Уход за телом

Чем западные немцы отличаются от восточных. Восточные немцы поддерживают россию и мечтают отделиться от германии

Германия празднует 25 лет объединения. Исследования и социологические опросы показывают: различия (как минимум внешние) почти стерлись, но единой нацией немцы пока так и не стали. Вывод: для подлинного «единения» нужно еще как минимум лет двадцать. То есть смена поколения.

Демография в этом деле имеет значение, и немалое. Для молодежи, родившейся накануне или сразу после объединения страны, Германия всегда была единой и другой они не знают. Когда в прошлом году, готовя проект «СБ» «Без железного занавеса», я была в Берлине во время празднования 25-летия падения Берлинской стены, лидер фракции «Левой партии» в Бундестаге (64 места в парламенте, крупнейшая оппозиционная фракция) Грегор Гизи (сын министра в правительстве ГДР, ни разу после объединения страны не проигравший выборы в Бундестаг) признался, что его 18-летняя дочь не слишком интересуется историей и тем, что такое ГДР. Это показательно: для молодежи есть одна Германия – единая и неделимая, но тот, кто успел побывать хотя бы пионером в ГДР (там они были юными тельмановцами, но это не суть), к объединению относится куда более критично. Вернее, не к самому объединению – это благо для разъединенной нации, в этом ни у кого сомнений нет – а к тому, что случилось после него. И демография здесь снова имеет значение. В первые несколько лет после объединения почти 14.5 млн. немцев из восточных (бывшая ГДР) земель переехали на запад страны. Понятное дело, в поисках лучшей, как это у нас принято говорить, доли. Уезжали молодые и работоспособные, оставались немолодые и больные. А еще – совершенно неожиданный эффект объединения – живущие на востоке немки (говорят, соблазненные неизвестными им дотоле прелестями свободного мира) стали меньше рожать. В результате сегодня средний возраст жителей восточных регионов Германии выше (существенно), чем жителей регионов западных. Правда, западные немцы жалуются, что у восточных пенсии больше. Но это не совсем так: просто женщины в ГДР (как и в СССР – многие наверняка помнят) всю жизнь работали, а потому и пенсии заработали. Немки же западные оставались дома, воспитывая детей, а потому и пенсии у них смехотворные – приходится рассчитывать на мужей.

Зато зарплаты на востоке меньше: работающий в восточных регионах немец зарабатывает примерно три четверти от того, что приносит домой немец западный. И это на самом деле прекрасный показатель, потому что сразу после объединения разница была более чем двукратной. Так что практичные немки, выходя замуж, предпочитают мужчин из западных регионов, которых считают более предприимчивыми, образованными и имеющими больше шансов сделать хорошую карьеру (и заработать большие деньги, конечно). Представления эти, конечно, субъективные, но вот то, что мужчины из Западной Германии по-прежнему богаче своих соотечественников из восточных регионов, факт. Из 500 самых богатых людей Германии только 20 живут в восточных регионах (да и то 14 из них в Западном Берлине).

В основе проблемы зарплат, поясняют специалисты, различия в предприятиях: в восточных землях (которые многие и 25 лет спустя называют «новыми») предприятия в основном малые, средние и сельскохозяйственные – откуда взяться высоким зарплатам? Крупная промышленность – в западных регионах, в восточные никто не пошел. Вернее, пошли, но своеобразно: фабрики и заводы приватизировали (нередко за символическую 1 марку) и… закрыли. Я встречалась с восточными немцами, истории которых написаны, как под копирку: работал на заводе, его приватизировали и закрыли, остался без работы, несколько лет искал новую.

Восточным немцам не нравится, что все их достижения (а они ведь были) оказались выброшенными за борт и в новой жизни не пригодились. «Это было не объединение, а аншлюс», – с горечью говорят они. Западным немцам плата за объединение (они, конечно, настаивают на «объединении») кажется непомерно высокой. Хотя и здесь вступает в дело демография: молодым эта цена (в прямом смысле – в Германии был введен специальный налог) не знакома.

В общем, в эти выходные в Германии будут пить (создали даже специальное «Вино объединения» из всех сортов винограда, растущих в стране) за молодость. Отличный, между прочим, тост для серебряной свадьбы.

Двадцать восемь лет назад, 9 ноября 1989 года, пала Берлинская стена. Границу между Восточным и Западным Берлином официально закрыли уже в 1951 году. Однако в первое время сбежать было не так уж и сложно, и восточную часть покинули 2,6 млн человек. Тогда власти ГДР решились на радикальные меры. Основное заграждение было построено за одну ночь на 15 августа 1961 года, но укрепляли стену вплоть до ее падения.

С тех пор прошло ровно столько, сколько простояла Берлинская стена. Но немцы до сих пор негласно поделены на “осси” (восточных) и “весси” (западных). Некоторые “осси” все еще предаются ностальгии по социалистическому прошлому. В Германии для обозначения этого чувства даже придумали специальный термин – “остальгия”. Мы собрали воспоминания восточных немцев, которые могут разделить большинство из тех, кто вырос в Советском Союзе.

