Судьба разработчиков:

Происхождение названия Катюша

Нет единой версии, почему БМ-13 стали именоваться «катюшами». Существует несколько предположений:
1.По названию ставшей популярной перед войной песни Блантера на слова Исаковского «Катюша». Версия убедительная, поскольку впервые батарея стреляла 14 июля 1941 года (на 23-й день войны) по скоплению фашистов на Базарной площади города Рудня Смоленской области. Стреляла с высокой крутой горы - ассоциация с высоким крутым берегом в песне тут же возникла у бойцов. Наконец, жив бывший сержант штабной роты 217-го отдельного батальона связи 144-й стрелковой дивизии 20-й армии Андрей Сапронов, ныне - военный историк, который и дал ей это имя. Красноармеец Каширин, прибыв с ним вместе после обстрела Рудни на батарею, удивлённо воскликнул: «Вот это песенка!» «Катюша», - ответил Андрей Сапронов (из воспоминаний А. Сапронова в газете «Россия» № 23 от 21-27 июня 2001 года и в «Парламентской газете» № 80 от 5 мая 2005 года). Через узел связи штабной роты новость о чудо-оружии по имени «Катюша» в течение суток стала достоянием всей 20-й армии, а через её командование - и всей страны. 13 июля 2011 года ветерану и «крёстному отцу» «Катюши» исполнилось 90 лет.

2.Ещё есть версия, что название связано с индексом «К» на корпусе миномёта - установки выпускались заводом имени Калинина (по другому источнику - заводом имени Коминтерна). А фронтовики любили давать прозвища оружию. Например, гаубицу М-30 прозвали «Матушкой», пушку-гаубицу МЛ-20 - «Емелькой». Да и БМ-13 поначалу иногда именовали «Раисой Сергеевной», таким образом расшифровывая сокращение РС (реактивный снаряд).

3.Третья версия предполагает, что именно так окрестили эти машины девушки с московского завода «Компрессор», работавшие на сборке.
Ещё одна, экзотичная версия. Направляющие, на которые устанавливались снаряды, назывались скатами. Сорокадвухкилограммовый снаряд поднимали два бойца, впрягшиеся в лямки, а третий обычно помогал им, подталкивая снаряд, чтобы он точно лёг на направляющие, он же сообщал державшим, что снаряд встал-закатился-накатился на направляющие. Его-то, якобы, и называли «катюшей» (роль державших снаряд и закатывающего постоянно менялась, так как расчёт БМ-13, в отличие от ствольной артиллерии, не был в явном виде разделён на заряжающего, наводящего и др.)

4.Следует также отметить, что установки были настолько засекречены, что даже запрещалось использовать команды «пли», «огонь», «залп», вместо них звучали «пой» или «играй» (для запуска надо было очень быстро крутить ручку электрокатушки), что, возможно, тоже было связано с песней «Катюша». Да и для нашей пехоты залп «катюш» был самой приятной музыкой.

5.Есть предположение о том, что первоначально прозвище «катюша» имел фронтовой бомбардировщик, оснащённый реактивными снарядами - аналогом М-13. И прозвище перескочило с самолёта на ракетную установку через снаряды.

В немецких войсках эти машины получили название «сталинские орга́ны» из-за внешнего сходства реактивной установки с системой труб этого музыкального инструмента и мощного ошеломляющего рёва, который производился при запуске ракет.

Во время боёв за Познань и Берлин установки для одиночного пуска М-30 и М-31 получили от немцев прозвище «русский фаустпатрон», хотя эти снаряды использовались не как противотанковое средство. «Кинжальными» (с дистанции 100-200 метров) пусками этих снарядов гвардейцы проламывали любые стены.

Если бы гитлеровские оракулы повнимательнее всматривались в знаки судьбы, то наверняка 14 июля 1941 года стало бы для них знаковым днем. Именно тогда в районе железнодорожного узла Орша и переправы через реку Оршица советскими войсками впервые были применены боевые машины БМ-13, получившие в армейской среде ласковое название "катюша". Результат двух залпов по скоплению сил противника стал ошеломляющим для врага. Потери немцев попали под графу "недопустимые".

Вот выдержки из директивы войскам гитлеровского высшего военного командования: "Русские имеют автоматическую многоствольную огнеметную пушку... Выстрел производится электричеством... Во время выстрела образуется дым..." Очевидная беспомощность формулировок свидетельствовала о полной неосведомленности немецкого генералитета относительно устройства и технических характеристик нового советского оружия - реактивного миномета.

Ярким примером эффективности гвардейских минометных частей, а их основу составляли "катюши", могут служить строки из воспоминаний маршала Жукова: "Реактивные снаряды своими действиями производили сплошное опустошение. Я смотрел районы, по которым велся обстрел, и увидел полное уничтожение оборонительных сооружений..."

Немцы разработали специальный план захвата нового советского оружия и боеприпасов к нему. Поздней осенью 1941 года им удалось это сделать. "Плененный" миномет был действительно "многоствольным" и выстреливал 16 реактивных мин. Его огневая мощь в несколько раз превосходила по эффективности миномет, стоявший на вооружении фашистской армии. Гитлеровским командованием было принято решение о создании равноценного оружия.

Немцы не сразу поняли, что захваченный ими советский миномет - это поистине уникальное явление, открывающее новую страницу в развитии артиллерии, эру реактивных систем залпового огня (РСЗО).

Надо отдать должное его создателям - ученым, инженерам, техникам и рабочим московского Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ) и смежных предприятий: В. Аборенкову, В. Артемьеву, В. Бессонову, В. Галковскому, И. Гвай, И. Клейменову, А. Костикову, Г. Лангемаку, В. Лужину, А. Тихомирову, Л. Шварцу, Д. Шитову.

Главным отличием БМ-13 от аналогичного немецкого вооружения была необычайно смелая и неожиданная концепция: минометчики могли относительно неточными реактивными минами надежно поражать все цели заданного квадрата. Это достигалось именно благодаря залповому характеру огня, так как каждая точка обстреливаемой местности обязательно попадала в зону поражения какого-нибудь из снарядов. Немецкие конструкторы, осознав блистательное "ноу-хау" советских инженеров, решили воспроизвести если и не в виде копии, то с использованием главных технических идей.

Скопировать "катюшу" как боевую машину было в принципе возможно. Непреодолимые трудности начались при попытке сконструировать, отработать и наладить массовое производство аналогичных реактивных снарядов. Оказалось, что немецкие пороха не могут сгорать в камере двигателя реактивного снаряда столь же стабильно и устойчиво, как советские. Спроектированные немцами аналоги советских боеприпасов вели себя непредсказуемо: либо вяло сходили с направляющих, чтобы тут же упасть на землю, либо с бешеной скоростью начинали полет и взрывались в воздухе от чрезмерного повышения давления внутри камеры. Исправно долетали до цели считанные единицы.

Дело оказалось в том, что для эффективных нитроглицериновых порохов, которые применялись в снарядах "катюши", наши химики добились разброса значений так называемой теплоты взрывчатого превращения не выше 40 условных единиц, а чем меньше величина разброса, тем стабильнее горит порох. Аналогичные же немецкие пороха имели разброс этого параметра даже в одной партии выше 100 единиц. Это и приводило к нестабильной работе двигателей реактивных снарядов.

Немцы не знали, что боеприпасы для "катюши" были плодом более чем десятилетней деятельности РНИИ и нескольких крупных советских исследовательских коллективов, куда вошли лучшие советские пороховых заводов выдающиеся советские химики А. Бакаев, Д. Гальперин, В. Карькина, Г. Коновалова, Б. Пашков, А. Спориус, Б. Фомин, Ф. Хритинин и многие другие. Они не только разработали сложнейшие рецептуры ракетных порохов, но и отыскали простые и эффективные способы их массового, непрерывного и дешевого производства.

В то время, когда на советских заводах по готовым чертежам небывалыми темпами развертывалось и буквально ежедневно наращивалось производство гвардейских реактивных минометов и снарядов к ним, немцам только еще предстояло вести исследовательские и проектные работы по РСЗО. Но на это история им времени уже не отпустила.

Боевая машина БМ-13 "Катюша". Гвардейский реактивный миномет БМ-13 состоит из пусковой установки, ракетных снарядов и специально приспособленного автомобиля, на котором она смонтирована. Пусковая установка крепилась первоначально на шасси автомобиля ЗИС-6. Установками также оснащались гусеничные тягачи СТЗ-5, автомобили ЗИЛ-151, получаемые по ленд-лизу автомобили повышенной проходимости «Форд-Мармон», «Интернационал Джиемси» и «Остин». Но наибольшее число «катюш» монтировалось на полноприводные трехосные автомобили фирмы «Студебеккер». Пусковая установка. На подъемной стреле закреплены восемь направляющих, каждая из которых имеет по две канавки (сверху и снизу), по которым скользят при пуске ракетные снаряды. Направляющие соединены между собой с помощью трех поперечных деталей в так называемый комплекс направляющих, укрепленных на подъемной стреле. Она сварена из труб и может поворачиваться в вертикальной плоскости вокруг своей горизонтальной оси. Ось размещается в задней части основания, установленного на поворотной раме. Заданный угол стрельбы придает направляющим подъемный механизм, при помощи которого они фиксируются в определенном положении на поворотной раме. Поворотная рама вращается вокруг вертикальной оси. Последняя установлена на кронштейнах основания поворотной рамы. Для ориентирования ее, а значит, и стрелы с направляющими в горизонтальной плоскости во время стрельбы служит механизм направления. Основание поворотной рамы жестко закреплено на шасси автомобиля. Оно имеет криволинейную направляющую канавку (часть дуги окружности), в которой скользит передняя опора поворотной рамы пусковой установки. «Катюшу» заряжают ракетными снарядами сзади. Случайное выпадание ракет предотвращают замки, установленные в каждой направляющей. Они устроены так, чтобы при установке ракетных снарядов в направляющих пропускались вперед штифты снарядов, не давая возможности двигаться им вниз. Для воспламенения ракетного заряда в камере сгорания имеются специальные контакты, размещенные в каждой направляющей. При зарядке «катюши» эти контакты стыкуются с контактами электро-пороховых воспламенителей ракетных снарядов. Через них к пороховым воспламенителям передается ток от аккумуляторной батареи, установленной на автомобиле. Пусковой щиток расположен в кабине водителя.
Тактико-технические характеристики боевой машины реактивной артиллерии БМ-13
Калибр реактивного снаряда, мм — 132
Количество направляющих, шт - 16
Наибольший угол подъема, град. - 45
Наименьший угол подъема, град. - 7
Поле (сектор) стрельбы в горизонтальной плоскости (направление к цели), град. ±10
Время производства залпа, с 7 -10
Дальность стрельбы, м — 8470
Вес пусковой установки БМ-13,кг - 2200 кг
Вес боевой машины БМ-13 (вместе с пусковой установкой),кг - 6200 кг

Реактивный снаряд М-13.
Снаряд М-13 состоит из головки и корпуса. Головка имеет оболочку и боевой заряд. В передней части головки закрепляется взрыватель. Корпус обеспечивает полет ракетного снаряда и состоит из обшивки, камеры сгорания, сопла и стабилиз — аторов. В передней части камеры сгорания расп — оложены два электро-пороховых воспламенителя. На внешней поверхности оболочки камеры сгорания размещены два ввернутых на резьбе направляющих штыря, которые служат для удержания ракетного снаряди в направляющих установках. 1 — стопорное кольцо взрывателя, 2 — взрыватель ГВМЗ, 3 — шашка детонатора, 4 — разрывной заряд, 5 — головная часть, 6 — воспла — менитель, 7 — дно камеры, 8 — направляющий штифт, 9 — пороховой ракетный заряд, 10 — ракетная часть, 11 — колосниковая решетка, 12 — критическое сечение сопла, 13 — сопло, 14 — стабилизатор, 15 — чека дистанционного взрывателя, 16 — дистанционный взрыватель АГДТ, 17 — воспламенитель.

