Что едят бомжи на свалке. Нелегальная жизнь мусорных полигонов: от поселений бездомных до торговли продуктами

Давно канули в Лету те страшные советские времена, когда людей заставляли строить дороги, электростанции, новые заводы, фабрики, детсады, больницы и школы, жилье…чтобы потом миллионами бесплатно загонять наивных граждан в новые квартиры, насильно втюхивать им дармовые путевки от комсомола, профкома в заграничные туры, билеты на спектакли в оперу или театр, на концерты известных артистов.

Помните производственные столовые тех времен? Комплексный обед за 50 копеек, хлеб бесплатный. Но что-то я не припомню, что бы его выбрасывали на помойку, вообще в те ужасные времена к хлебу относились с почтением, даже ребенок знал его социальную значимость.

Сегодня в мусорные баки, на свалки России ежедневно попадают тысячи тонн хлеба и других продуктов, снятых с полок супермаркетов, вывезенных со складов и вынесенных из квартир.

Одинокие бездомные и безработные граждане еще с голодных девяностых стали привычным антуражем помоек. Спасительных «ножек буша» хватало не всем, а биологическая потребность жевать присуща всем двуногим. И, по сути, человек может есть все, что угодно. Некоторые старожилы продуктовых помоек даже предпочитают свежим фруктам протухшие и подгнившие, утверждая, что они легче перевариваются.

Однако, речь не только о категории граждан, (а их по официальной российской статистике 40 миллионов), выражаясь словами гаранта нашей Конституции, «…с пониженной социальной ответственностью», а и о новых борцах за свободу, справедливость, против расточительства, перепроизводства пищи.

Эти люди, питающиеся на помойках, называют себя фриганами.

Это слово происходит от английских free (свободный, бесплатный) и vegan (веган). В целом фриганство обозначает стиль жизни, свободный от потребительства. Фриганы стремятся к снижению до минимума приобретения ресурсов, поэтому основным источником еды, одежды и прочих благ жизни для них становятся мусорные контейнеры и свалки.

Движение фриганов появилось и популярно в Америке, особенно в Нью-Йорке, где люди часто встречаются и роются в помойках вместе. Популяризатором американского движения является 28-летний Адам Вейссман, “зеленый” активист и создатель сайта www.freegan.info. Но и в нашем Новосибирске люди, многие из которых имеют и жилье, и работу ради спасения мира ищут еду в мусорках и на помойках.Что же происходит?

Фриганство – продукт богатых стран. Оно популярно в Америке и Европе, где просроченную еду раздают бесплатно, выставляя на специальные стеллажи, или развозят по больницам или детским домам.

В России даже наличие работы и крыши над головой не спасает от полуголодной жизни, конечно по меркам цивилизованного мира. Ведь кружка чифира по утрам и сухарь – нормальный завтрак в стране, являющейся огромным концлагерем. Помнится и американское движение «хиппи», объединившее под свои знамена вполне успешных и нередко очень состоятельных художников, поэтов, музыкантов, отличавшихся твердыми личными убеждениями в несправедливости общественных правил, в СССР принял совсем иные формы – подражательские, но ничего не имеющие общего с реальным протестом.

Так же и российское фриганство, на мой взгляд, – жалкое подражание истинному движению, привычная лживая подтасовка и подмена понятий. Русский раб даже себе боится признаться в своем ничтожестве и неспособности к сопротивлению. Даже голодные обмороки он будет объяснять окружающим тлетворным влиянием запада, подрывной деятельностью заграничных врагов.

В России нет системы утилизации продуктов из магазинов и пунктов общественного питания, поэтому они оказываются на закрытых помойках, без упаковки. Чаще всего владельцы крупных магазинов огораживают надежным забором свои мусорные контейнеры и обливают отходы хлоркой.

Оправдать, осуждаемые в нашем странном обществе кормление на помойках, – вот для чего российские не вполне сытые граждане называют себя красивым словом фриган, означающим «свободный». Россия…

Тем не менее, многие верят в эту идейную сказку о борьбе фриганов с несправедливым государством путем поедания гнилья и тухлятины. Ведь зная менталитет нынешних торгашей, чуть-чуть думающий человек понимает, что рестораны и кафе эту тухлятину до последнего будут использовать и продавать потребителю, изобретательно маскируя тухлый запах и гнилой привкус соусами и приправами, а в высокой их квалификации по обману не стоит сомневаться, достаточно почитать новости о массовых отравлениях в детских садах, школах и лагерях отдыха.

Не в пользу «протестующих» и то, что на реальный протест под знамена оппозиции их силком не загонишь, а на вонючие пиршества они сами организовываются в группы и движения. Конечно, за вырванную из зубов бешенной крысы кусок просроченной колбасы тебя не упрячут на 5-6 лет по политической…

Я позвонил двум своим знакомым, служащим разных торговых магазинов Новосибирска Роберту и Надежде и задал вопросы о порядке утилизации просроченных товаров и об их отношении к фридерству.

Роберт:

1.Отправляем обратно поставщику, согласно договору или утилизируем, привлекая специальные компании.

2.Это ты о бичах, которые по свалкам лазают? Отношусь спокойно, как к неизбежному…

Надежда:

1..Продукты, у которых вот-вот закончится срок годности продаем с 50% скидкой, выставляя на специальной витрине.