Школьная система образования и учеба по субботам

Как и в ряде стран Советского Союза, в школах восточной Германии была “шестидневка”. Общих критериев субботней учебы не было: где-то школьники сидели четыре урока, где-то шесть. Школу по субботам отменили только в 1990 году, когда страна вновь объединилась. Вместо занятий школьники с родителями стали ездить в западную часть, чтобы получить “приветственные деньги” (Begrüßungsgeld). Это материальная помощь, которую ФРГ выплачивала каждому восточному немцу при въезде на западную сторону.

Дагмар: “После 9 ноября мы, учителя, часто стояли перед полупустыми классами. Большинство учеников по субботам уезжали в западную Германию, чтобы получить денежную помощь. И да, “восточные” дети были более образованными. После объединения страны общий уровень образования откатился назад”.

Йоахим: “К счастью, в субботу я должен был идти в школу. Жаль, что только до обеда. Моей маме в это день почему-то всегда приходила в голову идея делать уборку. Поверьте, я был рад, что мне нужно учиться. Но если серьезно, никому из нас это не повредило. Жаль только учителей, которые и так всю неделю были перегружены”.

Другие не так оптимистично вспоминают школьные годы, но признаются, что польза от субботней учебы была несомненной.

Хайке: “Я ненавидела учебу по субботам, но, по крайней мере, вреда мне это не нанесло. Было бы неплохо ввести то же самое сегодня. Дети занимались бы чем-то полезным в жизни, а не пялились все выходные в смартфон”.

Гоа: “Я даже в техникуме ходила по субботам на учебу - два часа русский, два часа марксизм-ленинизм. Вот это было настоящее удовольствие!”

Михаэль: “В те времена был порядок и мы, дети, уважали взрослых. Сегодня только и слышишь от них на улице: “Эй, чувак”… Каждый делает в школе что захочет. У учителя не осталось никаких прав. Раньше, бывало, и тряпка по классу летала… Все-таки учеба по субботам – однозначно неплохая идея”.

Детские сады полного дня

Это сейчас почти половина немцев уверена, что ребенок страдает из-за отсутствия матери, которая вынуждена работать. В ГДР такой вопрос не стоял. Чтобы строить социалистическое будущее, женщины после родов должны были как можно раньше возвращаться к работе. Варианта “домохозяйка” не существовало в принципе. В Конституции ГДР была напрямую прописана обязанность женщины трудиться: “Социально полезная деятельность - почетная обязанность каждого трудоспособного гражданина”. При этом домашний труд работой не считался.

Для мотивации женщин власти позаботились о 100%-й обеспеченности детей местами в детских садах. Учреждения работали с шести утра до семи вечера, многие проводили в них ежедневно по десять часов и дольше. Нередки были недельные сады, когда ребенка приводили в понедельник утром и забирали в пятницу вечером.

Ингрид: “Наши детские сады были прекрасны. Можно было не бояться забрать ребенка на полчаса позже. Через восемь недель после родов я уже вышла на работу”.

Райнард: “В ГДР все дети были желанными, их появление приветствовалось обществом, чего нельзя сказать сегодня. Благополучие детей было общественной заботой. На ребенка выплачивалось пособие в двадцать марок, сегодня сумма намного больше, но можно ли что-то сделать для детей без любви?”

В сегодняшней Германии лишь 70% матерей работают, причем только треть из них - полный день. Современное немецкое общество теперь приравнивает ведение домашнего хозяйства к неоплачиваемой работе. Неработающие матери, имеющие хотя бы одного ребенка дошкольного возраста - обычное явление. Социум относится к этому если не с одобрением, то с пониманием точно.

Пионерская организация

В ГДР, как и в Советском Союзе, была своя пионерская организация. Только она носила имя не Ленина, а Эрнста Тельмана - видного немецкого коммуниста, уничтоженного фашистами, а галстуки пионеров были не красные, а синие. Впрочем, вскоре их тоже заменили на красные. Пионерия просуществовала вплоть до падения стены. Формально прием в организацию был добровольным, но фактически ее членами были почти все школьники с первого по седьмой класс.

Клятвы пионеров-тельмановцев и пионеров-ленинцев звучали почти идентично: “…клянусь жить, учиться и бороться так, как учил нас Эрнст Тельман”, “…горячо любить и беречь свою Родину, жить, как завещал великий Ленин”. Ну и, разумеется, “будь готов – всегда готов”. С пятого класса каждый “восточный” пионер начинал в обязательном порядке учить русский. Для языковой практики школы организовывали переписку с советскими школьниками. Иногда она длилась годами, перерастая в настоящую дружбу. Многие немцы до сих пор хранят в шкафу те письма.

Габриела: “У меня был синий галстук. Я переписывалась с русской девочкой, и она прислала мне свой красный галстук. После этого наша переписка оборвалась. Жаль…”.