Воронежская Катюша

Великая Отечественная война показала миру сокрушительную ударную силу и могущество советского вооружения. При этом около трех четвертей образцов орудий и до половины типов стрелкового оружия, с которыми Вооруженные Силы СССР пришли к победе, были созданы и поставлены на массовое производство уже в ходе войны. Среди таких образцов вооружения, особое место занимает гвардейский миномет БМ-13 — легендарная "Катюша", лирическое имя которого, по одной из версий, берет начало от буквы "К", клейма предприятия изготовителя — Воронежского завода им. Коминтерна, на котором был налажен выпуск этого грозного оружия буквально в первые же дни войны.

К началу Великой Отечественной, Советский Союз уже обладал образцами реактивной артиллерии и имел успешный опыт ее использования. Разработка реактивных снарядов (РС) на бездымном порохе была начата Н.И. Тихомировым и В.А. Артемьевым еще в 1921 году. Их многолетний труд завершился большим успехом советского ракетостроения — в 1928 году были проведены успешные испытания первой в мире ракеты на бездымном порохе. К 1933 году были созданы два образца реактивных снарядов — осколочный РС-82 и осколочно-фугасный РС-132. В это же время объединяются усилия лабораторий работающих по данной тематике — в Москве создается Реактивный научно-исследовательский институт. Вскоре, в его стенах, было изготовлено несколько сот опытных образцов снарядов и пусковые устройства, предназначенные для установки под крыло самолета. В 1935 году начинаются первые запуски реактивных снарядов РС-82 с истребителей И-15 на полигоне, а в 1937 году начались войсковые испытания. Их успешное завершение позволило в декабре 1937 года принять на вооружение истребителей И-15 и И-16 реактивный снаряд класса "воздух-воздух" РС-82 и в июле 1938 года снаряды класса "воздух-земля" РС-132 для бомбардировщиков СБ.

После принятия реактивных снарядов на вооружение в авиации Главное артиллерийское управление поставило перед Реактивным НИИ задачу создания реактивной полевой системы залпового огня на основе снарядов РС-132. Уточненное тактико-техническое задание было выдано институту в июне 1938 г. В соответствии с этим заданием к осени 1939 г. институт разработал новый 132-мм осколочно-фугасный снаряд, получивший позднее официальное название М-13 и пусковую установку МУ-2. Летом того же года, реактивные снаряды РС-82 были впервые испытаны в воздушных боях против японских милитаристов в районе реки Халхин-Гол. Эти бои полностью подтвердили предположение о том, что родился качественно новый вид боеприпасов — реактивный снаряд с твердотопливным двигателем. Боевые успехи "эрэсов" утвердили необходимость и ускорили разработку ракетного оружия для сухопутных войск.

Начальник отдела

В сентябре 1939 года были проведены испытания установки МУ-2 и по результатам она была принята Главным артиллерийским управлением для полигонных испытаний. После доработок в 1940 году первая в мире подвижная многозарядная реактивная установка залпового огня успешно прошла заводские и полигонные испытания. Она получила армейское обозначение БМ-13-16, или просто БМ-13, и было принято решение о ее промышленном производстве. РНИИ получил заказ на изготовление пяти таких установок и партии реактивных снарядов для проведения войсковых испытаний. Кроме того, артиллерийское управление Военно-Морского флота также заказало одну пусковую установку БМ-13 для испытания ее в системе береговой обороны. Наркомат боеприпасов не замедлил приступить к организации поточного производства реактивных снарядов с учетом крупных масштабов их расходования. В 1940 году был налажен серийный выпуск реактивных снарядов М-13 и М-8, их поточное производство было полностью освоено до начала войны.

Сложнее оказалось наладить серийное производство пусковых установок. Только в феврале 1941 года наркомат общего машиностроения издал приказ об организации на воронежском заводе им. Коминтерна производства машин БМ-13.Воронежскому заводу предписывалось изготовить опытный образец к 1 июля и еще 40 штук до конца 1941 года.

Директор завода им. Коминтерна Федор Николаевич Муратов был срочно вызван в наркомат. Вернувшись через двое суток на завод, он незамедлительно ознакомил с приказом наркомата начальника отдела Петра Семеновича Гаврилова и поручил ему в ближайшие дни подобрать группу толковых конструкторов для проработки чертежей. В созданную группу вошли ведущий конструктор по машинам Николай Андреевич Пучеров, главный технолог завода Серафим Семенович Сильченко, конструкторы Михаил Иванович Павлов, Александр Александрович Яковлев и Николай Николаевич Авдеев.

Боевая машина реактивной артиллерии БМ-13: 1 — коммутатор, 2 — бронещиты
кабины, 3 — пакет направляющих, 4 — бензобак,5 — основание поворотной рамы,
6 — кожух подъемного винта, 7 — подъемная рама,8 — походная опора, 9 — стопор,
10 — поворотная рама, 11 — снаряд М-13,12 — стоп-сигнал, 13 — домкраты,
14 — аккумулятор пусковой установки,15 — рессора буксирного прибора, 16 — кронштейн
прицела, 17 — рукоятка подъемного механизма, 18 — рукоятка поворотного механизма,
19 —запасное колесо, 20 — распределительная коробка.

В течение недели на завод из РНИИ прибыли чертежи пусковой установки с шифром БМ-13-16. Установка состояла из восьми открытых направляющих рельсов, связанных между собой в единое целое трубчатыми сварными лонжеронами. 16 реактивных 132-мм снарядов фиксировались с помощью Т-образных штифтов сверху и снизу направляющих попарно. В конструкции была предусмотрена возможность менять угол возвышения и разворота по азимуту. Наводка на цель производилась через прицел с обычной артиллерийской панорамой вращением рукояток подъемного и поворотного механизмов. Установку монтировали на шасси трехосного грузовика ЗИС-6. Направляющие устанавливались вдоль автомобиля, задняя часть которого перед стрельбой дополнительно вывешивалась на домкратах.

Вначале предполагалось лишь просмотреть чертежи РНИИ с целью их технологической адаптации к заводским условиям для налаживания серийного производства. Однако вскоре стало ясно, что некоторые узлы нуждаются в серьезной доводке. Н.А. Пучеров выразил сомнения в надежности винтовых креплений направляющих планок в полевых условиях. Требовалось повысить надежность наиболее ответственного узла, что бы он мог выдержать любые нагрузки при самых неблагоприятных условиях эксплуатации. Для ускорения работы и быстрейшего согласования принципиальных конструктивных изменений на завод приехали трое сотрудников реактивного НИИ. Это были начальник отдела института Иван Исидорович Гвай, ведущий конструктор Владимир Николаевич Гвалковский и технолог Сергей Иванович Калашников. В целях сохранения строжайшей тайны при работе с чертежами группе конструкторов и технологов выделили небольшую комнату на втором этаже административного здания. Работа над "Катюшей" закипела практически круглосуточно.

После тщательного и всестороннего обсуждения сложные фигурные направляющие, спаренные двумя "щечками" из листовой стали, решили заменить двутавровой балкой. Такая замена повысила прочность узла и одновременно упростила его изготовление.

Следующим слабым звеном был выносной пульт управления огнем, с длиной кабеля 25 метров. Чтобы произвести выстрел, командир установки должен был взять из кабины катушку — барабан, пробежать с ней двадцать пять метров в заранее подготовленное укрытие и поворотом ручки замкнуть шестнадцать контактов. После произведенного залпа следовало быстро смотать кабель и вновь положить его в кабину. Все это во многом снижало маневренные качества установки. По предложению инженеров — электриков завода Якова Михайловича Тупицына и Евгения Яковлевича Низовцева пульт управления огнем решили смонтировать в кабине грузовика, установив его рядом с панелью управления автомашины. Такая модификация позволила существенно сократить время залпа. Для обеспечения безопасности командира и водителя над кабиной установили броневой щит толщиной 5 мм.

Коренным образом были переделаны и контакторы для зажигания пиропатронов в реактивном снаряде. Вместо пластинчатых, предусмотренных проектом, поставили штоковые. Они, как показали испытания, безотказно обеспечивали зажигание пиропатронов.

Были внесены значительные конструкторские изменения и в другие узлы. Заново разработали замковую часть, изменили поворотную раму и конструкцию несущей фермы, свели воедино механизмы горизонтальной и вертикальной наводки, что во многом облегчило управление стрельбой.

15-17 июня 1941 года пять машин, изготовленные в опытных мастерских РНИИ по заказу Главного артиллерийского управления, были выставлены на смотре новых образцов вооружения Красной Армии, проходившем опять же под Москвой. БМ-13 осматривали маршал Тимошенко, нарком вооружения Устинов, нарком боеприпасов Ванников и начальник Генерального штаба Жуков. В ходе смотров был произведен залп из четырех боевых машин, которые получили высокую оценку руководителей партии и правительства. И 21 июня, буквально за несколько часов до начала Великой Отечественной войны, по итогам смотра правительство приняло решение о срочном развертывании массового серийного производства реактивных снарядов М-13 и пусковой установки БМ-13.

Директор завода

Главный инженер
завода

Утром 22 июня в кабинете директора завода собрались начальники цехов, отделов и служб. Директор завода Муратов отсутствовал, он был срочно вызван в Москву. Экстренное совещание проводил главный инженер завода Виктор Павлович Черногубовский. Он объявил, что по согласованию с профсоюзом завод немедленно переходит на работу в две смены с рабочим днем в одиннадцать часов. Подытоживая, Черногубовский подчеркнул, что трудиться придется с нарастающим напряжением, так как многие рабочие в ближайшие дни будут мобилизованы в Красную Армию. Действительно, уже на второй и третий день войны с завода было призвано около четырехсот человек.