2. Наш магазин находится в оживленном районе, недалеко от Красного проспекта.Из-за жалоб горожан на бездомных, без конца роящихся в контейнерах с отходами, посыпаем их теперь хлоркой.

Неофициально оба интервьюера добавили, что ни один магазин не выбросит чуть-чуть испорченную или просроченную еду, а предпочтут переклеить этикетки с другой датой. У многих больших магазинов имеется производственные цеха, где из протухшей тушки курицы сделают вполне приличную на вид копченую птицу, а из завонявшего сыра получится начинка для булочки или пирога.

Короче, в российские контейнеры и на свалки попадает продукт гарантированно имеющий общее микробное загрязнение, группы кишечных палочек и других процессов гниения, бактериальное загрязнение, следы присутствия грызунов, насекомых. Мне кажется, с движением фридерства следует ожидать ярких вспышек подзабытых заболеваний, а также неизвестных, которые появятся в результате бурного взаимодействия гниющих отходов, русского желудочного сока и влияния лишней хромосомы, щедро внедренной в биоматериал безумного русского фридера.

Боюсь, что это движение только набирает силу. Первые дни нового года с новыми же ценниками в магазинах несомненно прибавили желающих отовариваться где-нибудь во дворе магазина «Сибирский Гигант», забравшись в мусорный контейнер, подсвечивая себе найденным тут же китайским фонариком, пугая давно непуганых жирных российских крыс.

Городская свалка
Анатолий Сухаржевский

Здесь человечества не жалко,
Куда ни глянь – со всех сторон
Прокисшим смрадом дышит свалка,
И дым, и тысячи ворон.

На горы мусора вползая,
Как мураши, и там, и тут,
От птичьего оглохнув грая,
Машины блевоту везут.

А рядом из кусков картона,
Из целлофана и тряпья
Толпа бродяг,- удел бездомных,
Лачуги лепит для жилья.

Копаются в гнилых отходах
И, не поморщившись, с руки
(Мне б этого не видеть сроду),
Едят помойные куски.

О, эта свалка городская
От скверов чистых вдалеке,
Ты, клубы дыма изрыгая,
В овраге том, в березняке.

Ползёшь, на город напирая,
Плодя заразу и бомжей,
Как явь, к которой привыкаем,
На всё махнув рукой уже.

В 20 км от Джакарты расположена крупнейшая в Юго-Восточной Азии свалка «Бантар Гебанг». Среди отходов жителей столицы нашли дом более 3 тыс. семей с детьми. Они живут тем, что ищут среди мусора еду, одежду и пригодные для перепродажи вещи.

Запах разлагающихся отходов - первый ориентир на пути каждого, кто рискнет приблизиться к Бантар Гебанг. Еще до того, как на горизонте появятся горы мусора, до носа гостей долетает удушающие «ароматы» разлагающейся органики. Постепенно на горизонте появляются жужжащие облака мух и сопки отходов. Рабочие признаются, что когда они впервые приезжают сюда, то не могут есть - тошнотворный запах преследует первые несколько недель.

Джакарта - столица Индонезии с населением более 10 млн человек - производит тысячи тонн мусора ежегодно. На свалку Бантар Гебанг в округе Бекаси свозят большую часть отходов из столицы. Про это место не написано в путеводителях, жители столицы обходят его стороной и лишь смельчаки, как французский фотограф и автор фотопроекта Александр Саттлер, приезжают сюда, чтобы увидеть лично и показать миру обратную сторону сверхпотребления.

Тысячи нищих умудряются найти среди отходов что-то, что еще можно продать. Люди соседствуют с бродячими кошками, козами и тараканами, пробираются через гниющие овощи, грязную одежду, сломанную мебель, нагружая корзины стеклянными бутылками, консервными банками и пластиком.

Свалка Бантар Гебанг появилась на рисовых полях в округе Бекаси в 1989 году. Некоторые из местных не знают другой жизни. Одни - неквалифицированные рабочие, которые всю жизнь жили на улицах и питались из мусорных баков, другие были фермерами до тех пор, пока земля не исчезла под слоями отходов.

«Оказавшись здесь, начинаешь понимать, как мусор одного человека становится средством для выживания другого, - говорит фотограф Александр Саттлер. - Тут все старое обретает новое предназначение: из старых диванов и столов сооружают импровизированные «кафе», где рабочие могут устроить перекур».

Местные жители прячутся от дождя и жары под брезентом. Те, кто обосновался здесь основательно, соорудили хижины из кусков древесины, обломков пластика, картона и старых ковров. Местные жители едят то, что находят среди мусора, а вода для повседневных нужд отравлена канализацией, так как извлекается из-под земли. Доступа к питьевой воде, разумеется, нет.

«Я не могу перестать сравнивать мою повседневную жизнь с жизнью мужчин, женщин и детей, которых я фотографирую. Жизнь людей, называющими Бантар Гебанг своим домом, стала уроком силы и стойкости человеческого духа. Эти люди доказали мне, что любовь и радость будут существовать даже в наихудших условиях», - продолжает Александр.

Реза Бонард с родителями переехала сюда, когда ей было 10 месяцев. Но, в отличие от многих детей, ей посчастливилось закончить школу, несмотря на постоянные насмешки со стороны одноклассников. Но она не смогла оплатить дальнейшую учебу в университете, и похоронила мечту стать врачом среди мусора. Тем не менее, вернувшись в Бантар Гебанг, она все таки занялась помощю людям: «То, что мы рождаемся среди мусора, не значит, что мы – мусор», - говорит она.

