героях, которые отражены в народном эпосе с «человечкиной душою».
Ездит по Европе в сопровождении донского казака Платова император Александр Павлович. Прельщают его иностранцы разными своими чудесами. А Платов государю все говорит, что и у нас не хуже, мол, есть.
Англичане повезли гостей в кунсткамеру — собрание редкостей: «В самом главном зале разные огромадные бюстры, и посредине под Балдахином стоит Аболон полведерский».
Правильно, конечно, не «бюстры», а «бюсты». И Аболон полведерский — это Аполлон Бельведерский, знаменитая статуя.
Лесков стилизует сказовую фольклорную манеру с ее своеобразной народной этимологией и конструированием новых слов, придающих рассказу иронический оттенок.
«Англичане сразу стали показывать разные удивления и пояснять, что к чему у них приноровлено для военных обстоятельств: буреметры морские... а для конницы смолевые непромокабли».
Похвастались англичане необычайной пистолью. Только Платов раскрутил ее, и внутри оказалась надпись, что сделана эта пистолья русским мастером в городе Туле.
Поехали и на другой день император с казаком английские чудеса смотреть — в «двухсестной» (двухместной) карете.
Преподнесли англичане государю крошечную «нимфозорию», что «из чистой из аглицкой стали в изображении блохи нами выкована, и в середине в ней завод и пружина. Извольте ключиком повернуть: и она тут же начнет дансе танцевать».
И в самом деле: блоха подпрыгнула, сделала «две верояции в сторону, потом в другую, и так в три верояции всю кавриль станцевала».
Александр Павлович велел за блоху отдать миллион серебром да еще пять тысяч за бриллиантовый футляр в виде ореха. Английских же мастеров признал первыми на всем свете. Мол, русские «супротив вас сделать ничего не могут».
Платов очень тем словам огорчился, однако против ничего не сказал. «Только взял мелкоскоп да, ничего не говоря, себе в карман спустил, потому что «он сюда же, — говорит, — принадлежит, а денег вы и без того у нас много взяли ».
В дороге царь все хвалил английские порядки, так что «Платов остался с обидою и лег дома на досадную укушетку, да так все и лежал да покуривал Жуков табак без перестачи ».
Через некоторое время Александр Павлович скончался в Таганроге. Английская диковина со всеми иными драгоценностями досталась в наследство новому государю Николаю Павловичу.
Донской казак Платов про эту «нимфозорию» все новому правителю рассказал.
И договорились они промеж собой отвезти блоху тульским мастерам, чтобы они придумали, как англичан превзойти.
Платов завез блоху в Тулу и уехал на Дон, договорившись через две недели вернуться принимать работу.
Три оружейника, один из них — «косой левша, на щеке пятно родимое, а на висках волосья при ученье выдраны, попрощались с товарищами и с своими домашними да, ничего никому не сказывая, взяли сумочки, положили туда что нужно съестного и скрылись из города».
Пошли они к городу Мценску, где была высеченная из камня чудотворная икона святого Николая. Помолились, попросили совета и помощи, вернулись домой ночью, «ставни в окнах закрыли, перед Николиным образом лампадку затеплили и начали работать».
Любопытный народ не знал, что там происходит за ставнями закрытыми, — только молоточки по металлу потюкивали.
Вот Платов возвращается с Дону в сопровождении двух «свистовых» (вестовых) казаков. В нетерпении посылает казаков к мастеровым, а те не открывают — не закончили еще работу.
Тогда казаки взяли бревно и крышу им своротили с домишки.
«...Крышу сняли, да и сами сейчас повалилися, потому что у мастеров в их тесной хороминке от безотдышной работы в воздухе такая потная спираль сделалась, что непривычному человеку с свежего поветрия и одного раза нельзя было продохнуть».
Тут как раз последний гвоздик был заколочен — и мастеровые поспешили вслед за казаками.
Платов открыл шкатулку с блохой — и никаких изменений не заметил. Стал донской атаман бранить мастеровых. Они обиделись и сказали, что секрета своей работы не откроют. Пусть везет шкатулку к государю — тот разберется. Платов пуще прежнего разъярился и взял с собой в Петербург левшу.
«Как же вы его от нас без тугамента (документа) увозите»? —попробовали было заступиться товарищи.
Однако Платов вместо ответа показал им свой страшный кулак: «Вот вам тугамент!»
В Петербурге левшу бросили в каземат. Однако Николай Павлович ничего не забывал, призвал он к себе казака. Тот сказал, что, вроде, туляки не смогли ничего сделать. Хотя и врут, что работа была.
— Подавай сюда, — велел царь. — Я знаю, что мои меня не могут обманывать. Тут что-нибудь сверх понятия сделано.