Сибилле: “Красный галстук до сих пор храню дома, я очень гордилась, что ношу его. Вместе с галстуком нам прививали ценности: будь вежлив и готов помочь, уступай места пожилым людям, уважай родителей. Куда все это ушло?”

Онлайн-магазины активно пользуются ностальгией по пионерии. Синие и красные галстуки можно купить практически на каждом сайте, торгующим “восточногерманскими” товарами. Правда, там они будут “made in Сhina”. Тому, кто хочет оригинальный продукт, прямая дорога на ebay – цены на подержанный пионерский символ начинаются от восьми евро.

Коллективная уборка урожая

Почти каждый, кто вырос в Советском Союзе, наверняка помнит добровольно-принудительные поездки на уборку урожая. Ради этого осенью на две недели даже отменялись уроки. Денег за это не получали на сами ученики, ни школа (во всяком случае, детям об этом не говорили). Самое большее, что можно было получить за свой труд - незаметно вывезенное с поля ведро картошки.

Несколько иначе было в ГДР. Школьники так же проходили “отработку”, а осенние каникулы так и назывались – “картофельные каникулы” (‘Kartoffelferien’). Но за каждый собранный ящик овощей детям платили небольшую сумму – от 10 пфеннингов. Бывшие “осси” вспоминают, что за каникулы можно было неплохо подкопить карманных денег.

Хорст: “Ребенок понимал, что деньги можно заработать. Понимает ли это кто-то из сегодняшних детей? Сомневаюсь! Зато сейчас всякие умники называют это принудительным трудом в социалистическом лагере!”

Ангела: “Мы ездили убирать картошку всем классом. А деньги потом шли на классную поездку. От того, как хорошо мы работали, зависело, сколько родители должны доплатить”.

Сабине: “Во время каникул мы с братом ездили собирать картошку. Заработанные деньги тратили на мороженое и кино, а остальное откладывали. Мой внук сейчас просто не может поверить, когда я ему об этом рассказываю”.

Свен: “Я тоже ездил на поле, но при этом о добровольности говорить не приходилось. Нас никто не спрашивал, хотим ли мы. И нет, я не получал от этого удовольствия. Но работать точно научился”.

Еще в ГДР был лагерь труда и отдыха - что-то типа советских пионерских лагерей. Школьники до обеда работали, а после культурно отдыхали. Часто туда приезжали дети из других стран соцлагеря.

Катрин: “В лагере мы собирали яблоки. Вместе с нами работали ровесники из Польши, мы соревновались друг с другом. Тогда никто не знал слов “иностранцы” и, несмотря на языковый барьер, нам всем было очень весело. Не было ссор, никто не старался уничтожить другого. Детский труд? Смешно..”

Эвелин: “Мы ездили собирать клубнику и вишню. На дерево разрешали залезать только тем, кому уже четырнадцать, остальные должны были обрывать ягоды с веток. Но мы все им завидовали и хотели наверх”.

Мультфильм “Ну, погоди!”

Культовый мультфильм советских детей, который можно смотреть бесконечно, был не менее популярен в ГДР. Только в прокате он шел под названием “Заяц и волк” (‘Hase und Wolf’), а реплики персонажей переводить не стали, что, собственно, немецким детям никак не мешало. Многие “осси” до сих пор считают, что это лучшее, что пришло в страну из Советского Союза. Мультфильм показывали по телевизору, в кинотеатрах и детских садах.

“Я всегда с восторгом смотрела этот мультфильм, там волк говорил ‘nubaggadi"”, – вспоминает Рамона.

Спустя годы человеку многое кажется иным, чем было на самом деле. Улицы чище, конфеты вкуснее, а люди вежливее. Психологи считают, что прошлое, воспринимаемое позитивно, помогает человеку жить полноценно и строить планы на будущее. Конечно, никто из бывших “осси”, самозабвенно предающихся воспоминаниям, не хочет снова жить за стеной. Но большинство из них с удовольствием “остальгируют”. Просто потому, что их жизнь в ГДР - это в первую очередь семья, дом и друзья.

Ральф: “Я считаю, что у нас была прекрасная жизнь в ГДР, но не благодаря соцстрою, а вопреки ему. Своим беззаботным детством я обязан родителям и родственникам, которые жили в западной части. От заботы социализма в то время я бы с удовольствием отказался. В следующий раз, когда кто-нибудь соберется строить стену, пусть предупредит заранее, чтобы было время исчезнуть”.

Фото: pixabay.com, кадр из фильма Вольфанга Беккера “Гуд бай, Ленин!”

МОСКВА, 4 дек — РИА Новости, Анна Михайлова. С падением Берлинской стены и объединением Восточной и Западной Германии казалось, что история ГДР закончилась. Однако даже спустя почти 30 лет жители бывшей Германской Демократической Республики ностальгируют по стране, которой больше нет. Они покупают в интернете товары тех лет, смотрят тематические передачи по телевидению и даже устраивают вечеринки в стиле ГДР. У этого явления есть официальный термин — "остальгия" (от немецкого Ost — восток).