Возвратившийся из Москвы директор привез задание о форсировании производства пусковых установок. К 1 июля нужно было представить не одну, а две опытные установки и уже в июле, необходимо было изготовить тридцать боевых машин, а в августе сто. Завод срочно переходил на производство военной продукции. В цехах, занятых изготовлением сугубо мирных товаров, находили подходящие для новой работы станки и настраивали их на производство деталей к пусковым установкам.

К тому времени, работа по пересмотру, адаптации изменению чертежей на воронежском заводе успешно завершилась. Началось изготовление деталей для сборки опытных образцов. Трудностей оказалось очень много, как и при освоении любой новой машины. Прежде всего, не было металлообрабатывающих станков нужной длины. На предприятии имелся лишь один строгальный станок для обработки направляющих — важнейшего узла БМ-13, да и тот безнадежно устаревшей конструкции "Бутлер", с весьма солидным производственным стажем. Требуемая для направляющих длина была приличная — пять метров. Возникли серьезные проблемы и при гибке направляющих корытец, так же имеющих пятиметровую длину. Гибочных устройств на заводе не было. Корытца поначалу пришлось делать сварными из трех частей, что вызвало большие технологические трудности при их обработке. Сварные швы требовалось тщательно зачищать для последующей сборки с направляющими.

Для выпуска пробных образцов реактивных установок был организован специализированный сборочный цех №4, начальником которого назначили Якова Ефимовича Лейбовича. Сюда с первых же дней направили наиболее квалифицированных рабочих А.Т. Миляева, Е.Г. Мякишева, М.В. Гунькина, И.Д. Пахорскго, В.Н. Стрелкова, электриков А.М. Стахурлова, Г.А. Федоренко, мастеров С.С. Зацепина, М.Ф. Анисимова, И.Е. Юрова. Оперативное руководство цехов осуществляли также начальник производственного отдела Николай Семенович Розановский и старший инженер первого отдела Николай Антонович Иванов.

Самым трудоемким делом оказалась сборка узла направляющих балок с лонжеронами и общий монтаж этого узла со всей несущей конструкцией пусковой установки. Особая сложность заключалась в том, что пазы восьми направляющих балок, должны быть строго параллельными, отклонение допускалось не более двух миллиметров. К тому же следует учесть, что никакого опыта сборки подобных систем еще не было, и некоторые узлы приходилось переделывать по нескольку раз. Лучшие сборщики машин И.Е, Юров, И.С. Бахтин, М.Ф. Анисимов, С.С. Зацепин буквально сутками не смыкали глаз. Во многом лишь благодаря их огромному опыту и самозабвенному труду пробные образцы установки были собраны в срок.

Инженер-
констркутор

Ведущий
конструктор

И вот, на пятые сутки войны, 26 июня, наконец, настал этот долгожданный и волнующий момент. В сборочном цеху, вокруг двух готовых опытных установок, собрался коллектив сборщиков и все заводское начальство — директор Ф. Н. Муратов, главный инженер В. П. Черногубовский, главный технолог С. С. Сильченко, конструктор Н. А. Пучеров, начальник цеха Я. Е. Лейбович. А так же — ведущий конструктор В. Н. Галковский и представитель Главного артиллерийского управления Красной Армии военный инженер второго ранга А. Г. Мрыкин.

Но победу праздновать было рано. Ведущий конструктор Галковский опытным глазом оценил установку и тут же потребовал штангенциркуль. Подозрения конструктора подтвердились — расстояние между осями пазов спаренных направляющих не соответствовали чертежам, оно было меньше расчетного. Проведенная проверка показала, что это было сделано по указанию начальника отдела РНИИ И. И. Гвая. Иван Исидорович приезжал на завод имени Коминтерна второй раз, когда чертежи были в основном отработаны, и, просматривая узел направляющих, распорядился чуть сократить размеры между осями направляющих в целях уменьшения ширины всего пакета.

В проекте, на бумаге, это выглядело вполне логично, теперь же, в готовой установке, наметанный глаз конструктора сразу заметил серьезный дефект: во время первого же залпа стабилизаторы реактивных снарядов могли задеть друг друга.

Последовало распоряжение двум бригадам сборщиков срочно перемонтировать направляющие балки, установив между ними ранее предусмотренные проектом размеры. Задание было выполнено по-ударному, уже через несколько часов напряженного труда сборщики и мастера облегченно вздохнули — первые опытные образцы были готовы. Установки были незамедлительно приняты представителями Главного артиллерийского управления на заводе. Теперь грозным боевым машинам предстоял путь в Москву.

На следующий день две машины, тщательно зачехленные брезентом, вышли из ворот завода и по Задонскому шоссе взяли курс на Москву. Кроме двух боевых установок, шла грузовая автомашина, в которой находились солдаты-охранники, вооруженные гранатами и ручными пулеметами, и запас горючего. Автомашины с БМ-13 вели Степан Степанович Бобрешов и Митрофан Дмитриевич Артамонов. Сопровождали установки двое рабочих и старший инженер первого отдела Николай Антонович Иванов. Через двадцать часов пути машины пришли к Наркомату обороны, где Иванов получил необходимые документы и направление на военный склад за боевыми снарядами-ракетами, чтобы сразу же следовать на полигонные испытания.

После успешно проведенных испытаний, в тот же день 28 июня, пять установок изготовленных ранее в РНИИ и две воронежских "Катюши" были объединены в батарею для отправки на фронт и проверки качества нового оружия, его боевой эффективности. Командиром первой отдельной экспериментальной батареи реактивных минометов был назначен слушатель Военной артиллерийской академии имени Ф. Дзержинского капитан Иван Андреевич Флеров. Уже 2 июля 1941 года батарея была отправлена из Москвы на Западный фронт, а 14 июля батарея Флерова, имея около трех тысяч снарядов, заняла боевую позицию под Оршей, на берегу Днепра, откуда и нанесла по врагу свой первый сокрушительный удар. Минометный огонь обратил в прах скопившиеся на станции железнодорожные составы с живой силой и техникой. Артиллеристы не просто нанесли серьезный урон врагу. Они навели на него ужас, который преследовал фашистов всю войну при одном упоминании этого грозного оружия.

А на заводе шел напряженный поиск резервов для наращивания производства боевого оружия. В один из последних дней июня Муратов собрал в своем кабинете начальников цехов, их заместителей, начальников смен. Он был озабочен и суров. Были сданы лишь первые образцы машин. Слишком много времени было потрачено на переработку чертежей, встретились и другие непредвиденные трудности в освоении этой сложной в технологическом отношении машины. Муратов говорил о том, что ракетная установка имеет чрезвычайно важное значение для ожесточенно сражающейся Красной Армии. Он критиковал руководителей за медлительность в освоении выпуска наиболее трудоемких деталей, за допускаемый брак, за то, что многие мастера занимаются несвойственной им работой — доставанием заготовок для станочников, беготней из цеха в цех. Речь шла об установке жесткого плана выпуска машин на каждый месяц. При этом необходимо было учесть все возможности каждого цеха, учесть каждую минуту рабочего времени, сделать все, чтобы ни один станочник не простаивал из-за отсутствия заготовок либо инструмента.

Однако завод не был готов к такой коренной перестройке всей работы. В конце июня завод получил четыре строгальных станка, но их столы были коротки, и делать на них направляющие балки оказалось невозможно. На экстренном совещании у главного инженера было решено удлинять столы станков своими силами. Требовалось срочно выполнить чертежи деталей надставок, изготовить модели, сделать чугунные отливки, произвести обработку. Пока производились эти работы, согласовывались изменения, в цехе рыли ямы под фундаменты удлиненных станков, закладывали анкерные болты и заливали бетоном. Работа шла круглосуточно. Новые станки удалось ввести в строй на пять дней раньше нормативных сроков.

Реконструировать станки, перестроить весь рабочий ритм в соответствие с военным временем, конечно, непросто. И все это удавалось сделать в сверх рекордные сроки только благодаря самоотверженности трудового коллектива и руководителей. Работали сутками, практически без перерывов. Все силы отдавали производству главный инженер В.П. Черногубовский и механик П.И. Ларин. Не было цеха, смены или отдела, где бы хоть один день не побывали эти руководители, готовые оказать помощь советом и делом.

В механическом цехе возникли неурядицы с изготовлением пусковых направляющих балок. Основная трудность заключалась в том, что направляющая балка длиною пять метров проходила две операции на продольно-строгальном станке. При первой операции снималась лишняя часть металла кромок двутаврового профиля, тщательно строгались с двух сторон опорные плоскости и в них выбирались пазы шириной двадцать, глубиной восемь миллиметров. Затем балка снималась со станка и на простроганные плоскости наклёпывались направляющие корытца из листовой стали толщиной три миллиметра. Балка с прикрепленными корытцами возвращалась на строгальный станок, в ней прострагивались пазы шириной одиннадцать миллиметров. Причем между направляющими кромками корытца и пазами нужно было выдерживать строжайшую параллельность, ибо от этого зависели точность движения снаряда и кучность стрельбы.

Главный технолог
С. С. Сильченко

Мастер цеха

Коллектив участка потратил много сил и нервов из-за направляющих балок, но поначалу все равно много деталей шло в брак. Директор завода Ф. Н. Муратов вынужден был специально по этому вопросу созвать совещание. На него пригласили начальников цехов А. Г. Пузощатова и С. П. Захарова, главного технолога С. С. Сильченко, мастеров, наиболее квалифицированных строгальщиков. На совещании присутствовали также представитель Государственного Комитета Обороны и секретарь обкома партии А. А. Иванов.

При более тщательном изучении технологии обработки балки выявилась недостаточная жесткость крепления ее на станке. Начальник участка направляющих балок Борис Львович Тагинцев вспомнил про одно приспособление, ранее применявшееся им для других целей. С трудом отыскал его, прикинул что к чему, и оказалось: с незначительными переделками его вполне можно использовать для обработки направляющих балок. Борис Львович подробно рассказал Муратову о своем замысле и обратился с просьбой перевести его на станок, чтобы своими руками опробовать новшество. Директор согласился.

Тагинцев сразу же направился в цех, и через двенадцать часов приспособление было смонтировано на строгальном станке "Бутлер". Дело пошло на лад. Прочное и жесткое крепление направляющей балки на станке устранило вибрацию. Изготовленную при помощи нового приспособления деталь военпред принял с первого предъявления. Теперь на очереди стояла другая проблема: сокращение времени на обработку балки. Для ускорения этой операции Тагинцевым и Фединым была предложена специальная резцедержалка, в которую вставлялись сразу три резца. Это нехитрое приспособление позволило заметно увеличить производительность станка.

Для обработки кромок направляющего корытца применялся простой резец. Установка и заправка его была трудной и вызывала значительную затрату времени. Авдеев и Тагинцев разработали конструкцию специального несколько необычного резца, по форме напоминавшего чайное блюдце. По окружности диска диаметром 132 миллиметра впаивалось 6 пластин из твердого сплава. Пластинки располагались симметрично под углом 60 градусов. Каждая пара таких пластин позволяла обрабатывать сразу обе кромки направляющего корытца, при этом достигалась исключительно высокая точность обработки.