Государь «веры своей в русских мастеров не убавил, а велел позвать свою любимую дочь Александру Николаевну и приказал ей:
— У тебя на руках персты тонкие — возьми маленький ключик и заведи поскорее в этой нимфозории брюшную машинку».
Александра Николаевна завела блоху, однако та уже никаких «ве-рояций» делать не могла.
Платов в гневе притащил левшу и стал его трепать за волосы. Мастеровой попросил посмотреть на блоху в самый сильный мелкоскоп.
Царь на блоху посмотрел сквозь самое сильное увеличительное стекло и вызвал к себе левшу.
Тот «идет в чем был: в опорочках, одна штанина в сапоге, другая мотается, а озямчик старенький, крючочки не застегиваются, порастеряны, а шиворот разорван; но ничего, не конфузится».
«Что же такое? — думает. — Если государю угодно меня видеть, я должен идти; а если при мне тугамента нет, так я тому не причинен и скажу, отчего так дело было».
Левша показал императору, как блоху расположить под микроскопом — смотреть отдельно на ножки и на пяточки.
«Государь как только глянул в верхнее стекло, так весь и просиял — взял левшу, какой он был неубранный и в пыли, неумытый, обнял его и поцеловал, а потом обернулся ко всем придворным и сказал:
— Видите, я лучше всех знал, что мои русские меня не обманут. Глядите, пожалуйста: ведь они, шельмы, аглицкую блоху на подковы подковали!»
Все окружающие увидели в микроскоп подковки на пяточках блохи.
Левша рассказал, что если бы был мелкоскоп, увеличивающий еще больше, то можно было бы увидеть, что на каждой «подковинке масте-рово имя выставлено: какой русский мастер ту подковку делал.
— И твое имя тут есть? — спросил государь.
— Никак нет, — отвечает левша, — моего одного и нет.
— Почему же?
— А потому, — говорит, — что я мельче этих подковок работал: я гвоздики выковывал, которыми подковки забиты, —- там уже никакой мелкоскоп взять не может.
Государь спросил:
— Где же ваш мелкоскоп, с которым вы могли произвести это удивление?
А левша ответил:
— Мы люди бедные и по бедности своей мелкоскопа не имеем, а у нас так глаз пристрелявши ».
И велел император отправить подкованную блоху обратно в Англию. Вез ее посланник, который много языков знал.
И левшу отправили в Англию. Платов ему самолично сто рублей пожаловал и прислал ему своей собственной водки-кислярки: «Не пей мало, не пей много, а пей средственно».
«А граф Кисельвроде (на самом деле — Нессельроде) велел, чтобы обмыли левшу в Туляковских всенародных банях, остригли в парикмахерской и одели в парадный кафтан с придворного певчего, для того, дабы похоже было, будто и на нем какой-нибудь жалованный чин есть.
Как его таким манером обформировали, напоили на дорогу чаем с платовскою кисляркою, затянули ременным поясом как можно туже, чтобы кишки не тряслись, и повезли в Лондон. Отсюда с левшой и пошли заграничные виды».
Всю дорогу левша русские песни пел, только припев заграничный: «Ай люли-се тре жули ».
По приезде в Лондон левша отправился в «пищеприемную комнату», а «те лица, которым курьер нимфозорию сдал, сию же минуту ее рассмотрели в самый сильный мелкоскоп и сейчас в пубйицейские ведомости описание, чтобы завтра же на всеобщее известие клеветой (фельетон) вышел».
Английские мастера стали левшу поить и расспрашивать, насколько он арифметику знает. Сожалели англичане, что мастерство в руках у левши большое, а знаний мало. Вот и не смог он рассчитать, что подкованная блоха не сможет танцевать.
Звали левшу остаться в Лондоне, обучиться наукам и стать на всю Англию знаменитым мастером. Но левша предан был родине, родной вере и родной семье. Да и жениться бы он хотел на православной русской девушке, не хочет англичанкам голову морочить.
«Только и уговорили его на короткое время погостить, и они его в это время по разным заводам водить будут и все свое искусство покажут.
— А потом, — говорят, — мы его на своем корабле привезем и живого в Петербург доставим.
На это он согласился... Смотрел все их производство: и металлические фабрики, и мыльнопильные заводы, и все хозяйственные порядки их ему очень нравились, особенно насчет рабочего содержания.
Всякий работник у них постоянно в сытости, одет не в обрывках, а на каждом способный тужурный жилет, обут в толстые щиглеты с железными набалдашниками, чтобы нигде ноги ни на что не напороть; работает с обучением и имеет себе понятия. Перед каждым на виду висит долбица умножения, а под рукою стирабельная дощечка: все, что который мастер делает, — на долбицу смотрит и с понятием сверяет, а потом на дощечке одно пишет, другое стирает и в аккурат сводит: что на цыфирях написано, то и на деле выходит. А придет праздник, соберутся по парочке, возьмут в руки по палочке и идут гулять чинно-благородно, как следует».