Феномен тоски восточных немцев по прошлому стал предметом исследований. Корреспондент РИА Новости пообщалась с авторами таких книг, а также с восточными немцами и узнала, чего не хватает жителям бывшей ГДР в современной Германии.

Жили — не тужили

Воссоединение Германии после окончания холодной войны принято подавать как историю успеха. В первую очередь потому, что оно было бескровным. Несмотря на то что смена власти в 1989-1990 годах прошла мирно, для восточных немцев это означало глубокие потрясения и потери. С надеждами на лучшую жизнь на них обрушились безработица, неуверенность в завтрашнем дне, отсутствие внятного представительства в политической и общественной жизни страны и общее состояние потерянности, — рассказывает Томас Гроссбёльтинг, составитель-редактор книги "ГДР: миролюбивое государство, читающая страна, спортивная нация?".

"К новой жизни в объединенной Германии восточным жителям пришлось приспосабливаться, переучиваться. Нужно было страховать свою жизнь по-другому, иначе вести себя на рабочем месте, система образования стала другой. Людям не хватало социальной близости, отсутствовал привычный путь, по которому граждане ГДР шли с детства", — говорит эксперт.

Как западный немец, выросший в Вестфалии, Гроссбёльтинг долгое время воспринимал ГДР как совершенно чуждое образование. Для его поколения жизнь восточных немцев была источником домыслов и мифов, опровержение которым он и пытался найти, работая над книгой.

"Меня интересовали такие вопросы, как: было ли больше социальных гарантий у ГДР, была ли эмансипация женщин более прогрессивной, чем в ФРГ, почему спортсмены и спортсменки ГДР были такими успешными? Все эти вещи в 90-е годы были предметом дискуссий и споров, затрагивающих вопрос идентичности. Западногерманский взгляд был таков, что граждане ГДР были "освобождены", поэтому должны быть благодарны за это. Но параллельно возникла вот эта волна остальгии, когда жители той части Германии находили определенные качества и моменты в истории ГДР, которые они хотели бы отстоять и сохранить", — объясняет Гроссбёльтинг.

"Я — не немец, я — восточный немец"

Автор книги "Опыт восточных немцев после объединения Германии" Томас Абэ на книжной ярмарке Non/fiction

"Период трансформации был достаточно жесткий и болезненный. Каждый второй работник (то есть 50% трудоспособного населения) потерял свою работу. При этом восточные немцы не были никак представлены в обществе, ими управляла западногерманская элита. В бизнесе, экономике, политических ассоциациях, профсоюзах, университетах, науке, органах управлениях это были в основном западные немцы. У осси не было своего голоса", — говорит Абэ.

Спад эйфории от изобилия "западных" товаров и продуктов у восточных немцев начался довольно быстро, уже через два года после объединения страны. И в той или иной степени продолжается до сих пор, считает Абэ.

"В марте 1990-го был проведен опрос общественного мнения. Людей спросили: "Вы ощущаете себя немцами, восточными немцами или гражданами ГДР?" Две трети опрошенных тогда сказали: "Я — немец". Тот же вопрос мы задали восточным немцам в декабре 1992 года, то есть спустя два года после объединения. Результаты получились обратными. Две трети опрошенных ответили: "Я — восточный немец" и только одна треть: "Я — немец", — объясняет Томас Абэ.

"Моя ГДР — великолепная страна!"

Еще один выходец с "востока" — Михаэль Майен, специалист по теории коммуникации, профессор Мюнхенского университета имени Людвига и Максимилиана, добавляет, что осси испытывают ностальгию по временам, "когда никто не подвергал сомнениям их личные жизненные достижения". По его словам, одним из ключевых элементов остальгии стало пренебрежительное отношение западных немцев к тем, кто жил в ГДР, отчего последние ощущают потерю идентичности.

"У людей отняли возможность вспоминать собственное прошлое и позитивно или, по крайней мере, избирательно оценивать часть их жизни, проведенную в ГДР. Потому что "единая" немецкая общественность, СМИ, школа, музеи — все оценивают ГДР только как господство диктатуры. И поэтому практически каждому бывшему гэдээровцу приходится объяснять другим, чем он в те времена занимался — и почему. А западным немцам этого делать не нужно", — уверен Майен.

Это ощущение играет для многих восточных немцев важную роль. Среди прочего, родители не могут помочь своим взрослым детям сделать карьеру, что было возможно в бывшей Восточной Германии, считает Майен. Среди других утраченных ценностей ученый отмечает "социальные гарантии, отношения на работе, социальную справедливость и ощущение, что в центре внимания политиков находятся в первую очередь люди".

"Потеря статуса и необходимость оправдываться за свое прошлое сближает восточных немцев", — подтверждает Томас Абэ.

"Та стилистика, которая превалирует в современной Германии в отношении восточных немцев и ГДР, — несправедливая и односторонняя. Ученые говорят: в ГДР была диктатура. Но обычные восточные немцы мыслят другими категориями. Они говорят: "Я не могу представить, что было так плохо в то время. Моя ГДР была великолепная страна!" То же самое со Штази. Когда в Германии стали много писать о репрессиях этой правоохранительной системы, простые осси не хотели в это верить", — подчеркивает эксперт.