Весь июль продолжалась напряженная подготовка к внедрению в цехах строго суточного графика. Этим делом энергично занимались партийное бюро, заводской комитет профсоюза, комсомольская организация, многотиражная газета "Коминтерновец". У главной проходной завода вывешивались большие, красиво оформленные плакаты. На них два раза в сутки обновлялись итоги деятельности каждого цеха. Значительно увеличили площади для сборочных работ, приспособив два больших пролета цеха металлоконструкций. Укрепили руководство некоторыми подразделениями. Так, начальником сборочного цеха № 3 поставили коммуниста Дмитрия Ивановича Жирова, в сборочный цех № 4 направили главного механика завода члена партии Павла Ивановича Ларина.

Результаты организаторской и политико-массовой работы не замедлили сказаться. Все последующие месяцы, вплоть до эвакуации завода на Урал, суточный график был законом для каждого производственного коллектива, он позволил наладить четкий выпуск всех узлов и деталей, значительно увеличить количество изготовляемых пусковых установок.

Второго июля 1941 года бюро Воронежского обкома ВКП(б) приняло постановление о скорейшем налаживании и увеличении выпуска боевого оружия на заводе имени Коминтерна. Этим постановлением областной комитет партии подключил к изготовлению грозного оружия другие предприятия города. Так, машиностроительный завод имени Калинина стал выпускать балки для направляющего корытца. Ему также пришлось заняться сначала наращиванием длины стола строгальных станков. Эту работу выполнила группа конструкторов отдела главного механика под руководством Ю. П. Смирнова. Но и когда станки были переделаны, здесь повторились многие неполадки, наблюдавшиеся в начальный период изготовления первых балок на заводе имени Коминтерна. Балки нередко деформировались, их с большим трудом приходилось выправлять на специальных массивных плитах, на что уходило много времени.

Отладке технологического процесса у калининцев немало сил, энергии, выдумки отдали технолог А. П. Молчанов и начальник механического цеха К. П. Тарасов. Они сутками не отходили от строгальщиков А. И. Панкова, И. А. Зверева, М. В. Шедагубова, А. Перелыгина. Оказалось, что снимать стружку большого сечения при заданной длине и сложном профиле балки нельзя. Создавалась угроза срыва графика изготовления этой важной детали. Тогда решили черновую обработку сначала производить методом фрезерования. Для этой цели использовали имевшийся на заводе агрегат дисковых ножниц с рольганом. Переоборудование агрегата для фрезерования произвел конструктор Ф. Е. Дуров, а технолог А. П. Молчанов сконструировал оригинальную оправку с набором дисковых фрез. Для окончательной обработки балок на строгальном станке оставлялся самый минимальный припуск. Дело пошло.

Калининцы полностью изготовляли и так называемый узел подъема. В него входили довольно сложные детали: винт с двух-заходной ленточной резьбой, гайка и две конические шестерни. Нарезку резьбовой пары поручили высококвалифицированным токарям С. Боеву, П. Зотову, И. Комарову. Сложнее оказалось с нарезкой конических шестерен. Пришлось спешно восстанавливать старый зуборезный станок. Эта работа была выполнена в сжатые сроки под руководством начальника ремонтно-механического цеха Л. Я. Агаркова, проведшего вместе со станочниками не одну бессонную ночь.

Различные узлы и детали для пусковой установки изготовляли коллективы машиностроительного завода имени Ленина, паровозоремонтного завода имени Дзержинского, завода "Электросигнал". Подключился к ним также химико-технологический институт, в механической лаборатории которого освоили визирные прицелы с оптической частью. Поэтому собранные на заводе имени Коминтерна "катюши" с полным правом можно называть воронежскими.

Областной комитет партии держал под постоянным контролем выпуск боевого оружия. В одиннадцать часов ночи в кабинете Ф. Н. Муратова проводились совещания по итогам дня. На них часто присутствовали первый секретарь обкома Владимир Дмитриевич Никитин или секретарь по промышленности Александр Александрович Иванов. Они оказывали коминтерновцам неоценимую помощь в организации ритмичной поставки деталей другими заводами города, а также в бесперебойном снабжении металлом и другими материалами. А. А. Иванов почти безвыходно находился коминтерновском заводе. Вместе с секретарем парткома Иваном Ефимовичем Бровиным он часто бывал в цехах и отделах. На пересменках в течение пяти — восьми минут он делал сообщение о положении на фронтах, информировал о трудовой жизни города и всей области. Задушевная беседа, конкретные примеры, призывное партийное слово мобилизовали людей на быстрейшее выполнение исключительно ответственного задания.

В августе начали возрастать трудности с транспортировкой пусковых установок в Москву. Доставка их на железнодорожных платформах была невозможна из-за участившихся налетов вражеской авиации на дорогу. Большинство водителей завода было призвано в армию с первых же дней войны, к тому же не хватало и автомобилей. И здесь была оказана помощь областным и городским комитетом партии. Промышленным предприятиям и различным хозяйственным организациям дали указание выделять необходимое количество машин и водителей, чтобы обеспечить экстренною перевозку в Москву пусковых установок.

Колонну машин обязательно сопровождал ответственный работник предприятия, утверждаемый директором завода, — начальник отдела, конструктор, технолог, инженер. В пути следования категорически запрещалось останавливаться в населенных пунктах и у заправочных станций. Кратковременные остановки для заправки горючим, которое всегда везли с собой, для технического осмотра автомашин устраивали в открытом поле либо в негустом лесу с хорошим обзором местности. Разрыв автомобилей в колонне во время движения не допускался ни при каких обстоятельствах, водители имели право вести машины даже на красный сигнал светофора.

Успешной работе всего заводского коллектива в немалой степени способствовала хорошо поставленная диспетчерская служба. В распоряжении главного диспетчера предприятия имелся коммутатор с громкоговорящими установками в цехах и отделах. Четко организованная связь позволяла плановикам и мастерам цехов все время поддерживать контакт и в любую минуту принять наиболее правильное решение по любому вопросу. Во внедрение широко разветвленной диспетчерской связи (в то время она была новинкой) много труда и смекалки вложил начальник заводской телефонной станции Август Петрович Ягунд.

В 1972 году на территории завода
установлен памятник установке БМ-13 .
фото С. Колесникова из архива газеты “Коммуна”.

День ото дня вместе с тревожными фронтовыми сводками росло трудовое напряжение. Когда фашистские полчища оказались на подступах к Москве, в цехах завода был вывешен лозунг "Больше боевых машин для защитников столицы!" Люди всем сердцем восприняли этот призыв, понимая нависшую над Родиной опасность, и довели выпуск ракетных установок до пяти-шести в сутки.

Выпуск установок на коминтерновском заводе продолжался до осени. А в октябре фронт вплотную придвинулся к верхнему Дону. Над городом все чаще стала появляться вражеская авиация. Сначала разведчики, а вскоре и бомбардировщики. Было принято решение об эвакуации. Ведущим предприятием по выпуску пусковых установок был назначен московский завод "Компрессор".

Коминтерновский завод был эвакуирован за Урал в поселок Малый Исток, где на заводе "Уралэлектромашина" в кратчайшие сроки возобновил производство деталей для пусковых ракетных установок. И хотя на истокском заводе собиралось небольшое количество боевых машин, но зато коллектив его давал значительное количество деталей заводу "Уралэлектромашина", где была налажена основная сборка установок БМ-13.

Коминтерновцы за короткое время освоили также массовое производство минометов калибра 82 миллиметра и бесперебойно снабжали ими Красную Армию в течение всей войны.

Савченко А.А. © www.сайт
В статье использованы чертежи и иллюстрации из журнала &lquote;Моделист -Конструктор&rquote;.

История БМ-13 – знаменитых «Катюш» является очень яркой и в то же время противоречивой страницей Великой Отечественной войны. Мы решили поговорить о некоторых загадках этого легендарного оружия.

Загадка первого залпа

Официально первый залп 1-ая экспериментальная батарея «Катюш» (5 из 7 установок) под командованием капитана Флерова дала в 15 ч. 15 мин. 14 июля 1941 года по железнодорожному узлу в Орше. Нередко приводится следующее описание произошедшего: «Над лощиной, поросшей кустарником, где затаилась батарея, взметнулось облако дыма и пыли. Раздался грохочущий скрежет. Выбрасывая языки яркого пламени, с направляющих пусковых установок стремительно соскользнуло более сотни сигарообразных снарядов.Какое то мгновение в небе были видны черные стрелы, с нарастающей скоростью набирающие высоту. Из их днищ с ревом вырывались упругие струи пепельно-белых газов. А потом все дружно исчезло.» (…)

«А через несколько секунд в самой гуще вражеских войск один за другим, дробно сотрясая землю, загремели взрывы. Там, где только что стояли вагоны с боеприпасами и цистерны с горючим, взметнулись огромные гейзеры огня и дыма.»

Но если открыть любую справочную литературу, то можно увидеть, что город Орша был оставлен советскими войсками днем позже. И по кому был дан залп? Представить, что противник смог за считанные часы перешить колею железной дороги и загнать на станцию эшелоны проблематично.

Еще маловероятнее, что первыми в захваченный город у немцев входят поезда с боеприпасами, для доставки которых используются пусть даже трофейные советские паровозы и вагоны.

В наши дни получила распространение гипотеза о том, что капитан Флеров получил приказ уничтожить на станции советские эшелоны с имуществом, которое нельзя было оставлять врагу. Может и так, но прямых подтверждений этой версии пока нет. Другое предположение автору статьи доводилось слышать от одного из офицеров армии Белоруссии о том, что было произведено несколько залпов, и если 14 июля целью стали подходившие к Орше немецкие войска, то удар по самой станции был днем позже.

Но это пока гипотезы, которые заставляют думать, сопоставлять факты, но установленными и подтвержденными документами пока не являются. На данный момент периодически даже возникает ненаучный диспут, где же первый раз вступила в бой батарея Флерова – под Оршей или под Рудней? Расстояние между этими городами весьма приличное – напрямик более 50 км, а по дорогам гораздо дальше.

Читаем в той же не претендующей на научность «Википедии» - «14 июля 1941 года (город Рудня) стал местом первого боевого применения «Катюш», когда батарея реактивных минометов И. А. Флерова прямой наводкой накрыла скопление немцев на Базарной площади города. В честь этого события в городе стоит монумент - «Катюша» на пьедестале.».

Во-первых, прямая наводка для «Катюш» практически невозможна, а во-вторых оружие, действующее по площадям, накроет не только базарную площадь с немцами и видимо жителями города, но и несколько кварталов вокруг. Что там произошло - еще один вопрос. Одно можно констатировать достаточно точно – с самого начала новое оружие проявило себя с лучшей стороны и оправдало возлагавшиеся на него надежды. В записке начальника артиллерии РККА Н. Воронова на имя Маленкова 4 августа 1941 года отмечалось:

«Средства сильные. Следует увеличить производство. Формировать непрерывно части, полки и дивизионы. Применять лучше массировано и соблюдать максимальную внезапность».