Решительно настроенная помочь детям, Реза переименовала свалку в «Королевство Бантар Гебанг» и вместе с другом из Британии Джоном Девлином основала организацию под названием BGBJ, «Семена Бантар Гебанг». Реза считает, что каждый ребенок - это семя. Если его воспитывать и поддерживать, то он сможет получить образование и найти свою дорогу в жизни. Сегодня организация развивается, на свалке открыли хостел и общественный центр, люди ищут выход из бедности. С 2014 года волонтеры и путешественники помогают Резе превратить всю округу в «лучшую в мире свалку». В 2016 с финской энергетической компанией Fortum было подписано соглашение по созданию очистной установки в столице. По ожиданиям экспертов, она будет перерабатывать до 2200 т отходов в день.

А также открыли хостел для туристов и путешественников, которые приезжают и проводят уроки английского в обмен на «экскурсии». Эти мероприятия стали отличным примером экотуризма и культурного обмена. Особенно популярны они у детей.

Кто живёт на бывшей тамбовской свалке, что думают бездомные о Путине, как полицейские бомжей кормили и чем можно поживиться в мусорных баках?

Есть ли жизнь на свалке?

Первые дни сентября. Я на бывшей свалке. Здесь, в пятистах шагах от того, что принято называть цивилизацией, живут люди. Живут, как могут, ютясь в деревянных домиках, сделанных из досок, фанеры, картона и других подручных средств, которые удалось им отыскать среди мусора.

Спотыкаясь, иду по заросшей дикой травой и репьём поляне. На подходе к поселению тамбовских бомжей меня хриплым лаем встречает стая бродячих псов. Обругав от души незваного гостя, четвероногие мгновенно успокаиваются и принимаются обгладывать чьи-то кости. На горизонте вырастает голая по пояс, низкая и коренастая фигура цыгана Коли. Он не рядовой житель этого табора, а местный барон. Так его, скорее в шутку, называют обитатели лагеря. Я был здесь с коллегами три года назад, поэтому Николай меня сразу узнаёт и принимает, как родного. Увидев в моих руках заветную бутылку, барон становится ещё радушнее.

Рядом, в тени деревьев, пронизываемых лучами осеннего солнца, нежится его жена Этелла. Вокруг неё юлой вьются собака с кошкой. Она перебирает какие-то объедки и отвлечённо слушает радио на батарейках. Приёмник настроён на волну «Эха Москвы», ведущий вещает про события на Украине. Двух других жителей табора нет - цыганка Любовь и её муж татарин Радик куда-то запропастились. Скорее всего, ушли собирать милостыню или где-нибудь выпивают. Пятый обитатель, тоже по имени Радик, недавно умер.

«Алексаныч, проходи, пожалуйста. Мы тебя помним. Из газеты, да? Мы нормально живём, слава Богу. Вот, смотри, это мой дом, а вот моя собака. Осторожно, на гвоздик не наступи», - Николай проводит мне небольшую экскурсию в свою нехитрую обитель. Деревянный сарай - два на два метра. Три стены. На одной из них висит выброшенный кем-то на помойку старый ковёр. В углу - ржавая буржуйка с дымоотводом. Половину шалаша занимает узкая кровать, на ней они спят вдвоём с женой. На столе покоятся остатки пищи, найденные в контейнерах, DVD-диски, кастрюли, пучок зелени и две луковицы. На полу - окурки и другой сор, явный признак того, что пора организовать ленинский субботник.

«Дом мой, правда, недавно взломали, все вещи, кастрюли украли. Пойдём, покажу тебе, где Любаника с Радиком живут. Вот тут ты нас три года назад снимал. Бутылка, водка, закуска, помнишь? Вот так, Сань, я живу», - Коля показывает мне ещё две избушки, скрытые от постороннего глаза в кустах. Вокруг - кучи мусора, свисает паутина и постиранная одежда. От въедливого запаха помоев чешется глаз.

По словам цыгана, на тамбовской свалке с женой он жительствует уже шестнадцатый год. До этого он пребывал где-то в лесу под Питером, приехал сюда на работу, его обманули, он подался в здешние края, да и остался на веки вечные. Лет семь назад, когда свалка была действующей, бомжи не знали горя. «Такая большая свалка была. Боже мой! И медь,и латунь, и жестянка. Жили, как в море корабли. А потом закрыли всё», - барон вздыхает и мечтательно смотрит в сторону.

Теперь, когда рог изобилия исчерпан, им приходится копаться на контейнерных площадках и по выходным идти на паперть. «Мы, Саня, железки собираем. Продукты в бачках ищем. Хлеба найдём, колбасы. Мясо только гнилое и вонючее не берём. И в магазине нам еду дают. В основном просроченную. Что Бог дал, то кушаем. А на работу меня не берут - документов нет, да и писать и читать я не умею. Я всю жизнь на улице, я кочующий цыган», - даже с какой-то гордостью рассказывает Коля.

Кое-что перепадает и от сердобольных тамбовчан. Недавно приносил еду православный священник. Сторожа находящихся по-соседству баз наливают им воду. Какие-то камазисты выручают дровами. Даже тамбовские полицейские не проходят мимо.
«Милиция у нас хорошая, приходила к нам зимой. На Новый год это было, помнишь? Говорим: «Товарищ начальник, без крошки хлеба сидим». А они скоро пришли и хлеба нам принесли, и две пачки сигарет», - вспоминает Этелла. Одна нога у неё забинтована - наступила на гвоздь. Женщина что-то кричит по-цыгански, отгоняя пса от кусков просроченной колбасы. Собака пускается наутёк и смотрит из-за куста затравленным волком.