Примечательно, что вопрос идентификации остается актуальным и для молодого поколения восточных немцев, которые не застали ГДР. Согласно опросам последним лет, около 40% детей осси считают, что родина их родителей была более демократичным и справедливым государством, чем нынешняя Германия.

Остальгия (нем. Ostalgie, от Osten) - ностальгия по временам и культуре ГДР. Иногда определяется как «воспоминание, ретроспективный взгляд на вещи и обстоятельства из повседневной жизни бывшей ГДР». В более широком смысле остальгия - это тоска по ушедшему социалистическому прошлому в странах так называемого социалистического лагеря. Авторство неологизма остальгия, по крайней мере его актуализацию, приписывают немецкому артисту Уве Штаймле, выступавшему с программой Ostalgie.
Остальгия - культурный феномен самоидентификации. Существует противопоставление людей по жизненному укладу и культуре: «осси» (восточники) и «весси» (западники). Приверженность своей культуре выражается, в частности, в выборе характерных товаров «остальги», фильмов и их персонажей, пристрастие к социалистической символике и прочем. Спустя 25 лет после падения Берлинской стены в Германии продолжают пользоваться спросом и товары с брэндом "сделано в ГДР". Как правило, их можно заказать в специальных интернет-магазинах. Ассортимент крайне разнообразен: предлагается одежда времен ГДР, музыка, фильмы и даже подлинные денежные купюры и ордена, которыми партийное руководство награждало героев труда.

Впрочем, “весси”, то есть западные немцы, не отстают от “осси”. Для них, правда, приобретение товаров с брендом “сделано в ГДР” - это скорее некое увлекательное путешествие, сродни использованию машины времени. "Лучше всего продаются продукты питания", - рассказывает владелица одного из таких интернет-магазинов Зильке Рюдигер (Silke Rüdiger). В цене и почете - шампанское "Красная шапочка" из восточногерманского Фрейбурга, горчица из саксонского Баутцена, огурчики из Шпревальда и даже ClubCola - популярный в ГДР лимонад, аналог американской Coca-Cola.
Так, пользуется огромной популярностью берлинская гостиница Ostel, интерьер и все вещи в которой воспроизводят быт Восточной Германии. Владельцы отеля положили немало сил на то, чтобы найти не копии, а настоящую мебель и предметы обихода для всех 60 комнат своей гостиницы. В итоге в Ostel всё аутентичное, сделанное в ГДР. В номерах даже висят портреты генсека Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) Эриха Хонеккера.

"Наши гости хотят почувствовать, как было в прошлом, помимо этого им нравится, что у нас спокойно - нет ни телевизоров, ни телефонов, ни каких-либо предметов роскоши", - раскрыл журналистам Deutsche Welle секрет успеха гостиницы её владелец Даниэль Хельбиг. Впрочем, если для западных немцев “пожить в ГДР” - интересный аттракцион, то для восточных - повод вспомнить молодые годы.

Ностальгия по ГДР связана с эмоциями людей, а не с их политической позицией, убежден владелец "Кабинета "остальгии" (Ostalgie Kabinett) под Магдебургом Дирк Грюнер (DirkGrüner). "К нам в музей приходят люди, у которых наворачиваются слезы на глаза, когда они рассматривают наши экспонаты", - рассказывает он. За последние годы Грюнер собрал почти 20 тысяч предметов быта времен ГДР. "Некоторые наши посетители просят продать им кухонную утварь, ведь у нее отменное качество", - говорит Дирк Грюнер и добавляет, что на такие просьбы он реагирует отказом. Ведь, по его выражению, "иначе в музее уже давно бы ничего не осталось".

Тем не менее, несмотря на то, что после краха ГДР прошло четверть века, некоторые немцы чувствуют себя чужими в объединенной Германии. Им кажется, что с исчезновением ГДР они лишились родины. К такому выводу в ходе своих исследований пришел социолог из Свободного университета Берлина (Freie Universität Berlin), профессор Клаус Шрёдер (Klaus Schroeder). "Жизнь в ГДР была для многих более понятной и простой", - объясняет он скрытые причины так называемой "остальгии".

Восточные немцы почувствовали, что с радикальным переходом экономики на рыночные рельсы все, что ими было достигнуто, разом обесценилось. В 1990 году были закрыты многие предприятия, на которых они трудились. Продукция просто оказалась никому ненужной, а квалификация сотрудников - невостребованной.

По мнению социолога, сама по себе "остальгия" - явление безобидное. Тем не менее у него есть и обратная сторона. Так, 40 процентов немецкой молодежи, чьи родители выросли в бывшей Восточной Германии, не считают ГДР диктатурой. А 50 процентов полагают, что демократия в Западной Германии не была настоящей. По мнению профессора Шрёдера, это связано с желанием "осси" добиться признания в глазах "весси". Важно, предостерегает профессор, чтобы тоска по прошлому не привела к лживой трактовке истории: "Не "остальгия" опасна, а аполитичность немецкого общества".