К удивлению англичан, больше всего русского мастера заинтересовал уход за старым огнестрельным оружием. Он все засовывал палец в дуло и очень огорчался, о чем-то ему нужно было срочно предупредить русских военных командиров.
Левша стал рваться обратно домой.
— Мы на буреметр (барометр), — говорят, — смотрели: буря будет, потонуть можешь; это ведь не то, что у вас Финский залив, а тут настоящее Твердиземное (Средиземное) море.
Англичане удерживать его не стали, одели потеплее и подарили на память золотые часы.
А вот подшкипер на судне, которое везло левшу на родину, оказался не столь благороден. Стал он с левшою держать пари: кто кого перепьет.
Нехорошее это было пари. Шли шкипер и левша вровень: «когда один, глянув в море, увидал, как из воды черт лезет, так сейчас то же самое и другому объявилось».
Чуть из-за глупого этого пари англичанин не выбросил тульского мастера за борт. Да матросы вовремя их остановили.
Капитан велел «их обоих вниз запереть и дать им рому и вина и холодной пищи, чтобы могли пить и есть и свое пари выдержать, — а горячего студингу с огнем им не подавать, потому что у них в нутре может спирт загореться.
Так их и привезли взаперти до Петербурга, и пари из них ни один друг у друга не выиграл; а тут расклали их на разные повозки и повезли англичанина в посланнический дом на Аглицкую набережную, а левшу — в квартал.
Англичанина лечить стали, а левшу полицейский стал расспрашивать. А тот так ослабел, что ничего не говорит, а только стонет.
Отобрали тут у несчастного и деньги, и часы золотые, и даже платье теплое. Стали полураздетого по больницам возить».
«Привезли в одну больницу — не принимают без тугамента, привезли в другую — и там не принимают, и так в третью, и в четвертую...»
По пути беднягу еще и колотили нещадно.
Наконец один лекарь подсказал, что надо свезти больного в «простонародную Обухвинскую больницу, где неведомого сословия всех умирать принимают.
Тут велели расписку дать, а левшу до разборки на полу в коридор посадить».
Английский же шкипер быстро пришел в себя и отправился искать своего русского камрада, причем нашел его на удивление быстро.
Левша все еще пребывал в коридоре на полу и словно бы бредил:
— Мне бы, — говорит, — два слова государю непременно надо сказать.
«Англичанин побежал к графу Клейнмихелю и зашумел:
— Разве так можно! У него, — говорит, — хоть и шуба овечкина, так душа человечкина.
От графа шкипера выгнали, он отправился к Платову, а тот, будучи в полной уже отставке, направил его к генералу Скобелеву.
Скобелев направил к левше православного лекаря Мартына-Сольского, но спасать умирающего было поздно, голова его была разбита полицейскими о парапет. Единственное, что смог он выговорить перед смертью:
— Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся.
Однако генералы лекаря к царю не допустили и от себя прогнали.
А вот доведи они слова левши в свое время до государя, — «в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был».
«Таких мастеров, как баснословный левша, теперь, разумеется, уже нет в Туле: машины сравняли неравенство талантов и дарований, и гений не рвется в борьбе против прилежания и аккуратности.
Работники, конечно, умеют ценить выгоды, доставляемые им практическими приспособлениями механической науки, но о прежней старине они вспоминают с гордостью и любовью. Это их эпос, и притом с очень «человечкиной душою».
Закончив с политическими делами, император Александр Павлович решил поездить по Европе и посмотреть разных государственных чудес. И в разных странах государя к себе склонить старались. Да только был при царе донской казак Платов. Очень он по своему хозяйству скучал и потому все время царя домой звал. И если замечал Платов, что царь чем-нибудь иностранным очень заинтересуется, то сразу говорил что, дескать, и в России не хуже есть. И вот пригласили к себе государя англичане свои мыльно-пильные и оружейные заводы смотреть. Показывают англичане государю ружье и пистолет. И очень царь пистолетом заинтересовался, тонкая работа. Англичане пистолет нахваливают, а Платов подошел, оружие взял, два раза отверткой повернул и вынул механизм, да царю показывает. А на механизме русская надпись: "Иван Москвин во граде Туле". Англичане так сильно сконфузились, что самому Александру их жалко стало.