В роли бездомного: похождения по помойкам

Через несколько дней вновь прихожу к Этелле и Коле. Я хочу немного пожить их жизнью, попытаться почувствовать, каково это, копаться в мусорных баках и собирать цветмет. Поспеваю к окончанию завтрака. Бездомные доедают что-то, похожее на кашу, и угощают меня чаем.

Коля складывает в пакет мотки медной проволоки и куски алюминия. Его супруга берёт с собой пятилитровую ёмкость для воды, и мы покидаем табор. Собаки меня больше не трогают - наверное, поняли, что я гость, а не чужак.

Навстречу нам движутся три фигуры. В пожилой цыганке с рюкзаком узнаю Любовь Людвиговну. Её муж татарин Радик обречённо катит тележку по дорожной пыли. Третий, потрёпанный русский бродяга лет пятидесяти, мне неизвестный, молча кивает и протягивает руку. После небольшого перекура и беседы, которая велась то на русском, то на цыганском, расходимся.

Уже в городе с нами здороваются две пожилые женщины и подвыпивший мужчина. Видно, моих цыган здесь многие знают. Наша странная компания то и дело приковывает внимание горожан. Прохожие стараются нас обойти, особенно когда Коля и Этелла на своём языке начинают на всю улицу спорить друг с другом.

Пока бездомный идёт в пункт приёма лома, мы спешим за водой на колонку. 84 рубля - показывает, возвратившись, цыган пригоршню мелочи. Именно столько ему удалось выручить за свои находки.

Оставляем тяжёлую бутыль с водой в канаве и отправляемся в мясную лавку. По дороге говорим о том о сём. Сначала, увидев предвыборный билборд, поднимаем политические темы. Правда, Колю они не очень трогают. Хотя имя нынешнего президента он называет почти сразу. «Путин, да? Вроде нормальный он. Хотя я его не видел. Правда, бабушки знакомые на него часто жалуются. Говорят, он им пенсии сокращает и цены в магазинах повышает».
К чёрту политику, когда есть возвышенные материи. Николай с улыбкой вспоминает, как 18 лет назад женился. «Не хотели за меня её папа-мама замуж отдавать. Так я её украл. А она была не против. Мне 15 тогда было. Но у нас, у цыган, это ничего, мы рано женимся. А она с 1976 года, постарше. Этелла, помнишь, как я тебя у родителей воровал?»
«Помню», - Этелла идёт в павильон с названием «Мясо», а мы с Колей сидим на корточках у гаража и продолжаем наши задушевные разговоры.

Его жена возвращается с пакетом. В нём шкурки от сала - это собакам, паштет и половина чёрного хлеба. В благодарность тамбовские бомжи иногда подметают территорию вокруг магазина.

Подступаем с Этеллой к мусорной площадке. Сначала осматриваем территорию вокруг - вдруг подарок судьбы - например, старый телевизор (там столько медной проволоки, сдав которую, можно прожить сносно дня три). Потом начинаем копаться в самих контейнерах. Разрываем пакеты для мусора, запускаем руки в липкую и зловонную массу. Ничего интересного - картофельные очистки, использованная туалетная бумага и средства личной гигиены, арбузные корки, рыбьи хвосты. Хоть я и новичок, но мне не везёт. А вот Этелла находит кости - сегодня у собак будет пир. А я - пивные бутылки, но пункт приёма далеко, да и дадут за них три копейки, поэтому игра не стоит свеч.

У площадки останавливается авто. Его хозяин выкидывает несколько мусорных пакетов и даёт Этелле мелочь.

В это время к магазину, что в нескольких шагах отсюда, подъезжает гружённый хлебом грузовик. Николай уходит к грузчикам и возвращается со свежей булкой в руках. Неплохо.

Этелла переходит дорогу - там ещё одна мусорка. Мы с Колей идём за ней. «Смотри, вот видишь, цыган, успел до нас здесь побывать, чем-то разжился. Он в доме живёт, хорошо живёт, но всё равно по помойкам таскается», - Николай показывает рукой на фигуру конкурента-«будулая» с тележкой.

Продолжаем наши поиски. Бычки, чайные пакетики, гнилые фрукты, тряпьё, стекловата. Не везёт. У Этеллы тоже ничего стоящего. Кстати, Коля в поисках не участвует, эта работа неблагородная для него. Он больше специализируется по металлу.

Мои знакомые устали. Поиски на время заканчиваются. Они возобновятся ближе к вечеру, когда на помойках появится свежий мусор. Этелла и Коля возвращаются домой, на бывшую свалку.

На городскую свалку Челябинска идёт нескончаемый поток мусоровозов. По грязной, полной оврагов дороге сворачивают они к весовому контролю. Навстречу едут уже пустые. Все по делу, полигон мусорных отходов живет обычной жизнью. Однако у свалки есть и другая сторона. Если обогнуть ее и пройти мало кому известными тропами, можно попасть на территорию, минуя кордон. Сюда при желании может проникнуть любой желающий. Здесь и начинается тайная жизнь полигона ТБО.