В то время как Германия в 2019 году готовится отпраздновать 30-летие падения Берлинской стены - спонтанного взрыва свободы, который привел к крушению коммунизма в Европе - жители страны разделились в своих воспоминаниях о минувших днях. Согласно опросу федерального правительства по поводу событий 1989 года, 57% немцев, живущих в восточной части страны, оценивают жизнь при коммунистах скорее позитивно, чем негативно, пишет The Washington Post.

«В ходе опросов люди говорили: «социализм не сделал мне ничего плохого» или «моя жизнь в ГДР не была пустой», - рассказывает Габриель Хауболд, архитектор и градостроитель, живущая в небольшом городке Айзенхюттенштадте на границе с Польшей. Город сталеваров, построенный более полувека назад и предназначенный для демонстрации мощи социалистической экономики, вплоть до 1961 года назывался Сталинштад. Там времена социализма все еще вызывают теплые воспоминания.

«Люди помнят, как им жилось в ГДР, когда все было по-другому, - продолжает Хауболд. - У нас была работа, система соцзащиты и нам не надо было беспокоится о многих вещах. Но, конечно, нужно помнить, что мы заплатили определенную цену за эти блага».

Те, кто занимал высокие посты в правительстве ГДР или работал на печально известную секретную полицию «Штази», были привлечены к ответственности или скрывались после объединения Германии в 1990 году. Но с течением времени подобное прошлое перестало восприниматься как позорное клеймо.

Отшлифованные воспоминания

В 50-х в Айзенхюттенштадте - «город сталеваров» дал приют тысячам рабочих гигантских металлургических предприятий. Сегодня город выглядит как законсервированная версия позабытой эпохи. Безработица за последние годы достигла 20%, население сократилось на треть, и перспективы роста крайне невелики.

Местный историк Андреас Людвиг - один из немногих жителей западной Германии, кто переехал в Айзенхюттенштадт после объединения. В 1993 году он открыл музей бытовой культуры ГДР. За эти годы, он убедил многих местных жителей нести туда учебники, предметы быта, постеры - словом, все, что может помочь рассказать о той эпохе будущим поколениям германцев. Сейчас его коллекция насчитывает 150 тыс. экспонатов. Многие «западные» немцы до сих пор обвиняют «восточных» в романтизации коммунистической жизни, отмечая, что они забывают про притеснения, отсутствие свободы и экономические недостатки. Однако, по словам Людвига, ностальгия по временам ГДР - это скорее способ привлечь внимание к проблемам объединенной Германии. «Когда люди говорят, что в ГДР им жилось лучше, политики злятся.

Однако профессор политологии берлинского Свободного университета Клаус Шредер, опираясь на собственные исследования, говорит, что даже у восточно-германских подростков, родившихся после 1989 года, идеализированные представления о жизни при коммунизме, благодаря их родителям и учителям, которые приукрасили жизнь в ГДР.

«Да, многие молодые люди, живущие в восточной Германии, хотят вернуть ГДР назад, но речь идет о мифической ГДР, которая находится только в их воображении, и не имеет ничего общего с реальной восточной Германией до 1989 года, - отмечает Шредер. - На самом деле, молодежь мало что знает о настоящей ГДР. Об этом им не рассказывают в школах, потому они и создали свою собственную версию, опираясь лишь на ностальгичские и положительные аспекты».

Растущее разочарование

В то же время, радужные надежды людей на лучшее будущее померкли. Если в 1991 году 97% восточных немцев ожидали, что их уровень жизни выровняется с уровнем их западных соотечественников через два десятилетия, то сегодня на социальное равенство надеются только 12% немцев, живущих в Восточной Европе. «Разочарование постигло многих жителей Айзенхюттенштадта в начале 90-х, когда государственные заводы были закрыты или приватизированы, - говорит 73-летний Вольфгант Антон, бывший директор школы. - Многие люди потеряли чувство самоуважения. Сегодня это те, кто любит вспоминать все хорошее, что связано с ГДР

Научная работа по изучению жизни в ГДР ведётся в берлинском Музее ГДР, экспозиция которого дает возможность взглянуть на историю ГДР с разных сторон: с точки зрения частной жизни людей со многими счастливыми моментами, и с точки зрения воздействия на их жизнь и судьбы со стороны диктатуры. Причины остальгии социолог из Свободного университета Берлина профессор Клаус Шрёдер (de:Klaus Schroeder) объясняет тем, что «Жизнь в ГДР была для многих более понятной и простой».