Загадка гибели батареи Флерова

До сих пор загадочными остаются и обстоятельства гибели батареи Флерова 7 октября 1941 года. Нередко указывается, что батарея, дав залп прямой наводкой, была уничтожена экипажем.
Повторимся: для «Катюш» стрельба прямой наводкой чрезвычайно опасна и близка к самоубийственной – очень велик риск, что реактивный снаряд, соскользнувший с направляющих упадет рядом с установкой. По советской версии батарея была взорвана, а из 170 бойцов и командиров из кольца удалось вырваться только 46.

В числе погибших в этом бою был и Иван Андреевич Флеров. 11 ноября 1963 года он посмертно был удостоен ордена Отечественной войны 1-ой степени, а в 1995 году отважному командиру было присвоено звание Героя Российской Федерации. До нашего времени сохранились и фрагменты реактивных установок, обнаруженных на месте гибели батареи.

Немецкая версия утверждает, в свою очередь, что три из семи установок германским войскам все же удалось захватить. Хотя первые установки БМ-13, если верить опять же немецким снимкам, попали в руки врага, видимо, гораздо раньше, еще в августе 1941 года.

«Катюши» и «ишаки»

Реактивная артиллерия не была новинкой для германских войск. В Красной Армии немецкие реактивные минометы нередко называли «ишаками» за характерный звук во время стрельбы. Вопреки распространенному мнению, и установки и реактивные снаряды все же попадали в руки врага, но прямого копирования, как это было с образцами советского стрелкового и артиллерийского вооружения не произошло.

Да и развитие немецкой реактивной артиллерии пошло несколько по иному пути. Впервые в ходе Великой Отечественной войны германские войска использовали 150 мм реактивные минометы в боях за Брестскую крепость, отмечено их применение при штурме Могилева и в ряде других событий. Советские реактивные установки БМ-13 превосходили немецкие системы по дальности стрельбы, уступая в тоже время по кучности. Известно число советских танков, орудий, самолетов, стрелкового вооружения, выпущенных за годы войны, но нет пока цифр относительно количества советских реактивных установок, а также количества потерянных в ходе войны «Катюш».

Ясно пока, что это было оружием массовым и сыгравшим большую роль во всех ключевых военных событиях Великой Отечественной войны.

Хорошо известно, что 18 сентября 1941 года приказом наркома обороны СССР № 308 четырём стрелковым дивизиям Западного фронта (100-й, 127-й, 153-й и 161-й) за бои под Ельней - «за боевые подвиги, за организованность, дисциплину и примерный порядок» – были присвоены почётные наименования «гвардейские». Они были переименованы соответственно в 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю гвардейские соответственно. В дальнейшем многие отличившиеся и закалённые в ходе войны части и соединения Красной Армии были преобразованы в гвардейские.

Но московские исследователи Александр Осокин и Александр Корняков обнаружили документы, из которых следует, что вопрос о создании гвардейских частей обсуждался в кругах руководства СССР ещё в августе. И первым гвардейским полком должен был стать тяжёлый миномётный полк, вооружённый боевыми машинами реактивной артиллерии.

Когда появилась гвардия?

В ходе знакомства с документами об начала Великой Отечественной войны мы обнаружили письмо наркома общего машиностроения СССР П.И. Паршина № 7529сс от 4 августа 1941 года на имя председателя Государственного Комитета Обороны И.В. Сталина с просьбой разрешить изготовление сверх плана 72 машин М-13 (позже названных у нас «катюшами») с боеприпасами для формирования одного тяжёлого гвардейского миномётного полка.
Мы решили, что допущена опечатка, так как известно, что гвардейское звание впервые было присвоено приказом наркома обороны № 308 от 18 сентября 1941 года четырём стрелковым дивизиям.

Главные пункты неизвестного историкам постановления ГКО гласят:

«1. Согласиться с предложением народного комиссара общего машиностроения Союза СССР т. Паршина о сформировании одного гвардейского миномётного полка, вооружённого установками М-13.
2. Присвоить вновь формирующемуся гвардейскому полку имя народного комиссариата общего машиностроения.
3. Принять к сведению, что оборудование полка системами и боеприпасами НКОМ изготавливает сверх установленного задания по М-13 на август».
Из текста постановления следует, что было не только дано согласие изготовить сверхплановые установки М-13, но и решено сформировать на их основе гвардейский полк.

Изучение других документов подтвердило нашу догадку: 4 августа 1941 года впервые было применено понятие «гвардейский» (причём без какого-либо решения по этому поводу Политбюро ЦК, Президиума Верховного Совета или Совнаркома) по отношению к одному конкретному полку с новым видом вооружения – ракетными установками М-13, зашифровав их словом «миномётный» (вписано лично Сталиным).

Поразительно, что слово «гвардия» впервые за годы советской власти (если не считать отрядов Красной гвардии 1917 года) было введено в оборот наркомом Паршиным – человеком, не слишком близким к Сталину и даже ни разу не побывавшим в его кремлёвском кабинете в годы войны.

Скорее всего, его письмо, напечатанное 2 августа, в тот же день передал Сталину военинженер 1 ранга В.В. Аборенков – заместитель начальника ГАУ по ракетным установкам, находившийся в кабинете вождя вместе с начальником ГАУ генерал-полковником артиллерии Н.Д. Яковлевым в течение 1 часа 15 минут. Созданный по принятому в тот день решению полк стал первым в Красной Армии полком подвижных ракетных установок М-13 (с РС-132) – до этого формировались только батареи этих установок (от 3 до 9 машин).

Примечательно, что в тот же день на докладной записке начальника артиллерии РККА генерал-полковника артиллерии Н.Н. Воронова о работе 5 установок реактивной артиллерии Сталин написал: «Берии, Маленкову, Вознесенскому. Раскрутить это дело вовсю. Поднять производство снарядов вчетверо-впятеро-вшестеро».

Что дало толчок решению о создании гвардейского полка М-13? Выскажем свою гипотезу. В июне-июле 1941 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) была перестроена система стратегического руководства вооружёнными силами. 30 июня 1941 года был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО) под председательством Сталина, которому на время войны была передана вся полнота власти в стране. 10 июля ГКО преобразовал Ставку Главного Командования в Ставку Верховного Командования. В состав Ставки вошли И.В. Сталин (председатель), В.М. Молотов, маршалы С.К. Тимошенко, С.М. Будённый, К.Е. Ворошилов, Б.М. Шапошников, генерал армии Г.К. Жуков.

19 июля Сталин становится народным комиссаром обороны, а 8 августа 1941-го решением Политбюро № П. 34/319 – «Верховным Главнокомандующим всех войск Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского ». В тот же день, 8 августа, были утверждены штаты «одного гвардейского миномётного полка».

Берём на себя смелость предположить, что изначально речь шла, возможно, о сформировании части, предназначенной для обеспечения охраны Ставки ВГК. Ведь в штате полевой Ставки Верховного Главнокомандующего императорской армии в годы Первой мировой войны, взятой вполне вероятно Сталиным и Шапошниковым за прототип, имелись тяжёлые вооружения, в частности, авиационный дивизион обороны Ставки.

Но в 1941-м до создания такой полевой Ставки дело не дошло – немцы слишком быстро приближались к Москве, и управление действующей армией Сталин предпочёл осуществлять из Москвы. Поэтому полк гвардейских миномётов М-13 так и не получил задачу заступить на охрану Ставки ВГК.

19 июля 1941-го Сталин, ставя задачу Тимошенко о создании ударных группировок для наступательных операций в Смоленском сражении и участии в них реактивной артиллерии, сказал: «Я думаю, пришло время перейти от крохоборства к действиям большими группами - полками...».

8 августа 1941 года были утверждены штаты полков установок М-8 и М-13. Они должны были состоять из трёх-четырёх дивизионов по три батареи в каждом дивизионе и по четыре установки в каждой батарее (с 11 сентября все полки были переведены на трёхдивизионный состав). Сразу же началось формирование первых восьми полков. Их оснащали боевыми машинами, изготовленными с использованием довоенного задела узлов и деталей, созданного наркоматом общего машиностроения (с 26 ноября 1941 г. преобразован в наркомат миномётного вооружения).

В полную силу – полками «катюш» – Красная Армия впервые ударила по врагу в конце августа – начале сентября 1941 года.

Что касается гвардейского полка М-13, задуманного для использования при обороне Ставки ВГК, то его формирование завершилось лишь в сентябре. Пусковые установки для него производились сверх установленного задания. Он известен как 9-й гвардейский полк, действовавший под Мценском.
Его расформировали 12 декабря 1941 года. Есть сведения, что все его установки пришлось взорвать при угрозе окружения немцами. Второе формирование полка было завершено 4 сентября 1943 года, после чего 9-й гвардейский полк успешно сражался до конца войны.

Подвиг капитана Флёрова

Первый в Отечественной войне залп реактивной установки был произведён 14 июля 1941 года в 15.15 батареей из семи (по другим данным, четырёх) установок М-13 по скоплению эшелонов военной техники на железнодорожном узле города Орша. Командиром этой батареи (называемой в разных источниках и сообщениях по-разному: экспериментальной, опытной, первой, а то и всеми этими названиями одновременно) указывается капитан-артиллерист И.А. Флёров, погибший в 1941 году (по документам ЦАМО пропавший без вести). За мужество и героизм он был посмертно награждён только в 1963 году орденом Отечественной войны I степени, а в 1995 году ему было посмертно присвоено звание Героя России.

По директиве Московского военного округа от 28 июня 1941 года за № 10864 было сформировано шесть первых батарей. В наиболее достоверном, на наш взгляд, источнике – военных мемуарах генерал-лейтенанта А.И. Нестеренко («Огонь ведут «катюши». – Москва: Воениздат,1975) написано: «28 июня 1941 года началось формирование первой батареи полевой реактивной артиллерии. Её создали за четверо суток в 1-м Московском Краснознамённом артиллерийском училище имени Л.Б. Красина. Это была ныне всемирно известная батарея капитана И.А. Флёрова, которая произвела первый залп по скоплению фашистских войск на станции Орша... Сталин лично утверждал распределение гвардейских миномётных частей по фронтам, планы производства боевых машин и боеприпасов...».

Известны фамилии командиров всех шести первых батарей и места осуществления их первых залпов.