С этой стороны территория не огорожена. Вдоль нее тянется бесконечная труба. Знающие люди говорят, лазов есть несколько. Мы едем по едва заметной тропе, окруженной зарослями в человеческий рост. Дальше машина не проедет. Все, пешком.

На дне

О том, что здесь кто-то живет, говорит и матрац неподалеку, и остатки костра. Ни один человек, не имеющий отношения к свалке, не поедет на шашлыки в такую глушь.

Поскольку территория с это стороны не огорожена, непонятно, это уже полигон ТБО или еще нет. В глубине, куда идти действительно жутко, при звенящей тишине и в окружении лишь комаров, виднеются строительные сооружения. Окна зияют пустотой. Сами они из нескольких слоев картона. Здесь живут они, тайные обитатели свалки, кого периодически выдворяют во время рейдов полиции, - бомжи, нелегалы, мигранты.

Сзади, в сторону домишек, идет человек. В +20 на нем толстый, видавший виды пиджак, серые брюки, в руках - мобильный телефон. Черные, заскорузлые ошметки грязи на потрескавшихся пальцах выдают в нем бомжа. Мужичок явно навеселе.

«Ой, мы заблудились, а как на свалку попасть?» - пытаюсь заговорить с ним.

«А что на нее попадать-то? - огрызается он. - Вон с той стороны въезд, не ошибетесь. А развернуться там надо, - мужик показывает назад».

Но я иду рядом с ним, и новый знакомый не возражает. Спрашивает, мол, потеряла чего? Угу, нахожусь я, вчера документы выбросила случайно.

«Полно таких случаев, - рассказывает словоохотливый обитатель свалки. - На днях один приехал, помогите-спасите, жена приготовила один пакет со шмотками дорогими. А другой с мусором, и выставила у дверей. Ну, он взял оба и вынес в мусорку у дома. Она хватилась, орет, истерит. Он приехал, а бак пустой. Сюда примчался, мол, найдите, отблагодарю. Но это нереально, найти-то, кто знает, где теперь добро».

Незнакомец представился Николаем . Привычным жестом достал из кармана свернутый мешок и спросил со смехом, буду ли я всю свалку обходить в поисках бумаг? Угу, согласилась я.

Мы шагаем через кусты, отодвигая руками траву. Удивительно, но здесь, около мусорных гор, колосятся нежные цветы. Голубые, синие, розовые. Под ногами - бумага, битое стекло, остатки продуктов, непонятная разноцветная консистенция. Неприятно, есть запах. Но не такой, какой бывает на помойках.

«Повезло, - читает мои мысли Николай. - Ветер сегодня вон туда, не пахнет».

Вокруг нас, над головами, летают стаи чаек. Их сотни, нет, тысячи. Птицы совершенно не боятся людей, чувствуют себя хозяевами, то опускаются и ищут что-то в хламе, то резко взмывают с криками вверх.

Колготки, но не трупы

«Бесполезная твоя затея, - говорит Коля. - Иди домой. Видишь, не сыскать тут ничего».

Вижу. Вокруг, сколько хватает зрения, - горы мусора. Тряпки, пакеты, деревяшки. Посреди очередной возвышенности стоит кресло. Потерявшее цвет, но с виду целое.

«Ха, толи еще я тут находил, - рассказывает Николай. - Иду как-то вот с этой палкой, - он достает из сверка толстое полено, - пакеты откидываю. Тут один попался, завязанный, новый. Беру его, а там колготки женские дорогущие, ровнехонько 27 пар. Все новые, в упаковках, заклеены. Хорош товар, продал быстро».

Среди тонн мусора Николаю удается иногда найти стоящие вещи. Фото: АиФ/ Александр Фирсов

«А что еще находите?» - интересуюсь.

«Полно легенд всяких ходит. Кто говорит, золото, кто-то деньги. Я куда скромнее нахожу товар. Бывают и печальные находки. Сто раз на трупы кошек и собак натыкался. Умрет питомец, а его хозяева в бак. Людей трупы нет, не видел. Но слышал, в области где-то на свалках тела младенцев находили».

Коля разбрасывает палкой тряпье. Сияет: нашел приличный ботинок. А рядом - второй. «И размерчик подходящий», - бормочет. И тут же, без примерки, кладет находку в пакет.

«А вы что здесь ищете?» - спрашиваю его.

«Да что Бог пошлет, - смеется он. - Товар хороший бывает. Продуктов полно нормальных. Жаль, сейчас с магазинов почти не свозят, сами они утилизируют. А до этого - уууу, - молоко чуть просроченное, яблоки-груши переспелые, подумаешь, с одного боку потемнели, кур сколько. Жили не тужили».

Сейчас, говорит Коля, выживает он с товарищами на сдаче ПЭТ и металла во вторсырье. Макулатуру нет, почти не собирает: слишком дешево стоит, невыгодно ей заниматься. С металлом хорошо все: медь аж по 300 за кг берут, нержавейку - рублей по 50. Обычный, бытовой, рублей по 10. Но металл сейчас сложней найти. А вот пластиковой тары - умотаться. Опять же день на день не приходится. Иной день можно полтонны упереть, а другой - ничего. И заработок, само собой, разный. Картон по 5 рублей за кг берут. ПЭТ - по 17. Иной раз сотня, другой день - ничего. Ну а третий - до тысячи.

«Но делиться ж еще приходится, - многозначительно произнес мой новый знакомый».