По мнению доктора Франка Коха из Центра социологических исследований Берлина и Бранденбурга: «остальгия - началась потому, что на востоке слишком много ждали от объединения, а получили слишком мало». При этом он отмечает, что восточная идентичность - не землячество, как у баварцев или саксов и восточные немцы сами не хотят интегрироваться. Аналогичное мнение высказывает и профессор Юрген Хардт (Jurgen Hardt), психоаналитик из Йены: «в период воссоединения страны политики давали много обещаний, что будило много надежд, которые для большинства так и остались нереализованными», при этом также отмечая, что «осси» и «весси» по-прежнему чужие друг другу. 40 % немецкой молодежи, чьи родители выросли в ГДР, не считают её диктатурой, при этом 50 % считают, что демократия в ФРГ не была настоящей. Исследователи говорят, что наиболее привлекательна вся ГДР-мода для тех, кому в 80-е годы было 10 - 12 лет. Согласно опросу журнала «Штерн» в 2009 году 57 % «осси» в той или иной степени жалели, что от повседневной гэдээровской жизни ничего не осталось. По мнению доцента Кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации БФУ им. И.Канта М. С. Потёминой «Остальгия… - Это ностальгия по времени, когда у людей были мечты, была надежда. Когда людям снился мир за границей. Теперь, когда они живут в этом мире, на смену мечтам пришло глубокое разочарование».

Тема остальгии затрагивается в кинофильмах:

«Гуд бай, Ленин!» (2003, Вольфганг Беккер), некоторым образом способствовавший распространению остальгии
«Клейнруппин навсегда» (2004, Карстен Фибелер (нем.)),
«Солнечная аллея» (1999, Леандер Хаусман) - в котором, по мнению критиков, повседневная жизнь в ГДР была приукрашена,
«Любовь за стеной» (2009, Петер Тимм).
"Ostalgie" (2018) - видеоигра, в которой игровым пространством выступает ГДР времён поздней Перестройки и распада соцлагеря.

***
Объединение Германии, падение Берлинской стены, большие перемены в сфере политической и культурной жизни страны не могли не затронуть литературу. «“Немецкая литература объединения” - это, без сомнения, один из важнейших и актуальнейших вопросов, интересный не только в свете литературоведческих исследований современной литературы, но и важный для понимания того, как воспринимается немецкая литература обществом», - справедливо отмечает Фолькер Ведекинг.... Но не всегда авторы оправдывают ожидания критиков и политиков. Их спокойная, немного ироничная, иногда меланхоличная манера повествования позволяет недостаточно внимательным западным критикам обвинить молодых восточных авторов в ностальгии по ГДР. В этой связи в СМИ и критической литературе все чаще упоминают слово «остальгия». Такому положению дел, без сомнения, способствовали бесчисленные автобиографии, эссе, записки, наблюдения, частные воспоминания, художественно переработанные дневники бывших жителей ГДР, наводнившие книжный рынок в первые годы после «воссоединения» двух немецких государств. Не утихающие литературные споры по поводу некритического отношения и ностальгически окрашенного изображения действительности ГДР не обошли даже Гюнтера Грасса, роман которого «Широкое поле» (“Ein wetes Feld”) стал поводом к новому всплеску возмущения западнонемецких критиков, литературоведов и даже политиков. Не меньшее удивление и эмоции вызвал тот факт, что роман пользовался большой популярностью среди читателей, вознесших его на первое место среди прочих бестселлеров. Особенно много поклонников роман приобрел среди населения бывшего ГДР, разделяющего взгляды некоторых героев романа -представителей восточной Германии. ...

Источники:

1. Dominic Boyer. Ostalgie and the Politics of the Future in Eastern Germany. Cornell University // Остальгия и политика будущего в Восточной Германии
https://www.researchgate.net/publication/31102722_Ost..
2. Donna Werbner - Germans embrace communist past, CNN,http://edition.cnn.com/2003/TRAVEL/09/18/germany.east/
3. «ОСТАЛЬГИЯ» В ЛИТЕРАТУРЕ ОБЪЕДИНЕННОЙ ГЕРМАНИИ https://journals.kantiana.ru/journals/courier/1612/46..
4. Andrea Rota. Testi pubblicitari ostalgici: una breve analisi semiotica, in «Linguistica e Filologia» 24/2007, p. 137-152.
5.Франсуа Кавиглиоли. Ностальгия по железному занавесу // Le Nouvel Observateur, Франция, 13 декабря 2007
6. https://vk.com/public97220602?w=wall-97220602_2914

Даже спустя 22 года после объединения Германии между восточной и западной частями единой страны по-прежнему существуют значительные различия. "Осси" (как здесь называют население бывшей ГДР) и "весси" (жители западной части) во многом воспринимают друга друга как чужаков и слагают друг про друга небылицы. Правда, есть тема, которая их объединяет.

К годовщине германского единства, отмечаемого 3 октября, немецкий таблоид Bild привел результаты опроса. Поразительно, но выросшие в Восточной Германии чаще всего более открыты для Запада, нежели западные немцы для Востока, начинают свою статью журналисты из "Бильда". В опросе, который проводился с 28 сентября по 1 октября 2012 года, принимали участие 1005 граждан Восточной и Западной Германии.