Батарея № 1: 7 установок М-13. Командир батареи капитан И.А. Флёров. Первый залп 14 июля 1941 г. по товарной железнодорожной станции города Орша.
Батарея № 2: 9 установок М-13. Командир батареи лейтенант А.М. Кун. Первый залп 25 июля 1941 г. по переправе у д. Капыревщина (севернее Ярцево).
Батарея № 3: 3 установки М-13. Командир батареи лейтенант Н.И. Денисенко. Первый залп 25 июля 1941 г. в 4 км севернее Ярцево.
Батарея № 4: 6 установок М-13. Командир батареи старший лейтенант П. Дегтярёв. Первый залп 3 августа 1941 г. под Ленинградом.
Батарея № 5: 4 установки М-13. Командир батареи старший лейтенант А. Денисов. Место и дата первого залпа неизвестны.
Батарея № 6: 4 установки М-13. Командир батареи старший лейтенант Н.Ф. Дятченко. Первый залп 3 августа 1941 г. в полосе 12сп 53сд 43А.

Пять из шести первых батарей были направлены в войска Западного направления, где главный удар немецких войск наносился по Смоленску. Известно также, что на Западное направление поступали, помимо М-13, и другие типы реактивных установкок.

В книге А.И. Еременко «В начале войны» говорится: «...Из Ставки была получена телефонограмма следующего содержания: «Предполагается широко применить в борьбе против фашистов «эрэсы» и в связи с этим испробовать их в бою. Вам выделяется один дивизион М-8. Испытайте его и доложите своё заключение...

Новое оружие мы испытали под Рудней... 15 июля 1941 года во второй половине дня непривычный рёв реактивных мин потряс воздух. Как краснохвостые кометы, метнулись мины вверх. Частые и мощные разрывы поразили слух и зрение сильным грохотом и ослепительным блеском... Эффект одновременного разрыва 320 мин в течение 10 секунд превзошёл все ожидания... Это было одно из первых боевых испытаний «эрэсов».

В докладе маршалов Тимошенко и Шапошникова за 24 июля 1941 года Сталину сообщается о разгроме 15 июля 1941 года под Рудней немецкой 5-й пехотной дивизии, в котором особую роль сыграли три залпа дивизиона М-8.

Совершенно очевидно, что внезапный залп одной батареи М-13 (16 пусков РС-132 за 5-8 секунд) с максимальной дальностью 8,5 км был способен нанести серьёзный ущерб противнику. Но батарея не предназначалась для поражения одиночной цели. Это оружие эффективно при работе по площадям с рассредоточенной живой силой и техникой противника при одновременном залпе нескольких батарей. Отдельная батарея могла дать заградительный залп, ошеломить противника, вызвать в его рядах панику и на какое-то время приостановить его наступление.

По нашему мнению, целью побатарейной отправки на фронт первых ракетных установок залпового огня являлось, скорее всего, стремление прикрыть штабы фронта и армий на угрожающем Москве направлении.

Это не просто предположение. Изучение маршрутов первых батарей «катюш» показывает, что в первую очередь они оказывались в районах базирования штаба Западного фронта и штабов его армий: 20-й,16-й,19-й и 22-й. Не случайно, что в своих воспоминаниях маршалы Ерёменко, Рокоссовский, Казаков, генерал Пласков описывают именно побатарейную боевую работу первых реактивных установок, которую они наблюдали со своих командных пунктов.

Они указывают на повышенную секретность использования нового оружия. В.И. Казаков рассказывал: «Доступ к этим «недотрогам» разрешался только командующим армиями и членам военных советов. Даже начальнику артиллерии армии не разрешалось их видеть».

Однако самый первый залп ракетных установок М-13, произведённый 14 июля 1941 года в 15 часов 15 минут по железнодорожному товарному узлу города Орша, был осуществлён при выполнении совершенно иной боевой задачи - уничтожения нескольких эшелонов с секретным вооружением, которое ни при каких обстоятельствах не должно было попасть в распоряжение немцев.

Изучение маршрута первой отдельной экспериментальной батареи М-13 («батареи Флёрова») показывает, что вначале она, видимо, предназначалась для охраны штаба 20-й армии.

Потом ей поставили новую задачу. Батарея с охранением в ночь на 6 июля в районе Орши двинулась на запад по территории уже фактически оставленной советскими войсками. Она перемещалась вдоль железнодорожной трассы Орша – Борисов – Минск, загруженной шедшими на восток эшелонами. 9 июля батарея и её охранение уже находились в районе города Борисова (135 км от Орши).

В тот день вышло распоряжение ГКО № 67сс «О переадресовке транспорта с вооружением и боеприпасами в распоряжение вновь формируемых дивизий НКВД и резервных армий». Оно требовало, в частности, срочно разыскать среди отходящих на восток составов какие-то очень важные грузы, которые ни в коем случае не должны попасть к немцам.

В ночь с 13 на 14 июля батарея Флёрова получила приказание о срочном перемещении к Орше и ракетном ударе по станции. 14 июля в 15 часов 15 минут батарея Флёрова произвела залп по эшелонам с военной техникой, находящимся на железнодорожном узле Орши.
Что находилось в этих железнодорожных составах, доподлинно неизвестно. Но имеется информация, что после залпа некоторое время к зоне поражения никто не приближался, а немцы якобы даже на семь дней покинули станцию, что даёт основание предположить, что в результате ракетного удара в воздух попали какие-то ядовитые вещества.

22 июля в вечерней передаче по радио советский диктор Левитан сообщил о разгроме 15 июля немецкого 52-го химического миномётного полка. А 27 июля в «Правде» были опубликованы сведения о якобы захваченных при разгроме этого полка немецких секретных документах, из которых следовало, что немцы готовили химическое нападение на Турцию.

Рейд комбата Кадученко

В книге А.В. Глушко «Первопроходцы ракетостроения» приведена фотография сотрудников НИИ-3 во главе с заместителем директора А.Г. Костиковым после получения наград в Кремле в августе 1941 года. Указано, что вместе с ними на фото стоит генерал-лейтенант танковых войск В.А. Мишулин, которому в этот день вручили Золотую Звезду Героя.

Мы решили выяснить, за что он был награждён высшей наградой страны и какое отношение его награждение может иметь к созданию ракетных установок М-13 в НИИ-3. Оказалось, что командиру 57-й танковой дивизии полковнику В.А. Мишулину звание Героя Советского Союза было присвоено 24 июля 1941 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования... и проявленные при этом отвагу и геройство». Самое поразительное, что при этом ему было ещё присвоено генеральское звание – причём не генерал-майора, а сразу генерал-лейтенанта.

Он стал третьим генерал-лейтенантом танковых войск в РККА. Генерал Ерёменко в своих воспоминаниях объясняет это ошибкой шифровальщика, отнёсшего звание подписавшего шифрограмму в Ставку Ерёменко с представлением о присвоении Мишулину звания Героя и генерала.

Вполне возможно, что это так и было: Сталин не стал отменять ошибочно подписанного постановления о награждении. Но только почему он также назначил Мишулина заместителем начальника Главного автобронетанкового управления. Не слишком ли много сразу поощрений для одного офицера? Известно, что через некоторое время генерал Мишулин в качестве представителя Ставки был направлен на Южный фронт. Обычно в этом качестве выступали маршалы и члены ЦК.

Не имели ли проявленные Мишулиным отвага и геройство отношения к первому залпу «катюши» 14 июля 1941 года, за который были награждены 28 июля Костиков и работники НИИ-3?

Изучение материалов о Мишулине и его 57-й танковой дивизии показало, что эта дивизия была переброшена на Западный фронт с Юго-Западного. Разгрузилась на станции Орша 28 июня и вошла в состав 19-й армии. Управление дивизии с одним мотострелковым полком охранения сосредоточилось в районе станции Гусино, в 50 километрах от Орши, где находился в тот момент штаб 20-й армии.

В начале июля для пополнения дивизии Мишулина из Орловского танкового училища прибыл танковый батальон в составе 15 , в том числе 7 танков Т-34, и бронемашины.

После гибели в боях 13 июля командира майора С.И. Раздобудько батальон возглавил его заместитель капитан И.А. Кадученко. И именно капитан Кадученко стал первым советским танкистом, которому в годы Отечественной войны 22 июля 1941 года было присвоено звание Героя. Он получил это высокое звание даже на два дня раньше своего комдива Мишулина за то, что «возглавлял 2 танковые роты, которые разгромили танковую колонну противника». Кроме того, сразу после награждения он стал ещё майором.

Представляется, что награждения комдива Мишулина и комбата Кадученко могли состояться в том случае, если они выполнили какую-то очень важную для Сталина задачу. И вероятнее всего, это было обеспечение первого залпа «катюш» по эшелонам с оружием, которое не должно было попасть в руки немцам.

Мишулин умело организовал сопровождение секретнейшей батареи «катюш» в тылу противника, в том числе приданной ей группой с танками Т-34 и бронемашинами под командой Кадученко, а затем её прорыв из окружения.

26 июля 1941 года в газете «Правда» была опубликована статья «Генерал-лейтенант Мишулин», в которой рассказывалось о подвиге Мишулина. О том, как он, раненый и контуженный, пробивался на бронемашине через тылы противника к своей дивизии, которая в это время вела ожесточённые бои в районе Красное и железнодорожной станции Гусино. Из этого следует, что командир Мишулин по какой-то причине на короткое время покидал свою дивизию (скорее всего, вместе с танковой группой Кадученко) и вернулся раненый в дивизию только 17 июля 1941 года.

Вполне вероятно, что ими выполнялось указание Сталина об организации обеспечения «первого залпа батареи Флёрова» 14 июля 1941 года на станции Орша по эшелонам с военной техникой.

В день залпа батареи Флёрова, 14 июля, вышло постановление ГКО № 140сс о назначении Л.М. Гайдукова – рядового сотрудника ЦК, курировавшего изготовление ракетных установок залпового огня, уполномоченным ГКО по производству ракетных снарядов РС-132.

28 июля Президиум Верховного Совета СССР издал два указа о награждении создателей «катюши». Первым - «за выдающиеся заслуги в деле изобретения и конструирования одного из видов вооружения, поднимающего мощь Красной Армии» А.Г. Костикову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Вторым - были награждены орденами и медалями 12 инженеров, конструкторов и техников. Орденом Ленина были удостоены В. Аборенков, бывший военпред, ставший заместителем начальника Главного артиллерийского управления по ракетной технике, конструкторы И. Гвай и В. Галковский. Орден Трудового Красного Знамени получили Н. Давыдов, А. Павленко и Л. Шварц. Орденом Красной Звезды наградили конструкторов НИИ-3 Д. Шитова, А. Попова и работников завода № 70 М. Малова и Г. Глазко. Оба эти указа были напечатаны в «Правде» 29 июля, а 30 июля 1941 года в напечатанной в «Правде» статье новое оружие без конкретизации было названо грозным.

Да, это было дешёвое и несложное в изготовлении и простое в использовании огневое средство. Его можно было быстро производить на многих заводах и быстро устанавливать на всём, что движется – на автомашинах, танках, тракторах, даже на санях (так оно использовалось в кавалерийском корпусе Доватора). А ещё «эрэсы» устанавливались на самолётах, катерах и железнодорожных платформах.

Пусковые установки стали называть «гвардейскими миномётами», а их боевые расчёты – первыми гвардейцами.