«Хм», - не стал вдаваться в подробности он.

Не только бомжи

Поодаль показалась группа людей. Двое мужчин и немолодая дама неспешно перебирали палкой горы трикотажа. Они рассказали, что живут недалеко, а сюда периодически наведываются за хлебом для собак. Кто-то, мол, и сам его ест. Но они брезгуют.

«Бесплатный секонд-хэнд, - бормочет один из них. - Вот душевные кроссовки. Новые. Это ж зачем их было выбросить? Ну, подарили бы кому-то».

Николай поспешил в сторону от конкурентов. Я за ним. Страшно одной, жутко.

«А вы тут как, не страшно?» - спрашиваю его.

«Да что мне сделается, - рассуждает тот. - Вот был случай, испугался я до жути. Иду и слышу голос женский. Орет, да все не по-русски. Думаю, убивают? Или что такое? Подбегаю, там несколько человек около нее, мол, таджичка или узбечка ли рожает. Скорую ей вызвали, пока та ехала, она двойню родила! Ну, я близко не подходил, вдруг умрут дети, боялся. Нет, говорят, выжили».

Вообще, признался он, мигрантов, да и его самого, полиция периодически отсюда выдворяет. Но нелегалы депортируются домой. А у Коли дом - у свалки.

«И тихо сдохнуть»

А потом Николай признался, что больше всего боится наступить здесь на иглу наркомана и «тихо сдохнуть от СПИДа».

Я пристроилась за троицей, что собирает хлеб, и вышла с ними с территории. Все идущие впереди несли набитые битком сумки.

Мимо нас проехал мусоровоз. Его водитель, Фарид, рассказал, что все басни о чудесных находках на свалке, на его взгляд, легенды. «Я делаю по 4 выезда в смену, - говорит мужчина. Собираю мусор из баков. Ну, выбросили люди, тряпки да помои, неужели я разглядывать буду, что там?».

А вот его коллега, Алексей, что уже не работает в Горэкоцентре, позже рассказывал, что свалка - место опасное. В том числе и для самих бомжей, что бросаются в гору мусора, как только его привезешь, стремясь опередить друг друга. И тут главное - не придавить их насмерть бортами машины. И сам он не видел, но слышал, что ни раз и ни два трупы здесь находили. Бомжей или кого, не в курсе. А последних живет здесь пруд пруди. Десятки домиков знает лично он, из картона, ковров и коробок.

Водители мусоровозов не столь оптимистичны в вопросе находок среди мусора. Фото: АиФ/ Александр Фирсов

Опасения и страх по поводу челябинской свалки не напрасны. Несколько лет назад на территории свалки Карабаша трое предпринимателей практически обратили в рабство 200 земляков. У мужчин отобрали паспорта и заставляли их работать, сортируя мусор. Позже рабы признавались, что рабочий день их длился с 5 утра до заката солнца. За малейшее неповиновение их жестоко избивали. Причем на уловку рабовладельцев попадались не только люди, ведущие асоциальный образ жизни. Кого-то привозили на свалку и заставляли трудиться за еду силой, отбирая средства связи, документы. Доказательствами вины рабовладельцев позже стали их телефонные переговоры, прослушанные полицией, и показания свидетелей.

Нам повезло: ветер уносил запах мусора в другую сторону. Фото.

Рыночная экономика внесла в нашу жизнь не только такие известные понятия, как инфляция, дефолт. Закрепилось в лексиконе на первый взгляд не связанное с рынком слово «бомжи». Люди, потерявшие в ходе перестройки работу и не имеющие определенного жилья. Современные реалии заставили вчерашних инженеров, строителей, бухгалтеров искать свой жизненный путь.