Каждый пятый житель Западной Германии (21 процент) никогда не был на территории Восточной Германии. Из жителей Восточной Германии никогда не были на Западе всего 9 процентов. 67 процентов западных немцев могли бы сочетаться браком с выходцами из бывшей ГДР. Против — 17 процентов. Среди опрошенных восточных немцев 78 процентов могли заключить подобные браки, 11 процентов ответили отказом. Три четверти всех немцев (74 процента) видят причину в "различии менталитета" между населением старых и новых (т.е. бывшей ГДР) федеральных земель, выделяя при этом определенные качества, присущие "осси" и "весси".

36 процентов всех опрошенных типично западногерманским качеством считают "ориентированность на деньги", в качестве типичного свойства натуры восточных немцев — 17 процентов. "Бесцеремонность", судя по опросу, более свойственна западным немцам, по крайней мере так полагают 23 процента респондентов и только 17 процентов назвали такое поведение типичным для жителей восточных областей.

Зато вечно брюзжащими и "недовольными" чаще всего (37 процентов всех опрошенных) называют восточных немцев. И только 17 процентов уверены, что эта черта характера присуща их западным соседям. Чего уж тут говорить! "Зависимость от начальства", как считают 29 процентов опрошенных, свойственно скорее жителям бывшей ГДР, нежели немцам западных земель (12 процентов). И далее, в полном соответствии с клише: "зависть" — это непременное качество "осси". В этом уверены 30 процентов опрошенных, и только 13 процентов думают, что им обладают и западные немцы.

Что касается проблем современной политики, то в данном вопросе между восточными и западными немцами, похоже, практически нет разногласий. 64 процента респондентов, как на Востоке, так и на Западе, безразлично относятся к федеральному президенту Иоахиму Гауку (Joachim Gauck) и канцлеру Ангеле Меркель (Angela Merkel). Напомним, что оба, достигших высших государственных постов политиков, являются выходцами из Восточной Германии. Почти треть опрошенных "осси" (36 процентов) и почти столько же "весси" (37 процент) полагают, что служба безопасности экс-ГДР "Штази" (Stasi) "все еще продолжает оказывать влияние на общество". Противоположной точки зрения придерживается тоже почти равное количество опрошенных восточных и западных немцев. Точные данные на этот счет "Бильд" по какой-то причине не привел.

В первом же комментарии один из блоггеров риторически вопрошает: "Как насчет разницы в менталитете между жителями Шлезвиг-Гольштейна и Баварией?" Ирония вполне уместная, поскольку между лежащей на юге Баварией и северными землями Шлезвиг-Гольштейна тоже есть разница. У баварцев даже свой особый диалект немецкого языка — Bairisch, который наиболее далек от литературного немецкого языка (так называемый Standarddeutsch или Hochdeutsch). Есть и другие отличия в образе жизни, нелюбовь к "военизированным" пруссакам (Пруссия исконно поставляла мужчин в офицерский корпус Германии) и т. д. Представляется однако, что разница по принципу "север-юг" — в силу исторических причин — менее разительная, нежели между западом и востоком страны. Это в соседней Италии разительный контраст между промышленным Севером и аграрным Югом, а в Германии разделение произошло по другому географическому параметру.

"Подобной ерунды никогда не слышала, — возмущается анонимная блоггерша. — Каждый "весси" хочет знать все о восточных немцах, однако не имеет о них ни малейшего понятия". Еще один посетитель под ником Siegfried Bauer комментирует: "Большой международный путеводитель настойчиво предостерегает от посещения ГДР. Этим уже все, собственно говоря, и сказано".

Мимо советского гарнизона проходили многолюдные демонстрации и, идущие со свечами в руках люди, скандировали: "Горби! Горби!" Любовь к советскому лидеру, чуть позже за здорово живешь "подарившего" своих проверенных союзников своим новым западным друзьям, сменилась вскоре другим настроением. Осенью 1989 года в Дрездене, Берлине и Лейпциге впервые раздался, навеянный советской "перестройкой" лозунг Wir sind ein Volk ("Мы — народ"), из которого быстро родился Wir sind das Volk ("Мы — один народ"). Обе части Германии устремились к объединению. У каждой стороны находились свои резоны."Ориентированность на деньги", упомянутая в последнем опросе, действительно оказалась действенным стимулом для "весси". На территории бывшей ГДР они быстренько сварганили "Управление по опеке" — Treuhand, моментально превратившееся в крупнейшего в мире предпринимателя, контролирующего более девяти тысяч бывших государственных предприятий, примерно два миллиона гектаров земельных и двух миллионов гектаров лесных угодий.

Национальное или, как тогда говорили "народное", достояние на глазах уходило по бросовым рыночным ценам, превращая "осси" в немцев второго сорта. Восточные немцы не меньше алчных своих собратьев стремились к воссоединению двух половинок Германии. Автор этих строк, проживая в Германской Демократической Республике, с интересом расспрашивал побывавших в Западной Германии восточных немцев: "Скажите одним словом, что вас больше всего поразило за границей?"