На другой день поехал царь кунсткамеры смотреть. И преподносят ему англичане на подносе соринку, которая оказывается стальной механической блохой. Для того чтобы привести ее в действие, надо завести ее ключиком. Царь за такое чудо отдал англичанам миллион, да еще за пять тысяч купил у них к ней футляр. По дороге домой Платов и государь почти не разговаривали, потому что "совсем разных мыслей сделались". Удивительная блоха оставалась у Александра Павловича до его смерти, а после его вдова, императрица Елизавета Алексеевна, усмехнулась только и не обращала на нее внимания более. Позднее заинтересовался ею Николай Павлович, император. Однако ни он, ни кто-нибудь другой не мог раскрыть секрет блохи, пока не услышал о ней живой еще к тому времени казак Платов. При всех орденах явился он перед государем и рассказал, как и при каких обстоятельствах была куплена эта нимфозория. Платов советует императору показать чудо техники тульским мастерам. Это и было поручено самому казаку.
Взял Платов блоху и поехал на Дон, а по дороге завернул в Тулу. Тульские мастера подивились английской диковинке и обещали придумать нечто такое, чем можно было бы перещеголять "аглицкую нацию". Но как ни хитрил Платов, так и не смог выведать, что же именно сделают мастера. По их просьбе оставил блоху, вместе с футляром, дал им только сроку в две недели и отправился дальше. Платов из Тулы уехал, а три самых даровитых мастера собрали свои вещи и, попрощавшись с товарищами, скрылись из города. Много слухов ходило о них, да только далеки были от истины. Туляки, мастера в металлическом деле, были еще и людьми очень набожными. И отправились они к Мценску, в котором стояла икона Святого Николая. Отслужили молебен у самой иконы и вернулись ночью домой. Заперлись в доме у одного из них – левши, и работали все две недели в большом секрете. И как ни пытались их люди наружу вызвать, ни один не вышел. С Дона Платов ехал с большой поспешностью. Как приехал в Тулу, так даже из коляски выходить не стал, а велел только пригласить мастеров, которым блоху оставлял. Прибежали к дому левши, и ставни рвали и двери дергали, да только не поддались ни ставни, ни двери. А мастера как раз свою работу заканчивали и последний гвоздик вбивали. Принесли они Платову царскую шкатулку, в ней бриллиантовый орех, а в орехе - все та же самая блоха. Осерчал Платов, решил, что обманули его мастера. Обиделись мастера на казака, но секрет своей работы ему не рассказали, мол, император сам увидит "каковы у него люди и есть ли ему за нас престыжение". Не поверил Платов, а только схватил левшу за шиворот, так что "у него все крючки от казакина отлетели, и кинул его к себе в коляску в ноги". "Ты мне за всех ответишь!"
Никакого неприятеля Платов никогда не боялся, а тут струсил перед государем. И все надеялся, то забудет Николай про блоху. Ан нет. Пришлось казаку сознаться, что ничего тульские мастера сделать не смогли. Не поверил царь: "Подавай сюда. Я знаю, что мои меня не могут обманывать. Тут что-нибудь сверх понятия сделано". Позвал царь свою любимую дочь Александру Николаевну. Завела она блоху, а та только усиками шевелит, а как прежде не танцует. В ярости накинулся Платов на левшу. А левша только и говорит, что на блоху в микроскоп смотреть надо. Но царь и в микроскоп ничего не увидел. Тут левша разъяснил, что смотреть на ножки ее надо. И оказалось, что тульские мастера блоху подковали. Просиял тут царь, обнял левшу и поцеловал. Блоху сложили снова в бриллиантовый орех и отправили в Англию мастерам. И левшу с блохой вместе отправили, чтобы он показал, какие в России умельцы есть.
В Англии долго уговаривали левшу остаться, женить его обещали, да не согласился он. Выяснили англичане, что ни арифметики, ни хотя бы правил сложения левша не знает, а учился только по "Полусоннику", да по "Псалтырю". А если б знал, то догадался бы, что подковки для блохи тяжелы. Из-за них она танцевать и не может. Остался левша в Англии погостить с уговором, что его на пароходе домой скоро отправят.
Долго высматривал левша все производство английское, а дивился не тому, как они новые вещи делают, а тому, как старые содержат. И затосковал левша по родине. Отправили его англичане на пароходе, где сдружился он с полшкипером. И начали они пить на спор, да так и пропили до конца пути. А в Петербурге развела их судьба. Англичанина в посланнический дом, а левшу в квартал. Нашел полушкипер левшу уже в больнице. За помощью бегал и к графу Клейнмихелю, и к Платову, и к Скобелеву, да только толку не добился. А левша уже кончался. И последние слова его были: "Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся".
А государю так и не сказали.
А доведи они до государя слова левши вовремя, то и исход Крымской войны мог быть бы другим.