Некоторые нашли его на свалке. Кучи мусора стали местом работы и временным пристанищем. Наш корреспондент побывал на городской свалке Тынды и узнал подробности жизни на мусорном Клондайке. Мусорных дел мастера Жизнь на свалке построена по расписанию мусоровозных машин и начинается около 9 часов утра с приездом первого КамАЗа с отходами. На работу выходят и бомжи. Водители подбирают их в оговоренных местах на окраинах города. Как правило, такой чести удостаиваются старожилы свалки, которые трудятся здесь по нескольку лет. В кабине же обсуждаются планы на предстоящий рабочий день: сколько будет привезено машин мусора и откуда. Самыми доходными местами являются контейнеры, расположенные возле продуктовых магазинов. В таких ящиках, как правило, можно найти все, начиная с хлеба и заканчивая красной икрой. Приехав на свалку, бомжи первым делом собирают продукты для завтрака: сыр, колбасу, сок. Отведав яства в импровизированном кафе «Березка» с мягкими креслами на снегу, люди распределяются по бригадам и отправляются к месту работы - в центр свалки. За каждой группой, в которую входят четыре-пять человек, негласно закреплена своя территория. - Четкого деления на зоны нет, но для того чтобы не мешать коллегам, стараемся не лезть в чужую груду мусора, - объясняет бомж Виктор. - Если наша бригада взялась за эту машину, то пока его до конца не разберем, не лезем в другие кучи. Спешка здесь недопустима. Иначе можно пропустить те же драгоценности или какой-нибудь деликатес. Основными орудиями труда на свалке являются клюка, лом и штыковая лопата. Этими приспособлениями бомжи за день переворачивают десятки тонн мусора. Для того чтобы смерзшиеся отходы разогреть, здесь разводят костры. Огонь нужен и для людей, так как продержаться в 40-градусный мороз даже несколько минут очень тяжело. Едкий дым заволакивает всю свалку, дышать становится все труднее, но копошащиеся в мусоре бомжи успокаивают, говоря, что такая обстановка закаляет и повышает иммунитет. Большинство тружеников свалки на больничные не ходят. Работа на природе, говорят, чем-то напоминает санаторий. - Летом, конечно, надоедают мухи, запахи-то мы и не чувствуем, привыкли уже, а зимой - благодать, - делает глубокий вдох Виктор и начинает рассказывать о том, как он попал на свалку. - Раньше работал плотником в БСК-30, строил железную дорогу Улак - Эльга, потом перестали платить зарплату, предприятие обанкротилось, и все, жить на что-то надо было, вот и пришел разбирать кучи мусора. Поначалу было непривычно, всю жизнь работал в строительстве, а здесь... Но потом привык и сейчас спокойно к этому отношусь: у каждого своя работа. Самое главное, что я неголодный, сыта и обута моя семья. Здесь же на свалке я познакомился со своей женой Тамарой, может, скоро заведем ребенка. Банкет в кафе «Березка» Супруга Виктора, разбирающая только что привезенный из города мусор, трудится на свалке уже 6 лет. До этого Тамара работала проводником в пассажирских поездах. Рассказывает, что в 80-е годы ей доверяли престижные направления в южные города и на Москву. Была на хорошем счету у руководства, но по стечению обстоятельств в начале 90-х пришлось уволиться с железной дороги. В то время устроиться на работу было очень тяжело. Чтобы прокормить детей, стала собирать бутылки по подъездам. Но когда в связи с антитеррористическими мероприятиями позакрывали металлическими дверями все подвалы и мусорные камеры, пришлось перейти на свалку. - Сейчас я уже не пытаюсь куда-то устраиваться. Отвыкла от работы в организациях, мне больше здесь нравится, - делится Тамара, доставая из кучи пакет с гнилыми овощами. - Я не считаю, что мы здесь живем плохо. Ко мне сюда часто приходят подруги из города, смотрят на мою одежду, деликатесы на столе и говорят, что мы на мусоре имеем больше, чем они на своих предприятиях. Расквитавшись с картофельными очистками и замороженными мандаринами, Тома приступает к поиску спиртного к обеду. Определив зорким взглядом в глубине кучи несколько бутылок пива, дама клюкой достает замерзшие «Миллер» и «Сокол». После этого приглашает к столу выпить за знакомство. В «Березке» протягиваю Тамаре сторублевую купюру, женщина смотрит недоуменным взглядом и говорит, что гостей здесь угощают бесплатно. Сторублевка все же незаметно исчезает в дубленке хозяйки. На костре тем временем разогревается банка рыбных консервов и размораживается добытое спиртное. Ровно в 12 часов на свалке жизнь замирает, и Тамара предлагает поднять тост за передовиков мусорного производства. В руках хозяйки кружка элитного «Миллера» и сардина. - Недавно ребята из другой бригады нашли на свалке матрас, стали его потрошить, а оттуда вываливаются 25 тысяч рублей. Видимо, кто-то копил на «черный» день и забыл про заначку и вместе с ней выбросил матрас в контейнер, - рассказывает Сергей, разместившись в кресле. - Вот у нас здесь был праздник, мы целую неделю гудели, позволили себе чуть расслабиться. Лялечки со свалки и их ухажеры К разговору о счастливчиках присоединяется Татьяна. В качестве съестного к столу она привезла в коляске ящик замороженных овощей: лук, огурцы, помидоры. - Вы посмотрите на нас, как мы прекрасно выглядим, - позирует в оранжевой дубленке гостья. - Вчера раскопала косметику себе и подругам: хорошую помаду, тени вроде бы элитной марки. Женщина и на свалке должна быть женщиной и выглядеть безукоризненно. Тут ведь и украшения находим, «печатки» попадаются, серьги, кольца. А в город мы вообще выходим, как лялечки. Никто и не скажет, что я с утра до вечера на мусоре пашу. Рядом сидящие подтверждают слова Татьяны и предлагают после обеда познакомиться с эксклюзивными, по их мнению, вещами. Ближе к двум часам на свалке снова один за другим стали разгружаться мусоровозы, а у бомжей началась вторая половина рабочего дня. Постояльцы приветствуют водителей машин и грузчиков, интересуются их делами. - Мы для них - боги, бомжи нас хорошо знают, да и мы старожилов свалки тоже по именам помним, - говорит Юрий Жилкин, грузчик ООО «Чистый город». - А среди мусора сейчас