На снимке: Гвардейский реактивный миномёт М-31-12 в Берлине в мае 1945 года.
Это - модификация «катюши» (по аналогии получила название «андрюша»).
Вёл огонь неуправляемыми реактивными снарядами калибра 310 мм
(в отличие от 132-мм снарядов «катюши»),
запускавшимися с 12 направляющих (2 яруса по 6 ячеек в каждом).
Установка размещена на шасси американского грузовика «студебеккер»,
который поставлялся в СССР по ленд-лизу.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

, принята на вооружение в 1941, стояла на вооружении до 1980 г, за годы ВОВ изготовлено 30000 штук. Легенды об этом оружии начали складываться сразу после того, как оно появилось. Впрочем, история создания и применения гвардейского миномёта БМ-13 и в самом деле необычна, статью немного разбавим фото, пусть и не всегда вовремя по тексту, но по теме, самое то.

БМ-13 Катюша реактивная установка залпового огня фото, была продемонстрирована советским руководителям 21 июня 1941 года. И в тот же день, буквально за несколько часов до начала войны, было принято решение о срочном развертывании серийного производства реактивных снарядов М-13 и пусковой установки для них, получившей официальной название БМ-13 (боевая машина-13).

Схема реактивной установки БМ-13 Катюша

Первая батарея полевой БМ-13 Катюша реактивная установка залпового огня фото , отправленная на фронт в ночь с 1 на 2 июля 1941 г. под командованием капитана Флёрова, имела в своём составе семь автомобильных установок на базе трёхосного грузовика ЗиС-6. 14 июля состоялась боевая премьера в виде обстрела базарной площади городка Рудня. Но «звёздный час» ракетного оружия наступил 16 июля 1941 г. Залп, произведенный батареей, среди бела дня буквально стёр с лица земли оккупированный железнодорожный узел Орша вместе с находившимися там эшелонами Красной армии, которые не успели эвакуировать(!).

БМ-13 Катюша реактивная установка залпового огня на базе ЗИС-6 фото, это трехосный вариант грузовика ЗИС-5 и в значительной степени унифицирован с ним.

В результате огромное количество вооружения, топлива и боеприпасов не досталось врагу. Эффект артналёта был такой, что многие немцы, попавшие в зону поражения, сошли с ума. Таково было, вдобавок ко всему прочему, психологическое воздействие нового оружия, о чём в мемуарах признавались многие солдаты и офицеры Вермахта. Надо сказать, что первое применение реактивных снарядов произошло чуть ранее, в воздушных боях с японцами над далёкой речкой Халхин-Гол. Тогда были успешпо испытаны 82-мм реактивные снаряды класса «воздух-воздух» РС-82 разработки 1937 г. и 132-мм реактивные снаряды класса «воздух-земля» PC-132, созданные годом позже. Именно после этого Главное артиллерийское управление поставило перед разработчиком этих снарядов - Реактивным НИИ задачу создания реактивной полевой системы залпового огня па основе снарядов PC-132. Уточнённое тактико-техническое задание было выдано институту в июне 1938 г.

На фото "Катюши" при детальном рассмотрении можно увидеть много интересного

Сам же РНИИ был создан ещё в конце 1933 г. па основе двух конструкторских групп. В Москве при Центральном Совете Осоавиахима с августа 1931 г. существовала «Группа по изучению реактивного движения» (ГИРД), в октябре того же года аналогичная группа под названием «Газодинамическая лаборатория» (ГДЛ) образовалась в Ленинграде. Инициатором слияния двух самостоятельных поначалу коллективов в единую организацию был тогдашний начальник вооружений Красной Армии М.Н. Тухачевский. По его мнению, РНИИ должен был решать вопросы ракетной техники применительно к военному делу, в первую очередь авиации и артиллерии. Директором института был назначен И.Т. Клеймёнов, а его заместителем - Г.Э. Лангемак, оба - военные инженеры. Авиационный конструктор С.П. Королёв был назначен начальником 5-го отдела института, которому поручалась разработка ракетопланов и крылатых ракет. В соответствии с полученным заданием к лету 1939 г. был разработай 132-мм реактивный снаряд, получивший позднее название М-13. По сравнению с авиационным аналогом PC-132 имел большую дальность полёта, большую массу и значительно более мощную боевую часть. Это было достигнуто за счёт увеличения количества ракетного топлива и взрывчатки, для чего на 48 см были удлинены ракетная и головная части снаряда. Снаряд М-13 имел также лучшие, чем у PC-132, аэродинамические характеристики, что позволило получить более высокую кучность стрельбы.
За время работы в институте Клеймёнов с Лангемаком практически завершили доводку реактивных снарядов РС-82 и РС-132. Всего в 1933 г. в Газодинамической лаборатории были проведены официальные полигонные испытания с земли, морских судов и самолётов девяти видов ракетных снарядов различных калибров конструкции Б.С. Петропавловского, Г.Э. Лангемака и В.А. Артемьева, II.И. Тихомирова и Ю.А. Победоносцева на бездымном порохе.

Ракетные снаряды М-13 боевой машины реактивной артиллерии БМ-13 «Катюша»

И все было бы хорошо, если бы... В РНИИ со временем сложились две противоборствующие группировки. Считалось, что разногласия вышли по поводу того, каким топливом заправлять ракету. На самом деле корни конфликта и последующей трагедии следует искать глубже. Часть сотрудников во главе с А.Г. Костиковым полагали, что их несправедливо «затирают» занявшие командные посты Клеймёнов, Лангемак, Королёв и Глушко. Метод борьбы за место под солнцем был известен и проверен. Костиков начал писать на сослуживцев доносы в НКВД. «Раскрытие контрреволюционной троцкистской диверсиоино-вредительской шайки, их методов и тактики настойчиво требует от нас вновь еще глубже присмотреться к нашей работе, к людям, возглавляющим и работающим на том или ином участке Ин-та, - писал он в одном из своих писем. - Я утверждаю, что в производстве была явно принята система абсолютно негодная, тормозящая развитие. Это тоже не случайный факт. Дайте мне все материалы, и я со всей очевидностью докажу фактами, что чья-то рука, возможно ио неопытности, тормозила работу и вводила государство в колоссальные убытки. В этом повинны Клеймёнов, Лангемак и Падежип, в первую очередь...»

132-мм реактивная система залпового огня БМ-13 Катюша фото различных шасси

Чувствуя, что работать в РНИИ ему спокойно не дадут, Клеймёнов в конце лета 1937-го договорился с начальником ЦАГИ Харламовым о своём переходе туда. Однако не успел... В ночь на 2 ноября 1937 г. Иван Терентьевич Клеймёнов был арестован как немецкий шпион и саботажник. Одновременно та же участь постигла и его заместителя Г.Э. Лангемака (немца по национальности, что было отягчающим обстоятельством).

БМ-13 Катюша реактивная установка залпового огня на шасси ЗиС-6, практически все памятники реактивному миномету базируются на этом шасси, обратите внимание на квадратные крылья, на самом деле Зис-6 имел округлые крылья. Отдельные установки БМ-13 на шасси ЗИС-6 прослужили всю войну и дошли до Берлина и Праги.

Вскоре оба были расстреляны. Возможно, дополнительную (или основную) роль в этом злодействе сыграли и близкие контакты арестованных с Тухачевским. Много позднее, 19 ноября 1955 г., Военная Коллегия Верховного Суда СССР определила: «...приговор... от 11 января 1938 г. в отношении Лангемака Георгия Эриховича по вновь открывшимся обстоятельствам отменить, а дело по его обвинению па основании п. 5 ст. 4 УПК РСФСР в уголовном порядке прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления...» Ещё через почти четыре десятилетия Указом Президента СССР от 21 июня 1991 г. Лангемаку Г.Э. присвоено звание Героя Социалистического Труда (посмертно). Этим же Указом были награждены его коллеги - И.Т. Клеймёнов, В.П. Лужин, Б.С. Петропавловский, Б.М. Слонимер и II.И. Тихомиров. Все герои оказались невиновны, однако мёрт-вых с того света не вернёшь... Что же касается Костикова, то он добился своего, став начальником РПИИ. Правда, его же стараниями институт просуществовал недолго. 18 февраля 1944 г. Государственный комитет обороны в связи с «нестерпимым положением, сложившимся с развитием реактивной техники в СССР» постановил: «...Государственный институт реактивной техники при СНК СССР ликвидировать и возложить решение этой задачи па Наркомат авиационной промышленности».

Катюша реактивная установка залпового огня на шасси Студебеккер фото

Так что, можно сказать, легендарная «катюша» родилась вопреки многим обстоятельствам. По родилась! Её реактивные снаряды запускались с направляющих, располагавшихся в кузове самоходной многозарядной пусковой установки. Первый вариант базировался на шасси грузовика ЗиС-5 и обозначался МУ-1 (механизированная установка, первый образец). Проведённые в период с декабря 1938-го по февраль 1939 г. полигонные испытания установки показали, что она не в полной мере отвечает поставленным требованиям.

Установка МУ-1 фото, поздний вариант, направляющие расположены поперечно, но шасси уже используется ЗиС-6

В частности, при стрельбе машина начинала раскачиваться па рессорах подвески, что снижало точность огня, и без того не слишком высокую. С учётом результатов испытаний РПИИ разработал новую пусковую установку МУ-2 (ЗиС-6), которая в сентябре 1939 г. была принята Главным артиллерийским управлением для полигонных испытаний. По их результатам институту были заказаны пять таких установок для проведения войсковых испытаний. Ещё одну стационарную установку заказало Артиллерийское управление ВМФ для использования её в системе береговой обороны.

БМ-13 «Катюша» на шасси трактора СТЗ-5-НАТИ

Исключительная эффективность боевых действий батареи капитана Флёрова и сформированных вслед за ней ещё семи таких батарей способствовала быстрому наращиванию темпов производства реактивного вооружения. Уже с осени 1941 г. на фронтах действовали 45 дивизионов, каждый из которых состоял из трёх батарей по четыре пусковые установки в каждой. Для их вооружения в 1941 г. было изготовлено 593 установки БМ-13. По мере поступления боевой техники с заводов началось формирование полноценных полков реактивной артиллерии, состоявших из трёх дивизионов, вооруженных пусковыми установками БМ-13, и зенитного дивизиона.

• Каждый полк имел 1414 человек личного состава,
• 36 пусковых установок БМ-13
• двенадцать 37-мм зениток.
• Залп артиллерийского полка составлял 576 снарядов калибра 132 мм.
• При этом живая сила и техника противника уничтожались на площади свыше 100 га. Официально такие подразделения стали называться «гвардейскими миномётными полками артиллерии резерва Верховного Главнокомандования».

Экипаж, отъехав в тыл, производит перезарядку боевой установки БМ-13 на базе грузовика Chevrolet G-7117, лето 1943 г.

На чём же была основана исключительная боевая мощь гвардейских миномётов? Каждый снаряд по мощности был примерно равен гаубичному того же калибра, ио при этом сама установка могла практически одновременно выпустить, в зависимости от модели, от 8 до 32 ракет. При этом в каждом дивизионе, оснащенном, к примеру, установками БМ-13, было пять машин, каждая из которых имела 16 направляющих для пуска 132-мм снарядов М-13, каждый весом 42 кг, с дальностью полёта 8470 м. Соответственно, только один дивизион мог выпустить по врагу 80 снарядов.

Реактивный миномет БМ-8-36 на базе автомобиля ЗИС-6

Если же дивизион оснащался установками БМ-8 с 32-мя 82-мм снарядами, то один залп состоял уже из 160 ракет меньшего калибра. На противника за несколько секунд обрушивалась буквально лавина огня и металла. Именно высочайшая огневая плотность и отличала реактивную артиллерию от ствольной. Во время наступлений советское командование традиционно старалось сосредоточить па острие главного удара как можно больше артиллерии.

Устройство реактивных снарядов БМ-13 Катюша реактивная установка залпового огня фото : 1 - стопорное кольцо взрывателя, 2 - взрыватель ГВМЗ, 3 - шашка детонатора, 4 - разрывной заряд, 5 - головная часть, 6 - воспламенитель, 7 - дно камеры, 8 - направляющий штифт, 9 - ракетный заряд, 10 - ракетная часть, 11 - колосниковая решётка, 12 - критическое сечение сопла, 13 - сопло, 14 - стабилизатор, 15 - чека дистанционного взрывателя, 16 - дистанционный взрыватель АГДТ, 17 - воспламенитель.
Сверхмассированная артподготовка, которая предшествовала прорыву вражеского фронта, стала одним из главных козырей РККА. Пи одна армия в той войне не смогла обеспечить такой плотности огня. Так, в 1945 г. во время наступления советское командование стягивало на один километр фронта до 230- 260 орудий ствольной артиллерии. Кроме них, па каждый километр приходилось, в среднем, 15-20 боевых машин реактивной артиллерии, не считая более крупных стационарных ракетных пусковых установок М-30. Традиционно «катюши» завершали артналёт: реактивные установки давали залп, когда пехота уже шла в атаку. Фронтовики говорили: «Ну, вот и «катюша» запела...»

реактивная установка залпового огня на шасси GMC CCKW фото

Кстати, почему артустановка получила такое неофициальное название, толком не мог ответить никто ни тогда, пе может и сегодня. Одни говорят, что просто в честь популярной в то время песни: в начале стрельоы, срываясь с направляющих, снаряды улетали в свой последний восьмикилометровый путь с протяжным «пением». Другие полагают, что название пошло от самодельных солдатских зажигалок, тоже почему-то прозванных «катюшами». Таким же именем назывались ещё в Испанскую войну туполевские бомбардировщики СБ, иногда вооружённые РСами. Так или иначе, но после того как катюши-миномёты заканчивали свою песню, пехота входила в обстрелянный населённый пункт или на вражеские позиции, пе встречая никакого сопротивления. Сопротивляться было некому. Те немногие солдаты противника, что оставались в живых, были полностью деморализованы. Правда, со временем противник перестроился. Да это и понятно. Иначе бы весь Вермахт через некоторое время полностью деморализовался, сошёл бы от «катюш» с ума, и воевать Красной армии стало бы не с кем. Немецкие солдаты научились прятаться в хорошо укреплённых блиндажах при первых же звуках «сталинских органов», так прозвал противник паши ракеты за их нестерпимый вой. Тогда перестроились и паши ракетчики. Теперь «катюши» начинали артподготовку, а заканчивали её пушки.

БМ-13 Катюша реактивная установка залпового огня на шасси Ford WOT фото

«Если привлекать для артподготовки ствольный полк, то командир полка обязательно скажет: «У меня нет точных данных, я должен пристрелять орудия...» Если ои начинал вести пристрелку, а пристреливают обычно одним орудием, беря цель в «вилку», - это сигнал противнику, что надо прятаться. Что солдаты и делали за 15-20 секунд. За это время артиллерийский ствол выпускал всего один-два снаряда. А я дивизионом за 15-20 секунд выпущу 120 ракет, которые летят все сразу», - рассказывал командир полка реактивных миномётов А.Ф. Пануев. Но, как известно, плюсов без минусов пе бывает. Мобильные установки реактивных миномётов обычно выдвигались па позиции непосредственно перед залпом и так же быстро после залпа старались уйти из данного района. При этом немцы, по понятным причинам, именно «катюши» старались уничтожать в первую очередь. Поэтому сразу после залпа миномётов на позиции тех, кто оставался, как правило, обрушивались залпы немецкой артиллерии и бомбы мгновенно прилетавших пикировщиков Ю-87. Так что теперь приходилось прятаться уже ракетчикам. Вот что вспоминал по этому поводу артиллерист Иван Трофимович Сальницкий:

«Выбираем огневые позиции. Нам говорят: в таком- то месте огневая позиция, будете ждать солдат или поставленные маяки. Принимаем огневую позицию ночью. В это время подходит дивизион «катюш». Если бы у меня время было, я бы сразу убрал оттуда свои пушки. Потому как «катюши» сделали залп и ушли. А немцы подняли девятку «юикерсов» и навалились па пашу батарею. Был переполох! Открытое место, прятались под лафетами пушек...»

Подбитая реактивная установка, дата фото неизвестна

Впрочем, доставалось и самим ракетчикам. Как рассказывал ветеран-миномётчик Семён Савельевич Кристя, существовала строжайшая секретная инструкция. На некоторых форумах идет спор что именно из-за секрета топлива, немцы старались захватить установку. Как видно на фото установка была захвачена и не одна.

Реактивный миномет БМ-13-16, на шасси машины ЗИС-6 захваченный неповрежденным немецкими войсками, фото Восточный фронт, осень 1941 года

Реактивный миномет БМ-13-16 брошенный при отступлении. Лето 1942 года, Восточный фронт фото, как видно из обеих фото боекомплект отстрелян, на самом деле состав снарядов не представлял секрета, ро крайней мере для наших союзников, основную массу снарядов делали они

Реактивный миномет Б-13-16 Катюша на шасси ЗИС-6 (захвачена немцами), как видно на фото с полным боекомплектом

В случае угрозы возможного захвата ракетной установки врагом, экипаж «БМ-13 Катюша реактивная установка залпового огня фото » должен был подорвать установку с помощью системы самоликвидации. Что при этом будет с самим экипажем - составители инструкции не уточняли... Именно так покончил с собой в окружении 7 октября 1941 г. раненый капитан Иван Андреевич Флёров. Зато товарищ Кристя дважды попадал в плен, выловленный специальными командами Вермахта, которые направлялись для захвата «катюш» и их экипажей. Семён Савельевич, надо сказать, был везучим. Он дважды смог бежать из плена, оглушив охрану. Но вернувшись в родной полк, молчал об этих подвигах. А то, как многие, попал бы из огня да в полымя... Такие приключения чаще случались в первый год войны. Потом и войска наши перестали отступать столь быстро, что за фронтом можно было не успеть даже на автомобиле, да и сами ракетчики, обретя необходимый боевой опыт, стали действовать осмотрительнее.

БМ-13 Катюша реактивный миномет на шасси танка Т-40, кстати американцы так же ставили на Шерман, свои системы залпового огня

Сначала на позиции выходили офицеры, которые производили соответствующие расчёты, кстати, довольно сложные, поскольку приходилось учитывать не только расстояние до цели, скорость и на-правление ветра, по даже температуру воздуха, которая тоже влияла на траекторию полёта ракет. После того как все вычисления были сделаны, машины выдвигались на позицию, производили несколько залпов (обычно не более пяти) и быстро мчались в тыл. Промедление в этом случае и впрямь было подобно смерти - немцы сразу накрывали место, откуда стреляли реактивные миномёты, ответным артиллерийским огнём.
Во время наступления тактика при-менения «катюш», окончательно отработанная к 1943 г. и до конца войны применявшаяся повсеместно, была такой: в самом начале наступ¬ления, когда требовалось взломать глубоко эшелонированную оборону врага, артиллерия образовывала так называемый «огневой вал». В начале обстрела все гаубицы (зачастую и тяжёлые самоходки) и реактивные миномёты обрабатывали первый рубеж обороны. Затем огонь переходил па укрепления второй линии, а атакующая пехота занимала окопы и блиндажи первой. После этого огонь переносился на третий рубеж, а пехотинцы тем временем занимали второй.

Катюша реактивная установка залпового огня на базе Ford-Marmon фото

Скорее всего та же часть, фото сделано с другого ракурса

При этом чем дальше вперёд уходила пехота, тем меньше её могла поддерживать ствольная артиллерия - буксируемые орудия не могли сопровождать её па всём протяжении наступления. Эта задача возлагалась па гораздо более мобильные САУ и «катюши». Именно они вместе с тапками шли следом за пехотой, поддерживая её огнём.
Теперь солдатам Вермахта было уже не до охоты за «катюшами». Да и сами установки, которые всё чаще стали базироваться па полпоприводных американских Studebaker US6, не представляли особой тайны. Направляющими ракет при запуске служили стальные рельсы, угол наклона их регулировался вручную простой винтовой передачей. Некоторый секрет представляли лишь сами ракеты, точнее, их начинка. А их-то после залпа на установках как раз и не оставалось. Делались попытки монтажа пусковых установок и на базе гусеничных машин, но скорость передвижения для реактивной артиллерии оказалась важнее проходимости. Ставились «катюши» также на бронепоезда и корабли

БМ-13 Катюша ведет огонь фото

БМ-13 Катюша реактивная установка залпового огня на улицах Берлина фото

Кстати, наладить в РНИИ производство порохов для снаряжения ракет Костиков толком так и не смог. Дело дошло до того, что ракетное твёрдое топливо одно время производили для нас американцы по нашим рецептам (!). Это и послужило ещё одной причиной расформирования института... А как дела обстояли у наших противников, у них имелся своя реактивная установка шестиствольный миномет, Небельверфер.

Небельверфер. Немецкая реактивная установка 15 см фото

Использовался с самого начала войны, но столь массовых формирований частей как у нас, у немцев не было, смотри статью "Немецкий шестиствольный миномет".
Конструкторский и боевой опыт, полученный на «катюшах», послужил основой для создания и дальнейшего совершенствования «градов», «ураганов», «тайфунов» и других установок залпового огня. Одно лишь осталось почти на прежнем уровне - точность залпа, которая и сегодня оставляет желать лучшего. Ювелирной работу реактивных систем никак не назовёшь. Потому и лупят из них в основном по площадям, в том числе и на нынешней украинской войне. А страдают от этого огня зачастую больше мирные жители, подобно советским гражданам, имевшим неосторожность оказаться в своих избушках в 41-м вблизи станции Орша...