можно найти столько всего. Сегодня ведь многие живут в достатке и выкидывают в контейнеры практически новую одежду, нераспечатанные коробки с продуктами. Татьяна узнает у знакомого грузчика, когда привезут партию из супермаркета, и отправляется разбирать только что привезенный мусор. Сразу же попадаются зимние мужские сапоги, детские кроссовки. Женщина откладывает обувь в сторону и приступает к проверке карманов выброшенных брюк и рубашек. - Это очень важный момент в нашей работе, очень часто люди забывают в карманах деньги, драгоценности, - поясняет Татьяна. - Поэтому практически каждый день попадается наличность, особенно в мужских брюках и пиджаках, видимо, жены не успели вытащить деньги. - Свалку еще называют магазином «Березка». Здесь при желании можно найти все: и продукты питания, и одежду, и технику, - присоединяется Герман. - Недавно нашел сотовый телефон. Теперь хочу подключиться для того, чтобы связываться с коллегами по работе. Свалка ведь большая, пока дойдешь с одного конца на другой, потратишь уйму времени. Наш экскурсовод по свалке Татьяна продолжает рассказывать об одежде, которую можно найти в мусорных бутиках. Говорит, что обеспечивает вещами всю свою семью, детей с внуками, которые живут в городе. Недавно полностью одела внучку - от трусиков до дубленки. Себе нашла вечернее платье на выход. Скоро у знакомого будет день рождения, вопрос с нарядом уже решен, теперь нужно найти подарок. - За неделю до гулянки начинаю выбирать что-нибудь подходящее. Прошлый раз своему кавалеру подарила туалетную воду в упаковке, нашла ее среди мусора. Потом оформила целлофанчиком - и подарочек готов. Сейчас мой мужчина пахнет барбарисом, - делится Татьяна. - А на мой юбилей подруги подарили мне золотые серьги. Я их, правда, продала за бесценок, сейчас жалею, все-таки золото есть золото. Дни рождения на свалке отмечают всем коллективом. На стол идут в основном дорогие продукты: копченая колбаса, сыры, шоколадные конфеты. К знаменательным датам гости стараются подобрать обновки и пощеголять перед друзьями в сапожках на высоких каблуках, платьях с разрезом, мужчины надевают костюмы и даже галстуки. Как правило, веселье заканчивается глубокой ночью пьяными разборками. Нередко выяснение личных отношений заканчивается убийством. Летом с несговорчивым мусорным королем так и поступили. После нескольких предупреждений коллеги решили не церемониться и прямо на свалке расквитались с непризнанным вождем. Интеллигенция борется с непорядочными свинарями На окраине свалки работает местная знаменитость Петрович. У него высшее инженерное образование. В прошлой жизни занимал руководящую должность в строительной организации. Сейчас копошится с гнилыми овощами. Петрович просит не фотографировать, говорит, что еще не смирился со своей участью и не хочет, чтобы его увидели старые друзья. - Когда я был руководителем, конечно, я всем был нужен, были друзья. А когда по жизненным обстоятельствам ушел с работы, обо мне все забыли. Такова жизнь, и приходится принимать ее такой, какая она есть, - философствует Петрович, откладывая в сторону стеклянные бутылки. Сбор и сдача бутылок, металлолома являются основными статьями дохода обитателей свалок. В последнее время уже не осталось металла, поэтому больших денег на этом не заработаешь. Тара из-под пива, вина и минеральной воды в отличие от цветмета приносит стабильный доход. В среднем одна бутылка стоит рубль. За день можно насобирать два - три ящика, это шестьдесят рублей прибыли. После Нового года очень хорошо идет бутылка из-под шампанского, в первые дни января заработок мог доходить до двухсот целковых. Есть еще один способ заработать наличность. Это сбор отходов для свиней. Частники покупают у бомжей гнилые овощи, продукты питания по 10 рублей за коробку от мандаринов. - Есть порядочные свинари, которые платят деньги по тарифам, а есть обнаглевшие: загрузят машину отходами, кинут нам бутылку водки и пачку сигарет и уезжают, - говорит Петрович. - Если второй раз такое повторяется, то с частниками начинаем разговаривать уже по-другому. Можем и колеса проколоть, и стекла разбить. Нам терять нечего. Мусорные сновидения Местная власть пытается помочь бомжам: в городском кафе организовали бесплатные обеды, сейчас планируют открыть ночлежку. Но кардинально изменить жизнь людей, которые оказались на дне из-за рыночных реформ, городская администрация не может. Сегодня бомжам нужны прежде всего жилье и прописка, потому что только при наличии регистрации можно устроиться на работу. Но найти десятки квартир для людей, которые обитают на свалке, нереально. Поэтому бомжи со своими проблемами остаются один на один, а общество старается не замечать этих людей. Впрочем, сами бомжи не считают себя обделенными. За несколько лет такой жизни у них происходит психологическая ломка, поэтому гнилые овощи, рой мух, зловонный запах отходов становятся нормой. Хотя, как и у любого человека, остаются характер, душа и человеческие ценности. Рабочий день подходит к концу, около двадцати машин мусора переработаны, бомжи подсчитывают собранные бутылки, коробки с отходами, разбирают найденные вещи. Среда и суббота на свалке выходные, потому что в эти дни не работают мусоровозные машины ООО «Чистый город». Временное затишье нарушают только стаи ворон, кружащих над свалкой, и собаки, которые доедают то, что оставили бомжи. Уже завтра на мусорном Клондайке работа закипит снова. Жизнь на свалке продолжается: здесь так же, как и везде, знакомятся, влюбляются, рожают детей, отмечают праздники. И люди, обитающие среди куч мусора, как ни странно, с уверенностью смотрят в будущее, строят планы на перспективу. Влюбленные Тамара с Виктором хотят родить мальчика, рассудительный Герман - заработать на квартиру в бараке. Модница Татьяна мечтает отдохнуть на море, недавно ей даже сон такой приснился, а интеллигент Петрович - вернуться на свою любимую работу, на стройку. А пока на свалку приехали новички Сергей и Вера, которые только постигают азы мусорного производства и тонкости этой жизни.